Настоящее Рождество Джеймса Кирка

На Энтерпрайз царила праздничная атмосфера — приближалось Рождество. Спок наблюдал за тем, как экипаж украшает каюты, палубы и все, до чего можно было дотянуться. Даже вечно ворчащий доктор Маккой помог медсестрам развешать украшения в лазарете, бурча о том, что эти бесполезные украшения будут ему мешать работать, и вообще кто их сюда припер, и что это медотсек, а не ёлка. Скотти старался не подпускать никого и близко к инженерному отсеку (особенно опасаясь за варп-ядро), но туда всё равно пробирались. Кинсер, похоже, был этому рад, так как на его голове вдруг обнаружилась красная шапочка с белым помпоном, и снимать он ее не спешил. Самого же Спока праздник мало волновал, потому что его больше заботило странное поведение их капитана. Джеймс Кирк, всегда активный и жизнерадостный, вдруг стал вялым и хмурым. Он больше не шутил и не рассказывал разные занимательные истории на мостике. Вулканец даже чисто логически не понимал нового состояния и поведения капитана, так как Джиму нравилось устраивать вечеринки по праздникам, не обращая внимание на протесты Спока с напоминанием о том, что на следующую смену никто вовремя не выйдет. Сейчас же поведения Кирка ставило в тупик: к примеру, когда старпом и капитан шли по празднично украшенному коридору, по пути встречая радостно щебечущих членов экипажа в предвкушении предстоящего праздника, Джим начинал ссутулиться, прятать руки в карманы, и отводил взгляд, задумываясь о чем-то своем. Вулканец не беспокоил Кирка ровно до того момента, пока капитан не начал так себя вести на всем пространстве корабля, только завидев украшения. Сев за столик в столовой и отодвинув свой поднос с едой, Спок сцепил руки в замок, положив их на стол. — Капитан, меня беспокоит ваше состояние здоровья и поведение. Ваша работоспособность снизилась на 22,23. Советую вам обратиться в лазарет. — Вулканец смотрел, как Джим вяло водит ложкой в супе. — Со мной все в порядке, Спок. В последнее время навалилось куча бумажной работы, вот и не успеваю отдыхать.— Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла похожей на болезненную гримасу. Спок окинул его недоверчивым взглядом, но промолчал. Остаток трапезы прошел в тишине. Осознав, что разговорить Джима не получится, так как тот все последующие попытки сводил к шуткам или полному уходу от темы разговора, Спок пошел к тому, к кому предпочитал обращаться только во время плановых медосмотров. Когда вулканец переступил порог медотсека, перед ним, словно из-под земли, возник Леонард Маккой. — Что-то случилось, коммандер? — осведомился он. Вулканец заметил на плече доктора свисающий голубой дождик, но особо радостным (в отличии от других членов экипажа) Маккой не выглядел. — Нет, я пришел по личному вопросу. — Спок заложил руки за спину. Глаза доктора округлились. Выдержав паузу, он саркастично произнес: — Я надеюсь, вы не предлагаете мне руку и сердце? — Леонард снял с плеча дождик, что-то невнятно проворчал, не зная, куда его снова присобачить, и запихнул в карман халата. — Нет. Мой вопрос касается капитана. — На эту фразу доктор закатил глаза. — Ну да, тогда точно по личному. — Маккой проверил падд, делая заметки.— Слушаю. — Доктор, я бы хотел узнать причину странного поведения капитана. — Спок посмотрел на Маккоя. — Что-то я не замечал у Джима отклонений от обычного поведения. — Леонард оторвался от падда, когда к нему подошла медсестра, чтобы получить его подпись под одним из отчетов. — Он плохо питается, избегает ходить там, где есть праздничные украшения, а учитывая то, что они развешаны по всему кораблю, это выглядит несколько... странно. Напомню, что капитан корабля не должен вести себя странно — это плохо отражается на его профессиональных качествах, и на слаженной работе экипажа в целом. Если капитан болен... — Знаешь, остроухий, не у всех людей с Рождеством связаны счастливые воспоминания. — доктор поднял взгляд на Спока. — Почему бы тебе самому не спросить Джима, если тебе так приспичило узнать детали. Не находишь, что это логично, м?. — Вы же сами сказали, что у капитана плохие воспоминания о Рождестве. Не находите ли вы доктор, что нелогично спрашивать капитана о том, что ему неприятно вспоминать? — Спок