Рыжики против...

В семь утра на звук будильника Рэд не проснулся. Только проворчал что-то и зарылся глубже под одеяло. Оно и логично: финал только вечером, «разогрев» и последний подготовительный блиц — за два часа до него. И у него свободно целое утро и еще немного дня. Так что просыпаться он не собирался. И Френсис ему это не просто позволил, он выбрался из постели, обошел все окна в комнате, плотно задергивая шторы. Но вот ближе к десяти утра он все-таки принялся будить соню. План на день: завтрак, какой-нибудь фильм с разговорами обо всем на свете, обед, может быть, прогулка, или же еще немного сна. Ну и финал, куда ж без него. Рэд сонно пофыркал, напомнив этим лисенка, а потом все-таки зевнул и открыл глаза. Поморгал, шумно выдохнул и, встретившись взглядом с Френсисом, светло улыбнулся. — Доброе утро. Надеюсь, с чудовищами тебе сражаться не пришлось? — А должен был? — выгнул бровь тот, осторожно убирая с его лица взъерошенные прядки волос. — Они все умилялись, глядя на тебя, и старались не будить. Так что мы с ними были очень единодушны. — Какие-то странные были чудовища, — Рэд поморщился, когда кончик непослушной волосинки выскользнул и пощекотал нос. Нашел взглядом часы, коротко присвистнул и сел в кровати. — Ну, зато я бодр и наконец-то выспался. И почти готов к подвигам. Правда, часа в три нам с командой надо собраться. В шесть финал. И он может затянуться очень и очень надолго. Ты здесь… из-за меня или у тебя есть еще какие-то дела? — Только ты, и больше ничего. Я просто очень сильно хотел тебя увидеть, — пожал плечами Френсис. — Завтрак нам уже готовят, так что утро в нашем распоряжении. — За это время я исходил город вдоль и поперек, так что, если тебе хочется куда-нибудь сходить — просто скажи, — Рэд скользнул взглядом по его губам, а потом отполз подальше и слез с кровати с другой стороны. Поежился от прохладного воздуха, нашел свои вещи. — Я в душ. Одеться надо. Иначе я вспомню, что ты вроде как мой альфа. И еще не мой. — Твой, даже если мы еще не закрепили связь меткой, — одними глазами улыбнулся Френсис. — Иди и возвращайся. «Возвращайся» Рэда затянулось. На принять душ, унять полыхнувшее вдруг возбуждение банальным дрочевом, снова принять душ, высушить волосы и наконец одеться. И к завтраку выйти уже полностью готовым к новому дню. Но нормального завтрака все равно не получилось. Опыт полуфинала организаторы учли и сегодняшний финал перенесли аж на целых два часа, чтобы он не затягивался совсем уж за полночь. А это значило, что времени у Рэда было не так много. Нужно было собрать команду, провести игру, снова проработать синхронность и взаимодействие, проверить на сотый раз клавиатуру и мышь, которые каждый геймер привозил с собой. В конце концов, успокоить растерявшихся от изменений в графике парней, которым вряд ли так же повезло со спокойной ночью. — Извини, прогулки не выйдет, — Рэд закончил разговор, отправил телефон в карман и вернулся к столу, от которого его оторвал очередной звонок. Но на этот раз он все-таки позавтракает. Иначе до вечера не доживет. — Не страшно, — покачал головой мистер-альфа. — Форс-мажоры всегда случаются. Но у нас все равно есть время. На завтрак, на сборы и на… кое-что еще. Он достал из кармана коробочку и через столик передвинул ее к Рэду. — Это тебе. Я понимаю, что все происходит слишком быстро и не хочу, чтоб ты заставлял себя принимать решение или чувствовал себя обязанным, или вбил себе в голову еще какую-нибудь ерунду. Это мое обещание. Обещание, что я принадлежу тебе. Я твой альфа. Рэд нахмурился, инстинктивно отодвинулся, шумно сглатывая. — Френ… Я… — он догадывался, что там может быть. Но думать сейчас об этом отчаянно не хотел. Не мог. И все же дотянулся. Стиснул, остро чувствуя бархат и острые углы. — Я могу открыть ее позже? После финала? Пожалуйста. — Можешь. Равно как можешь не открывать совсем, если ты того захочешь. Ты можешь делать то, что посчитаешь