Что теперь между нами? Я не сдам, я не сгину, мой моторчик рывками, мой моторчик рывками звенит. Ночные снайперы, "Цунами"
Я проснулся, словно вынырнул из мутных глубин. Сердце билось тяжело, отзываясь сосущей болью в груди. Я встал, Ариэль заворочался и потянул на себя одеяло. Подойдя к окну, я открыл форточку, впуская свежий воздух. Начиналось утро. Утро четвертого дня его не-возвращения. Мой приемный отец, добрый, но очень уж сентиментальный мужик, твердил, что самый подлый грех - это грех несвоевременности. Сделать что-то слишком рано или слишком поздно. К полтиннику он крепко выпивал и тогда говорил, что людей окружают темные силы, заставляющие их спешить или опаздывать. Я стоял у окна, и изнутри меня сжирало предчувствие. Я знал, что Рок в беде, что он лежит, ему душно-душно... Я вытер со лба холодный пот. Такое уже было, и теперь кошмар повторялся. Темные силы - фантом, на который мы скидываем ответственность за собственную глупость. Я схватил со стула куртку и рванул к корпусу альф, мне надо было найти Алана.***
- Он дал четкий приказ, - заспанный Алан смотрел, как я меряю комнату шагами. - не предпринимать никаких спасательных операций. - Я не его солдат, плевал я на его приказы! Если надо, отправлюсь один! - Куда ты отправишься, дурак! Послушай, ты не знаешь Рока, всего второй день, его могла задержать непогода. Лейв, ты как взбесился. - Ты не понимаешь. Я его чувствую! Черт... - я обхватил виски. - Как ты можешь его чувствовать? - Я его омега. Ну вот я и сказал это. Опоздав на икс дней, где икс - число, не имеющее значения. Алан выглядел пораженным, приблизился ко мне и удивленно принюхался. - Омега? И правда, я сейчас тебя чую... Как такое возможно? - Неважно. Алан, я видел карту, по которой он поехал. Я найду его. Алан защелкал пальцами, что-то обдумывая, а я смотрел на черно-белую фотографию, кнопкой пришпиленную над кроватью: на ней Алан, Себ, Бурый и еще четверо парней подкидывали в воздух Рока - на фото он завис, как в невесомости, и хохотал. Совсем мальчишка. - Я должен оставаться в Крепости, возьмешь Себа и Бурого. Себу я сам сообщу, он будет в гараже через десять минут, а Бурый...зайди к Осу, он скорее всего там. К теплицам я почти бежал, бурнус растрепался, и спутанные волосы лезли в лицо. Из дома Оса доносились громкие голоса, я остановился, не зная постучать мне или подождать, пока спор утихнет. - Что значит проваливай? Да какая муха тебя укусила! Не пинайся ты, Ос, повредишь себе что-нибудь... - Это ты повредил мозг. Пришел потрахаться, так сейчас утро, все довольны, проваливай! - Я пришел сказать, что ты мне нужен. Мне стало неловко, но уйти я не мог и прервать их разговор тоже. Что ж за день такой нелепый... - И что теперь? - спросил Ос утомленно. - Теперь кофе в постель по утрам и звезды с неба, если захочешь. С минуту в доме молчали, и я уже хотел обозначить свое присутствие. - Я не смогу так, Берн. По-человечески не смогу. - Со мной сможешь. - Уходи. Не мучай меня... Уходи. Берн. Ос, наверное, единственный человек в Крепости, кто зовет Бурого по имени. Дверь хлопнула, и на пороге появился Бурый, взлохмаченный больше обычного и мрачнее тучи. Стоит отдать дань его профессионализму, в моих сбивчивых объяснениях он сразу выделил суть и быстро зашагал к гаражу, даже про то, что я стал ощущаться как омега, ничего не сказал. - Я за главного, - отрезал Бурый. - Себ, ты за руль, автоматы взял? - Обижаешь! - Себастьян расплылся в улыбке, он явно был рад возможности проветриться. - А ты, - я невольно отшатнулся. Черт, я и забыл, как прежде реагировал на сильных альф, - сиди и не высовывайся. Мы ехали часа три, внутри все замерло, словно меня толкнули, и пока неясно упаду я или выстою. Местность за окном стала холмистой, испещренной ровными ямами, будто гигантские монеты приложили к мокрой земле. Вскоре по бокам выросли горы. Дорога оборвалась, ухнув в бездонный каньон. - Выходим, - скомандовал Бурый. Немного поплутав, мы выбрались на главную тропу и двинулись вверх, я старался не смотреть на зияющий справа обрыв. Твою мать, как