Владыка Черных Песков 2. Расколотые небеса

                  (Отступление).       Створки дверей, ведущих в подземный ритуальный зал, расположенный в каменной толще скалы, с глухим стуком закрылись, отсекая Старсвирла и его пленницу от внешнего мира. В коридоре, кроме дюжины безмолвных грифонов из "кровавой тысячи", остались стоять четверо разумных: двойник мастера Бруно, которого древний маг переместил в свою цитадель на случай преждевременного появления врагов, кутающаяся в серый плащ единорожка Старлайт, облаченная в белый балахон зебра Силиция и молодой зверобог Гидра (похожая на синекожую бесшерстую земную пони с единственным глазом посередине мордочки). Каждый из этой четверки представлял собой боевую единицу с внушительной разрушительной мощью, вместе же они могли стать проблемой почти для кого угодно.       Четверо крылатых хищников держали в лапах жезлы, к концам которых были прикреплены сферические магические светильники, излучающие фальшивый солнечный свет. Тишину подземелья нарушали лишь звуки ровного дыхания слуг и сторонников величайшего и первого из архимагов известных истории.       Казалось, что напряжение, повисшее в воздухе после того момента, как закрылись двери, стало настолько плотным, что его можно было потрогать, а в ту секунду, когда ритуальный зал окутал защитный барьер, не позволяющий энергиям, находящимся внутри, выплеснуться наружу, Силиция и Старлайт начали действовать, воплощая свой рискованный замысел.       Как можно обмануть чародея, раз в несколько дней создающего свежие слепки памяти своих подчиненных? Ответ на этот вопрос внучка Старсвирла нашла в трактате о ментальной магии, где описывались техники, отсекающие те или иные воспоминания (чаще всего это использовалось в целях лечения психологических травм). После доработки методики и перенесения ее на рунную магию, трое разумных, в число которых входил и ныне мертвый мастер Бруно, наложили на себя своеобразные печати, которые деактивировались только при определенных условиях, давая доступ к отсеченному участку памяти, тогда как во все остальное время они и сами не подозревали о своем заговоре.       К сожалению, двойник, созданный из ментального слепка старого минотавра, не получил знаний о готовящемся заговоре, да и был он слишком верен своему создателю, в связи с чем переходил из категории "союзник" в категорию "враг". О том, чтобы предложить Гидре присоединиться к себе, ни Старлайт, ни Силиция даже не задумывались, прекрасно видя собачью преданность зверобога своему "отцу".       Усилие воли — и духовная волна с ментальным приказом расходится от зебры, облаченной в белое одеяние, во все стороны, а сама полосатая кобыла совершает резкий рывок вперед и бьет передними копытцами в бок не успевшей отреагировать синекожей "пони". В то же время, единорожка засветила рогом и создала в воздухе иллюзию двух рунных кругов, один из которых создал аномалию ускоренного времени, а второй полыхнул потоком огня.       Бруно Второй вскинул руки, на пальцах которых засветились магические символы, и перед ним появилась прозрачная тонкая стена барьера, состоящего из льда. Однако же, несмотря на то, что он обладал всеми знаниями и умениями оригинала, он не имел отточенных годами практики рефлексов, да и отсутствие собственного опыта сыграло дурную службу, в результате чего два артефактных меча, зачарованные на пробивание магической брони, беспрепятственно вонзились в спину безрогого старика.       Грифоны, находившиеся в коридоре, из-за чего первыми получили команду от Силиции, безвольными куклами упали на пол и, будто марионетки с обрезанными нитками, более не подавали признаков жизни.       - Я ее долго не удержу! - Прокричала напарнице зебра, чьи передние ноги до локтей погрузились в шар ледяной воды, в который превратилась лишившаяся контроля над собственными силами Гидра.       - Мне нужна минута. - Сосредоточенно отозвалась внучка Старсвирла, при помощи телекинеза подхватив оставшиеся мечи грифонов, чтобы пронзить ими тело хрипящего минотавра.       Соединив перед собой указательные и большие пальцы рук, тем самым образовав нечто, напоминающее кривой четырехугольник, Бруно Второй создал луч бесцветной энергии, отследить который можно было лишь по искажениям проходящего через него света. Смертоносная атака вонзилась в тело единорожки и... прошла насквозь, не причинив совершенно никакого ущерба, а через секунду материальный фантом развеялся облачком магии.       - Как...? - Безрогий рунный маг замолчал, так и не успев договорить фразу.       - Не только дедушка умеет играть со временем. - Ухмыльнулась Старлайт, скидывая маскировку и оказываясь за спиной своего противника. - Умри.       Двенадцать разогнанных телекинезом клинков, на полной скорости вонзились в тело раненого минотавра, превращая его в подобие подушечки для иголок. Однако же, долго радоваться своей победе пони не дали: громкий вскрик раздался со стороны Силиции, а затем зебру с оторванными до половины передними ногами, струей воды отшвырнуло в каменную стену.       - Дискорд! - Волшебница успела создать между собой и зверобогом рунный круг, тут же превратившийся в золотистую пленку барьера. - Ты как?       - Уй... Больно... - Шаманка пошевелилась и вскрикнула, увидев пару кровоточащих обрубков, оставшихся от ее передних конечностей.       - Не время ныть и паниковать. - Старлайт создала еще два слоя щита взамен того, который был пробит сверлом из льда, в которое превратилась Гидра. - Нам нужно разобраться с этой тварью, пока ритуал не завершился.       - Я... Я сейчас... - Перевернувшись на живот, Силиция начала рисовать на полу своими обрубками, оставляя кровавые полосы, наполненные магией, на ровном камне. - Услыш мой зов...       Осознав, что магические барьеры пробивать слишком долго, зверобог приняла решение обойти преграду. Развернувшись на девяносто градусов, ледяное сверло вонзилось в левую стену, и разбрасывая в стороны мелкие осколки, вгрызлось в камень. Единорожке пришлось окружать себя и напарницу новыми барьерами, ориентируясь исключительно на собственное магическое чутье.       Из символа, начерченного Силицией, в потолок ударил поток огня, который оставил в породе оплавленное углубление. Стоило пламени осесть, как из расплавившегося до состояния лавы участка пола поднялся силуэт худощавого минотавра, пустые глазницы которого уставились на полосатую кобылу, едва успевшую откатиться в сторону.       В следующую секунду часть стены справа от огненного монстра обрушилась и в коридор ворвалось ледяное сверло. Две противоположные стихии тут же отреагировали друг на друга и сцепились, заполняя пространство горячим паром и рокотом, подобным тому, который издает извергающийся вулкан.       Единорожка, используя заклинание "ледяной брони", выбежала за пределы зоны досягаемости двух чудовищ и, подхватив напарницу телекинезом, поспешила удалиться еще дальше по коридору.       - Что будем делать теперь? - Шаманка тяжело дышала, ощущая слабость из-за потери крови и затрат духовной энергии, понадобившихся для призыва проекции младшего божества.       - Мы не можем ждать, пока они разберутся между собой. - Остановившись за очередным поворотом, Старлайт опустила зебру на пол, затем подумала и при помощи заклинания материализации, создала ей временную замену передних ног. - На какое-то время этого хватит. А теперь скажи: ты готова идти до конца?       - Куда я денусь. - Поднявшись на четыре копыта, шаманка опробовала новые ноги. - Такого Старсвирл мне точно не простит. И тут "наказанием" за шалости не обойдется.       - Я рада. - Пони улыбнулась и, повернувшись к стене, наклонила голову так, чтобы рог смотрел точно в монолит камня. - Держись позади меня и старайся дышать через раз.       - Стой. - Силиция нахмурилась. - Чему это ты рада?       Вместо ответа, единорожка создала три концентрических рунных круга, которые превратились в подобие огромного сверла, но состоящего не из льда, как было у Гидры, а из воздуха. На самой стене тоже появились символы, сложившиеся в рисунок циферблата часов.       - Поспешим. - Произнесла внучка Старсвирла, а в следующий миг ее заклинание начало прокладывать новый туннель параллельно тому коридору, по которому они убегали от разбушевавшихся младшего божества и зверобога воды.                   ***       - Почему...? - В глазах Мары стояли слезы, но расплакаться она себе не позволяла ради сына, которого крепко прижимала к груди.       Солнечные лучи пробивались через перистые облака, затянувшие небо над аэродромом, на котором проводилась погрузка гражданских телок и телят, отправляющихся в Эквестрию. Вокруг слышались разговоры, ругань, крики, плач и шум двигателей, сновали ополченцы в легкой броне и солдаты регулярной армии, закованные в силовые доспехи.       - Ты и сама знаешь ответ на этот вопрос. - Приложив указательный палец к губам жены, мягко ответил Ромеро. - Есть такая профессия: родине служить...       - А семье служить разве не нужно? - Мотнув головой, из-за чего выбеленные волосы взметнулись непокорной волной, телочка требовательно взглянула в глаза мужа. - Ты ведь можешь улететь с нами: нужно только договориться с командиром охраны...       - И кем я после этого буду, если оставлю своих бойцов на произвол судьбы? - Бык нахмурился, но тут же сделал голос мягче. - Сможешь ли ты и дальше смотреть на меня, как на героя, если я сейчас сбегу? Как я буду смотреть в глаза нашему сыну, если...       - Мне нужен муж, а не какой-то герой! - По щекам Мары все же потекли горькие слезы бессилия и отчаяния. - А Тирано нужен отец, а не истории о его подвигах.       Теленок, которому перед отбытием дали снотворного, беспокойно завозился на руках у матери и заворчал. Его белая шерстка ярко контрастировала с темно-синим комбинезоном, маленькие рожки были тупыми, а сонная мордочка вызывала умиленную улыбку даже в столь непростое время.       - Пойми... я просто не могу все бросить и уйти. - Ромеро потер подушечками пальцев виски и взглянул в глаза жены твердым спокойным взглядом. - Пока ты и Тирано живы, мне есть, ради чего жить и к кому возвращаться. Поверь: пока в этом мире для вас есть угроза, я просто не могу себе позволить проиграть и умереть... Так что, тебе от меня не отделаться.       - Дурак ты. - Всхлипнув, телочка сделала шаг вперед и лбом уткнулась в нагрудник силовой брони. - Не смей умирать... Слышишь?       - Все будет хорошо, как и всегда. - Бык приобнял супругу и зарылся мордой в светлые волосы. - Разве я тебя когда-нибудь обманывал?       Пару минут они стояли, ни о чем не говоря и никуда не спеша, стараясь запомнить эти мгновения, утекающие с неумолимостью воды, просачивающейся сквозь пальцы. Наконец, Ромеро отстранился и, правой рукой приподняв мордочку Мары, произнес:       - Вам пора...       - Но... - Телочка моргнула пару раз, стряхивая с ресниц прозрачные капли влаги.       - Дирижабль отлетает через четыре минуты. - Бык запустил левую руку в подсумок, висящий на поясе, и извлек из него револьвер, которым его наградили за доблестную службу на войне с Зебрикой и который едва не стал орудием самоубийства. - Пусть он будет у тебя.       Коротко кивнув, Мара проверила предохранитель и сунула оружие в карман комбинезона. Секунду поколебавшись, она протянула левую руку и, схватив мужа за рог, заставила наклониться, чтобы впиться в губы крепким и жадным поцелуем.       Мгновения растянулись на субъективные минуты, так что Ромеро даже представить себе не мог, сколько именно прошло времени, прежде чем их уста разомкнулись, а затем Мара резко развернулась и, не сказав ни слова, побежала к трапу одного из дирижаблей. Сына она по прежнему прижимала к себе, теперь уже обхватив обеими руками, словно бы спящий теленок был ценной хрупкой вазой, которая может разбиться от любого неосторожного действия.       "Она у меня сильная: со всем справится...".       - И не стыдно тебе жене врать? - Раздался голос одного из подчиненных, который подкрался к командиру, пока тот витал в облаках.       - Не стыдно. - Сухо ответил Ромеро. - Тем более, пока "маршал" не будет уничтожен, я умирать не собираюсь.       - Смелые слова. - Из снующей толпы минотавров, словно ледокол из бурного моря, выступил один из напарников, с которым они состояли в музыкальной группе. - Я бы сказал, что хочу прожить еще больше, но учитывая нашу роль в плане, это было бы верхом самоуверенности.       - Что за пораженческие настроения? - Командир полка легкой мобильной артиллерии деланно весело оскалился. - Нам ли бояться каких-то железяк?       - Это да. - Приятель отзеркалил выражение морды Ромеро. - Главное чтобы союзники не подвели. Знаешь, а я слышал слух, что нас в бой поведет восставшая из мертвых легенда...                   ***       Тореро лежал на жесткой кушетке, слушал пиликанье медицинского оборудования и ни о чем не думал. Впервые за много лет в голове воцарилась космическая пустота и нарушать ее спокойствие совершенно не хотелось. Однако же, жизнь крайне редко шла на поводу у желаний бывшего командующего армии Республики, бывшего гладиатора, бывшего беглого раба...       Дверь, ведущая в комнату госпиталя, оборудованного прямо на борту самолета, с щелчком и тихим скрипом петель открылась. Взгляду быка, когда-то прозванного "архипредатель", предстали минотавр в белом халате и двое крупных мордоворотов, по видимому исполняющих роли санитаров.       "Думают я буянить буду из-за того, что они эту мерзость из моей головы вытащили? Правильно думают, буянить я буду, но совсем по другой причине".       - Доктор, я смогу играть на пианино? - Голос хрипел, так что слова приходилось выдавливать из себя с усилием.       - Хм... - Врач удивился и, зайдя в импровизированную палату, жестом велел "санитарам" встать по бокам от кушетки. - Думаю, что сможете.       - Да вы волшебник, доктор. - Бывший командующий армии Республики оскалился в усмешке. - А ведь раньше не мог.       - Шутите? - Врач нахмурился. - Чувство юмора это хорошо...       Не успели санитары опомниться, как кулаки Тореро (незаметно освободившего руки от сковывающих движения ремней), врезались им между ног, заставив согнуться пополам, чтобы схватившийся за их рога бывший гладиатор стукнул противников головами.       "Идиоты. Где таких только набрали? И где искры из глаз? Непорядок".       Пока тела "санитаров" оседали, Тореро окончательно избавился от пут и оказался рядом с врачем, так и не успевшим добраться до двери. Пальцы левой руки мертвой хваткой вцепились в горло жертвы и беглый раб спросил:       - Где моя сумка?       Ответом ему был сдавленный хрип, к которому добавились начавшие закатываться глаза.       Однако же, более ничего Тореро предпринять не успел, так как в дверном проеме появился минотавр в черном мундире, вооруженный двумя пистолетами. Не говоря ни слова, он спустил оба курка и в торс нарушителя спокойствия воткнулись две иглы, на концах которых находились маленькие ампулы.       "Уже лучше: хотя бы подстраховкой озаботились... бездари".       Тело внезапно стало очень тяжелым, веки закрылись и сознание погрузилось в ласковую темноту...                   (Конец отступления).