Грязь и чистота

      После работы Арсений заходит в пиццерию, которая находится неподалёку от офиса. Честно говоря, Арс равнодушен ко всевозможным пиццам и прочему фаст-фуду, но вот Антон готов отдать многое за свою любимую грибную пиццу. И Арсений решает бессовестно этим воспользоваться. Задобрить Шастуна пиццей? А почему бы и нет? Отличный план, кстати говоря. Может быть, тогда Антон подобреет и на сытый желудок простит его за вчерашнее, хотя, по сути, он ни в чём и не виноват.       Арсений не противоречил своим словам, которые пытался донести до Шастуна накануне (и, видимо, получилось у него так себе), он ему ничего не обещал, не давал Антону поводов для того, чтобы он строил розовые замки. В конце концов, что этот малолетка от него ожидал, когда караулил его около клуба? Что он выйдет из него в полном одиночестве, вспомнив о том, что дома его ждёт верный Антошка? Ха, какие глупости. Но самым глупым со стороны Антона было затевать из-за этого настоящий скандал. Какого чёрта он так себя вёл? Так, словно Арс ему что-то должен.       Они просто живут вместе из-за дурацкого спора Серёжи, алё! Поэтому Арс имеет право трахаться с кем хочет. Но разве это докажешь влюблённой малолетке? Свалился на его голову. Глядишь, через несколько дней ещё и права качать начнёт, окончательно став похожим на ревнивую жену.       Вот если это действительно случится, то Арсений клянётся себе, что забьёт на этот грёбаный спор и выставит Антона за дверь. В конце концов, он свободный человек и не позволит этому мальчонке собой манипулировать!       «Ага, не позволю…, а сам сейчас стою и жду чёртову пиццу, которая нахрен мне не всралась. И ради чего? Ради того, чтобы на меня не злился человек, перед которым я даже не виноват. Пиздец какой-то».       Просто Арсу, по каким-то непонятным причинам, в которые, по правде говоря, он углубляться и не желает, крайне неуютно, когда Антон на него обижается. А он ведь, сука, обижается — это Арсений заметил ещё с утра, когда удостоил взглядом его кислую мину. Даже Серёжа, который проснулся с абсолютно дичайшим похмельем, на его фоне выглядел более довольным жизнью.       Или он просто зацикливается на настроении Антона? Может быть, ему просто кажется, что Шастун обижен, а тот уже даже и не помнит про вчерашнее? Да ну! А о чём ему тогда так хотелось поговорить с утра пораньше? Явно не о чём-то светлом и позитивном.       «Да какого чёрта я вообще об этом думаю? Почему моя голова весь день забита какой-то хернёй? Из рук всё валится и настроение странное… просто хочется увидеть Антона и убедиться, что он такой же, как и всегда. Что он не обижен и по-прежнему влюблён в меня без памяти».       Мда… каждый сходит с ума по-своему.       За своими мыслями Арс даже не замечает, как официант приносит ему упакованный заказ. Юноша неуверенно дотрагивается до его плеча, и Арсений вздрагивает, смотря куда-то сквозь него.       — Ваш заказ.       — Ах да, — Арс слегка трясёт головой, пытаясь выгнать из неё ненужные, навязчивые мысли и, достав из кармана кошелёк, расплачивается за пиццу, которая даже сквозь плотную, картонную упаковку источает грибной аромат. — Сдачи не надо.       Официант не может сдержать благодарной улыбки, уже подсчитав в уме сумму своих чаевых, а он ведь только пиццу принёс. День сегодня определённо задался.       — Спасибо, — вежливо отвечает он.       — Да не за что… — равнодушно бормочет Арс, поднимаясь со стула. — Купи цветы своей девушке…, а лучше сходи в клуб и закадри какую-нибудь шлюху на одну ночь.       Улыбка с лица официанта мгновенно пропадает, заменяясь растерянностью и лёгким смущением.       — Или… — Арсений игриво приподнимает правую бровь и подходит к юноше чуть ближе, отмечая про себя, что он довольно ничего. Только черты лица слишком резкие, а губы тонкие и обветренные. Но это мелочи: он ведь не собирается с ним целоваться. С ним точно нет, так что лицо в данном случае не особо важно. Важна лишь нижняя часть, которая, на первый взгляд, Арса полностью устраивает. — Ты по другой части?       Официант чуть не давится воздухом, краснея словно помидор и глазея на Арса как-то испуганно. Так, будто бы Арсений прямо сейчас собирается его изнасиловать.       — Да нет, что вы, у меня девушка есть, она беременна, у нас скоро свадьба, — начинает тараторить юноша, словно оправдываясь перед Арсом за то, что он — натурал, а не гей.       