***
Он не чувствовал ни страха, ни боли, ни отчаяния, но именно в этот момент осознал всю горечь потери мира, в котором жил, сражался, ненавидел и любил. На его месте многие бы давно смирились со своей ужасной участью, но только не он. Появившись из неоткуда, здесь, где небо извергало немыслимые северные пурпурно-зелёные огни, а в их красках скопились бесконечно много звёзд, испуская светло-голубую дымку, душа норда медленно плыла по зелёной долине, некогда окутанная белым густым туманом, спускаясь вдоль безмолвных тёмных статуй по лестнице, ведущей к холму, в центре которого покоилась разрушенная и забытая Стена Слов. Именно тут царила вечная жизнь. Но все попавшие сюда стремились не познать красоту этого мира, а лишь вкусить его плоды, отдав за это наслаждение собственную жизнь. На границе Этериуса, между мирами Ану и Падомая расположилось творение, созданное великим Шором — Совнгард. Наконец дойдя до места, где однажды Довакин навсегда сразил Алдуина, Рэдар заметил высокие и массивные стены Зала Доблести, возвышающиеся над каменным утесом, отделенным от остальной долины бездонной пропастью, через которую пролегает единственный мост из китовых усов, куда стекали небесные воды. Именно здесь начнётся его беззаботная и бессмертная жизнь. Нужно лишь попасть на другую сторону этого моста… На вершине холма герою в глаза бросились огненные чаши, разбросанные всему периметру возвышенности, в его центре небольшая лестница вела на площадку, где Драконорожденного уже ждал Тсун, оруженосец самого Шора. Огромный рост исчезнувшего бога выдавал его за человека совершенно нечеловеческой силы. Изрядно потрёпанная кираса крепко сидела на его поясе, а мощная белая грудь, оставшаяся неприкрытой, вздымалась от каждого тяжелого вздоха, а за спиной виднелось острое и изогнутое, как клык саблезуба, лезвие секиры. Тёмно-русые волосы Тсуна еле колыхались на незаметном ветру. Его уже не столь суровый взгляд, который герой ощущал на себе при первой встрече, снова приковался к норду. — И вот снова ты здесь, Довакин, — завидев приближающего Рэдара, привратник Шора поспешил к нему навстречу. — Эта была не самая достойная смерть для северянина, но твои земные деяния доказывают обратное. Твоё место теперь здесь, в Совнгарде, — с этими словами Тсун проводил Драконорожденного до моста и оставил его наедине со своими мыслями. Рэдар медленно ступил вперёд, держась за костяной выступ, дабы не свалиться в пропасть. Он не видел перед собой ничего, лишь звёздное небо Этериуса озаряло его путь в бессмертную жизнь. Оставалось всего пару шагов, а норд уже потерял счёт времени. Мужчина шёл настолько медленно, что даже стекающие с обрыва быстрые воды Совнгарда бесмушно срывались вниз. Наконец он добрался до ворот Зала Доблести. Многометровые тяжёлые двери сулили герою славные и беззаботные времена в окружении храбрейших воинов Скайрима. Но что-то его останавливало. Его взгляд был пустым и остывшим как вулкан, который только что изверг из недр последние капли своего горячего нутра. Казалось, жизнь в глазах этого норда остановилась. Он сжал скулы и закрыл очи. Вдруг в его сознании начал вырисовываться до боли знакомый образ. Чёрные как смоль волосы еле касались мраморных плеч, маленький шрамик над алой губой, к которому Довакин ещё совсем недавно прикасался своими устами, глаза, словно голубое небо в самый ясный день, сияли то ли от безмерного счастья, то ли дикого горя. В груди у Рэдара всё сжалось и заныло, а в горле образовался ком. Он больше не мог видеть это. Обернувшись назад и распахнув очи, Драконорожденный оглянулся вокруг себя. Только очаровывающий пейзаж Совнгарда смог успокоить его волнующееся сердце. Но даже ни эта неземная красота, ни звон кубков, раздающихся за воротами не могли утешить норда. Ничего не имело смысл здесь, без неё. — Нет, — уверенно произнёс Рэдар, подняв голову к небу. — Это место не для меня… Неожиданно яркая вспышка озарила всё пространство Совнгарда и на время ослепила Драконорожденного. Перед его глазами всё поплыло и сил различать что-либо уже не было. Он почувствовал, как ноги оторвались от земной тверди, а