нужным. Никаких обид. Я… понимаю, — кивнул Френсис. — Я хочу и открою. Но не сейчас. Не буду врать, что сегодня решается моя судьба, но вечер предстоит слишком сложный, — Рэд погладил коробочку и спрятал во внутренний карман. — И завтра домой. Ты будешь на финале? Понимаю, что все это тебе вряд ли интересно на самом деле, много шума, куча всего бессмысленного и толпа очень странных людей. — Буду, там будешь ты и все это для тебя очень важно, — уверенно ответил альфа. — К тому же, должен же будет кто-то отбивать тебя от восторженных фанатов и фанаток. — Слава всем богам, что в этой среде все с этим проще. Нет ни первых, ни вторых, — Рэд улыбнулся. — К тому же у нас в команде есть Чарли. Альфа, высокий, улыбчивый. Он оттягивает на себя все внимание, и остальных на его фоне не замечают и не запоминают. — Значит, высокий и улыбчивый, да?.. — вскинул бровь Френсис. — Альфа… хммм… — Лучший защитник, который только был в нашей команде, — Рэд рассмеялся. — Я имею в виду, что он отвечает за защиту наших баз, пока мы пытаемся разбить противника или выполнить задание. Пока он за спиной, мы знаем, что нам есть куда вернуться и что нам не ударят с тыла. Так что мы его очень любим. Мы настолько давно спелись, что даже его омега перестал ревновать и, наверное, сегодня где-то тоже будет, если успеет приехать к финалу, — он оперся на стол ладонями, привстал, потянулся вперед и мягко коснулся губами его губ. — Спасибо, что приехал. Но тебе придется немного поскучать. — О, поверь, к концу этого дня ты получишь скетчи к новому тому приключений Очаровательного омеги, — Френсис с удовольствием углубил поцелуй, мягко проник меж его губ кончиком языка и выдохнул. — Желаю тебе победы, маленький. — Мне двадцать. Почему я маленький? — Рэд вскинул бровь и вернулся на место. Закончил с завтраком и заметался по номеру, собираясь. Комплектующие, пропуск, зарядка от телефона и пауэрбанк на всякий случай. Для тренировки они собирались в отеле у Чарли, а потом все вместе ехали на игру. Но до Чарли еще надо добраться. — Наверное потому что я чувствую тебя так? Или потому что больше всего на свете хочу обнять и не отпускать? — Френсис наблюдал за его сборами, опершись плечом о дверной откос и не мешал. Просто не мешал. — Маленьким? — Рэд на мгновение остановился, кинул на него странный взгляд. А потом вдруг спросил: — Есть что-то, о чем я должен знать? О тебе, семье или что-то еще? Я никогда не встречал таких, как ты. И, наверное, это должно что-то значить. То, как ты относишься ко мне. Френсис подошел к нему и реализовал все-таки свое желание. Обнял. Уютно, мягко, но уверенно и сильно. — У меня трое кровных братьев. Папа, когда с отцом встретился, сам воспитывал наших с Владом старших братьев. Альфу, бету и омегу. Мой отец… он считал, что бесплоден, но он обожал папу и принял его, защищал и помогал во всем. Мы — медицинское чудо. Результат эксперимента. Мы появились на свет, когда родители уже не надеялись в общем-то… Мы учились быть такими как он. Непоколебимый рыцарь без страха и упрека. Семья — превыше всего. Защита и любовь. Даже Шон, наш старший брат, все еще для него мальчик. И кажется Шон ничуть этим не тяготится. Хоть у него давно своя семья и дети. — Так вы самые младшие, — Рэд выдохнул и расслабился в его руках. Отпустил рюкзачок на пол, обнял в ответ. — Ты… я не знаю, как это назвать. Просто иногда мне кажется, что я вижу что-то такое в твоих глазах. Словно я последняя надежда для тебя. И я не понимаю. Наверное, мне кажется. Просто скажи, что я снова сам себе выдумываю. — Чуть не процитировал любимый фильм Шона, — вдруг тихо рассмеялся Френсис. — Помоги мне, Оби-Ван Кеноби, ты моя единственная надежда. На самом деле я просто рад что ты есть. Что ты не сказка, не мечта, что ты настоящий. — Значит, все-таки показалось, — Рэд вздохнул. Похоже, девиз «меньше думай» стоит все-таки сделать своим. Все его проблемы от лишних мыслей. И мнительности. А