он тут ехал?! Мы шли около часа: первым Себ, потом я, замыкал цепочку Бурый. Через час Себ предложил остановиться выпить воды, и я присел на выступ. Пахло в горах иначе, я вдохнул чистый воздух полной грудью, и в глазах потемнело. - Он рядом. - Что? - Себастьян оторвался от фляги и вытер ладонью губы. - Рядом, - я кинулся вперед. - Лейв, стой! - закричал Бурый, но я его не слышал. Я бежал вперед, тропа свернула, и я уперся в высокую груду камней. Мне казалось, это уродливый черный панцирь, который сжимает мое сердце. - Рок! - я прислонился к узкому проему. - Рок! - Лейв? - голос слабый. - Ты один? - Тут я и Себ, - это подоспел Бурый. - Командир, ты как там? - Приложило, а так повезло... Засыпало, правда, намертво, - он закашлялся. - Обвал был, самую малость не дотянул, да? - Ага, - Себастьян вскарабкался по боковой стене на пару метров. - Бурый, сверху камни по скользящей лежат, разбирать не вариант: рухнет к херам. Давай по карагадской схеме. - Лаз? - Бурый присел на корточки. - Вот здесь только если, и распорку не поставишь... Ладно, глаза боятся, руки делают. Я отошел подальше, чтобы не мешаться, и старался лишний раз не смотреть в сторону завала: ненадежная конструкция подрагивала и шаталась, парни точно разбирали карточный домик. Наконец Себастьян сказал, что попробует пролезть и исчез в образовавшемся проеме. Изнутри донеслись приглушенные голоса. - Щас подниму на счет три. - Ага. - Готов? - Он там? - Там, там, куда он денется. Давай, брат, раз, два... Раздался сдавленный стон, от которого мне сделалось дурно. Бурый мгновенно подхватил показавшиеся в проеме ноги, и скоро Рока вытащили наружу. Он был весь серый от пыли, я заскользил взглядом по его телу, выискивая видимые повреждения . - Плечо выбило, жить буду, - сказал Рок. - А кто тебя, Себ, учил вперед ногами выносить, а? Рюкзак прихватил? - Тут он. Идти Рок мог сам, медленно, часто останавливаясь, чтобы перевести дух. Бурый заикнулся было о том, чтобы смастерить носилки из курток и автоматов, но Рок смерил его оскорбленным взглядом. И все-таки, когда мы выбрались к машине, его заметно шатало. Себ прыгнул за руль, Бурый - вперед, а я помог Року забраться на заднее сиденье. - Тихо вези, - сказал Бурый. - Кочки объезжай. В машине Рок заметно ослаб, хотя старался не показывать виду и только кусал бледные губы. - Ляг мне на колени, а? - попросил я. Он покосился на меня и аккуратно прилег. Легкими движениями я начал смахивать пыль с его лица. Мне хотелось трогать его, ощущать живое тепло, но я сдержался и лишь провел указательным пальцем вдоль линии роста волос на лбу. - Поделай еще так. Я погладил скулы. - Так? - Ага, отвлекает... Я помассировал виски и принялся разглаживать морщинки на лбу и переносице. Рок прикрыл глаза и умиротворенно вздохнул. - Ты пахнешь иначе, - пробормотал он и провалился то ли в сон, то ли в обморок.***
Есть люди, которые не умеют болеть. Рок относился как раз к таким. К себе он засобирался, стоило Фрэнку вправить ему плечо. - И куда Вы, юноша, позвольте спросить? - К себе. Посплю часок, проверю графики расхода воды на следующий месяц, и надо подумать насчет коров, две из них молоко давать перестали, так может... - Ты издеваешься, Рок? У тебя подозрение на сотрясение и, возможно, ребра сломаны! - Это поэтому на вдохе болит? - У тебя болит на вдохе?! - Нет. И все в таком духе. Однако ничто не могло испортить Фрэнку настроение, потому что рюкзак Рока кроме лекарств для Жужи оказался набит кучей других дефицитных препаратов. Благодаря снотворному и всеобщим увещаниям, Рока удалось продержать в лазарете неделю. Утром к нему приходили с делами, советами, просьбами ("Блин, я как умирающий король, принимаю народ свой в постели! Фрэнк, ну сколько можно, а?"), днем под бок к брату забирался Жужа, радующий здоровым румянцем на щеках и удвоенной страстью к сложным словам, а вечер негласно закрепился за мной. Нельзя сказать, что между нами что-то изменилось, просто если раньше мы как будто плавали в шторм, не слыша друг друга за грохотом волн, то сейчас море успокоилось. После работы я мылся, переодевался и шел в лазарет, за мной, как тень, следовал Карл. Карл был альфой из команды Рока, и тот приставил его ко мне, как только узнал, что теперь вся Крепость ощущает меня как омегу. Я было возмутился, но Рок ласково потрепал меня по волосам и сказал смущенно: - Ну я же пока не могу тебя охранять. И я не стал возражать, тем более Карл оказался забавным малым. В пятый день пребывания Рока в лазарете я сидел на его постели и зачитывал метеорологические сводки на завтра: - А этот твой А.