тело вознеслось высоко над Залом Доблести. Норд продолжал так парить ещё какое-то время в неведении. Постепенно туман, запеленавший его очи, рассеился и перед ним расстелилось бесконечное совнгардское небо. К звёздам, мерцающим вдали, казалось, можно прикоснуться. Под Довакином раскинулась вечнозелёная долина. Огромный мост, пролегающий через пропасть, теперь выглядел не таким грозным. Драконорожденному оставалось ждать, но что именно, знали только сами боги. — Это место не для каждого, — внезапно в грохотом раздалось за спиной у норда. — Я создавал эти небесные покои не для того, чтобы при входе сюда храбрые воины могли сомневаться. Рэдар остолбенел и медленно повернул голову в сторону звука. Навстречу ему, передвигаясь по воздушному пространству, приближался один из создателей Нирна. Его строгий взгляд пронзал мужчину насквозь, не сводя с Довакина своих серых прищуренных глаз. Казалось, суровые черты лица передавали его недовольство ко всему на свете. Через левое око проходил свежий узорчатый шрам, будто бы вырезанный только что. Доспехи прикрывали только плечи и шею этого творца смертной жизни. В его груди, стиснутой ремнями, была огромная кровавая дыра, откуда веяло жаром и огнём. Бог Подземного Мира, именуемый Шором, стоял перед нордом, скрестив руки. — Великий Шор, — отдал дань уважения герой, приложив кулак к груди и поклонившись. — И я тебя приветствую, Довакин, — вдруг творец тоже ударил кулаком себя в левую грудь и склонил перед мужчиной голову. Рэдар опешил от такого жеста создателя. — Ты заслужил моё почтение также, как и находиться здесь, в окружении бравых воинов. Однако это место не заслуживает тебя, — вдруг Шор неспеша подошёл к норду, взял его руку и приставил её к груди героя. — Здесь кипит твоя жизнь, а тут живёт она, — бог Подземного Мира коснулся виска Довакина. — Ты никогда не будешь готов вступить в ряды героев Совнгарда, как полноценный его член, но и вернуться просто так в мир смертных ты не можешь. — Чего ты хочешь от меня, великий Шор? — спросил Рэдар. — За каждым обдуманным поступком должна стоять весомая жертва, — ответил творец. — Если ты решился покинуть этот мир, то знай, что обратно дороги нет и никогда не будет. Для тебя вход в этот мир отныне навсегда будет закрыт и только планы Обливиона смогут приютить твою истерзанную душу. Войдя же в мои чертоги, ты прекратишь свои душевные и физические муки, твоя боль превратится в радость и твой разум больше не потревожит скука, горе и болезнь. Но только тебе решать, что для тебя важнее: заслуженный отдых или та, которая засела в твоей голове. — Совнгард не для меня, — снова повторил свои слова норд, уставившись на Шора, но создатель не повёл и взглядом. — Тогда я, бог Подземного Мира, лишаю тебя любой связи с этим миром: Крик, подаренный Тсуном в знак победы над Алдуином, ты навсегда забудешь и никогда больше не вспомнишь. Ты первый, кто покинет Совнгард за целую вечность по своей воле, — Шор дотронулся до лба Драконорожденного, и начал исчезать, пока от его присутствия не осталось и следа…***
Остывающее тело мужчины всё ещё было в объятиях девушки. Она никого и ничего не слышала, только плакала у него на груди, из которой торчал болт арбалета. За спиной послышался шум и какие-то голоса. Внезапно кто-то выскочил из темноты и с силой начал оттаскивать девушку от лежащего норда, но Серана отчаянно упиралась, однако силы постепенно покинули её и она сдалась. Нордку подняли с пола и скрутили руки. Повернув немного голову, она узнала орка Дорака, который в это время сдерживал её. Вдруг из-за его спины вышли Изран и Селанн, приблизившись к трупу. — Мёртв? — поинтересовался редгард. — Сейчас посмотрим, — раздалось позади. Из темноты к Драконорожденному торопилась Сорин Журар. Осмотрев тело и прощупав пульс, которого не было, женщина тихо встала и кивнула головой. — Вот болван! — воскликнул Изран, подойдя к Селанну. — Я же сказал, целиться в неё! — командир Стражи Рассвета показал пальцем на Серану. — Ты хуже вампира, Изран! — девушка вырвалась из рук орка и накинулась на редгарда, но буйный нрав быстро угомонил Селанн, ударив нордку