Грязь и чистота

      — Нет, нет и ещё раз — нет! — отрезает Дима тоном, не терпящим возражений, стоя к Серёже спиной и несколько раздражённо заливая кипяток в чашки с растворимым кофе. Его насыщенный аромат уже успел заполнить собой всю кухню и даже проникнуть за её пределы. — Почему ты из тех людей, которым постоянно нужно повторять по сто раз?       Серёжа в это время сидит за кухонным столом, прикладывая ко лбу холодную бутылку минералки, однако, утоляет головную боль она не особо. Мда уж, вчерашние посиделки с лучшим другом наутро обернулись для Матвиенко ужасным похмельем. Чего только стоят огромные мешки под глазами, в которые уже можно складывать картошку, а если ещё прибавить к этому «великолепию» помятое лицо бомжа и стойкий запах перегара, то Серёже можно смело вручать приз за звание «Самая отвратная рожа с похмелья».       Лишь одна мысль в данный момент утешает Матвиенко: Арсу наверняка сейчас так же плохо, как и ему. Хотя, чёрт его знает… Серёга всегда поражается таланту Арсения безвылазно бухать в баре полночи, а утром приходить на работу свежим, как огурец (по крайней мере, внешне, потому что понять, что творится у этого человека внутри — очень сложно). В чём секрет этого дьявола? Какое, блять, зелье он принимает, чтобы выглядеть идеально в любой ситуации? Грёбаная загадка природы.       Ещё и Дима на нервы действует. Вчера, находясь в состоянии алкогольной эйфории, Матвиенко явно не подрасчитал свои силы в борьбе с этим упрямым очкариком. Что ни говори, а Позов уж очень любит своего Антошеньку, чтобы добровольно отправить его в клетку с тигром, имя которого — Арсений-мерзавец-Попов.       «Ну и задачка, — думает Серёжа, кусая потрескавшиеся губы. — Дима и так злится на меня за то, что я вернулся только под утро, ещё и этот дурацкий спор… я, блин, теперь чисто из принципа должен уговорить его».       Где-то около трёх минут Матвиенко просто молчит, болезненным взглядом наблюдая за тем, как Дима добавляет в кофе сахар и ставит две чашки на стол, прямо перед его носом. Серёжа недовольно морщится: аромат «Nescafe Gold» отчего-то вызывает в горле настойчивый приступ тошноты, но сидеть около унитаза пока что не входит в планы Матвиенко.       — Блин, ну что такого ужасного случится, если Антон пару недель поживёт у Арса? — по новому кругу заводит свою шарманку Серёжа и сразу же ловит на себе хмурый взгляд Позова, который так и кричит: «сука, да ты заебал меня уже!»       — Да всё что угодно! — Дима даже чуть кофе не давится от возмущения. — Антон слишком чувствительный мальчик, к тому же, ещё и подросток, а твой Попов, эта бесчувственная сволочь, от него живого места не оставит. Я не хочу, чтобы он страдал, понимаешь? — Позов заглядывает Серёже в глаза, но не может прочитать в них ожидаемой эмоции. Потому что её там нет. — Да ничего ты не понимаешь, боже, — он раздражённо поднимает глаза к потолку, — каким местом ты вообще думал, когда загадывал Попову это дебильное желание? На что, чёрт возьми, ты расчитывал?       — На то что наша квартира снова станет нашей, — тут уже не выдерживает Матвиенко, ощутимо повышая тон своей речи. — Ты не замечаешь, что Антона в нашей жизни стало слишком много? Вот скажи: когда мы в последний раз трахались нормально, не боясь, что он нас услышит? Когда в последний раз проводили вечер только вдвоём и смотрели фильмы, которые нравятся нам, а не Антону? — Сергей замечает, что на этих словах на лице Димы появляется оттенок растерянности, и из-за этого распыляется ещё больше. — Ну? Чего замолчал? Сказать нечего?       — Ну, если для тебя это так важно, — Позов неуверенно пожимает плечами, поправляя очки кончиком указательного пальца, — я могу договориться с Антоном, чтобы он сегодня погулял с Ирой подольше, а мы в это время побудём вдвоём. В спокойной обстановке.       — И ты думаешь, что эти грёбаные три часа как-то облегчат ситуацию? — на губах Серёжи играет раздражённая усмешка, — ну круто, чё. Только дело не только в этом, если хочешь знать, — он, как ошпаренный, вскакивает со стула, подлетает к подоконнику, хватает с него синюю кружку и тычет ей чуть ли не в нос слегка охуевающему Позову. Честно говоря, Серёга та ещё истеричка, но не суть. — Это, чёрт возьми, моя любимая кружка, и ты видишь, что в ней? Окурки от сигарет! Неужели этому пиздёнышу мало пепельницы? Зачем, блять, портить мою, сука, кружку?! — последнее предложение выходит особо эмоциональным, отчего лицо Матвиенко даже краснеет.       Однако, головная боль вовремя даёт о себе знать и, выпустив пар, Серёжа плюхается обратно на стул, промычав себе под нос что-то невразумительное. С минуту Позов смотрит на него с нескрываемым недоумением, но вскоре берёт себя в руки.       — В любом случае, это не повод…       — Повод, — шипит сквозь зубы Матвиенко, перебивая Диму. — Я устал. Нет, я не устал, я конкретно заебался. Мы с Антоном — слишком разные люди, и если ты привык к его образу жизни, то я — нет. И не собираюсь. Я хочу жить в чистоте и уюте, а он — это один сплошной хаос.       — Но к Попову он всё равно переедет только через мой труп, — несмотря на все аргументы Серёжи, Позов твёрдо стоит на своём, упрямо поджимая губы. — Не позволю этому мерзавцу даже приближаться к Антону, не то, что жить с ним в одной квартире, — и только сейчас до Димы полностью доходит вся нелепость ситуации, отчего он даже хватается за голову. — Боже, и ты реально думал, что я соглашусь на весь этот бред? Чтобы Попов с моего же собственного согласия трахал Антона? (а я уверен, что без этого бы не обошлось).       «Ну что ты, Дим, ему вовсе не нужно твоё согласие», — усмехается про себя Серёжа, невольно вспоминая про ещё не зажившие засосы на теле Антона, которые он заметил по чистой случайности: Матвиенко без стука зашёл в ванну, когда тот только собирался надеть на себя футболку. В то время он не ходил без неё даже с утра (впрочем, как и сейчас), а тут так не кстати прокололся.       Антон, конечно же, растерялся, сразу попытался закрыть тело футболкой, но Серёжа сразу смекнул, что к чему.       «Опять с Арсом трахался?» — данный вопрос заставил лицо мальчишки смущённо покраснеть.       «Н-нет, с чего ты взял?»       Серёжа усмехнулся, окидывая Антона придирчивым взглядом. Он невольно засмотрелся на его юное тело с гладкой, красивой кожей, но вовремя опомнился. У него, блять, есть Дима, а он пускает слюни на малолетку. Это, кстати, ещё одна из причин, чтобы избавиться от Шастуна: у Серёжи тоже существуют природные интстинкты, особенно, когда так долго не было полноценного секса. А всё из-за кого, спрашивается?       «Ну, — в его черепной коробке включился режим «Шерлок Хомс», — давай рассуждать логически: засосы не свежие, явно оставлены относительно давно, примерно неделю назад. А где ты был неделю назад? У Арса. Ещё я слышал подозрительные звуки, когда разговаривал с тобой по телефону, и они явно вылетали из твоего рта. Такие тихие, протяжные, очень похожие на стоны…»       «Ну да, это был Арс, — прохныкал в ответ Антон, окончательно краснея до кончиков ушей. — Только Диме не говори, иначе он меня убьёт».       «Я так похож на трепло?»       На этом их секретный разговор закончился, и Серёже в данный момент так хочется рассказать о нём Диме, вот чисто из природной вредности, но он молчит. Это не его тайна, к тому же он клятвенно обещал Шастуну её сохранить. А свои обещания Серёжа держит всегда. Ну почти всегда…       — Ну хорошо, не хочешь, чтобы он переезжал к Арсу, давай просто снимем ему отдельную квартиру. Я согласен даже на это.       — А я не согласен, — невозмутимо отвечает на это Позов, делая глоток уже остывшего кофе в то время, как Серёжа прожигает в нём глазами дыру. — Во-первых, это слишком затратно, а у нас сейчас нет лишних денег. Мы ведь до сих пор копим на поездку в Тайланд? — Матвиенко вынужден согласиться с данным пунктом, через силу кивая головой. — Во-вторых, Антон ещё недостаточно взрослый для того, чтобы жить отдельно, он даже яичницу себе нормально пожарить не может. «Да всё он может, только не хочет». — Ну, а третья причина самая главная — я буду переживать.       — Боже, — Серёжа картинно закатывает глаза. — Переживать он будет… пацану почти восемнадцать, я в его возрасте уже деньги вовсю зарабатывал…       — Но он — это не ты. У Антона очень сложная ситуация в жизни: родителям на него плевать, из-за чего он чувствует себя одиноким и никому не нужным. У него и так психика расшатана, а если ещё и я его брошу, иди, мол, Тох, живи самостоятельной жизнью, ты мне надоел, то я не знаю, что с ним будет. Так и до суицида недалеко.       — А, по-моему, ты слишком преувеличиваешь свою значимость, — морщится Серёжа, — да и в целом… какого чёрта ты делаешь из Антона бедного и несчастного? Мне кажется, что он совсем не подходит на эту роль. И он, как и все подростки, любит свободу. Свободу, понимаешь? Не твою постоянную опеку. Я практически на сто процентов уверен, что между тобой и отдельной квартирой он, даже не раздумывая, выбрал бы второе.       — А меня не интересует его выбор, — весомый аргумент — ничего не скажешь. — Антон ещё несовершеннолетний, и я несу за него ответственность, раз это не хотят делать его родители.       — Боже, мой мозг сейчас взорвётся, — выдаёт на это Серёжа, устало потирая виски: он и так с дичайшего похмелья, а тут ещё такая запара. — Ты такой, блять, упрямый, как я с тобой до сих пор живу?       — Я не упрямый, просто умею трезво рассуждать, а ты…       Договорить ему не даёт звук шаркающих тапочек по паркету. Пара сразу же замолкает, навостряя уши, а через несколько секунд в дверном проёме появляется сонный Антон в трусах и синей футболке. Вместо приветствия он широко зевает, по-детски потирая ладонями глаза.       — Чё вы разорались с утра пораньше? — хрипит Антон, пытаясь сфокусировать взгляд хоть на чём-нибудь. — Разбудили меня.       — И очень вовремя, кстати, — с этими словами Дима берёт в руку айфон, который всё это время мирно лежал на столе, и снимает блокировку. — Тебе до выхода сорок минут осталось, — говорит он, смотря на время.       — Сорок минут? Да это целая вечность.       — Ну да, только ты почему-то всё время опаздываешь. С одними браслетами полчаса возишься, словно они — самая важная часть в твоём гардеробе.       — Так оно и есть, — несколько возмущённо отвечает Антон, после чего ловит на себе сразу два насмешливых взгяда.       «Он действительно ещё такой ребёнок — думает Серёжа, пристально смотря на Шастуна. — Но обратного пути всё равно уже нет».       — Ладно, мне уже на работу собираться надо, — ворчит Дима и, бросая на Серёжу вгляд а-ля «расскажешь Антону про ваш дебильный спор — убью», выходит из кухни.       Однако Матвиенко намёков совсем не понимает, ну не его это. Глотая тёплый кофе из чашки, Серёжа молча наблюдает за тем, как Антон открывает холодильник с целью чем-нибудь поживиться.       «Такой дрыщ, а жрёт больше, чем я и Дима вместе взятые».       — Слушай, Шаст, хочешь тебе кое-чё итересное скажу? — спрашивает Матвиенко, хитро улыбаясь.       — Хочу, — доставая из холодильника коробку молока, Антон закрывает его и поворачивается лицом к Серёже.       Матвиенко недовольно морщится, когда Шастун открывает крышку и делает глоток прямо из горла, но молчит, засунув куда подальше свою излишнюю брезгливость.       — У тебя есть шанс на две недели переехать жить к Арсу.       От данной фразы всё содержимое рта Антона эффектно выплёскивается наружу. Чёртыхнувшись, Серёжа вскакивает на ноги, но уже поздно: на его футболке, шее и даже лице красуются белёсые капли.       — Сука ты, Шастун, — возмущается Матвиенко, рукой стирая с лица молоко и без всякой жалости наблюдая за тем, как мучается Антон, пытаясь откашляться.       Зелёные глаза Шастуна смешно выпучены, а лицо красное, как у рака. Зрелище, конечно, не для слабонервных.       — Антон, что с тобой? — заходит на кухню взволнованный Позов в незастёгнутой рубашке и одном носке.       — Н-ничего, — наконец, придя в норму, Антон выдавливает из себя улыбку и делает палец вверх. — Поперхнулся просто.       — Ты меня не пугай так больше, — с облегчением выдыхает Дима и окидывает Серёжу недоверчивым взглядом. — У вас всё нормально?       — А что у нас может быть ненормально, скажи? — картинно разводит руками Матвиенко. — Просто рассказал Антону смешную историю, вот он и поперхнулся слегка.       — Поперхнулся — это мягко сказано, — усмехается Позов, осматривая своего благоверного с ног до головы. «Чё, блин, пялишься? Это молоко. Мо-ло-ко!» — На тебя будто кто-то кончил, ей-богу, — и, не дожидаясь ответной реакции от Серёжи, он быстро скрывается в коридоре.       — Это правда? — Антон судорожно сжимает плечи Матвиенко мёртвой хваткой и смотрит на него так, словно от ответа Серёжи зависит вся его грёбаная жизнь.       — Чистейшая. Арс проиграл мне в карты на желание, так что ликуй.       — Подожди, — радостные глаза Антона внезапно сужаются с подозрением. — А с чего бы ты загадал ему такое желание? Явно не для того, чтобы сделать мне подарок.       — Тебе дать честный ответ? — после утвердительного кивка Серёжа продолжает, — ты конкретно заебал меня, Шастун. И я очень хочу, чтобы ты свалил из этой квартиры хотя бы на пару недель.       — Это взаимно, — Антон широко улыбается, отчего и губы Матвиенко расплываются в улыбке сами по себе. — Ну и? Когда я могу переезжать?       — Да хоть сейчас, только есть одно «но»… Дима. Он категорически против этой затеи.       — А при чём здесь Дима? — Шастун как-то по-детски поджимает губы, убирая ладони с чужих плеч. — Я уже взрослый и могу сам решать, что мне делать.       «Взрослый он, конечно, ещё молоко на губах не обсохло, — Серёжа усмехается, замечая на краешке верхней губы Антона белёсую каплю. — Реально не обсохло, кстати».       — Молодец. А теперь иди и докажи это Диме, — Матвиенко ободряюще хлопает парня по плечу. — У тебя есть ровно два дня. Если не успеешь за это время его уговорить — наш спор с Арсом будет аннулирован, — с этими словами Серёжа оставляет его наедине, а сам отправляется в душ. *~*~*~*       Когда Серёжа в чёрном халате заходит в комнату, попутно вытирая волосы полотенцем, Антон находится не в лучшем расположении духа. С досадой поджимая губы, он суёт ноги в узкие штанины джинсов, даже не взглянув на вошедшего.       — Где Дима?       — Ушёл на работу.       — Ну и как успехи?       — Да никак, — поднявшись на ноги, Антон одним рывком натягивает на себя джинсы и так резко застёгивает ширинку, что она грозится порваться к чёртовой матери. — Зря ты всё это придумал, ничего не получится, — и, даже не дожидаясь ответа Серёжи, Шастун заходит в ванную комнату.       Разочарованно вздохнув, Матвиенко плетётся следом.       — Ты как-то слишком быстро сдался, — со скептизмом говорит он, смотря на то, как Антон достаёт из шкафчика зубную щётку и пасту. — На тебя не похоже.       — Я просто не вижу смысла стучать в закрытую дверь, — Шастун грустно смотрит на Серёжу через отражение в зеркале, включая в кране воду. — И сейчас я говорю не о Диме, — Антон шумно вздыхает, выдавливая на щётку немного пасты. — Арсу наверняка не нравится это желание, он не хочет, чтобы я жил с ним, а я не собираюсь напрашиваться. Насильно мил не будешь.       «Мда уж, основательно над тобой Позов поработал. Но у меня тоже есть козыри в кармане».       — Да почему насильно?  — Матвиенко берёт Антона за руку и резко разворачивает к себе лицом. Парень так и застывает с щёткой во рту, а по его подбородку стекает зубная паста. — На самом деле ты Арсу нравишься. Иначе он бы не стал трахаться с тобой дважды.       — Он был не в себе в тот день, — бурчит в ответ Антон, вынимая изо рта щётку. — Ему нужно было выпустить пар, а я просто попался под руку. Ни о какой симпатии тут не может быть и речи. Тем более, он отправил меня обратно домой сразу после секса, я ему нахрен не сдался.       — Да, только во всём этом присутствует одно «но»: я — его лучший друг. И я прекрасно вижу, что ты его чем-то зацепил. Он в тебя пока не влюблён, спорить не буду, но сексуальное влечение у него к тебе есть. А это уже что-то, ведь сразу после первого раза у Арса обычно напрочь отпадает весь интерес к парню, с которым он переспал. Но ты — другое дело, у тебя есть хороший шанс стать для Арса бОльшим, чем просто одноразовый секс.       — Ты действительно так думаешь? — до этого грустные глаза Антона загораются надеждой, а Матвиенко мысленно радуется своей маленькой победе: умеет он всё-таки убеждать людей.       Хотя и сам Шастун по своей сути ужасно наивный, а, может быть, ему просто очень хочется верить словам Серёжи. Влюблённые люди любят тешить себя надеждами, и Антон — не исключение.       «Нет».       — Конечно. Я всегда говорю только то, что думаю, — наглый, неприкрытый пиздёж.

*~*~*~*

      Заходя в квартиру, Серёжа чувствует, как из кухни вкусно пахнет жареной курицей. Изрядно проголодавшийся Матвиенко жадно втягивает носом этот запах и снимает с себя сначала куртку, а затем кроссовки, переобуваясь в домашние тапочки.       В комнате, которая идеально убрана, сидит Дима и смотрит по телевизору какую-то скандальную передачу.       — Ты сегодня как-то рано, — говорит Серёжа, расстёгивая пуговицы на неудобной рубашке, которую мечтал снять весь день.       — Да, я отпросился пораньше, чтобы мы смогли побыть вдвоём, — на губах Позова играет лукавая полуулыбка.       — Боюсь, что этого не получится, — Матвиенко расстёгивает последнюю пуговицу, снимает рубашку и вешает её в шкаф. — Сейчас припрётся Шастун и испортит нам всю малину. Кстати, странно, что его до сих пор нет. Обычно в это время он уже лежит на диване и смотрит очередной сериал.       — А Антон сегодня не придёт, — данная фраза заставляет сердце Серёжи забиться чаще. — Он останется у Иры ночевать, я с ним договорился. Так что в нашем распоряжении весь вечер и вся ночь.       — Знаешь, эти слова — лучшее, что я слышал от тебя за последний месяц. — Матвиенко, сразу же меняется в лице: его глаза загораются желанием, а губы кривятся в пошлой улыбке.       Ох уж этот недотрах!       — Вот видишь: я тоже умею удивлять, — самодовольно улыбается в ответ Дима.       «Самое главное, чтобы умел удовлетворять» — в рифму думает Серёжа, мысленно уже раздев своего мужчину догола.       — Ты голоден? — заботливо спрашивает у него Позов. — Пошли, я тебе курицу с картошкой приготовил.       — Да к чёрту курицу, — с этими словами Матвиенко подходит к Диме вплотную и, схватив мужчину за плечи, впивается в его губы страстным поцелуем, который сносит крышу обоим.       Углубляя поцелуй, Дима падает вместе с Серёжей на кровать, накрывая полуобнажённое тело любовника — своим. Несколько минут они просто жадно целуются, очень походя манерами на диких зверей.       