ЧАСТЬ I. Цинизм и его последствия
Холод твоей души Однажды обернётся для тебя простудой…*
Грубое соприкосновение с шершавой стеной, холод которой чувствуется даже через плотную ткань футболки, заставляет мужчину болезненно поморщиться от режущих ощущений в области позвоночника. Тело мгновенно пробивает дрожь, голубоглазый запрокидывает голову и издаёт сдавленный вздох, чувствуя, как его член оказывается в горячем рту чертовски сексуального незнакомца. Минет в общественном туалете. Что может быть безрассудней? К счастью (или же наоборот), безрассудство — второе имя Арсения. Арс часто дышит через нос, с наслаждением прикрывая глаза. Его ресницы мелко подрагивают, а из груди всё чаще вырываются хриплые стоны. Руки с выступающими венами грубо сжимают тёмные волосы на затылке незнакомца, заставляя брать его глубже. «Таким шлюхам, как он, это должно нравиться». Искусанные губы расплываются в самодовольной улыбке, когда Арс слышит снизу несдержанный стон, отдающийся приятной вибрацией по члену. Арсений даже не смотрит на парня. Его совершенно не интересует, как и с каким выражением лица он ему отсасывает. Главное, что чувствует при этом сам Арс, туманным взглядом изучая желтоватые разводы на потолке. Чувствуя скорую разрядку, как каждую частичку тела прошибает резкий ток, Арсений заставляет парня ускориться. Через несколько минут Арс больно ударяется затылком о стену, громко стонет и закрывает глаза, кончая незнакомцу прямо в рот. Тот, ничуть не брезгуя, глотает его сперму и медленно поднимается на ноги, нагло смотря прямо в голубые глаза Арса, растворяясь в них без остатка. В них уже растворялось столько, что даже и не сосчитать. Но их обладателю совершенно нет дела до чужих чувств, особенно до чувств его одноразовых игрушек. — Я тебе помог? Теперь твоя очередь, — кареглазый накрывает руку Арса своей, направляя её к собственному возбуждённому члену, выпирающему через грубую ткань джинсов. Арсений смотрит на парня с презрительной насмешкой, вырывая свою руку из цепких пальцев, которые хватаются за него, как за спасительную надежду. Но жаль, что Арс так и не научился их оправдывать. Арсений нарочито медленно натягивает на себя сначала нижнее бельё, затем джинсы, при этом не сводя с незнакомца лукавых глаз. — Извини, но мне пора, — Арс снисходительно улыбается в ответ на недоумение парня, небрежно проведя ладонью по его щеке. — Думаю, что ты сам как-нибудь справишься со своей проблемой. Арсений подходит к раковине, смотря на своё удовлетворённое отражение в зеркале, моет руки, вытирает их салфеткой и покидает туалет, чувствуя на себе злой, но в то же время возбуждённый взгляд незнакомца. Очередной трах. Ничего более.***
Медленно пробираясь через танцующую толпу и отшивая по пути всех желающих познакомиться с ним поближе, Арсений замечает около бара лучшего друга, целующегося с парнем, от вида которого улыбка с его губ мгновенно спадает, а лицо принимает выражение брезгливости. — У вас языки ещё не устали рты друг другу вылизывать? — Арсений бесцеремонно обнимает за плечи парочку, практически повиснув на них, а потом и вовсе оказывается в середине, от чего Серёжа шумно закатывает глаза, а Дима просто спешит убрать руку Арса, которая подозрительно сильно сжимает его плечо. — Ну у тебя же член не устаёт каждый день кого-то трахать, — бурчит в ответ Матвиенко, бросая на друга хмурый взгляд. — Вот именно, что кого-то, — Арсений горделиво задирает подбородок, цепляясь взглядом за очередного смазливого паренька. Тот замечает его пристальный взгляд и призывно улыбается, но мужчина сразу же переводит своё внимание на Серёжу, из носа которого чуть ли не идёт пар от недовольства. — Каждый день новая задница, а у тебя что? Уже почти два месяца ты трахаешься с одним и тем же человеком, сосёшь один и тот же член и упорно делаешь вид, что до