в нос, откуда тотчас же хлынула кровь. Она упала на каменную твердь, и Дорак, взяв её за волосы, тут же поставил Серану на колени перед командиром. — Думаешь, я бы не догадался, что ты задумала? — редгард приблизился к нордке, присел рядом с ней и с силой схватил её за подбородок. — Все эти трупы, лежащие за пределами форта… Твоих рук дело, — прошипел Изран. — Я сразу понял, что тебе нельзя доверять. Надо было убить тебя при первой же возможности, тогда таких жертв, как он, можно было бы избежать. — Да пошёл ты, Изран, — сквозь зубы процедила Серана. — Ты ничего не знаешь! Рэдар сделал для форта больше, чем ты за всё время его существования! — Этот идиот промахнулся не по моей воле! — крикнул редгард. — Стрела должна была угодить в твою голову, кровосос! — Ты глубоко ошибаешься! Перед тем, как отправиться сюда, я излечилась от вампиризма, — тихо, но достаточно настойчиво объявила девушка. — Грош цена твоим слова, лгунья! — разгневанный, как он думал, враньём, Изран влепил Серане хорошую пощечину и тут же отошёл от нордки. — Изран… — окликнула редгарда Сорин Журар. — Она не врёт. — Что за чушь ты несёшь? — командир Стражи Рассвета обернулся к женщине и с презрением посмотрел на неё. Бретонка приблизилась к Серане и присела рядом с ней. Она была спокойна и вовсе не зла на девушку. Сорин осмотрела её глаза, которые уже давно не отдавали огненным блеском, зубы без клыков, розоватую кожу. Всё эти признаки указывали на правдивость слов Сераны. Она точно не вампир, поэтому не может обвиняться в совершении нападения на форт. — Отпустите её, — сказала Сорин. — Вы и в самом деле ошиблись. Серана — человек. Изран стоял как вкопанный и не знал, как реагировать на произошедшее. Все его догадки рухнули в один миг. Теперь он был сам виноват перед нордкой. Только сейчас он осознал, что под его приказом мог быть убит невинный человек, однако всё, что случилось по воле случая, оказалось намного хуже. Редгард вяло махнул рукой Дораку, и орк тут же отпустил Серану. Вытирая кровь, идущую из носа, девушка подошла к Израну и посмотрела на него своими бездонными, наполненными горечью, глазами. Изран лишь отвёл взгляд от девушки. Всем присутствующим было видно, что старого редгарда мучает совесть. — С Харконом покончено, — холодно сообщила девушка. От её слов Изран поднял голову на нордку в ожидании чего-то ещё, но это были последние слова Сераны. В форте повисла гробовая тишина. Лишь тяжёлые вздохи доносились в стенах этой крепости. Дорак, то и дело переступая с ноги на ногу, оглядывался по сторонам. Селанн испуганно смотрел на Сорин, пока та, скрестив руки на груди, медленно и неодобрительно качала головой, уставившись на Израна. Но он не замечал её. Мужчина нервно ёрзал скулами и сжимал руки в кулаки. Редгард низко склонил голову, чтобы никто не смог разглядеть на его лице всё отчаяние, которое он сейчас испытывает. И хотя Серана стояла к нему спиной, это не помешало ей ощутить и оценить душевное состояние Израна. Было и так понятно, что старый редгард раскаивается, но изменить что-либо он уже не в силах. Прошло мгновение, и взгляд девушки вновь пал на Рэдара, лежащего в неестественной позе на холодной тверди форта. Она никак не могла смириться с мыслью о том, что его больше нет. Воля случая, а точнее промаха уничтожила не жизнь норда, а жизнь Сераны. Впервые за бесконечно долгое время она почувствовала настоящую пустоту внутри себя, будто из её нутра вырвали целую душу. Сердце девушки с каждым биением сжималось от боли. Сглотнуть огромный ком уже не хватало сил, и Серана сильно смежила веки. По ресницам её одна за другой потекли чуть солоноватые капли воды. Она хотела, чтобы это всё оказалось сном, самым кошмарным сном на свете. Нордка пыталась держаться изо всех сил, чтобы не дать волю эмоциям, но этих сил едва ли хватало на то, чтобы просто стоять на ногах. Она не была готова к такому удару судьбы. Это должно было случиться не здесь, не сейчас… Открыв глаза, Серана поняла, что всё ещё стоит среди каменных стен крепости в окружении тех, кого бы никогда не пожелала больше видеть. Девушка тихо шагнула к мёртвому Довакину