Так бывает, сердце разбивается.

Чонгук улавливает пропажу своего "бойфренда" не сразу, лишь спустя неделю, примерно, и то, потому что однажды его обожаемый Ким Намджун не появляется на занятиях и ему становится скучно. Нужно же с кем-то позабавиться, верно? Верно. А кто для такого подходит? Юнги. Только вот, к сожалению для Чона, его не оказывается в универе, а как только он решает спросить у Хосока, где шляется его друг, то: — Слушай, ты, ублюдок, — Хосок никогда не умел сдерживать свою злость, а когда дело касается Чонгука, то у него вовсе крышу сносит, хочется убивать. — Хо, прошу, перестань, тебя могут отчислить, — Тэхен, как и всегда, первый подбегает разнять парней, потому что Чон Хосок его парень, которому он желает лишь хорошего, да и Чонгук ему как-то раз помог отмазаться от отчисления, он у него в долгу. — Спешу напомнить, ты встречаешься с Юнги, так почему ты не в курсе, что его уже больше недели нет на занятиях, черт возьми? Он там подыхает, пока ты свой зад Намджуну подставляешь. — Оу, прям-таки подыхает? — Чонгук убирает руку Хосока, чтобы тот не нарвался, потому что Чон и сам терпением при рождении награжден не был. Увы. — Мм, ладно, значит, проведаю его. — Сука, однажды ты получишь все то, что заслужил. Я бы из тебя всю дурь выбил, но тебе повезло, ведь я уважаю своих родителей, которые платят бабки за мою учебу. У Чонгука хватает сил лишь закатить глаза, потому что Хосок каждый год так говорит, но, к своему же счастью, только болтает, ничего не делая. Ему повезло, что он так держится за универ, ведь тогда не поздоровилось бы ему самому, так как Чонгук далеко не слабенький мальчуган, он довольно накачен и силен, несмотря на всю эту бурду с Джуном. О Джуне, кстати. Чонгук так и не понял, с чего вдруг все взяли, что он стелется под ним. Да, он дает ему себя лапать, целовать, да и вообще, что в голову придет, но ни разу не подставил свой зад, ведь он никогда не считал себя тем самым пассивным мальчишкой с кучей сердечек в глазах. Намджун — способ прикрытия, способ избежать кучи предложений о начале отношений и так далее. Джун в жизни Чона — приятель, с которым у них много общих интересов, но ни капли чувств друг к другу. Да, старший вечно заливает, что он любит, что готов ради него умереть, жить, все, что угодно, но это пиздеж. Чонгук в этом уверен, потому что до начала всей этой бурды Ким ни разу не обратил на него внимание. У них все это началось по щелчку пальцев. Так что, если говорить о всякой любви между ними, то все просто — ее нет. Да и вообще, если честно, иногда кажется, что в Чон Чонгуке вообще не заложено любить и быть привязанным к кому-то. Да, он кажется таким тёплым солнечным лучиком, кажется, вот-вот и он подарит свою любовь, например, тому же Юнги, только вот, увы, не судьба. Возможно, иногда Чонгуку и самому кажется, будто он чувствует все эти сладкие любовные искры, что он готов ради Мина на все, что угодно, но это не так. Чонгук пуст. Абсолютно. — Слушай, Юнги, открой дверь? Тебе, как и мне не нужны все эти проблемы со взломом двери, верно? Я, конечно, могу просто выбить ее, но к хуям оно нам не сдалось. Просто, мать его, открой сраную дверь. — Ну, что тебе? — Юнги, пусть и спустя целых полчаса, но все же открывает дверь, в которую так настойчиво долбился Чонгук, потому как каждый стук бьет по вискам головной болью, а от неё старший попросту устал. Очень. — Почему на занятия не ходишь? Это тебе не школа, которую прогулял и забил. — В мамочки записаться решил? Тогда тебе, полагаю, дорога только нахуй. — Я волновался, Юн. — Оу, — пожимает плечами Юнги, — какая жалость. — Тебя уже долго не было в универе, так что я решил зайти, волновался, вдруг, что-то случилось. — Кстати, Чонгук, мы с тобой более никогда не будем встречаться. Мне не нужны отношения с тобой. — У тебя точно нет температуры? — Я больше не люблю тебя. Спасибо, что заглянул, но мне нужно приготовить ужин. Я бы пригласил тебя зайти, поговорить обо всем, но я не один. Увидимся. Юнги закрывает дверь прямо перед чоновским носом, а сам на пол тяжелым грузом опускается, старается как можно ровнее дышать, потому что только что он расстался с тем, кого любит больше всех на свете. И, вроде, он лишь слегка хлопнул дверью, которая иначе не закрывается, в связи с тем, что ее нужно заменить на другую, но для Юнги это было самым сложным, что он делал за все эти долгие дни в одиночестве. Он буквально оборвал единственное, что строилось между ними, он просто взял и оттолкнул Чонгука, оборвал единственную ниточку, которая связывала их сердца. Разорвал их липовые отношения. Он сделал это. И, наверное, он бы гордился собой, если бы не думал о том, что, возможно, это был последний раз, когда он имел возможность услышать из уст любимого, что он волновался. Вероятнее всего, больше он никогда не сможет быть с ним. Только вот Чонгук впервые чувствует боль в груди: она неприятная, жгучая и совсем не щадящая. Ею лишь людей убивать, города разрушать и все, что люди тяжким трудом создают, разрушать. У него в горле ком, который никак не проглотить, не выплюнуть, он больно в глотку вгрызается, не даёт нормально дышать, обещает, что даст задохнуться. Чонгук впервые чувствует, по-настоящему. Кажется, Юнги только что разбил его сердце. «Я больше не люблю тебя» — ложь, которая в Чонгуке разбудила вулканы боли, отчаяния и сожалений. Отныне он не понимает, как так бессовестно мог топтать чувства Юнги. Ему жаль. 1:1. Юнги со своей задачей справился.