Арсению безумно хочется смеяться, смотря на это краснеющее недарозумение. И зачем он вообще начал к нему подкатывать? Его ведь дома ждёт точно такое же. Что-то всё чаще его начало тянуть на малолеток… хм, это уже начинает пугать.       — Охотно верю, — с губ Арса всё же слетает предательский смешок. — А вот жениться тебе ещё рано, малыш.       Арс берёт со стола коробку с пиццей и уходит, оставляя официанта в замешательстве. Это он умеет. И любит. Да уж, он так чертовски любит ставить людей в неловкое положение! В этом весь Арсений.       Выходя из пиццерии, Арсений замирает на несколько секунд и ёжится, поднимая глаза в небо. Ему на лицо сразу же приземляются несколько снежинок и в ту же секунду тают, оставляя за собой влажные следы, которые Арс стирает тыльной стороной ладони.       «Ну вот и зима пришла» — усмехается Арсений, несколько заворажённо смотря на то, как белые хлопья снега, плавно кружась в воздухе, медленно падают на грязный асфальт. Внизу их ждёт мгновенная смерть, но они об этом пока ещё не знают.       Грязь этого грешного города всё равно поглотит их невинную чистоту.       Арс вздыхает от депрессивных мыслей в своей голове. Почему созерцание первого снега не вызывает в нём радость, как у всех нормальных людей? Лишь какую-то странную тоску. Неужели его тёмная душа — такой невъебически запущенный случай? Может быть, ему уже стоит показаться психологу, чтобы он покопался в его мозгу и выявил причины такого поведения?       «Нахуй психолога. Я чувствую себя просто прекрасно! Жизнь вообще штука чудесная, только в ней частенько происходит всякое дерьмо».       Продолжая мысленно убеждать себя в том, что у него всё отлично, Арсений подходит к своему автомобилю и замечает около переднего колеса маленький, пушистый сюрприз в виде чёрного котёнка. Кажется, он дрожит, пугливо озираясь по сторонам и явно не понимая, что это за белое «нечто» падает на его слегка растрёпанную шёрстку, делая её влажной. Издав короткое, почти неслышное «мяу», он поднимает неуверенный взгляд на Арса, а тот смотрит на него как на какое-то чудо света. В плохом смысле этого слова.       — Ну и чего ты здесь уселся? — со вздохом спрашивает Арсений, недовольно уставившись в голубые глаза котёнка. — А ну-ка иди отсюда, — он делает несмелую попытку спугнуть котёнка носком ботинка, но тот не движется с места; лишь вздрагивает и жалобно мяукает. — Что «мяу»? Чего ты от меня хочешь?       «Мяу» — короткий ответ. Арс тяжело вздыхает и, помявшись несколько секунд, садится на корточки рядом с котёнком. Он бы, конечно, мог просто взять и согнать это дрожащее существо, но в нём тоже присутствует такое чувство, как элементарная жалость. Да, представьте, Арсений ещё не такой запущенный случай и ему тоже не чуждо чувство сострадания. Особенно, если дело касается маленьких, беззащитных существ.       — Может, ты есть хочешь? — Арс открывает коробку с ещё горячей пиццей и, отломив кусочек, кладёт его на мокрый асфальт, прямо перед светло-розовым носом котёнка.       Чернявый настороженно обнюхивает предложенную еду и, явно не удовлетворившись ей, поднимает на Арсения взгляд, полный надежды.       — Больше у меня ничего нет, — Арс демонстративно разводит руками и чуть ли не смеётся от абсурдности ситуации: он сидит на корточках посреди города и разговаривает с котёнком, который, конечно же, его не понимает. Это же всего лишь бестолковое существо, к тому же ему несколько месяцев от роду, не больше.       — Кто же тебя на улицу выгнал, бедный? — вздыхает Арсений и осторожно чешет котёнка за ушком. Тот настораживается, но не отходит, продолжая смотреть на Арса своими чистыми, голубыми глазками. — Или ты на улице и родился? Скорее всего.       А ведь в детстве у Арсения были такие же невинные глаза, которые так любили воспитательницы в детском саду. За них они были готовы простить мальчику все шалости. Только вот с годами эти глаза всё больше начинали походить на убежище для дьяволов, пока и вовсе не стали их родным домом.       — Ой, какой хорошенький, — Арс даже вздрагивает, когда к машине подходит умилённая барышня лет двадцати и, присев на корточки, берёт в руку котёнка, отчего тот издаёт жалобный писк. Блондинка улыбается, поправляя сумочку, съехавшую с плеча, и принимается гладить чернявого, пока Арсений смотрит на девушку абсолютно тупым взглядом. — Так бы и затискала его всего, какой он милый, боже, — знаете, порой Арсу тоже хочется стать котёнком, хотя в подобных ласках он и не нуждается. — Это ваш? — девушка, наконец, обращается к Арсу, поднимая на него свои тёмно-карие глаза.       — Да нет. Сидел тут, когда я к машине подошёл. Бездомный, наверное.       — Жааалко, — плаксивым тоном тянет девушка; её симпатичное лицо искажает печальная гримаса.       — Ну так заберите его себе, — предлагает Арсений, пожимая плечами.       — Я бы с радостью, но у нас в общаге с этим строго. Одна моя подруга хомяка из дома привезла, так комендантша её спалила и такой скандал устроила, что мама не горюй. Чуть до выселения дело не дошло, — девушка грустно вздыхает и неохотно выпускает из рук котёнка, все ещё гладя его мягкую шёрстку. Котёнок уже и сам подставляется под её нежные ласки, но заметно, что он до сих пор напуган. — Так что я никак не смогу его к себе забрать.       — Понятно, — коротко отвечает Арс.       Пауза, которая наступает после этого, немного затягивается. Арсений всё также сидит на корточках, чувствуя, как ноги начинают затекать от неудобного положения, а незнакомка гладит котёнка уже без прежнего интузиазма, каждые несколько секунд поглядывая на наручные часы.       «Ну и долго я ещё буду здесь сидеть? Может быть, до утра? А что, неплохая идея. Зато на работу точно не опоздаю».       — А вы? — внезапно разрезает тишину хрипловатый голос блондинки.       — Что я?       — Почему вы не можете забрать к себе котёнка? У вас же наверняка есть собственная квартира.       Честно говоря, о подобном развитии ситуации Арс даже не задумывался. Животное? В его квартире? Да ну нахрен, ему и Антона вполне хватает. А этот ещё и гадить будет в неположенных местах. Оно ему надо? Определённо нет.       — Это исключено. В моём доме есть место только для меня, — без всякого зазрения совести отвечает Арсений, и видит, как незнакомка недовольно хмурит брови от его слов. — К тому же, о нём нужно заботиться, а я на это не способен.       — Господи, ну почему все мужики такие беспросветные эгоисты? — обречённо вздыхает девушка, картинно поднимая глаза к небу. — Для них важен только собственных комфорт, а на милых, беззащитных существ им плевать, — с этими словами блондинка переводит на Арса осуждающий взгляд, и Арсению почему-то становится неловко; он, сам того не осознавая, опускает глаза. Такое случается с ним крайне редко. — Ну вы только посмотрите… посмотрите, какой он хорошенький, какой бедненький, какие у него красивые глазки, — причитает незнакомка, чуть ли не плача. — Неужели совесть позволит вам оставить его здесь? Он же может умереть от голода или его загрызут собаки. Этой судьбы вы для него хотите?       — Нет, но…       — Да какие могут быть «но»? — девушка осторожно берёт в руки котёнка и сажает его Арсу на колени. Голубые глаза котёнка смотрят в не менее голубые глаза Арсения. Похоже, это любовь, иначе, как объяснить то, что сердце Арса в данный момент сжимается в тугой комок от жалости? — Вы только посмотрите, какое чудо, — блондинка своими словами подливает масла в огонь. — Как он на вас смотрит… да вы похожи с ним, как две капли воды! Оба голубоглазые и чернявые.       — Нет, я не могу, — Арсений всё ещё стоит на своём, хотя его голос уже не кажется таким уверенным. — Это слишком большая ответственность.       — Скажите, а у вас есть семья? — лицо девушки принимает серьёзный вид, а глаза смотрят на Арса как-то выпытывающе.       Арсения не покидает стойкое ощущение, что он находится на каком-то допросе. На несколько секунд в его взгляде читается растеряннось.       — Нет, — отвечает он после непродолжительной паузы и тут же жалеет об этом.       — И я, кажется, знаю почему, — на Арса словно выливают ушат ледяной воды. Настоящее, безудержное бешенство вспыхивает в его глазах.       Да кто она, чёрт возьми, такая, чтобы так с ним разговаривать? Грёбаная малявка, которая ещё ничего не смыслит в жизни. Какого чёрта она к нему лезет?       — Слушай, ты можешь от меня просто отъебаться? — забыв всякие правила приличия, шипит Арс. Он итак слишком долго терпел эту грёбаную выскочку. — Если тебе так жалко котёнка, то забирай его и вали. Чего ко мне то пристала?       — Я же сказала, что не могу! — от возмущения девушка даже повышает голос, вскакивая на ноги. Теперь она уже не похожа на невинный цветок; внутри неё проснулся настоящий зверь.       — Ну вот и я тоже не могу! — следуя примеру незнакомки, Арсений принимает стоячее положение, но котёнка на руках всё ещё держит, а тот, в свою очередь, жалобно пищит.       — Вот вы, как раз, можете! У вас для этого есть все условия. На худой конец, вы можете отвезти его в приют для животных, но уж точно не оставлять умирать на улице! Так поступают только законченные мудаки и, видимо, вы относитесь к их числу! — девушка орёт так громко, что прохожие начинают на них оборачиваться. Арсу абсолютно плевать на прохожих, но последняя фраза блондинки странным образом его задевает.       «Так поступают только законченные мудаки…»       — Никакой я не мудак, — фыркает Арсений и, достав из штанов ключи от машины, снимает с неё сигнализацию. Открывает дверь и демонстративно запихивает котёнка в тёплый салон. — Довольна? Истеричка! — с этими словами Арс садится в автомобиль и громко хлопает дверью. — Вывела меня. Чокнутая какая-то, — бормочет себе под нос Арсений и переводит взгляд на котёнка, который притаился в самом углу, испуганно поджав ушки. — Нагадишь в салон — отправлю обратно на улицу.       Тяжело вздохнув, Арсений падает в кресло и видит в окне ту самую чокнутую, которая спешно куда-то идёт, всё время сдувая с глаз непослушную чёлку. Её походку с трудом можно назвать грациозной. Ну до чего нелепый кадр. В какой-то детской шапке с пумпонами и старомодном пальто, которое ей велико. И это чучело пыталось учить его жизни? Боже!       Арса внезапно пробирает на смех. Он приглушённо смеётся, откинув голову на спинку кожаного сиденья, а котёнок недоумённо сморит на него из угла. Ну и хозяин ему достался, конечно. Может быть, лучше обратно на улицу?       «До чего же нелепая ситуация! Пиздец просто!»       Арсений утирает несколько слезинок, которые скопились в уголках глаз, и снова смотрит на котёнка, только уже не с такой обречённостью во взгляде.       — Антону ты понравишься. Он любит всяких существ вроде тебя. Вот ему то тебя и сбагрю, — оставшись полностью довольным своей идеей, Арс поворачивает ключ зажигания.

*~*~*~*

Jason Walker — Down

«Я падаю вниз, вниз, вниз, Я не могу найти выход, Я не хочу ощущать вкус потери того, Чего у меня и так нет…»

      А в это время Антон бредёт по вечернему городу, спрятав замёрзшие руки в карманы куртки. Белая россыпь снежинок блестит на его светлых волосах, а во взгляде отчётливо виднеется грусть вперемешку с неуверенностью и страхом. Тусклые фонари освещают дорогу, но каждый новый шаг даётся Шастуну всё сложнее: дом Арса уже совсем близко, а он не успевает подобрать в своей голове нужные слова; мысли отчего-то путаются, словно клубок ниток, а сердце тоскливо сжимается в груди.       После разговора с Ирой Антон чувствует себя более, чем подавлено. Честно говоря, он ждал от неё дружеской поддержки, каких-нибудь тёплых слов, например, о том, что у них с Арсом всё будет хорошо, что нужно просто немного подождать, пока их связь станет более крепкой и разорвать её станет невозможно, но Кузнецова не стала с ним церемониться, как на духу выложив всё, что она думает об их неправильных отношениях (если, конечно, то что между ними происходит вообще можно назвать отношениями).       «Я думаю, что у вас ничего не получится. Вы с ним из разных полюсов, пойми. Ты — огонь, а он — лёд, но эта не та история, в которой противоположности притягиваются», — Антон был бы и рад не согласиться с подругой, но подходящие слова безнадёжно застряли где-то в горле, образуя ком.       Тут скорее одностороннее притяжение. На Арсения этот закон действует лишь изредка, и то не в полную мощь.       Ира настоятельно рекомендовала Антону порвать с Арсом, пока всё не зашло слишком далеко.       Пока он ещё может это сделать.       Ведь чем сильнее привыкаешь к человеку, тем сложнее его потом отпускать. А Арсения, скорее всего, отпустить всё же придётся. Именно поэтому голова Антона сейчас забита лишь одним — судорожным подбором необходимых слов, которые либо помогут ему, либо разобьют вдребезги все его надежды. Третьего здесь просто не дано.       В наушниках играет грустная песня, название которой Шастун помнит смутно, и от неё веет такой безнадёгой, что возникает желание прямо сейчас выбежать на проезжую часть и броситься под первую попавшуюся машину.       Но Антон вовсе не самоубийца, нет. Он просто человек, который пиздецки запутался.       «Просто подойду к нему и скажу, что не могу так больше. Не могу делать вид, что мне всё равно, с кем он проводит время помимо меня. Если я совсем ничего для него не значу, то пусть он скажет мне это в лицо, а я, блять, правда постараюсь принять правду, какой бы чертовски неприятной она не была. Да, скорее всего, мне будет больно, обидно, но я справлюсь, я не настолько слабак; возьму и найду человека, который полюбит меня по-настоящему, а он пусть так и проведёт в одиночестве всю свою оставшуюся жизнь, раз ему так нравится принадлежать лишь себе. Это его право, а я абсолютно точно заслуживаю большего. Я, как и все нормальные люди, хочу, чтобы меня любили, а не просто изредка трахали, как это делает он. Да лучше бы я вообще его никогда не встречал!»       Из пелены депрессивных мыслей Антона вырывает резкий звук автомобильного клаксона, который можно услышать даже через громкую музыку в наушниках. Шастун аж подпрыгивает на месте и, вынув из ушей наушники, несколько испуганно оборачивается на «источник звука». Он сразу узнаёт чёрную иномарку Арсения, которая в данный момент паркуется у обочины, светя фарами прямо Антону в лицо.       Сердце в груди отчего-то начинает биться чаще и тревожнее, а тело бросает в жар. Подошва кроссовок словно намертво приклеилась к асфальту, и Шастун не в силах сдвинуться с места, мысленно проклиная всех существующих и несуществующих богов за то, что они, будто бы сговорившись, приблизили его встречу с Арсом, которую с огромной натяжкой можно назвать желанной. Хотя нет, даже с натяжкой не назовёшь, ведь Антон специально шёл так медленно, чтобы оттянуть серьёзный разговор, который, в любом случае, должен состояться сегодня. Шастун себе пообещал, и он скажет Арсению всё, что хотел. Обязательно скажет. Он не трус и не слабак. И вовсе не боится быть отвергнутым. Конечно же, нет.       Только вот нужных слов в голове всё ещё нет. Вместо них какие-то жалкие и абсолютно бессмысленные обрывки, но даже и они находятся на грани того, чтобы сгореть и превратиться в никому не нужный пепел.       Громкий звук клаксона раздаётся снова, только уже более протяжнее и настойчивее, как бы намекая Антону, что ему уже пора сесть в машину, а не продолжать стоять около неё истуканом. У Шастуна сдавливает виски то ли от нервов, то ли от ненавистного звука, который проникает в ушные перепонки, раздражая слуховые рецепторы.       Набрав в лёгкие побольше воздуха, Антон подходит к иномарке и, открыв переднюю дверь, залезает в тёплый салон. Только через секунду он понимает, что сел на какую-то коробку. Достав её из-под своей задницы, Антон с некоторым удивлением замечает, что, судя по названию, в ней находится его любимая грибная пицца.       — Это мне? — спрашивает Шастун вместо приветствия.       — Ну, а кому же ещё? — усмехается Арсений, неоторывно смотря на Антона.       От этого взгляда Шастуну почему-то становится не по себе. Он быстро опускает глаза и открывает коробку, замечая, что у пиццы не достаёт одного маленького кусочка.       — Ты был настолько голоден, что решил попробовать немного? — Антон не в силах сдержать приглушённого, какого-то нервного смешка.       — Что? — Арс недоумённо хмурит брови, но буквально через секунду понимает, в чём дело. — Вообще-то… — он уже хочет сказать про котёнка, который затаился где-то сзади, сжавшись в испуганный клубок, но Шастун издаёт резкий вздох и бесцеремонно его перебивает:       — Не важно, — Антон переводит на Арсения серьёзный взгляд и до боли прикусывает собственную губу. Арс замечает, что его лицо заметно побледнело, или так просто свет падает… — Нам нужно срочно поговорить.       Арсений смотрит на Шастуна как-то настороженно. Внимательно взглядывается в его напряжённое лицо, словно пытаясь понять, о чём именно пойдёт разговор. А затем просто отворачивается.       — Это не может подождать до дома? — спрашивает Арс и заводит мотор, так как парковаться на то место, на котором сейчас стоит его машина, вообще-то не положено.       — Нет, — отвечает на это Антон. — Не может, — его голос на грани того, чтобы сорваться и задрожать. — Это важно.       — Ну… в таком случае, я тебя слушаю, — Арсений выруливает на проезжую часть, всё с таким же недоверием косясь на Шастуна.       