Л. Локс, он в курсе, что апокалипсис наступил, или вы бережете его нервы? Рок хмыкнул. - Он, между прочим, крутой специалист, работал на Высокогорном Аяксе и сводки делал для национального канала. - По-моему, он до сих пор их делает для национального канала. Не, ты послушай: "Осадки умеренные..." Что это значит? У нас дожди два-три раза в год, умеренные относительно чего? Абсолютной засухи? А потом он как будто удивляется: "Очень низкая влажность, всего 45 процентов, высокая испаряемость...(да ладно?). Горячий южный ветер (Ох ты ж е, обломал-таки с прохладным бризом)..." - Лейв, мне больно смеяться. - А в конце... - я заржал. - Черт... А как у него с чувством юмора? - Отсутствует. - "Гражданам рекомендуется использовать солнцезащитный крем". - Че, правда? Я его сводки по диагонали читаю, чисто на предмет бурь. - Зачем тогда меня просишь их зачитывать? - Нравятся твои комментарии. - Ну ты зараза, я, вообще-то, уставший, с работы. Я бросил бумаги на тумбочку и прилег рядом с ним, стараясь не потревожить плечо. - Если б я знал, какая альтернатива, то в жизни бы не заикнулся про сводки. Мы редко прикасались друг к другу, это было слишком сильно и хорошо, а продолжить мы пока не могли: Рок болел, я видел, как он морщится, придерживая плечо, когда думает, что никто не смотрит. А я...словом, пятилетний перерыв в сексе не способствует раскрепощению. "Как херов девственник перед первой брачной ночью", - ругался я про себя. И все же из нас двоих именно я порой не мог сдержаться. Свет мы не включали, и фиолетовые сумерки смягчили холодную стерильность палаты. Я лежал на боку, между нашими телами оставалось несколько сантиметров, но ощущались они, как пропасть. Футболка Рока слегка задралась, и я любовался узкой полоской загорелой кожи над штанами, а потом, повинуясь порыву, провел подушечками пальцев, наблюдая, как сокращаются мышцы живота, горячая, гладкая кожа... Его запах стал острее, и я задышал чаще, обводя пупок, двинулся вверх... Широкая ладонь перехватила мою. Очнувшись, я испуганно вскинул голову и встретился с укоризненным взглядом. - Ты садист, ты в курсе? - Прости, - я попытался отдернуть руку, но Рок переплел наши пальцы. - Два дня, Лейв. Я просто не хочу делать это в лазарете. Но все как всегда пошло не по плану. Жужу выписали, и он потащил меня на смотровую башню повторять галилеевский опыт по изучению падения тел. - Тебя Бурый прибьет, - говорил я, взбираясь за мальчиком по винтовой лестнице. - Ничего с его гирей не случится, и, возможно, он даже не узнает. - Признайся, ты позвал меня, только чтобы я затащил ее наверх. - Мы поделили предметы! - Офигенно мы их поделили, мне десятикилограммовая гиря, тебе - перо и мячик. Я остановился, чтобы перевести дух, у меня с утра болела голова и чувствовал я себя фигово, так что даже работать толком не смог. Вот и решил "отдохнуть" с Жужей. Наивный. - И зачем повторять этот тупой опыт? И так все ясно: сначала гиря, потом... - Во-первых, вовсе не так, и я удивлен, что ты аристотелианец. Во-вторых, мы совершим историко-психологическую реконструкцию... - Ладно, замолчи, башка раскалывается. - Ты в порядке? Мы выбрались на смотровую площадку, и я поставил гирю на пол. Сначала я решил, что перенапрягся с тяжестями, но... То, что сперва было общим недомоганием, многократно усилилось: меня бросало в жар, внутренности как будто скручивало и... Столько времени прошло, что я не сразу распознал симптомы. Доктор предупреждал, что когда мой гормональный фон придет в норму, первая течка будет проходить крайне тяжело. Он рекомендовал мощные ингибиторы, которые сейчас хрен где достанешь. Я сполз по стенке на бетонный пол. - Лейв! Лейв, что с тобой! - Жужа схватил меня за руку, и я зашипел. - Не трогай... - Ты умираешь?! - в глазах мальчика стояли слезы. - Не говори ерунду, у меня...