еще, как бы хорошо ему не было, время не ждет. И он завозился, выбираясь из таких сильных и желанных объятий. — Мне пора. До Чарли путь не близкий. — Значит, до вечера? Чемпион чего-нибудь желает? — Я еще не выиграл турнир и, подозреваю, что когда все закончится, я буду готов разве только протянуть ноги, — Рэд закинул рюкзак на плечо и вытянулся перед Френсисом, заглядывая ему в глаза. — Хотя нет. Я хочу, чтобы ты рисовал. Что угодно, как угодно. Я так лучше понимаю тебя. Глядя на твои рисунки, я узнаю тебя. Поэтому рисуй. — Дотянулся, мазнул губами по губам и отступил. — До вечера, Френ. — Договорились, — кивнул тот, нехотя отпуская его. Этот день будет долгим. Но награда их обоих ждет в самом конце. Во всяком случае Френсис Вествуд на это очень сильно надеялся. День пролетел слишком быстро. Иногда Рэду казалось, что его маяк и якорь — это коробочка, которая заметно тянула внутренний карман и которую он иногда так остро чувствовал, стоило только отвлечься. Хотелось открыть, проверить, не ошибся ли он, и там действительно то, о чем он думает. Хотя на самом деле там может быть все, что угодно. Они с Френом знакомы всего ничего, все, что между ними — это несколько поцелуев и одна невинная ночь. А еще Рэд не знал, не понимал, чего он больше хочет — ошибиться или все-таки нет. Он думал-думал-думал, а потом его кто-нибудь дергал, привлекая внимание, и мысли улетучивались до нового перерыва. Дорога до места, короткий инструктаж и моральная подготовка заняли от силы тридцать минут. И час Х начался, когда открылись двери, перед которыми они стояли, и в глаза ударило светом прожекторов. На финал организаторы не поскупились. И команды до игрового куба шли в сопровождении лучей света и по красной дорожке. Пафосно, но красиво. Рэд на миг опешил от такой встречи и только потенциальные насмешки Рива сдержали его порыв до куба кинуться бегом. Так что свой путь он прошел с развернутыми плечами и даже улыбаясь. Но в куб все равно вошел с облегченным выдохом и тут же сел на свое место. По правилам, еще до открытия локаций и озвучивания задания, у них есть полчаса на постройку базы и добычу минералов, а потом начнется игра. И какое же это счастье, что стены куба проницаемы только с одной стороны, и все, что творится за пределами их уже не касается. А вот зрители увидят и услышат все. На финал куб подсветили, и даже включили динамики и каждое слово, каждый вздох были слышны всему огромному залу, а то, что видели перед собой участники — транслировалось на огромные экраны. И еще один экран, пусть с секундной задержкой, но показывал уже целую картину. Задание было не из легких, и каждой команде предстояло решить, какую стратегию выбрать. В этот раз им не нужно было уничтожать друг друга, а первыми добраться до «маяка». И как это сделать: уничтожив команду противника или, наоборот, не обращать внимание на нее, а, сражаясь только с компьютером, идти к цели — предстояло решить самим командам. Рэд потратил драгоценные десять минут игрового времени и угробил несколько «стеллсов» на разведку и только вознес молитву всем богам. Если у него не получится — они проиграют. И все же — эта игра была прекрасна. Не тупая драка ради драки, а за каждым действием противников угадывался тонкий расчет. Стратегия и тактика — у этой игры не зря было столько поклонников. Можно бегать по развалинам и просто стрелять во все, что движется ради того, чтобы сбросить напряжение. А можно попытаться выстроить многоходовую комбинацию и реализовать ее, корректируя по мере исполнения. В команде Рыжика был стратег. И что-то подсказывало, что им был сам Рыжик. По крайней мере, трудно было списать на случайность то, как мастерски были отвлечены силы противника. Разобраться в вооружении и прочих моментах игры сразу не получилось, но по мере использования функции и способности каждого юнита становились все понятней. Рыжик заманил противника в ловушку, заставив того сражаться