Но Антон этого не замечает, ведь в данный момент он так чертовски близок к пропасти, к которой, на минуту, пришёл сам. Никто его не заставлял, разве что слегка подтолкнул. И сейчас в неё нужно упасть, но ещё неизвестно, подхватит ли его тот, на помощь которого он так надеется, или останется стоять на месте.       «Не могу так больше. Либо мы будем встречаться, как все нормальные пары, либо я уйду. Навсегда. Выбор за тобой» — даже в мыслях произнести это чертовски трудно.       Но по-другому нельзя. У Антона практически нет надежды на то, что ответ Арса не причинит ему боль, но расставить все точки над «и» просто необходимо. Или…       Так ли это необходимо, на самом деле? Может быть, стоит ещё немного подождать? Набраться терпения. Ведь Арсений — очень непростой человек, и ему тоже нужно время на то, чтобы понять себя, осознать свои чувства…       «Сука, нет! Ты себе пообещал, поэтому, будь добр, перестань вести себя, как слабак и просто скажи! Если он хоть что-то к тебе чувствует, то не позволит просто уйти! Хотя… это же Арс! Со своим грёбаным цинизмом он способен на многое».       Антон делает глубокий вдох, чувствуя, как собственное сердце отчаянно мечется по грудной клетке, а к вспотевшему от волнению телу неприятно липнет одежда.       — В общ…       «Мяу!» — раздаётся где-то совсем неподалёку, и Шастун обрывает себя на полуслове, удивлённо округляя глаза.       Ему ведь не показалось?       — Что это сейчас было? — недоумённо хмурит брови Антон.       — Не «что», а «кто», — с улыбкой отвечает Арс. — Повернись назад и увидишь сюрприз.       Шастун уже примерно понимает, что это за сюрприз. И не ошибается в своём предположении, когда видит чёрного котёнка, который притаился под задним сиденьем. Его ярко-голубые глаза напряжённо смотрят на Антона, светясь в темноте.       — Ух ты, какой хорошенький, — губы Шастуна расплываются в восхищённой улыбке.       Усевшись коленями на переднее сиденье, Антон тянется руками к котёнку, тем самым открыв Арсению неплохой обзор на свою пятую точку. Поэтому совсем неудивительно, что через несколько секунд на неё прилетает несильный, но весьма ощутимый шлепок ладонью.       — Эй! — по-доброму возмущается Шастун, всё же уловчившись и взяв котёнка на руки, хотя тот и предпринимал попытки увернуться. — Больно же, — Антон принимает прежнее положение, усаживая чернявого себе на колени.       — Сам виноват. Нечего вертеть своей костлявой задницей у меня перед носом, когда я еду за рулём.       — Не такая она и костлявая, — беззлобно бурчит Шастун.       Всё его внимание сейчас направлено на маленький, пушистый комочек, который словно греет изнутри одним своим до невозможности милым видом.       — Нравится?       — Угу, очень, — улыбается Антон, гладя котёнка за ушком. — Я с детства мечтал о щенке или котёнке, но родители даже хомяка не разрешали завести. Ты где его нашёл, кстати?       — Да с улицы подобрал, — слегка замявшись, произносит Арсений. — Жалко стало.       — Ого, неожиданный поступок для такого, как ты, — Антон выпаливает это прежде, чем осознаёт смысл сказанных только что слов. Уже через секунду он с досадой прикусывает язык, ловя на себе вмиг похолодевший взгляд Арса.       — То есть, ты считаешь, что я не способен на такое чувство, как жалость? — с плохо скрываемой иронией в голосе спрашивает Арсений. Его руки неосознанно сжимают руль сильнее.       Странно, что его вообще каким-то образом задела эта фраза.       — Да нет… конечно нет, просто… — мямлит Шастун, чувствуя себя безнадёжным придурком.       — Только вот не надо передо мной оправдываться, терпеть этого не могу, — несколько раздражённо произносит Арс. Вцепившись в руль мёртвой хваткой, он сворачивает налево так резко, что Антон чуть не ударяется головой о лобовое окно. Он бросает на Арсения озадаченный взгляд и придерживает котёнка, который так и наровит свалиться с его колен. — Я на тебя не обижаюсь. Честно говоря, меня вообще мало интересует, что ты обо мне думаешь.        От последней фразы, которая произнесена таким до неприличия ледяным тоном, Шастун чувствует в душе неприятный укол.       «Не интересует, да? Ну спасибо! Спасибо за то, что ты такой грёбаный эгоист!» — уже хочет выкрикнуть Антон в сердцах, но вовремя прикусывает губу.       Он еле слышно вздыхает и переводит взгляд на запотевшее окно. Мысли снова начинает судорожно крутиться вокруг разговора, который так и не состоялся. Наверное, нужно возобновить его прямо сейчас. Какой смысл оттягивать неизбежное? Так делают только слабаки. А Шастун сильный. И он вовсе не боится отказа. Не боится.       