охуения доволен этим. Но я то знаю, что где-то внутри тебя живёт настоящий бунтарь, который жаждет зрелищ и разнообразия. — А ты в курсе, что так называемое «разнообразие» несёт за собой множество заболеваний, в том числе и СПИД? — Арсений, до боли стиснув зубы, медленно поворачивает голову на источник звука, сразу же встречаясь с пытливым взглядом Позова. — Ты давно проверялся у врача? — Месяц назад, — Арс пытается улыбнуться, но выходит что-то похожее на оскал. — И у меня всё отлично. — Рад за тебя, но всё же ты очень рискуешь, доверяя свой драгоценный член кому попало, — язвительным тоном замечает Дима. — А ты за мой член не волнуйся. Он тебе всё равно никогда не светит, — с пренебрежением отвечает Арсений и устремляет нечитаемый взгляд на хмурого Серёжу. — Собирайся, пора выдвигаться в другой клуб, в которых не пускают всяких нудных очкариков, — хлопает Арс по плечу друга и настойчиво тянет его на выход в полной уверенности, что тот пойдёт следом. Но на этот раз Матвиенко ломает систему. — Нет, — говорит он абсолютно будничным тоном, подходит к Диме и обнимает его, ловя на себе удивлённый взгляд друга. — Я не вижу в этом смысла. К тому же мне не особо хочется весь вечер наблюдать за тем, как ты соблазняешь очередного парня, а потом отвозить вас бухих к тебе домой, ведь сами доехать вы уже не в состоянии. — Раньше тебя всё устраивало. — Вот именно, что раньше. Ты разве не заметил, что в моей жизни кое-что изменилось? Я уже почти два месяца состою в серьёзных отношениях. С человеком, которого люблю. Слово «люблю» неприятно режет уши, и Арсений презрительно морщится, чувствуя в душе небывалый прилив цинизма. — Любви между педиками не существует, сколько раз тебе это повторять? И сейчас ты очень глупо поступаешь, меняя своего лучшего друга на какую-то жалкую иллюзию. — Извини, но в данный момент ты больше похож на иллюзию, нежели Дима. Всё, из чего ты состоишь — ненастоящее. Но я помню тебя другим, поэтому и терплю все твои выходки, надеясь, что когда-нибудь случится чудо и неподражаемый Арсений Попов, наконец, перестанет быть таким эгоистом, — слова, слетающие с уст Серёжи — не что иное, как ёбаный крик души. Арсений не знает, что на это ответить, но лицо держит, даже пытается улыбаться. «Не стоит копить в себе злость, Серёг. Особенно когда дело касается меня». — Удачно повеселиться, — небрежно бросает Арс и быстро движется на выход. — Я позвоню тебе завтра, — слышит Арсений вслед и почему-то останавливается, усмехаясь. «Неужели ты действительно влюбился? Если это так, то мне остаётся тебя только пожалеть».***
Avril Lavigne — Give You What You Like
«И если ты дашь мне то, что я хочу, То я сделаю то, что тебе нравится…»
Вдохнув осеннего воздуха, Арсений зябко ёжится, нащупывая в кармане своей кожанки пачку сигарет. Но попытка найти в ней же ещё и зажигалку оказывается не столь успешной. Только через несколько минут он вспоминает, что подарил её какому-то красавчику в клубе, лицо которого уже даже и не помнит толком. От осознания этого (ну или чего-то совсем другого) Арсений чувствует резкий прилив раздражения и решает выплеснуть его на ничем не повинную урну, стоящую позади. Он бьёт по ней ногой с такой силой, что она с грохотом переворачивается, высыпая из себя всё содержимое. На резкий звук оборачивается высокий, светловолосый парень довольно худощавого телосложения, которого гей-радар Арсения примечает сию же секунду. Вся злость мгновенно куда-то испаряется, заменяясь интересом и животными инстинктами. «А он милашка. Думаю, с ним можно отлично поразвлечься». Арсений плотоядно улыбается, уже представляя, как парень будет громко под ним стонать, умоляя о большем. О да, этот грёбаный вечер ещё можно спасти! — Эй, у тебя есть зажигалка? — спрашивает Арс у незнакомца, который завис на его лице, как на чёртовом гипнотическом