то, что бывает у взрослых. - Течка? - Жужа заметно успокоился. - Да, только очень плохая течка, - я хмыкнул и тут же сложился пополам, низ живота как огнем опалило. - Тебе Рок нужен. - Он в лазарете. Что ж все не как у людей... Черт! - Ты идти можешь? - Я сидеть не могу... - Значит, он придет... Я сейчас, Лейв! Я мигом! - последнюю фразу Жужа проорал с лестницы. Я с тоской оглядел смотровую площадку: гиря, мячик и перышко замерли посередине инопланетным натюрмортом. Смазка выделялась сильно, между ягодиц стало мокро, а кожа приобрела почти болезненную чувствительность. Я попытался встать, но ноги не слушались. На лестнице раздались быстрые шаги. От его запаха меня словно ударило той самой чертовой гирей, я стиснул зубы, влажные ладони сжимались и разжимались, хватая воздух. - Ты чего делаешь? - Пытаюсь поднять тебя. - Тебе нельзя. - Ну уж никто другой тебя сейчас точно не понесет. - Да подожди ты... Я попробую встать, другое плечо подставь, ага, давай потихоньку, пойдем. С одной стороны, присутствие Рока придало мне сил, но с другой - сделало возбуждение невыносимым. На середине лестницы мы остановились передохнуть, и я прижался к нему, сжав его член через ткань джинсов. - Да что ж! - Рок дернулся, ударившись затылком. Часть меня понимала, что веду я себя, как слетевший с катушек мальчишка, а не взрослый двадцативосьмилетний мужик. Это Рок тут должен с ума сходить, но он проявлял чудеса выдержки, и это окончательно добило мой здравый смысл. Я провел языком по его шее, пробуя на вкус, и принялся расстегивать рубашку. - Лейв, постой, - я ущипнул сосок, - угомонись, еб ты, тебя всегда так уносит? - Не-а, - я потерся пахом о его ногу и оказался прижат к стене, кажется, Рок на автомате использовал какой-то боевой захват, тело словно парализовало. - Вот чему вас в спецназе учат, - дышал я влажно и прерывисто. - Бля, Лейв, у меня в голове одна мысль: нельзя трахать тебя на лестнице. Я уже даже не помню, почему. Просто дай мне дотащить тебя до спальни. Не отрывая от него блестящих глаз, я показушно облизнулся. - На хуй, - я вильнул бедрами, все остальное было жестко зафиксировано. - Я тебе не трепетная лань. Хочу здесь, - у меня в распоряжении были только слова, чтобы убить в Роке остатки разума, чтобы убить в нем нежность. - Давай разок, а потом переберемся... в гараж, там щас никого, а я громкий. Любишь крикливых? И еще я матерюсь, когда кончаю, издержки профессии. Вставь мне. Ну че ты ломаешься, как непокрытая омега? - лицо Рока ничего не выражало. - Засади одним махом. Обрыв. Он грубо развернул меня и сдернул штаны, не расстегивая ремня, благо узкие бедра позволяли, провел ладонью, раздвигая скользкие ягодицы, вжикнула молния, и в меня уткнулась головка члена, я вздрогнул и напрягся. - Что? - Рок прикоснулся губами к моему уху, - теперь, блять, трепетная лань? Я не мог говорить, сердце взволнованно билось в кирпичную кладку, в уголках глаз защипало. - Давай, - наконец выдавил я. - Чего, блять, давать? Сколько у тебя никого не было? Год? Два? - он слегка отстранился и просунул в меня палец, благодаря смазке тот легко скользнул внутрь, но стенки ануса обхватили его плотно и сжались. - Дурак, - прошептал Рок, целуя меня в плечо, совсем как тогда, после праздника. - Я бы тебя порвал. - Может, я так хочу. - Я так не хочу. А потом он опустился на колени, и мысли исчезли, остались сильные руки и горячий рот, доводящий меня до грани, его палец все еще был во мне, и я кончил, вцепившись в его волосы. - Ну хотя бы про мат не соврал, - он натянул на меня штаны и, подняв на руки, сбежал вниз по лестнице. - Тебе больно, - сказал я. - Фрэнк тебя прибьет. - Я от твоего запаха как под наркотой, Фрэнк щас может меня резать без анестезии. Он нес меня к корпусу альф, и я не знал, встречаются