Не боится.       Заскучавший котёнок, который начинает тереться своей мордочкой о ладонь Антона, снова привлекает к себе внимание. Шастун улыбается, смотря на это чудо. Он всегда мечтал завести себя котёнка или собачку, но его родители были категорически против. И вот его мечта сбылась, но сейчас его голова забита слишком депрессивными мыслями, чтобы он мог обрадоваться этому в полной мере. К тому же, этот котёнок — просто маленькая копия Арса, и если он заберёт его себе после расставания с Арсением (которое с большой вероятностью случится в скором времени), это существо будет всё время напоминать ему о нём. Только эти воспоминания будут не греть душу, а сжигать её до тла, превращая в пепел.       Антон коротко вздыхает и на несколько секунд прикрывает глаза. Гладит котёнка, пытаясь собрать в пазл свои мысли и успокоить тревожно-бьющееся сердце в груди.       — Арс, — произносит Шастун таким жалким голосом, что самому от себя становится противно.       — Что?       «Ну давай, блять, скажи ему!»       — Наверное, нам нужно заехать в зоомагазин, — придурок! Опять всё испортил.       — Зачем? — Арсений слегка хмурит брови и переводит на Антона озадаченный взгляд.       — Ну… купить корму для котёнка… и туалет, — мямлит Антон, выкручиваясь из положения.       — Туалет?       — Ну да, туалет, — внутри Шастуна с геомертической прогрессией разрастается раздражение. В первую и последнюю очередь, на себя. — Но если ты не против, чтобы котёнок нагадил на твои дорогущие ковры, то можем, конечно, не заезжать.       — Нет уж, лучше заедем, — усмехается на это Арс.       Антон ничего не отвечает и отворачивается к окну. Через несколько секунд на запотевшем стекле уже красуется грустный смайлик.       «Приедем домой — обязательно поговорим».

*~*~*~*

      Дома у Арсения тепло и уютно, но почему-то Антон чувствует себя в нём чужаком. Он уныло ест пиццу и всё время поглядывает на Арсения, который сидит напротив за столом и что-то строчит в своём айфоне, изредка улыбаясь.       Почему-то Шастуну кажется, что он переписывается с очередным своим хахалем на одну ночь. В душу скользкой, ядовитой змеёй проникает ревность, сжирая изнутри. Весь аппетит мгновенно пропадает, стул в одну секунду становится ужасно неудобным, а всё вокруг начинает бесить с такой силой, что хочется метать и крушить.       Интересно, где внутри человека находится кнопка, которая вырубает необоснованную ревность? Антону она бы сейчас очень пригодилась.       Шастун морщится и переводит взгляд на котёнка, словно пытаясь найти в этом милом существе какую-то поддержку. Однако, котёнку нет абсолютно никакого дела до чувств Антона. Он мирно лакает из миски молоко, тихо мурлыча себе под нос.       — Антон, у тебя всё в порядке? — спрашивает Арсений, отрываясь от экрана айфона. — Ты сегодня весь день какой-то нервный, дёрганный…       «Будешь тут спокойным!»       — У тебя какие-то проблемы?       — Да, у меня проблемы, — Шастун делает глубокий вдох, пытаясь набраться смелости за эти несколько секунд, — я сегодня весь день хотел с тобой поговорить, но…       И, конечно же, словно по издёвке судьбы, в этот самый момент бесцеремонно хлопает входная дверь, и на пороге показывается Серёжа с пакетом в руке. Если бы Антон умел убивать взглядом, то Матвиенко бы уже лежал на полу без сознания.       — А вот и я. Заждались?       «Век бы тебя не видеть!»       Пока Шастун проклинает Серёжу на чём свет стоит, тот переобувается в первые попавшиеся тапочки и шлёпает на кухню. Его голодный взгляд натыкается на коробку с недоеденной пиццей.       — О! — Матвиенко без лишних слов берёт из коробки достаточно большой кусок и запихивает его себе в рот сразу весь. Затем достаёт из пакета стопку дисков и практически швыряет их на стол перед Арсом. — На фот, фыбирай.       Арсений неторопливо просматривает все предложенные диски и недовольно морщится.       — Ну я же говорил не брать те, где много крови. Они даже не страшные, меня от них только блевать тянет.       Серёжа даже не удостаивает друга ответом, слишком увлечённый поеданием пиццы.       А Антон в это время готов скулить от досады, хмурясь и переводя мрачный взгляд с одного на другого. Всё не так. Всё совсем не так, как он себе представлял. Почему все его планы постоянно рушаться? Ещё и Матвиенко этот… Какого чёрта он сюда припёрся? Ему что здесь мёдом намазано? Бесит.       