круге. — А? Да, есть, — растерянно моргнув несколько раз, парень спешно достаёт из кармана зажигалку, дрожащими пальцами помогая Арсу прикурить. Арсений списывает всё на холод, заглядывая прямо в зелёные глаза незнакомцу, которые отчего-то кажутся покрасневшими. Такое обычно бывает, когда болеешь простудой, ну или после продолжительных слёз. Хотя с чего бы такому смазливому мальчику плакать? — Тебя как зовут? — губы Арсения растягиваются в обворожительной улыбке, а голова слегка склоняется набок. Он разглядывает парня с нескрываемым желанием, буквально пожирая его взглядом. — А-Антон, — заикаясь, отвечает тот, и почему-то эта неуверенность заводит Арса ещё сильнее. Арсений делает глубокую затяжку и с наслаждением выпускает дым из лёгких, при этом не отводя взгляда от пацана, замечая, как тот судорожно сглатывает, пряча взгляд. — А я Арсений, но ты зови меня просто Арс, когда будешь выкрикивать моё имя в постели, — Арсений не преследует цели смутить или напугать Антона, но непослушные слова сами собой срываются с губ, и мальчишка густо краснеет. Это заметно даже при тусклом свете фонарей. — Это предложение? — неожиданно спрашивает Антон, беря себя в руки, и поднимает на Арсения выразительный взгляд. «Даже уговаривать не придётся», — усмехается про себя Арс, делая очередную затяжку. — Да, — отвечает он на выдохе, пуская дым в лицо новому знакомому, однако тот даже не морщится, откровенно пялясь на губы Арса, сглатывая. — И я надеюсь, что ты сделаешь правильный выбор. Несколько секунд на улице царит молчание, прерываемое лишь приглушённой музыкой из клуба, гулом ветра и шумом проезжающих машин. Арсений неторопливо докуривает сигарету, не отводя взгляда от Антона, который смотрит на него с очевидным желанием, но в то же время его гложут какие-то сомнения. Это можно понять по тому, как он нервно теребит многочисленные кольца на своих тонких пальцах и кусает губы, грозясь истерзать их до крови. «У него очень красивые руки» — невольно замечает про себя Арс, быстро облизнув пересохшие губы. Вскоре Арсению надоедает нерешительность Антона, и он решает воспользоваться запрещённым приёмом: подходит к нему настолько близко, что тот может чувствовать на своей щеке его прерывистое дыхание. От Антона пахнет сладкой мятой и невинностью, от него — элитным парфюмом и сигаретами, что создаёт некий контраст. Разные люди, разные миры, но каким-то образом соединённые в одно единое желание. Желание стать ближе. — Тебе понравится, — томно шепчет Арс на ушко Антону, слегка прикусывая его чувствительную мочку. Антон издаёт несдержанный вздох, прикрывая глаза и чуть ли не давясь собственной слюной. — Я подарю тебе незабываемую ночь. Только скажи «да». — Да, — Арсений даже не пытается сдержать самодовольной улыбки, которую Антон, конечно же, не замечает, полностью растворяясь в своих ощущениях. Вскоре они оказываются в тёплом салоне автомобиля. Арсений замечает волнение пассажира, замечает, как его слегка потряхивает, но сваливает всё на резкую перемену климата. На самом деле, он просто не хочет думать о том, что Антон вовсе не является тем, за кого себя выдаёт. Арсу нужно выпустить пар после неудачного разговора с лучшим другом. Необходимо почувствовать себя кому-то нужным, пусть это и будет очередным обманом самого себя. Если бы не эта нелепая ссора, не эта тупая боль, пожирающая изнутри, Антон бы не сидел сейчас здесь, с ним. Но можно ли эту встречу считать везением или же, наоборот, злой насмешкой судьбы?*~*~*~*
«Эмоции не так уж и сложно изобразить, Если ты никогда не знал такого слова как любовь…»