и склонилась перед ним, опустившись на колени. Взяв его мужчины, она тут же ощутила холодок на своей ладони. Из уголка его рта виднелась уже подсохшая кровь, а из груди по-прежнему торчал злосчастный болт… Сераны вытерла влажную щёку от слёз и приблизилась к лицу Драконорожденного. Она пыталась вглядеться во что-нибудь живое, но бледная кожа давала понять ей, что здесь нечего искать. Девушка, обхватив голову норда руками, медленно перебирала его волосы. Затронув холодные скулы героя, Серана прислонилась к одной из них губами и нежно, будто прикасаясь к единственному лепестку цветка, поцеловала её. Девушке хотелось задержаться ещё немного, но она понимала, что так она сделает себе ещё больнее. Отстранившись, Серана медленно встала с колен и ещё какое-то время простояла у тела норда. Никто из присутствующих не посмел ей что-либо сказать. Все знали, насколько тяжело видеть того, кто ещё совсем недавно прикрывал тебе спину в бою. Вдруг девушка услышала позади себя шаги, но не подала виду, что кого-либо замечает здесь. — Я могу тебе помочь? — чья-то рука легла на плечо девушке. Это была Сорин Журар. Эта женщина, как казалось Серане, чуть ли не единственная, кто не знал о несправедливой мести Израна. Да и кому было знать, что именно так всё обернется? — Да, пожалуй, — повернувшись к Сорин, тихо, но с серьёзностью в голосе промолвила Серана. — Нужно доставить тело в Рифтен желательно, пока не стемнело. — Я постараюсь что-нибудь придумать, — попыталась успокоить девушку Журар. — Дай мне пару минут, чтобы подготовить лошадь. Осталась одна, она на заднем дворе. Остальных перебили. — Благодарю за помощь, — Серана взглянула на Сорин, и её глаза на мгновение блеснули капелькой отчаянной радости, а затем снова резко потухли, словно полыхающий костёр залили водой. Сорин Журар отправилась к потайному выходу, который находился на другом конце форта. Как только её фигура скрылась из виду, атмосфера между оставшимися стала ещё более удручающей. Серане нечего было сказать ни одному из присутствующих. Вдруг с места сдвинулся Дорак и поплёлся в сторону трупа. — Не подходи, — заметив, как орк приближается к Рэдару, Серана поспешила его остановить. Но слова девушки его не остановили. Нордка не смогла стерпеть этого наглеца и перекрыла ему дорогу. — Вы уже достаточно помогли, спасибо, — съязвила Серана. — Уходите! Все вы! Простояв в ступоре ещё пару секунд, Дорак в недоумении развернулся и пошёл вслед за Сорин. Селанн также не заставил девушку долго ждать — через пару мгновений он тоже покинул полумрачное пространство. Остался только один Изран. Он, по-прежнему опустив голову, стоял посреди каменного зала. Его взгляд был направлен в противоположную сторону, дабы лишний раз не сталкиваться лицом к лицу с нордкой, которая и без того не хотела видеть редгарда. Вдруг Серана повернулась к командиру Стражи Рассвета и сделала несколько шагов ему навстречу. Израну, заметившему приближение девушки, стало слегка не по себе. По его телу пробежали мурашки. — Я не найду слова, которые смогли бы передать моё сожаление… — еле слышно промолвил старый редгард. — Я хотел лишь знать правду, кто в ответе за смерть моих товарищей... — Мне нечего тебе сказать, Изран, — холодно и резко ответила Серана. — Слишком поздно что-либо говорить в своё оправдание. Внезапно что-то позади девушки зашевелилось, и раздался пронзительный кашель. От неожиданности Серана повернулась в сторону звука… Перед ней, оперевшись на локти лежал Рэдар, с трудом дышащий, судя по тому, как жадно он глотал воздух. Одной рукой герой держался за болт, торчащий из груди, а другой помогал себе приподняться. Девушка не раздумывая бросилась к мужчине. Придерживая голову мужчины, она с силой дёрнула за болт, вытащив снаряд из тела Довакина. Норд по-прежнему тяжело дышал. Расстегнув стягивающую грудь Драконорожденного кожаную кирасу, Серана обнаружила только небольшой ещё свежий рубец под самым сердцем, а также сгустки уже подсыхающей крови. Она не понимала. Как такое могло произойти? Девушка перевела свой взгляд на Рэдара. Закатив глаза, он мирно лежал коленях у нордки, и лишь его