с компьютером, а сам напал на их базу, чем стянул часть оставшихся сил. Но даже не это было главным. Крохотную точку на карте сначала никто не заметил. Просто движущаяся точка цвета команды Рыжика и все. Но стоявший рядом с Френсисом парень вдруг заволновался, затеребил соседа по другую сторону от себя, тыкая пальцем и возбужденно о чем-то говоря. А дальше это покатилось снежным комом. Гул стал сильнее, яростней. И кто-то из администраторов услышал и передал дальше. И с главного экрана вдруг исчезло все, кроме одного изображения. И теперь они все, те, кто были в зале, наблюдали за одиноким транспортником, летящим над рекой. Ловко маневрируя, то приближаясь к берегам, то отдаляясь, он только чудом избегал радаров ракетных установок, которыми ощерились берега. Взгляд Френсиса сам собой устремился дальше и уперся в сияющий значок победного маяка. И до него транспортнику осталось всего ничего. Но впереди река уходила под землю, и дальше… Зал затих, замер. Каждый находящийся в нем следил за транспортником. Но если бы кто-нибудь посмотрел в сторону куба, то увидел бы, что в команде Рыжика не играл больше никто. Только он сам, с поджатыми губами, почти не дыша, смотрел на экран и еле шевелил рукой, работая мышью. Напряжение. Дикое. Невероятное. А на экране, тем временем, река закончилась, и транспортник ушел в сторону. Облетел по широкой дуге мобильную охрану, и монитор полыхнул вспышкой выстрела ракетной установки, автоматически поражающей летающих противников. Зал выдохнул единым стоном, но транспортник уцелел. Второй удар уменьшил показатели жизнедеятельности почти на треть. Следующий — опустил почти до нуля. Еще один выстрел уничтожит его. Там, внутри своего куба Рыжик что-то отчаянно застонал, в последнюю секунду нажал на кнопку «разгрузки» и успел. Транспортник разлетелся через мгновение, оставив на земле свой «груз». Оказавшемуся им одному-единственному солдату осталось сделать всего несколько шагов до маяка. И он их сделал. Метка полыхнула, и игра замерла. Рыжик выиграл. И бессильно опустился головой прямо на клавиатуру… Куб полыхнул огнями и стал непроницаемым, а внутрь уже спешили люди с аптечкой. Ждать было страшно. Просто страшно. Вдруг что-то случилось с Рэдом? Вдруг он в отключке? Вдруг нервный срыв, или еще хуже? Вдруг… вдруг?.. Френсис пробился через толпу болельщиков к кубу, остановился возле охраны, пытаясь понять что происходит. О, он был рад, бесконечно рад за Рыжика, который взял, вырвал победу. Вот только какой ценой. Что с ним? Что с его мальчиком?! Эмоции смешивались в нем, скручивались тугой спиралью, но выпускать на волю криком — нет, нельзя. И рисовать уже нет сил, на пальцах за день от карандашей мозоли. Он выполнил обещание Рэду, нарисовал наброски к почти целому тому нового комикса, вот только отдать его пока не мог. И отчаянно желал выяснить что с Рэдом. — Простите… извините, вы не подскажете, что там происходит?.. Рэд Айзек мой омега, и я очень беспокоюсь за него. — Омега? — охранник у подножия лестницы, к которой опустили куб, нахмурился и переглянулся с вышедшим врачом. Тот сузил глаза, окидывая Френсиса долгим взглядом, а потом кивнул себе за спину. — Если вы его альфа, то вам лучше пройти туда. Сейчас вы ему нужнее. У него предшоковое состояние из-за нервов. Думаю, вы будете лучшим успокаивающим для него. Попробуйте уговорить его уйти. Хотя впереди награждение, и он вряд ли готов его пропустить. В таком случае просто будьте рядом. Френсис коротко благодарно кивнул. Он чувствовал, как бледнеет, как внутри вскипает паника, но усилием заставил себя успокоиться и войти внутрь. Куча камер, навороченная техника, и перепуганная команда. И доктор. И Рэд… Он буквально рухнул на колени перед Рэдом, сжал руку. Скетчбук и карандаши тут же рассыпались по полу. Ну и к черту. Главное, чтоб с Рэдом все было нормально. — Рыженький… Рэд, эй, все хорошо, я здесь, слышишь? Чемпион, все уже закончилось, не