О, как же Серёжа скучал по этому ощущению свободы и вседозволенности!       — Неужели мы действительно это делаем, боже, — стонет в поцелуй Матвиенко, помогая Диме снять футболку. Через несколько секунд эта ненужная вещь летит на пол. — И никаких тебе Антонов, спящих на раскладушке… ммм, — Серёжа сильнее задирает голову, когда влажные губы партнёра ласкают его шею.       Тело Матвиенко дрожит от удовольствия, но ему уже не терпится приступить к самому главному. Поэтому, решив оставить все предварительные ласки на следующий раз, Серёжа нетерепеливо тянется к домашним штанам Позова, одним рывком спуская их до колен.       — Я тебя так хочу, ты не представляешь, — шепчет он на ушко Диме, прикусывая зубами чувствительную мочку.       — Ещё как представляю, — Позов судорожно расстёгивает ремень на джинсах Серёжи, то и дело задевая пальцами его налитый кровью член.       Матвиенко в ответ издаёт сдавленные стоны и нетерпеливо толкается тазом навстречу рукам партнёра.       И всё бы хорошо: они наконец остались вдвоём, сейчас между ними произойдёт упомрачительный секс, если бы не отрезвляющий звук входной двери, который заставляет мужчин отстраниться друг от друга.       — Кто это, чёрт возьми? — хнычет Серёжа, чувствуя, что возбуждён до предела.       Когда на пороге комнаты появляется довольный жизнью Антон, Матвиенко готов наброситься на него с кулаками. Избить, а потом затрахать до смерти, потому что нехуй обламывать ему весь кайф.       — Ты чего припёрся? Мы же договорились, блять! — кажется, Серёжа ещё никогда не видел Диму таким злым и неудовлетворённым.       А Шастун будто и не понимает, что ещё немного, и он попал бы в самый эпицентр событий, как ни в чём не бывало снимая с плеч школьный рюкзак и бросая его на пол.       — Договорились, но Ирка поссорилась с мамой, и я был вынужден свалить, — с притворной досадой вздыхает Антон и плюхается на кровать между двумя влюблёнными. — Так, где пульт? — он вертит головой в поиске нужной вещи, которая обнаруживается под задницей Серёжи. Тот, скрипя зубами от злости, швыряет пульт в Шастуна, но Антону всё же удаётся его поймать. — Сейчас начнётся новая серия «Улицы», я не могу её пропустить, — бубнит он себе под нос, включая нужный канал.       Раздражённо вздыхая, Дима поднимает с пола футболку и натягивает её обратно на себя. Серёжа в это время проклинает Шастуна последними словами. Член в джинсах до сих пор болезненно ноет, а у него под боком сидит Антон, который увлечённо пялится в телевизор, и Матвиенко не знает, что в данный момент ему хочется больше: выебать его или убить.       — Будь ты проклят, Шастун, — говорит вслух Серёжа, раздражённо проводя ладонями по лицу.       — Эй, я не виноват, что вы не успели потрахаться, — с обидой поджимает губы Антон.— Я же не мог всю ночь проторчать на улице, там холодно, между прочим. — Вот если бы я переехал к Арсу, то…       — Даже не мечтай об этом, — в грубой форме отрезает Дима, отчего Антон и вовсе надувается, словно мыльный пузырь.       — Ну и живи тогда с вечным недотрахом, — фырчит он, доставая из кармана спортивных штанов смартфон.       Проверив ВК на наличие новых сообщений, он откладывает его в сторону, даже не заблокировав. В телевизоре разворачивалась целая любовная драма, и Антон просто не мог её пропустить, с интересом уставившись в экран. Окружающий мир в такие моменты просто переставал для него существовать. *~*~*~*       «Боже, ну что мне с ним делать?» — думает Дима, краем глаза косясь на брата.       Честно говоря, его тоже безумно напрягает отсутствие полноценного секса с Серёжей и вечный беспорядок в квартире, но отпустить Антона к Попову — мягко говоря, не лучший вариант. Ну почему его брат не мог влюбиться в нормального парня? Почему, блять, именно Попов?       