Пустой

- Поверить не могу, что вам позволили снова стать капитаном. Гин улыбался из-за решетки и казался почти что искренним. Всего его покрывали бинты, и он пах кровью, сильнее даже, чем тогда, в коридоре. Хорошо все-таки, что Шинджи теперь одно целое со своим пустым и может не впадать в неистовство от этого тяжелого металлического запаха, пропитывающего, казалось, всю тюрьму. Запаха, в котором терялись присущие Гину изначально нотки чего-то морозного, терпкого. Вернутся ли они теперь хоть когда-нибудь, или запах крови сохранится навечно? Шинджи почему-то казалось, что так и будет. Хорошо, что в Сейретее не знали всего. Они решили, что Шинджи всего лишь научился более эффективно контролировать способности вайзарда, и разрешили вернуться. Он не был против, ему отчаянно необходимо было заняться хоть чем-то. К тому же, с ним возвратилась Хиёри, и Гин, он тоже был тут. Они чуть не погибли там, над Каракурой. Не помог ни банкай Шинджи, полностью искажающий восприятие, ни серо оскурас, доставшееся от его пустого. Гин тоже, со всей его скоростью, ловкостью и умом не смог ничего сделать. Соске был непреодолим, практически недосягаем, все его раны мгновенно регенерировали, ужасающая реацу вбивала в пыль. Но он все-таки проиграл, проиграл рыжеволосому мальчишке, а Шинджи с Гином смогли продержаться до его прихода, отвлечь самозваного бога, не дать уничтожить город. Когда Ичиго уволок Айзена прочь, Шинджи подумал, что умирает, и умирать оказалось до невозможности просто. Словно падать вперед спиной, задержав дыхание, падать всю оставшуюся вечность, пока не перестанешь существовать. Однако нет, его новая сущность оказалась на удивление крепкой, и Шинджи сумел выкарабкаться, а после и достаточно быстро возвратиться к норме. Гину вот пришлось еще хуже, он до сих пор не оправился полностью – этому способствовала и холодная клетка, в которую его запихнули. Пока не соберется новый Совет, судить Ичимару некому, и ему остается лишь ждать своей участи в не самых комфортных условиях. Гин не выглядел недовольным. Цель его жизни, сокровенная миссия, была выполнена, а что будет дальше… какая разница? Смерти Ичимару не боялся, даже там, в Уэко Мундо, и на крыше в фальшивой Каракуре он не хотел лишь умереть слишком рано, не успеть. Теперь же и вовсе будущее перестало иметь значение, и в неудобной маленькой камере Гин расположился, словно отдыхал в роскошном отеле где-нибудь на теплых островах. Взгляд не опускал. Ни в чем не сомневался, ни на что не злился. Только вот Шинджи все равно видел, как подрагивает рука, и дергаются от боли тонкие красивые пальцы. Ичимару столкнулся с той же проблемой, что и он во время битвы – рейреку Айзена не давала ранам нормально заживать. И пролегла на лбу почти незаметная морщинка, свидетельствующая о том, как тяжело Гину все-таки держать лицо. А тюремная одежда в некоторых местах была запятнана алым – кровь проступала через бинты. Гин все еще походил на большую нескладную птицу, но теперь ее крылья были переломаны. - Я отправил прошение о переводе Хинамори-тян в другой отряд, - задумчиво сказал Шинджи. – Некоторым лейтенантам пришлось стать капитанами, им понадобится опытный помощник – и ей будет проще с кем-то знакомым. - Что вы хотите сказать? – поинтересовался Гин, чуть приоткрывая глаза, позволяя показаться их светлому льду. Голос его звучал устало. - Собирайся. Мне нужен новый лейтенант, и взять его имею право даже из тюрьмы. Учитывая твои мотивы и помощь, главнокомандующий не против. - Вот, значит, как, - Гин склонил голову, скрыв лицо серебристыми волосами, а после улыбнулся – тепло и светло: - Спасибо. «Пожалею я об этом», - промелькнуло в голове у Шинджи. Саканадэ насмешливо мяукнула: что бы ни решил ее напарник, она его поддерживала. С Ичимару у него будет много проблем, несомненно. Но рядом с Гином та пустота, которую приходится контролировать, которая так жаждет поглотить личность и разум, оставить лишь жалкую оболочку, - она отступает. У них не так хорошо получилось наладить отношения в Уэко Мундо. Быть может, сейчас выйдет лучше.