Квартира Арсения оказывается шикарным пентхаусом в центре Питера. Просторная комната выдержана в чёрно-белых тонах, но классический стиль удачно разбавляют яркие детали преимущественно красного цвета, что делает интерьер более экстравагантным и вызывающим. Шастун дрожащими руками закрывает входную дверь на замок, вдыхая в себя запах сигарет, элитного алкоголя и похоти. Его сердце бьётся так, что вот-вот разорвёт грудную клетку, но Антон понимает: обратного пути нет. Его не стало сразу, как он зашёл в эту обитель, как мысленно подложил себя под чертовски красивого незнакомца. И Шастун до дрожи в коленях хочет того, что вот-вот случится. А ещё ему хочется позорно сбежать. Но все мысли разом вылетают из головы, как только Арсений снимает с себя футболку и небрежно откидывает её на кожаный диван. Его тело загорелое, подтянутое, со множеством родинок и идеально-выпирающими ключицами, в которые так и хочется впиться зубами. Антону жарко. Он чувствует головокружение, сухость во рту, и как собственная футболка нещадно липнет к телу. — Так и будешь там стоять? — усмехается Арс, беря со стола открытый виски и с жадностью делая пару глотков, даже не морщась. Антон заворожённо наблюдает за тем, как одинокая капля, не попавшая Арсу в рот, стекает по его подбородку к жилистой шее, и Шастун жадно облизывается, словно кот, увидевший сметану. Тягучее желание стремительно скапливается внизу живота, отдаваясь сладостной болью, и все сомнения разом куда-то улетучиваются, словно их не было вовсе. Но страх перед неизвестным всё же никуда не уходит, распространяя по телу нервную дрожь. Отчаянно пытаясь дышать ровно, Антон медленно подходит к улыбающемуся Арсению и на ходу расстёгивает свою кофту, снимает её и бросает прямо на пол, совершено не волнуясь о её дальнейшей судьбе. Он, в принципе, сейчас не может думать, стоя почти вплотную к мужчине своей мечты, так отчётливо видя каждую чёрточку его лица и вдыхая сладковатый, мускусный запах, которым Арс словно пропитан насквозь. — Глотнёшь для храбрости? — Антон, даже не задумываясь, принимает бутылку с алкоголем и пьёт залпом, желая раскрепоститься как можно сильнее. Но виски оказываются слишком крепкими для молодого организма, и уже через несколько секунд Шастун заходится в громком кашле, чувствуя, как добрая половина жидкости выплёскивается наружу. Арсений откровенно насмехается над покрасневшем лицом неопытного алкоголика, что весьма задевает чувствительную психику Антона, но когда левая рука Арса забирает бутылку, а правая — резко приближает вплотную к себе, сил на беспочвенные обиды уже не остаётся. В глазах Арсения бушует шторм, но он не пугает, а тянет к себе с непостижимой силой. Антон даже пикнуть не успевает, как чужие губы затягивают его в страстный, умопомрачительный поцелуй, моментально выбивая из лёгких весь кислород. Мягкие губы умело собирают с губ Шастуна остатки алкоголя, а язык настойчиво просится в рот до тех пор, пока не достигает своей цели. Привыкая к новым ощущениям, Антон с жадностью отвечает на поцелуй, запуская дрожащие пальцы в мягкие, как шёлк, волосы Арса и позволяя языкам сплестись в едином, горячем танце. Когда Антон уже откровенно начинает задыхаться, Арсений перебирается на его тонкую, бледную шею, впиваясь в неё губами, словно вампир. Антон непроизвольно оттягивает волосы Арса и издаёт несдержанный стон, прикрывая глаза и откидывая голову назад, тем самым давая больше простора для поцелуев. Арсений медленно переходит от шеи к скулам и, не прерывая своей сладостной пытки, стягивает с Антона футболку, а затем ведёт Шастуна к кровати, скрытой за полупрозрачной шторой. Кровать кажется Антону божественной и пугающей одновременно. Просторная, с шёлковым бельём, идеально сочетающаяся с характером её обладателя. И сейчас Шастун падает на неё спиной под ласковым напором Арсения, кожей ощущая мягкость натурального шёлка. Антон неотрывно наблюдает за тем, как Арс с кошачьей плавностью снимает с себя кроссовки, носки, а затем и джинсы, вызывающе звеня пряжкой ремня, вскоре оставаясь в одних только боксерах, которые совершенно