Из мрачных мыслей Диму выводит звук вибрации, который раздаётся прямо около его руки. Позов машинально переводит взгляд на экран смартфона и видит, как на нём высвечивается сообщение от некой Ирины Кузнецовой.       «Ну как? Наш план удался?» — гласит оно, вызывая в душе у Димы определённые подозрения.       «Странно…»       Воспользовавшись тем, что Антон полностью увлечён просмотром сериала и не замечает ничего вокруг, Позов беспалевно берёт в руку смартфон и пишет Ире: «Какой план?»       Ответ не заставляет себя долго ждать.       «Как какой? Ты там головкой случайно не ударился, не? Дима отпустил тебя к Арсу?»       Прочитав сообщение, Дима недовольно косится на Антона, но тот и бровью не ведёт.       «Ну и чё ты молчишь? Увидел, как Дима трахается с Серёжей и дар речи потерял? : D»       Тут до Позова резко доходит. Ну конечно!       «План заключался в том, чтобы я обломал им секс, и на эмоциях Дима разрешил бы мне переехать к Арсу?»       «Ну да! Антон, что с тобой? У тебя амнезия?»       Позов резко выхватывает пульт из руки Антона, ловя на себе его недоумённый взгляд, и выключает телевизор.       — Эй, ты охренел?       — Нет, это ты охренел! — рычит Дима, тыча в лицо брата перепиской. — Что это, блять, такое?       Шастун вырывает из его руки телефон и быстро пробегается глазами по сообщениям, с каждой прочитанной строкой округляя глаза всё больше.       — Значит, ты всё это специально подстроил, да? Всё ещё не теряешь надежды переехать к Попову?       — Да, не теряю! И что с того? Всё равно ведь не отпустишь!       — Конечно же, не отпущу! И ты прекрасно знаешь, в чём причина!       Серёжа в это время сидит в сторонке и молча охуевает от происходящего.       — Да засунь себе эту причину, знаешь куда?! — кричит Антон, чуть ли не плача. — Как ты не можешь понять, что я уже взрослый и сам могу распоряжаться своей жизнью!       — Взрослым ты будешь, когда достигнешь совершеннолетия, а пока будешь делать то, что я тебе скажу!       — Да пошёл ты нахуй! — эта фраза, произнесённая с такой злостью, добивает Диму, взрывая внутри него все существующие предохранители.       «Давно пора надавать этому засранцу пиздюлей! Желательно — ремнём».       — Моё терпение лопнуло, Шастун! — он грубо хватает брата за шиворот с твёрдым намерением скинуть его на пол, чтобы потом хорошенько навалять ремнём по заднице, но неожиданно замирает, замечая на оголившемся участке худого тела след от засоса.       «Ещё недавно его здесь не было!»       Понимая, куда смотрит Дима, Антон еле заметно краснеет.       — Пиздец, — Позов насильно снимает с брата футболку и ужасается, смотря на засосы, которые россыпью красуются по всему его телу. Какие-то выделяюся сильнее, некоторые — уже почти зажили. — Что это, блять, такое? Ты опять с ним трахался?       — Да, и если захочу, трахнусь снова, — с вызовом смотрит Шастун прямо в глаза Диме. — И ты не в силах помешать мне сделать это: не будешь ведь ты ходить за мной по пятам.       В сердце Позова что-то обрывается от этих слов, и он понимает, что Антон, чёрт возьми, прав. Разве он сможет как-то остановить его, если тот опять захочет пойти к Попову домой? Нет, ведь он этого даже не узнает. Все его старания настолько бессмысленны, что руки начинают невольно опускаться. Увы, но Антону Дима — не указ, и мужчина чувствует, как в его душу скользкой змеёй проникает тупая обида.       — Да делай ты что хочешь, — бросает Позов в сердцах. — Только потом не плачь.       — То есть ты разрешаешь мне переехать к Арсу? — Антон заметно смягчается, услышав заветные слова из уст Димы.       «Боже, ну не глупец ли?»       — Неужели ты действительно не понимаешь, кто такой Попов? Он человек, который презирает чувства, ты не нужен ему, пойми. Он же сломает тебя… сломает, словно куклу, и даже прощения не попросит. Тебе это действительно надо? Остановись, пока не поздно, найди себе нормального парня, который будет любить тебя, а не использовать в качестве сексуальной игрушки.       — Не говори так,  — на глаза Антона наворачиваются слёзы, но Диме его почему-то не жалко.       — Я привык говорить только правду и не виноват, что она каким-то образом тебя задевает. Своими словами я лишь хочу вразумить тебя, избавить от будущих страданий, но… чувствую, что это бесполезно.       Позов больше не в силах смотреть на брата, на его погрустневшее лицо и ощущать угнетающую атмосферу, которая давит на него со всех сторон. Поэтому он уходит на кухню: ему необходимо некоторое время побыть в одиночестве. *~*~*~*       Всё это время Серёжа безмолвно наблюдал за разворачивающейся драмой, а теперь ощущает в душе острое чувство вины. Мда уж, наломал он дров со своим желанием, невольно поссорив близких друг другу людей.       Антон сидит молча, даже не шевелясь. Его взгляд устремлён в одну точку и кажется каким-то неживым.       «Ну отпустил его Дима к Арсу, и что дальше? Что ждёт его там, кроме боли и разочарования? Он ведь реально влюблён, но это чувство ни к чему хорошему не приведёт. Арс слишком сложный человек, он так просто в душу к себе не впустит, и я не думаю, что Антону хватит терпения».       — Ну и что ты решил? — наконец, разрывает Серёжа тишину.       Антон вздрагивает, словно забыв, что в комнате есть кто-то ещё, и переводит на него задумчивый взгляд.       — Поеду. Может быть, это мой единственный шанс сблизиться с Арсом, не хочу его упускать.       — Знаешь, мне кажется, что игра не стоит свеч, — истинные мысли Матвиенко наконец вырываются наружу.       — В смысле?       — Арс — не тот человек, который тебе нужен: он презирает слово «любовь», у него скверный характер…ты не дождёшься от него ничего, кроме боли. Просто подумай, оно тебе надо?       — Но… — Антон совсем теряется от слов Серёжи, беззвучно шевеля ртом, словно рыба, выброшенная на сушу, — но ты же сам мне говорил, что… Арс… он что-то чувствует и… получается, ты мне соврал?       — Я повёл себя как эгоист по отношению к тебе. Хотел избавиться от тебя любыми способами, теперь понимаю, что был не прав. Ты — хороший парень, не хочу, чтобы тебе было больно. А Арс… он, на самом деле, не хочет жить с тобой. Он — дурак. Дурак, который привык к одиночеству. Может быть, у него и есть к тебе какое-то сексуальное влечение, но, повторюсь: игра не стоит свеч.       Серёжа видит, как зелёные глаза напротив тускнеют. Антон тяжело вздыхает и опускает взгляд, неосознанно перебирая пальцами многочисленные браслеты на своей руке.       — Мне кажется, что я скоро сойду с ума, — срывается он на откровенный тон, выдержав минутную паузу. — Арс мне мерещится повсюду: на улице, в магазинах, в лицах прохожих… я постоянно чувствую его запах, каждую секунду думаю только о нём… я помешался, понимаешь? И не знаю, как с этим бороться. Я и так запутался, а тут ещё ты со своими советами. И Дима тоже… вы, блять, давите на меня с двух сторон.       — Ты, наверное, думаешь, что хуже уже быть не может? Но это не так. Тебе нужно просто переболеть эту стадию влюблённости, дать чувствам остыть… Арс — мой лучший друг, но мой тебе совет: беги. Беги от него куда подальше и не оглядывайся.       Наконец-то Матвиенко предельно честен с Антоном. И даже на душе сразу становится как-то легче. Но, видимо, только ему.       — Я хочу побыть один, — голос Антона предельно спокоен, и лишь одному богу известно, что сейчас творится в душе у его обладателя.       — Как скажешь…       А где-то через полчаса тихо хлопает входная дверь. Шастун ушёл.