пугай меня так, пожалуйста. — К черту… все… — прохрипел тот и буквально сам соскользнул с кресла в его руки, сворачиваясь клубком. Его трясло, дыхание вырывалось с трудом. — Слишком много нервов. И руки затекли. Хочу домой. Можно домой, Френ? — под ладонями он был напряжен, чудовищно напряжен. Казалось, по венам вместо крови хлещет чистый адреналин. — Конечно, мой солнечный, — Френсис обнимал его с силой, мягко укачивая в объятиях. — Конечно, Рыжик мой, все что захочешь. Хоть на руках вынесу. Я ужин заказал, говорят, тут есть одна бесподобная кондитерская, все самое лучшее готовят именно здесь. Тебе нужно восстановиться… — Не нужно… на руках… сам выйду, — Рэд на миг зажмурился, вжался лицом в его шею, а потом буквально заставил себя пошевелиться. Под внимательными взглядами врачей и команды он распрямился, неловко выбрался из уютного кокона. Чуть ломаные движения выдавали его физический дискомфорт, но он улыбался. — Ну что, парни, мы это сделали. Мы новые чемпионы, — он оглядел своих ребят, цепляясь за руку Френсиса. — Поздравляю. Те заговорили все разом, нервно смеясь, поздравляя друг друга и его. Но Рэд уже отвернулся, вжался боком в Френсиса. — Пойдем? Врачи переглянулись, но синхронно расступились, пропуская их. — Держись крепче, хорошо? — Френсис прижал его к себе еще крепче, обнял за талию, чтоб Рэд наверняка не свалился, если закружится голова или если ему подурнеет, и вывел его из куба. Тот зашипел, когда свет прожекторов ударил по глазам, и вскинул руку. — Твою мать… Почти черные от усталости и нервов соперники, музыка, толпящиеся у подножия организаторы и представители компании-разработчика… Рэд всхлипнул, стиснул пальцы в кулаки, но все-таки заставил себя улыбнуться. Мимо них с Френсисом протопали остальные из команды, Чарли улыбнулся и все внимание тут же переключилось на него. Все официальное поздравление и награждение Рэд провел позади всех, опираясь на Френсиса. Не усталость, что-то другое. Когда адреналина и волнения так много, что отказывают конечности. Тело словно одной большой судорогой выворачивает. Слишком много всего. Слишком. Мундир победителя лег в руки. Вспышки фотоаппарата ослепили. Но уже можно было уйти. Наконец-то уйти. — Пойдем, — едва слышно выдохнул Рэд. — Пойдем, пожалуйста. Такси, и почти усыпляюще-монотонная дорога до отеля. И конечно уже сервированный в номере ужин. Правда, до лифта Рэда пришлось нести на руках, но Френсис с честью справился и с этим. — И что, каждый турнир вот так выматывает? — Раньше мы никогда не доходили даже до полуфинала, — почти простонал Рэд, оказавшись на полу. Чуть качаясь, подошел к окну, обхватил себя за плечи, глядя безумными глазами на улицу. Слишком… всего слишком… Он с силой зажмурился, пытаясь взять себя в руки. — Кажется, мне нужно в ванную. Он начал раздеваться, еще даже не отойдя от окна. Вытряхнулся из куртки, рванул воротник рубашки так, что по полу заскакали пуговицы. Рэд резко обернулся, скользнул взглядом по Френсису и вдруг улыбнулся. — Душ. И тебя. — Можно совместить, но не смешивать, — отчего-то очень серьезно добавил Френсис, шагнув к нему. Кончиками пальцев погладил заострившиеся скулы, ладонями обнял лицо и с жадностью поймал губами губы. К чертям все. Все подождет. Все, кроме Рэда. Тот ответил мгновенно, больно, сильно. Обнимая, подаваясь навстречу, втираясь телом в тело. — Еще… Еще, Френ. — Он сам потянулся к нему, сам запустил пальцы под одежду, проводя кончиками ногтей по обнаженной коже. Поцелуи завершились где-то в ванной. По дороге осталась рубашка и кажется ремень от джинсов. Жаль, что ванную набрать не успел. Придется воспользоваться для начала душевой кабиной. А там — как пойдет. Френсис чуть отстранился, окончательно раздевая Рэда, избавился от одежды сам и снова впился поцелуем в его губы. От того, как струи воды ударили по ставшей слишком чувствительной коже, Рэд застонал в голос, мучительно и сладко. Вскинулся, подставляя