не скрывают отчётливого желания Арсения. Антон шумно сглатывает, отводя туманный взгляд в сторону и пытаясь вернуть себе способность дышать. Он чувствует, как влажные губы целуют его тело, то опускаясь ниже, то вновь поднимаясь к груди, оставляя за собой горящие следы. Антон судорожно кусает губы, подавляя в себе предательские стоны, но когда внимание Арсения переходит на затвердевшие соски, всё его самообладание летит к чертям. Он извивается, цепляется пальцами за простынь и хрипло стонет, боясь даже взглянуть на источник своих наслаждений. Но вскоре Шастуну всё же приходится это сделать, так как поцелуи Арсения настигают сначала его шею, а потом и искусанные губы. Глаза в глаза. Антон практически умирает от того, с каким желанием смотрит на него Арс, но и сам он желает Арсения не меньше, позволяя ему делать с собой всё, что угодно. Антон не сопротивляется, когда с него стягивают обувь, носки и практически вытряхивают из узких джинсов, а даже, наоборот, всеми способами пытаясь ускорить процесс. Ему практически больно от того, как тесная ткань трусов давит на возбуждённый член, но когда самая нижняя часть гардероба отправляется к остальной одежде, Антону хочется сгореть от стыда. Ещё никто не видел его абсолютно голым, ещё никто не прикасался к нему так, как это делает Арсений. Шастун чувствует себя уязвимым и абсолютно беспомощным, плавясь от желания, словно мороженое под палящим солнцем. Антон стонет, закрывая лицо ладонями, но Арс силой убирает его руки, припечатывая их к кровати, лишая движения, а потом жадно припадает губами к тазобедренным косточкам, разом выбивая из Шастуна весь здравый смысл и смущение. Арсений кусает нежную кожу зубами, засасывает её, и на утро от его манипуляций на ней наверняка останутся яркие отметины. С уст Антона вырывается тихий скулёж, но Арсений даже не собирается прекращать сладостную пытку, словно специально игнорируя стоящий колом член Шастуна и его судорожные всхлипы. Антон отчаянно пытается вырвать руки из стальной хватки Арса, чтобы хоть как-то облегчить напряжение, стягивающее низ живота тугим узлом, но всё тщетно. Действия Арсения уже начинают быть похожими на жестокое издевательство, и Антон не выдерживает. — Пожалуйста, Арс, — хрипит он, чувствуя, как глаза застилает пелена слёз. — Что ты хочешь, малыш? — усмехается мучитель, заглядывая Антону прямо в глаза. Глаза… Боже, они настолько красивые и бездонные, что утонуть в них — не наказание, а настоящий подарок судьбы. — Дотронься до меня… там… я больше не могу… — практически умоляет Шастун, всхлипывая. Антон прикусывает собственный кулак, чтобы не закричать, когда губы Арсения накрывают его возбуждённый член и, вопреки желаниям, пытается уйти от столь откровенных прикосновений. Арс выглядит настолько горячо с его членом во рту, что Антон с громким стоном отводит взгляд, боясь кончить раньше времени. В это время Арсений сначала умело посасывает розоватую головку, из которой уже обильно течёт солоноватая смазка, обводя её своим языком и тем самым заставляя Шастуна нетерпеливо метаться по простыни, а затем медленно погружает член в рот ровно на половину. Антон протяжно стонет, кусая губы до крови и дрожа всем телом, но жадному до эмоций партнёра Арсу этого явно мало. Поэтому он как можно сильнее расслабляет горло, заглатывает практически на всю длину и втягивает щёки, пытаясь доставить Шастуну как можно больше удовольствия. — Аааарс, — протяжно стонет он в исступлении, тяжело дыша и двигая бёдрами навстречу горячему рту. Антону хорошо. Антону настолько хорошо, что не передать никакими словами. Все земные проблемы сразу же отходят на второй план, когда губы Арсения умело водят по изнывающему члену, слизывая выступающую смазку, когда воздух насквозь пропитан запахом мускуса, пота и сигарет. Частицы разума возвращаются к Антону