ли нам по пути люди, я ничего не видел. - Пять лет, - пробормотал я, положив голову ему на плечо, после оргазма меня разморило. - Пять лет? - У меня никого не было пять лет. Да, я хотел, чтобы он причинил мне боль, сделал все грубо. Я боялся, что иначе начну вспоминать, сравнивать, я боялся увидеть другое лицо. Но прошлое осталось за дверьми комнаты, внутри были только он и я на узкой жесткой койке, Рок вслепую изучал мое тело, пальцами находил изгибы, впадинки, затвердевшие соски и целовал в губы мучительно нежно, признаваясь при помощи нескончаемого поцелуя во всем: в своих чувствах, страхах, в своей беспомощности и силе. А когда возбуждение закрутилось по новой, и по бедрам потекла смазка, он накрыл меня своим телом. - Подожди, - сказал я. - Давай на боку, ты ляжешь на здоровое плечо. - Лейв, ты хуже Фрэнка, ей-Богу, хотя...идея мне нравится. Я повернулся на бок, а Рок пристроился сзади. Он оставлял багровые следы на моей шее и растягивал меня долго, пока я не начал насаживаться на его пальцы, постанывая. - Я готов, давай... - Подожди, я вставлю четвертый... - Ах! - единственное, о чем я жалел, что не вижу его лица. - Рок, мне хорошо, хочу... - Ты такой влажный там... - придерживая рукой мое бедро, он начал входить и, дойдя до упора, замер. Он был огромный, и я задышал животом, пытаясь привыкнуть. Его ладонь скользнула вперед и сжала мой член. Я и сам не заметил, как мы начали двигаться, толчков не было, мы просто покачивались одновременно вперед-назад, простынь сбилась, и рука, на которой я лежал, онемела. Медленный, томный секс никак не сочетался с тем острым наслаждением, которое вспыхивало во мне при каждом неприметном движении, я стиснул пальцы Рока на своем бедре и распахнул глаза, чтобы не утонуть в ощущениях, удовольствие нарастало, его запах был всюду, но неспешный темп не позволял перейти грань. Я откинул голову и вонзился ногтями в его ладонь. - Рок, Рок, Рок... - я не знал, о чем прошу. Он подсунул руку под меня, слегка приподнимая, и начал вдалбливаться, вышибая короткие вскрики из моей груди, ступни выгнулись так, что свело пальцы. - Блять! Еще! Вот так! Я уже... Рок! - я начал кончать в его кулак. Мы лежали, хватая ртом воздух, как выброшенные на берег рыбы, и он гладил меня по животу, а я его - по руке в том месте, где краснели следы от моих ногтей. - Лейв? Я понял, о чем он спрашивает. - Да! - завел руку и прижал к себе его ягодицы, чтобы он не вздумал отстраниться. - Он будет больше, и это надолго. - Не выходи, я хочу. Я мелко задрожал всем телом, когда он начал распирать меня, пронзая глубже, во рту скопилась слюна, я согнул колени, жалобно постанывая. - Ты как? - Рок... сделай это. Молчание, и тяжелое дыхание в мой влажный затылок. - Сделай сейчас. Губы скользнули по шее к плечу, выводя круги на коже. - Обхвати, - он приблизил ладонь к моему рту. Я свел зубы на его пальцах, и в тот же миг он впился в местечко чуть ниже ключицы, прокусывая до крови. Я замычал и дернулся, непроизвольно сильнее насаживаясь на член, меня выкручивало в его железной хватке, и я понял, что снова кончаю без спермы, всухую, Рок застонал и отстранился, слизывая красные капли. "Ну вот и все, - подумал я, - "между нами" больше не существует, теперь мы одно целое". - Знаешь, - лениво заметил Рок спустя полчаса. Он все еще был во мне, но это больше не возбуждало, а успокаивало, придавая ощущение заполненности, - пожалуй, придется подумать о переезде в более уединенное место. Ты, и правда, крикливый. - Тебя это должно радовать, все будут слушать, как под главным альфой кричит омега. - Ты думаешь, они будут только слушать? - Блин, отвратительно! - Ну, а я про что. Возле теплиц есть свободный дом, но его топить придется по ночам. И Жужа тогда точно у нас поселится. - Угу. - Ты что, засыпаешь? - Вырубает... Он перебирал мои волосы, а я лежал, размышляя. "Обещай, что будешь жить" - слащавая и банальная просьба умирающего, и я целых пять лет врал себе, будто она такой и была, и Он не добавил тихо, так что услышал лишь я, последнее слово - "счастливо".