горло и плечи, вжался спиной в стену. Зашипел от контраста ледяного кафеля и горячей воды, качнулся вперед, навстречу Френсису. Хотелось рассмотреть, увидеть его. Но бешеный ток крови успокаиваться не желал, плавя тело. И тогда Рэд пустил в ход руки. Ладони, пальцы — он, как слепой, изучал все, что попадалось ему под руку. Мышцы, изгибы, мельчайшие шрамы — все. Закрыв глаза и чуть не захлебываясь водой, губами собирал ее с плеч. Френсис позволил себе забыться на короткий миг, на какие-то шальные три удара сердца и опустился перед ним на колени, целуя живот, вбирая в рот головку члена. И все встало на свои места. Он слышал стоны и всхлипы Рэда, слышал сквозь шум крови в ушах и шелест потоков воды. Чувствовал, как сжимаются на его плечах тонкие сильные пальцы и наслаждался этим. Продержаться долго тот не мог. И не продержался. Уже спустя минуту застонал почти отчаянно, выплеснулся и сполз по стене на пол. Мокрый, рыжий, тихо стонущий, но уже расслабившийся. Словно вода и удовольствие вымыли из него то чудовищное напряжение, которое ломало тело. — Спасибо, — сквозь шум воды его было почти не слышно. Но шалая улыбка не давала и шанса ошибиться. — Но мне мало, Френ. И я хочу тебя. До самого конца. Нет, не напряжение. Возбуждение. Которое спустя два долгих выдоха кинуло его вперед, заставило накрыть губами губы, еще хранящие его собственный вкус. — Думаю, что продолжать лучше все-таки в постели, — Френсис не возражал, просто помог ему подняться, и самолично растер мочалкой с каким-то благоухающим гелем для душа. — Отличная мысль, — Рэд встал под воду, зажмурился, тяжело сглатывая. Возбуждение, настоящее возбуждение омеги, спровоцированное не адреналином, а близостью альфы, кипевшее где-то глубоко внутри, наконец прорвалось. Каменным стояком, хриплым голосом, ударившим влекущим запахом. Улыбкой, блеском глаз, языком, коснувшимся губ. — И можешь даже обойтись без прелюдий. Не сейчас. — Как пожелает мой Очаровательный омега, — шептал ему Френсис, растирая мягким полотенцем. — Все, как пожелает мой Солнечный мальчик, — продолжал он шептать, опрокидывая Рэда на постель. — Все, что угодно, — уверял он, заставляя закинуть ногу себе на плечо и долгим протяжным толчком входя в его тело. — Все, Рэд… Тот застонал протяжно, долго, принимая его в себя. Заметался по постели, выгибаясь, то цепляясь за его плечи, то стискивая простынь. По-настоящему жалея, что это не первый его раз. И все равно было по-другому. Остро, глубоко, жарко. И то воздуха не хватает, то его слишком много. Сознание словно билось в агонии, а тело разрывало между «остановись, хватит» и «пожалуйста, еще». Еще, еще и еще. Еще немного, еще чуть-чуть. Так, чтобы почувствовать до конца, до самого конца. — Ну же… Френ… До вскриков, до искусанных губ, до звонких влажных непристойных шлепков плоти, до полузадушенных хриплых стонов… Нужно было отстраниться, но Френсис так и не заставил себя это сделать, лишь глубже и сильнее врываясь в тело, пока узел не связал их накрепко, задыхающихся и выжатых. — Не шевелись, ладно?.. не хочу, чтоб тебе больно было. В ответ Рэд только выдохнул с протяжным стоном и отвернул голову, подставляя шею с пульсирующей под тонкой кожей беззащитной венкой. И мягкий поцелуй в основание сменился довольно болезненным укусом-меткой. — Надеюсь, ты все-таки познакомишь меня с семьей. Рэд под ним засмеялся, застонал, забился, когда его накрыло, почти скрутило оргазмом — Два часа полета, час езды на такси — и количество рыжих в поле твоего зрения увеличится как минимум вдвое. Сердце успокаивалось, но руки и губы еще подрагивали, а глаза не хотели открываться. И лишь долгие пять минут спустя тело окончательно расслабилось. Внизу тут же засаднило, метка прострелила легкой болью. — Ох… — но где-то на краю сознания зудела назойливым комаром мысль. — Я могу тебя попросить? Моя куртка… она очень далеко от кровати? И нет неловкости. Только чувство покоя, неги