только тогда, когда Арсений закидывает его ноги к себе на плечи, надавливая указательным пальцем на пульсирующее анальное отверстие. От такого жеста Антон краснеет, словно помидор, и упрямо пытается уйти от прикосновений. Отступивший страх настигает его с новой силой, и сердце в груди начинает биться, как сумасшедшее. — Что-то не так? — замечая, что Антон под ним начинает дрожать и вырываться, Арсений бросает на него озадаченный взгляд. — Нет, всё так, просто… я ещё девственник… — смущённо лепечет Антон, пряча покрасневшее лицо в складках простыни. — И почему я не удивлён? — усмехается в ответ Арс, целует Антона в шею и, обхватывая пальцами его подбородок, насильно заставляет посмотреть себе в глаза. — Но я надеюсь, что ты не собираешься меня останавливать? Я уже слишком возбуждён и вряд ли так просто тебя отпущу. — Нет, — Антон отрицательно мотает головой, даже слегка испугавших внимательных глаз, который смотрят на него в упор. — Просто будь осторожнее, ладно? — Не волнуйся, малыш, — Арсений улыбается одной из своих обезоруживающих улыбок, и на душе Антона сразу становится немного спокойней. — Я сделаю всё, как надо. Буквально на несколько секунд Арс отрывается от Шастуна, чтобы достать из прикроватной тумбочки смазку и презервативы. И до Антона словно сейчас доходит, что всё это — реальность, что ему не снится сон, что он действительно лежит обнажённый перед практически незнакомым ему мужчиной. Но самое главное — ему кажется это правильным, словно по-другому и быть не может. Антон со страхом смотрит на то, как Арсений выдавливает себе на пальцы немного смазки, тщательно растирает её и приставляет к его сжатому входу. Антон зажмуривается, делая глубокий вдох. Первое, что он чувствует — это лёгких дискомфорт, но прекрасно осознаёт, что всё только начинается, и самое страшное ещё впереди. Два пальца приносят уже довольно болезненные ощущения, и Антон шипит, сжимая пальцами простынь. «Терпимо». А вот три пальца — это уже действительно больно, но рука Арсения, умело водящая по слегка опавшему члену, удачно сглаживает ощущения, и Антон уже не знает, шипеть ли ему от боли или стонать от наслаждения. Арсений растягивает Шастуна медленно и мучительно, не оставляя без внимания и его припухшие губы, которые уже начинают ныть от многочисленных поцелуев и укусов. Антон уже практически не чувствует пальцев внутри себя, но в один прекрасный момент один из них задевает простату, отчего Шастун выгибается дугой и громко стонет прямо в губы Арса. — Чёрт, сделай так ещё раз, прошу! Арсений в ответ самодовольно усмехается и каждый раз начинает попадать по заветной точке, тем самым доводя Антона до исступления. Забыв всякое смущение, Шастун пошло стонет, уже сам насаживаясь на пальцы и прося о большем. — Арс, пожалуйста… — Что ты хочешь, малыш? Скажи мне. — Войди в меня, умоляю! Издав приглушённый смешок, Арсений без лишних слов стягивает с себя уже мокрые от смазки боксеры, представая перед Шастуном полностью обнажённым. Антон не может дышать, смотря на идеальный, полностью вставший член, с красиво выступающими на нём венами. Но когда взгляд Антона медленно перемещается на лобковую часть внизу живота, Шастун и вовсе еле сдерживается, чтобы не кончить раньше времени. Всему виной грёбаная татуировка в виде какого-то причудливого китайского иероглифа. Так можно ведь и сдохнуть от эстетического оргазма, серьёзно. — Ну что? Ты полностью доволен увиденным? — всем телом навалившись на Антона, самодовольно шепчет Арсений. — Да, — ещё бы Антон был не доволен! Единственное, о чём он может сейчас думать — это о крепком, большом члене внутри себя. И он уже готов во весь голос кричать о своём желании. Замечая, что Антон уже на пределе, Арс резко раздвигает его длинные ноги и закидывает себе на плечи, а затем разрывает зубами упаковку с презервативом, при