выразительно поднял бровь. — И поэтому ты решил достать меня? Всё, спрашивай у кого-то другого, я занят. Я, в отличие от некоторых, не имею свободного времени, чтобы шататься по кораблю и доставать людей. Спок имел на этот счет собственное мнение, но благоразумно решил не вступать с доктором в дальнейшую дискуссию. Направляясь в свою каюту, он раздумывал о том, что сумел узнать. Судя по всему, в прошлом капитана произошло что-то весьма неприятное, что повлияло в дальнейшем на отношение к этому празднику. Спок решил исправить ситуацию — как он уверял себя, для того, чтобы восстановить душевное равновесие Джима — разумеется, ради того, чтобы тот мог более продуктивно исполнять свои обязанности. Запросив информацию о рождественских традициях, Спок принялся их анализировать. Многие из традиций землян ему показались нелогичными, но рождественский свитер с изображениям оленя выделялся некой особой… нелогичностью. Конечно, ради Джима он был готов даже на этот нелогичный свитер, но вулканец понимал, что ему не хватает информации для полноты картины, так как компьютер рассказал всё поверхностно. Чтобы устроить для капитана настоящее Рождество, он должен был узнать все тонкости более глубоко, и поэтому Спок обратился к Ухуре, подсев к ней за обедом. — Нийота, мне требуется твоя помощь. Ухура внимательно на него посмотрела — Спок редко просил о помощи. После ее кивка, вулканец продолжил: — Так как на корабле намечается праздник, я бы хотел более подробно изучить его традиции. — И полагаю, что ты перерыл весь компьютер, прежде чем придти ко мне? — Ухура улыбнулась. — Верно, но компьютер дал общую информацию, а я бы хотел изучить вопрос глубже. — Спок, рождественские традиции — не только подарки. Рождество — семейный праздник. Все обмениваются подарками, одевают глупые свитера, помогают накрывать на стол. Знаешь, пока ты сам не поучаствуешь в приготовление к празднику, ты не сможешь ощутить всю суету, дух праздника, волнение. Тогда ты и сможешь изучить… свой вопрос более подробно. Спок последовал ее совету. После обеда они вместе отправились в комнату отдыха, где шла активная подготовка к празднику. Когда вулканец и Ухура вошли в комнату, окружающие удивленно посмотрели на Спока, но уже через несколько секунд отвели взгляд, продолжая заниматься приготовлениями. Вулканец с нескрываемым интересом осматривал все вокруг. В дальнем углу комнаты он заметил Сулу, вырезающего снежинки разных форм, размеров и цветов, а потом Спок обернулся на звук падения. Упавшим оказался Павел Чехов, который самостоятельно пытался поставить елку. Где он ее достал и как, было неизвестно, на все вопросы энсин отвечал «Русские всегда всё найдут». Также в комнате оказался главный инженер Скотти, помогающий развешивать разного рода гирлянды и другие украшения. Даже небольшого роста Кинсер пытался помочь. Спок отметил и то, что самого Кинсера уже украсили шапочкой. Через два часа Спок умел вырезать снежинки, знал, что надо для украшения елки, каких цветов бывает дождик и насколько длинными могут быть гирлянды. Нийота посмотрела на Спока и улыбнулась: вулканец с ног до головы был обмотан красной, желтой и оранжевыми гирляндами, а на голове у него красовалась такая же шапочка, что и у Кинсера. Спок нахмурил брови, думая, как ему выбраться из гирлянд и не порвать их, и Ухура сжалилась и помогла ему выбраться. — Полагаю, у меня есть вся необходимая информация. Нийота, благодарю за помощь. — Спок кивнул на прощанье, направляясь к выходу. До Рождества оставалось пару часов. Вулканец направлялся в лазарет. Он знал, что Джим не придет на праздник сам, и единственный, с кем бы он мог прийти, был доктор Маккой. Спок знал, что тот найдет способ затащить Кирка на праздник, как бы Джим не отмазывался. Войдя в медотсек, он увидел доктора, собирающего остаток дождика и бурчащего о том, что он не удивится, если от этого хренового мусора заглохнет корабль. Спок поднял бровь, потому что не мог представить, как подобная ситуация могла бы произойти. — Доктор Маккой, мне требуется ваша помощь. — Вулканец наблюдал за тем, как доктор развернулся к нему с дождиком в руках, недовольный тем, что его прервали за важным занятием. Второй раз за день Леонард посмотрел на Спока в