и растекающегося удовольствия. Все правильно. Правильно. Френсис с нежностью тронул губами его зацелованные губы. — Сейчас, — вставать не хотелось, но он это сделал. Просто потому что об этом попросил Рэд. Теперь по-настоящему его. Вернулся на постель, подавая рыжику куртку, и вытянулся рядом, обнимая его за талию. — Спасибо, — Рэд, чуть морщась, сел и вытянул из внутреннего кармана коробочку, которая одним фактом своего существования выносила ему мозг целый день. Отложил куртку в сторону, прикусил припухшую губу и открыл. Резко выдохнул, глядя на кольцо на подушечке. Он думал об этом, но все равно это было слишком неожиданно. Слишком… быстро. Но он уже повязан. И… что? Аккуратно поставив коробочку на постель, он подобрал под себя ноги и, обняв руками колени, устроил на них голову, не сводя взгляда с кольца. — Если я попрошу у тебя немного времени, ты не очень обидишься? — глухо спросил он у Френсиса. Наверное, он должен сразу согласиться, как сделало бы большинство омег на его месте. Но для него это значило много, даже больше, чем вязка и метка. Не потерю свободы, а что-то другое, гораздо глубже. Может, он относится к этому гораздо серьезней, чем должен? — Я не обижусь хотя бы потому, что понимаю, что все происходит очень быстро. И понимаю, что тебе нужно время на то, чтобы все решить для себя. И в конце концов, я не маньяк и не тиран. И совершенно точно не домашний деспот, чтоб выкручивать тебе руки и принуждать к чему бы то ни было, — Френсис извернулся, обвиваясь вокруг него. — Подозреваю, что мне иногда нужен именно тиран и деспот. Рэд со вздохом убрал коробочку на тумбочку, так и не закрыв ее, и, извернувшись, устроился в его объятиях, позволив наконец событиям этого дня захватить мысли. Забавно, но факт чемпионства как-то отошел на задний план. Это было приятно, но, похоже, он потратил на это слишком много, и теперь сил на банальную радость больше не было. Зато рядом был Френ, в глаза которого можно было смотреть и чьи волосы можно было перебирать, мягко касаясь губами губ. — Ты серьезно насчет семьи? Потому что если да, то самолет рано утром. — Я серьезно на счет семьи. Видишь, уже начинаю тиранию и деспотизм. Требую знакомства в принудительном порядке, — Френсис улыбался и гладил его лицо, с какой-то запредельной нежностью, никак не увязывающейся с напористостью и жесткостью секса. — И нет, я не боюсь. Ты еще моей семейки не видел, тебя на руках носить станут. — Напоминаю, что нас двое, — Рэд улыбнулся, откровенно млея. — Боюсь, что это будет перебор для твоей семьи. И… почему на руках? Может, наоборот, решат, что близнецы, рыжие и мелкие — перебор? — Ни в коем разе, — фыркнул Френсис. — Наш отец так же из пары близнецов, так что, думаю, он будет рад нашему выбору. А вашему так вообще. — Только вряд ли ваш дядя нашел себе близнеца вашего папы, — Рэд прикрыл глаза и уткнулся ему в шею так, что в его макушку упирался острый подбородок Френсиса. — Нам нужно купить билеты. Направление не особенно популярное, но мест может и не быть, если тянуть до завтра. — Просто расслабься и отдыхай, а я всем займусь. Покупка билетов много времени не заняла. Равно как заказ раннего завтрака, расчет, такси к отелю и еще какие-то там мелочи типа онлайн регистрации и доставки выбранных и оплаченных заранее подарков. Пара коробок в багаже карман не оттянет, но значительно упростит знакомство с родными Рэда. Рэд только тихо фыркал про себя, глядя на то, как «работает» Френсис. Судя по всему, тот за дело взялся основательно, папам определенно такой подход понравится. Но нужно еще понять, как обстоят дела с финансовой точки зрения. Он живет в номере Френа, самом дорогом номере в отеле, билет ему тоже купил Френ. Предлагать деньги ему сейчас за жилье и билет неловко и как-то странно, но делать вид, что все это вроде как само собой подразумевается — тоже нельзя. Ну или ждать, пока подвернется случай оплатить что-то за Френа. И если они