этом смотря Антону прямо в глаза, слезящиеся от чистого желания. — Надень мне его на член, — шепчет Арсений, протягивая Шастуну необходимую вещь. Шумно сглотнув, Антон дрожащими пальцами раскатывает по пульсирующему органу презерватив, слыша, как Арс издаёт сдавленное шипение. Когда Арсений медленно входит в Антона, тот не может сдержать в себе громкого крика, неосознанно впиваясь ногтями в напряжённые плечи Арса. — Тшшш, расслабься, — нежно улыбается Арсений и останавливает движение внутри Антона, давая тому привыкнуть к болезненным ощущениям. — Доверься мне, — он оставляет невесомый поцелуй на его губах, ловя в ответ судорожный всхлип. Арсений резко входит до конца и через несколько секунд начинает медленно двигаться. Антон еле сдерживается, чтобы не оттолкнуть от себя Арса, но вместо этого концентрируется на его лице: глаза дикие и потемневшие, словно океан во время шторма, а губы при каждом новом толчке приоткрываются в немом стоне. Антон сам не замечает, как боль начинает приносить какое-то мазохистское удовольствие, превращаясь в новое для него чувство. Чувство заполненности, слияния в одно целое. Губы Арсения снова целуют шею Антона, пытаясь поймать зубами пульсирующую жилку. При очередном плавном толчке Шастун громко стонет, сам того от себя не ожидая. Похоже, Арсений, наконец, нашёл ту самую точку наслаждения. Довольно улыбнувшись, Арс начинает двигаться быстрее и резче, всё время попадая по заветному месту, отчего Антон захлёбывается в собственных стонах, не пропуская ни единого толчка. — Вот так тебе хорошо, малыш? — с хриплым стоном спрашивает Арсений, полностью выходя из Антона, а через секунду резко вбиваясь в дрожащее тело во всю длину. — О да, боже! — от такой силы толчка Шастуна подбрасывает на кровати, а пальцы на его ногах подгибаются от чистого удовольствия. Арсений груб с ним и нежен одновременно, и эта такая горючая смесь, что состояние Антона граничит с потерей сознания. Те пошлые фразы, которые то и дело срываются с уст Арса, он готов записать в блокнот и как молитву перечитывать перед сном. Антон словно в агонии. Сил стонать больше нет, и с губ срывается отчаянный скулёж. Шастуну так хочется дотронуться до сочащегося смазкой члена, но его руки снова обездвижены, а из глаз текут слёзы, стекающие по щекам на шёлковую наволочку. Когда Арс срывается на бешеный ритм, Антон чувствует, как всё напряжение скапливается внизу живота, готовое вот-вот выплеснуться наружу. После очередного глубокого толчка, внутри Антона, наконец, происходит долгожданный взрыв, и Шастун с громким криком кончает себе на живот, даже не прикасаясь к собственному члену. Буквально через несколько секунд разрядки достигает и Арсений, обессиленно падая на дрожащее тело Антона. — Арс, я же весь в сперме, ты испачкаешься, — на Антона внезапно нападает приступ безудержного веселья. Он смотрит на довольное лицо Арсения, на его взмокшую, растрёпанную чёлку и чувствует себя по-настоящему счастливым. — Да похуй, — Арсений протягивает Шастуну салфетку, которые лежать на прикроватной тумбочке, и переваливается на свободную половину кровати, пытаясь отдышаться. Они лежат так около пяти минут, пока Антон не решается нарушить молчание. — Можно мне остаться на ночь? — тихо спрашивает он, чувствуя, как сердце в груди замирает от страха. — Оставайся, если так хочется. С души Антона словно спадает тяжёлый груз, и счастливая улыбка снова возвращается на его лицо. Он бы не прочь сейчас крепко прижаться к груди Арса и заснуть на ней умиротворённым сном, но сам Арсений явно не разделяет его желания, отвернувшись от него на другой бок. Шастун еле слышно вздыхает от разочарования и, прикрыв глаза, практически мгновенно вырубается от сковавшей его тело усталости.«Эта картина у меня в голове, Я не знаю, чем это закончится. Любовь ли это? Возможно, однажды…»