изумлении. — Надеюсь, медицинского рода помощь? — он выкинул остатки дождика в мусор. — Нет. Мне нужно, чтобы вы привели Джима на праздник. — Спок заложил руки за спину. — Ты что, зеленоухий, совсем с ума сошел? — Маккой раздраженно поправил форменку, в очередной раз забыв снять дождик с плеча. — Вообще-то, я помочь пытаюсь. — Вулканец посмотрел на доктора, как на идиота. — Я хотел бы помочь капитану забыть неприятные воспоминания о празднике. Это вернет ему ментальное здоровье и работоспособность. Глаза доктора расширились от удивления. Возникла длинная пауза. — Если твоя терапия не сработает, остроухий, и мне снова придется вправлять Джиму мозги, клянусь, ты еще пожалеешь. Спок кивнул. На 99.97% он был уверен, что его план сработает. Вулканец направился в свою каюту, где его ждал глупый свитер с оленями и шапочка, которые он должен был надеть на праздник. Боунс вошел в каюту Джима. Капитан лежал на кровати, пялясь в потолок. Именно в такой позе Кирк и проводил Рождество, сколько его знал Леонард. Маккой потряс перед его глазами прихваченной из запасов бутылкой виски. — Пойдем со мной, спящая красавица, выпьем. Я знаю одно тихое местечко, где никого нет. — он хитро улыбнулся, направляясь к выходу. — Конечно, пошли. Когда-то это отказывался с тобой выпить? — фыркнул Джим, следуя за доктором. Когда Спок вошел в комнату отдыха, то увидел, что экипаж прячет улыбки, краем глаза взглянув на него. С красной праздничной шапочкой на голове и свитером с оленями, он выглядел забавно. Забавно по человеческим стандартам. Сам же Спок чувствовал себя неловко. Крайне неловко даже по вулканским стандартам. Подавив нелогичную неловкость, Спок попросил не начинать празднование, пока не придет капитан. Идею охотно поддержали. Джим начал подозревать что-то неладное, когда они с Боунсом прошли все тихие местечки, где можно было спокойно выпить. Когда же Кирк раскусил замысел друга, бежать было поздно: когда они вошли, то услышали хоровое «С праздником, капитан!». Джим был шокирован. Никто, начиная с самого детства, не поздравлял его с Рождеством. Краем глаза он увидел, что к нему направляется Спок. — С праздником, Джим. — Кирк был еще больше шокированным. Он осмотрел наряд Спока и усмехнулся. Не успел Спок моргнуть, как на голове капитана оказалась такая же шапочка, что и у всех. Рядом стоял энсин Чехов. — Это дресс-код, — радостно пояснил тот, и умчался. Джим был в легком шоке. Он не ожидал такого поворота событий, особенно на Рождество, но еще больше не ожидал увидеть Спока в свитере с оленями и шапочкой на голове. Кирк не мог отвести от Спока взгляд — тот выглядел невероятно забавно, стараясь соответствовать земному празднику без излишнего проявления эмоций. Если бы у Джеймса сейчас спросили о том, что он чувствовал, он бы не смог ответить. Он не подозревал, что вулканец наденет подобный наряд, не ожидал, что команда будет ждать его, чтобы поздравить, что Боунс приведет его сюда. Он обвел взглядом присутствующих. Боунс болтал с Чепел и не выглядел хмурым букой, Сулу с Чеховым спорили, у кого лучше оружие на родине, Скотти что-то увлечено рассказывал Ухуре. Джим взял со стола шампанское и сделал глоток. А потом наступила тишина: все отсчитывали время до праздника, загадывая желания, и Джим не стал исключением. Затем посыпались поздравления и вручение подарков. Кирк обернулся на голос Скотти, который позвал его. Джим заметил, что тот прячет что-то за спиной. — Капитан, я хочу подарить вам, этот замечательный напиток. — Скотти протянул Кирку бутылку дорогого виски. Кирк медленно взял протянутый ему подарок, тихо сказав «Спасибо». Никто с детства не дарил ему подарки, даже мать, не говоря уже о Фрэнке. Джим был в замешательстве. К нему начали подходить другие члены экипажа, и ему стало неловко по-настоящему, так как он не готовил никому подарки, хотя и не предполагал, что попадет на праздник. Все желали с ним поговорить, что-то обсудить или просто выпить. Он был счастлив. Джим осознал себя не просто капитаном — сегодня, вместе с командой они стали чем-то большим… семьей. Все эти люди стали для него семьей, которой ему не хватало, они дали ему то, чего ему не доставало с детства. Джим даже не сомневался, что Спок ко всему этому приложил и свои усилия.