грудь колебалась от сердечных ритмов. Серана не могла оторвать от него глаз. Внезапно девушка крепко сжала Драконорожденного в своих объятиях. Рэдар был настолько обессилен, что даже не смог ответить ей и слова, только молча положив свою голову на плечо девушке. Вдруг он почувствовал у себя на щеке капельки соленых слез. Довакин поднял взгляд на девушку и нежно смахнул подступившие слёзы с её глаз. Нордка вздрогнула. Она медленно гладила Рэдара по голове, иногда останавливаясь на его небритых щеках. Серана уже хотела было что-то сказать, но Драконорожденный не дал ей этого сделать. Герой неспеша провёл пальцем по алым губам девушки и задержался на них. Девушка закрыла глаза и сильнее прижала Рэдара к груди, и дышаться стало легче обоим… — На этом наши пути расходятся, Изран, — выглядывая из-за плеча норда, обратилась Серана к командиру Стражи Рассвета. — Я и Рэдар больше не будем бороться плечом к плечу с вами против оставшихся вампиров, — в ответ на слова девушки старый редгард лишь покачал головой и поспешил удалиться из зала, оставив Довакина и Серану одних.***
Прошло несколько недель со дня последней битвы против Харкона. Компаньоны так и не решились покинуть пределы Рифта, остановившись у хороших знакомых Драконорожденного в Рифтене — Мьол Львицы и Эйрина. Рэдар рассказал Серане, как ему удалось возвратиться обратно в мир смертных и чего ему это стоило. В форт Стражи Рассвета они и не думали возвращаться, поскольку не видели в этом действии ничего хорошего. Теперь Изран, оставшийся наедине со своей совестью, будет вынужден жить не с ощущением удовлетворения, а с чувством неполноценности. Да и некогда расхаживать по местам, где их чуть не убили. Есть дела и поважнее. Например, охота. Последнюю неделю Рэдар и Серана часто покидали город и выходили в леса Рифта в поисках мелкой дичи, обитавшей в этих местах. Помимо этого Довакин помогал девушке оттачивать навык стрельбы из лука, даже несмотря на то, что сама она нередко спасала обоих от троллей и прочих существ, с точностью поражая снарядом их голову или грудь. — Вон там, смотри, — Рэдар, держа Серану за плечи, развернул её лицом к оленю, блуждающему неподалёку на небольшом холмике на открытом пространстве. Его могучие рога, словно крона дуба, раскинулись над животным. Высоко подняв голову, он глядел куда-то вдаль и лишь изредка оборачивался на незнакомые звуки, доносившиеся с разных концов поляны. Олень был настолько красив и горд, что девушке вовсе не хотелось его убивать. — Жалко, — тихо промолвила Серана, посмотрев на норда. В ответ Рэдар рассмеялся так громко, что над холмом закружилась стая испуганных птиц, и животное в одно мгновение скрылось из вида. Девушка удивлённо взглянула на Драконорожденного. По лицу её промелькнула улыбка. Неожиданно она, бросив лук и колчан со стрелами, побежала к холму. Взобравшись на него, Серану ждало невероятной красоты зрелище. Пространство, окружённое по всему периметру лесом, хоть и не было столь выразительным, но серые облака, медленно проплывающие сквозь белую гладь неба над её головой, порывистый ветер, небрежно развевающий волосы нордки, и необыкновенная природная тишина, стоявшая над этим местом, не могли оставить равнодушным человека. Серана, будто бы почувствовав глоток свежего воздуха, развела руками и начала быстро кружиться. Вдруг она заметила краем глаза приближающегося Довакина, который что-то поправлял у себя на шее. — Что это там у тебя? — остановившись и подойдя к норду, поинтересовалась девушка. Поверх кирасы, на груди мужчины висел амулет Мары, в центре которого светился зелёный камень. Серана подняла ошеломлённые глаза на героя. — Я не нашёл другого случая и места, чтобы сделать это, — начал Рэдар. — Просто хотел спросить… — внезапно девушка прервала диалог с Драконорожденным и набросилась на норда, обхватив его лицо руками и нежно поцеловав в губы. Рэдар не стал терять времени, и взяв девушку на руки, их уста сплелись в единое целое. Кажется, Довакин хотел получить именно такой ответ, несмотря на свой недосказанный вопрос. Наверное, ради таких моментов и стоит отказываться от бессмертия…