собираются продолжать — решить этот вопрос в принципе, но точно не сейчас. А сейчас… Рэд соскользнул с кровати, пользуясь тем, что Френсис увлеченно что-то изучал на планшете, несколько секунд размышлял на тему белья, но рыться в рюкзаке не особенно хотелось, а вот подаренный за победу мундир примерить — еще как. …Брюки были узкими сами по себе. Никаких болтающихся штанин и карманов пузырем, все сидело как влитое и облегало как вторая кожа. И хорошо, что он был без белья, стринги бы подошли, но такой вид трусов он не любил. Рэд только хмыкнул, изучая в зеркале собственную задницу. Если бы в реальной жизни у солдат была такая форма, о дисциплине можно было бы забыть, не говоря уже о том, что для боевых действий она очень неудобная. Китель, кстати, ему шел. Глубокого темно-синего цвета, строгого кроя, жесткий на вид и почему-то очень игривый. Парочка ремешков, весьма модернизированные эполеты и знаки отличия. И на этом фоне его волосы кажутся почему-то очень яркими. И очень рыжими. Рэд только вздохнул, изучая себя и думая о том, что надо бы позвонить парням из команды, узнать, что там да как. Им, кстати, еще какие-то деньги причитаются. И вопрос с работой остался открытым. Но сегодня уже явно поздно, займется этим потом, как прилетит. И желательно до того, как состоится знаменательное событие встречи с родителями. — Что-то мне подсказывает, что эпопея об Очаровательном омеге выходит на качественно новый уровень. Он пропустил момент когда Френсис оторвался от своего рабочего инструмента и принялся восторженно рассматривать его самого. — Тебе безумно идет, но м-м-м… если бы я мог, то запретил бы тебе надевать его повсюду кроме как дома. Это очень… провокационно. — М? — задумавшийся Рэд обернулся к нему, глядя через плечо. — Это точная копия формы офицера из игры. Но что-то я не помню, чтоб он так сидел. Хотя это типа парадной формы, в ней с полной боевой выкладкой не бегают. Ходить мне в нем некуда, так что повешу в шкафу, будет висеть, — Рэд со вздохом начал раздеваться. — Кстати… ты покажешь мне, что нарисовал? Я помню, что у тебя в Кубе что-то было. — Открываю новую серию, — улыбнулся Френсис. Он добрался до кресла, порылся в сумке и достал свой скетч-бук. Набросков было очень много. В основном как раз формы, монстров, оружия, и очень узнаваемые наброски самого Рэда и его команды, словно Френсис сидел вместе с ними в кубе и рисовал, вглядываясь в лица. Они все были героями игры. Кто-то штурмовиком, кто-то артиллерией, пилотом воздушной поддержки. Очаровательному омеге ожидаемо была отведена роль аналитика, который вытаскивает группу из передряги и тем самым спасает Альфу от неминуемой гибели. — Оу… — Рэд с искренним удивлением и восхищением изучал рисунки. — Это… действительно круто. И интересно. Я бы и сам с удовольствием читал бы такое. Омеги будут в восторге. Да и альфам, думаю, будет интересно. Но этот омега внешне очень похож на меня. Твои фанаты могут быть недовольны. — Фаны переживут, потому что предыдущего Очаровательного омегу я благополучно воссоединил с его Альфой, и они счастливы, — Френсис подошел к нему и легонько коснулся губами затылка. — А этому Очаровательному омеге свое счастье обрести только предстоит. Но я надеюсь, что у них с Альфой все сложится преотлично. Рэд потерся макушкой о его скулу, а потом развернулся в его руках, глядя в глаза. — Я тоже. Но, знаешь, вот теперь я, кажется, проголодался. Отложим сборы на завтра? Потому что кроме ужина я хочу обнимашек. И, возможно, не только их. — Поддержу предложение, тем более что ужин вот-вот будет, — но обнимашки последовали прямо сразу. Крепкие и надежные. Именно такие, какими наградил Альфа за спасение Очаровательного омегу. Рэд только вздохнул, зарываясь в эти объятия. Может, все действительно будет хорошо? Никто не обнимал его так — чтобы даже позвоночником чувствовать: не бросят, не предадут. Что нужен до последнего вздоха. Так хотелось верить.