Шастун уже на грани срыва. Правда. Он судорожно выдыхает и уж слишком резко выходит из-за стола. Зайдя в спальню, Антон, наконец, даёт волю своим чувствам и со всей дури пинает в стену ни в чём неповинный рюкзак, с которым ходит в школу.       Издав какой-то неестественный вздох, Шастун падает на кровать и закрывает лицо ладонями.       Всё не так. Намного сложнее, чем он думал. Он — трус, слабак, а Арс — его грёбаная зависимость.       — Антон, с тобой всё в порядке? — Шастун вздрагивает от голоса Арсения, в котором слышится… забота? Приняв сидячее положение, он поднимает на Арса свои болезненно-сухие глаза и отрицательно мотает головой.       Уже по одному этому взгляду можно понять многое.       Арсений тяжело вздыхает и садится рядом, а тело Антона почему-то начинает мелко дрожать.       Плохое предчувствие.       — Ты вроде хотел со мной поговорить, — Арс смотрит на Шастуна как никогда серьёзно и, если честно, это немного пугает. — Ну так давай… я тебя внимательно слушаю, — Арсений выжидающе сцепляет пальцы в замок.       Шастун весь съёживается и опускает глаза. Дело в том, что он уже и сам не уверен, так ли ему необходим этот разговор. Ему страшно. Страшно получить отрицательный ответ от Арса, и хотя бы сейчас нужно себе в этом признаться. Антон не может сказать и слова; его язык безнадёжно прилип к нёбу, а во рту пересохло.       Видимо, устав ждать, когда молчаливый, как рыба, Шастун, наконец, что-нибудь скажет, Арсений решает начать разговор первым, хоть это и кажется ему весьма глупым. В конце концов, не ему это всё нужно, у него то с настроением сегодня всё в порядке.       Ну да, конечно.       — Если ты хочешь поговорить со мной по поводу вчерашнего, — от этой фразы Антона бросает в жар и холод одновременно. Кажется, он даже забывает, как дышать, до боли закусив губу, — то лучше не стоит. Пойми, что мы с тобой не встречаемся, и я ничего тебе не должен. Я имею полное право проводить время, с кем захочу, и ты не можешь упрекать меня за это, — в глазах Арсения на несколько секунд проскальзывает какая-то непонятная тоска. Он то о чём грустит? Разве его сердце не сделано изо льда? — Если тебя что-то не устраивает, то, пожалуйста, ты можешь уйти. Этот дурацкий спор ничего не значит, и я тебя не держу здесь насильно.       — Я… — Антон отчаянно пытается подавить предательские слёзы, которые скапливаются где-то в уголках глаз.       — Ну правда, Антон, тебе не кажется, что ты слишком заигрался? — Арсений не даёт ему ничего сказать и, если честно, Шастун даже рад этому. Ничего путного у него бы из себя выдавить всё равно не получилось. Только бы всё испортил как всегда. — Хватит, серьёзно. Если честно, я не хочу, чтобы ты сейчас уходил… я к тебе как-то привык, ты для меня как друг. Мне с тобой легко и комфортно, не считая, конечно, тех моментов, когда ты ведёшь себя, как ревнивая жена, а их почему-то с каждым проведённым вместе днём становится всё больше. И…       Арс хочет сказать что-то ещё, но у Антона просто кончается терпение:       — Да я вообще не об этом хотел с тобой поговорить, — Шастун изо всех сил пытается сделать так, чтобы его голос дрожал чуть меньше. — Я знаю, что, по сути, мы друг другу — никто и ни в чём тебя не виню.       — Эм… ну, а из-за чего ты тогда сегодня весь день такой хмурый? — интересуется Арсений, как-то неловко поджимая губы.       — Я просто устал, — безэмоционально произносит Антон и, ложась на кровать, отворачивается от Арса.       Он не хочет, чтобы Арсений заметил, как одинокая слеза скатывается по его щеке и теряется где-то в складках покрывала. Он не хочет, чтобы Арс узнал, что, на самом деле, он от него зависим. Безумно. Безнадёжно.       — Ну ты ведь хотел поговорить со мной о чём-то.       — Уже не хочу. Забудь.       — Но…       — Арс, иди к Серёже. Я устал и очень хочу спать.       — Ну ладно, как скажешь.       Антон зажмуривает глаза, слыша удаляющиеся шаги, а затем приглушённые голоса Серёжи и Арса. Видимо, он слишком слаб для того, чтобы просто так порвать с Арсом по собственной воле. Он не сможет. Более того... на самом деле, ему это и не нужно. Лучше уж так, чем совсем без Арса. Ведь осталось совсем немного времени до окончания спора, а потом...       Что будет потом?