Сердце свыкнется, хуй поймет

      — Ты уверен, что мы едем правильно? — постепенно Мирон Янович отходил. Чем ближе они подъезжали к Славиному дому, тем спокойнее становился мужчина, и тем лучше себя чувствовал сам Слава. Напряжение и неловкость слишком смущали юношу, и ему хотелось поскорее избавиться от этих чувств, поэтому он изо всех сил старался отвлечь своего временного водителя от тяжких дум.       — Откуда такое недоверие, Мирон Янович? — нервно хохотнул он.       — Десять минут назад ты сказал, что мы будем на месте через пять, — мужчина улыбнулся и кинул скользкий взгляд на Славу.       — Ну, — тот поёжился для виду, — я плохо ориентируюсь по своим биологическим часам.       — Тогда будем надеяться, что штурман из тебя лучше, чем часовщик, — мужчина по чужой наводке завернул вглубь одного из старых и закрытых районов с домами-колодцами и давно побитой брусчаткой, ведущей к ним. Припарковался возле не к месту стоящих гаражей, которые давным давно уже должны были кануть в лету, и выжидающе уставился на Славу.       — Вон мой подъезд, — зачем-то сказал юноша, отдавая себе отчёт в том, что эта информация была максимально лишней: они и так направились бы к нему. Поэтому, немного сконфузившись, Слава поспешил покинуть автомобиль.       — Эй, парень, — окликнул его Мирон Янович. — Лови.       Слава едва успел обернуться, когда в его сторону полетели ключи от автомобиля. Неловко дёрнувшись, он все-таки умудрился их поймать, однако выглядело это настолько нелепо и экспрессивно, что Мирон Янович не смог сдержаться и засмеялся.       Слава же гордо поднял подбородок и направился в сторону подъезда. Он мог поклясться, что чувствовал на своём затылке чужой насмешливый взгляд, только вот поймать его юноше не удавалось: каждый раз, оборачиваясь, он натыкался на глядящего куда угодно, кроме, казалось, прожжённого уже веселыми глазами затылка, мужчину. Тот легко улыбался и чаще всего смотрел себе под ноги, Слава же лишь заливался краской снова и снова, напарываясь на обманчивое игнорирование его присутствия.       Уже в квартире Слава, наконец, спокойно и с облегчением выдохнул. Все-таки это была его территория, какую-то долю уверенности этот факт в него вселял.       — Ванная около кухни, кухня прямо и направо, я сейчас приду, — кинул адвокату Слава и поспешил скрыться в своей комнате. Он не понимал, с чего вдруг присутствие этого мужчины выводило его на такое огромное количество эмоций: то злость, то необъяснимый чил*, то на это нелепое смущение. Славе нужно было уже взять себя в руки и перестать трястись, аки осенний лист, из-за своего адвоката. А то выходило действительно дико.       Думая об этом, Слава зацепился глазами за край чужой толстовки, которую неаккуратно сложил на стул возле кровати утром. Предыдущим вечером ему было максимально влом идти переодеваться, поэтому он лёг в том, в чем ходил весь день, только джинсы да носки скинул. Потому, впопыхах собираясь на «помощь» к Мирону Яновичу, он совсем не озаботился аккуратным складыванием вещей (в принципе, как всегда).       Подумав, Слава решил, что стоило вернуть так удачно попавшуюся на его глаза толстовку настоящему владельцу, только вот почему-то ему совсем не хотелось этого. И дело было даже не в том, что она больно ему приглянулась, просто отчего-то у юноши складывалось четкое ощущение, что возвращать её не стоило. Он не мог объяснить даже самому себе, что именно наталкивало его на подобные мысли, но идти против собственных, пусть и необоснованных, желаний он не привык. Поэтому, закинув толстовку в шкаф, он решил, что это подождёт. И понадеялся, что не дождётся.       Уже на кухне он застал лазающего по полкам адвоката и, усевшись на стул, выжидающе на него уставился. Слава понадеялся на элемент неожиданности, который должен был удивить, а потом смутить мужчину, однако ничего подобного не случилось. Еще до того, как Мирон Янович обернулся, он спросил:       — У тебя совсем нет кофе?       Слава надулся из-за того, что его план не сработал, и отрицательно угукнул.       — Плохо, — с толикой грусти сказал Мирон Янович и закрыл полупустую полку. — Ладно, давай перейдём к главному…       Мужчина развернулся, посмотрел внимательно на Славу, отчего тот неуверенно повёл плечами и сгорбился, и устало выдохнул:       — Так, во-первых, нам нужно научиться сидеть.       — Че? — Слава состроил нахмурившуюся мину и тут же расправил плечи.       — Вот, ты должен игнорировать чужой взгляд. Сейчас ты напрягся, и это плохо. Учти, что следователь будет смотреть на каждое твоё движение. От этого будет зависеть, поверит он тебе или нет. Нам нужно, чтобы он был на твоей стороне.       Слава попытался расслабиться, откинувшись на спинку стула, только вот все равно ощущал себя некомфортно: Мирон Янович продолжал смотреть на него анализирующим взглядом.       — Ты выглядишь зажато, Слав. Успокойся и игнорируй чужое давление. Мужчина подошёл к столу, выдвинул из-под него табуретку и сел. Пока Слава пытался совладать со своим непропорционально большим телом, Мирон Янович к нему склонился. Из-за этого юноше пришлось посмотреть в его глаза, подозрительно сощуренные и красные. В тот момент он почувствовал, как чужая рука коснулась его коленки, и вздрогнул. Скорее, почти подпрыгнул на стуле от неожиданности.       — Ноги тоже нужно расслабить, — тихо сказал адвокат и собственной ладонью отодвинул одну коленку от другой. Слава тяжело сглотнул, он чувствовал себя неудобно. Ему казалось, что он был жертвой какого-то хищника, играющего с ним. И так как чувствовать себя уязвимым юноша всегда считал унизительным, он попытался защититься.       — Я понял, понял, — он резко убрал чужую ладонь со своей коленки и прижался всем телом к стене за собой. — Прекращайте уже, а то подумаю, что вы меня домогаетесь.       — Слав, — Мирон Янович тут же изменился в лице, напряженные морщины разгладились, а глаза посмотрели со спокойным смирением, — я верю, что ты не виноват. Но Мамай «И Бэ» в это верить не будет, если ты начнёшь так щетиниться при нём. Да, там буду я, но, если я все время буду говорить вместо тебя, погоды это не сделает, пойми же. Многое зависит от Мамая. Я, конечно, и без него могу выиграть это дело, но… тебе ещё может пригодиться этот опыт.       Слава посмотрел на Мирона с явным немым вопросом на лице.       — Я надеюсь, что ты ничего такого делать не будешь, вследствие чего тебе пригодится этот навык, но, если так случится, что твой отец или я не будем рядом с тобой при подобной хуйне, было бы лучше, чтобы ты… Ну, знал, как себя вести.       — Типа заботитесь обо мне, — неискренне улыбнулся Слава. Мирону эта улыбка показалась больной.       — Ты хороший пацан, Слав, я не хочу, чтобы ты втягивался в неприятности, — на неискренность мужчина ответил честностью. — Поэтому давай все попроще воспринимать, окей?       Юноша закрыл глаза и помотал головой. Мирон Янович по всем фронтам был слишком положительным персонажем. Он умел располагать к себе и был не таким уж и занудным, каким мог показаться (и показался) на первый взгляд. И Слава чувствовал себя все более никчемным из-за своей несдержанности и вспыльчивости. Ведь на фоне рассудительного Мирона Яновича сложно было не ощущать себя чрезмерно истеричным.       — Да, простите, мой косяк.       — Хорошо, про поведение я тебе уже говорил. Что ты запомнил?       — Э, — Слава почесал голову и тупо уставился в пустоту. — Называть всех своими именами, избегать лишних движений и не дружить со следователем?       Мирон одобрительно кивнул и спросил:       — Ты уже репетировал, что будешь говорить?       Получив отрицательный ответ, он вновь заговорил:       — Окей, это даже лучше. Сейчас с тобой и потренируемся. Помнишь, как рассказал мне все при первой встрече? — он уловил нахмурившийся вид юноши. — Ну, когда ты в конце наорал на меня и убежал.       Слава виновато опустил голову.       — Вот, теперь забудь об этом. Я заинтересованное лицо, он тоже. Но я заинтересован в том, чтобы выиграть дело, он же в том, чтобы докопаться до правды. И если я изначально был настроен на твою невиновность, он отнюдь нет. Говори все четко и ясно, старайся не упускать ничего. Простыми словами, не выебывайся.       — Да когда я..? — начал было Слава, но замолк, уловив на себе неодобрительный взгляд Мирона Яновича.       — Вот-вот. Короче, давай начнём.       И они начали. Слава постоянно сбивался с мысли, забывал какие-то детали, но мужчина это подмечал и вслух критиковал чужие слова. На ходу они меняли смысловую нагрузку того или иного предложения или что-то убирали. Около двух часов у них ушло на то, чтобы отредактировать и выучить свою версию случившегося. Славе это удалось через частые подзатыльники Мирона Яновича, решившего работать методом кнута и пряника. Зато, в конце концов, мужчина предложил заказать ему еду на дом в качестве вознаграждения. И Слава согласился. Он понимал, что по-хорошему мужчине уже нужно было собираться домой, время клонилось к позднему вечеру, однако меньше всего в тот момент ему хотелось оставаться в одиночестве. Да и компания Мирона Яновича устраивала его более чем.       — Чего хочешь? Я проставляюсь, — спросил Мирон. Он лазал в своём телефоне, то и дело с грустью поглядывая на иссякающие проценты заряда аккумулятора.       — А что можно? — перспектива бесплатного и вкусного ужина пришлась Славе по вкусу.       — Японская, корейская, американская кухни. Пицца там какая-нибудь…       — Бля, я всегда хотел корейскую кухню попробовать. Она же типа острая, да?       Мирон Янович поднял на юношу весёлый взгляд и спросил:       — А не стыдно тебе при старших материться?       Тот довольно улыбнулся и замотал головой:       — Так что там насчёт корейцев?       — Можно, — кивнул Мирон. — Только ты сам все оформи, мне нужно позвонить.       После этих слов мужчина встал из-за стола и вышел в коридор. И видит Бог, Слава действительно не хотел подслушивать, только вот стены в его доме были слишком тонки. Из услышанного (подслушанного) Слава понял, что Мирон Янович звонил своему другу и просил покормить «живность», после чего в его душе закрались смутные подозрения: а не собирался ли Мирон Янович оставаться у него на ночь.       Когда, отвлекшись от чужого разговора, Слава попытался вбить в поисковик «корейская кухня на дом», прозвучал звонок в его дверь. После чего раздалось три стука и последовала тишина. Быстро поднявшись, он направился ко входу. Там уже стоял растерянный адвокат и ждал Славу.       — Ты кого-то ждёшь? — уточнил он.       — Неа, — признался Слава и взялся за ручку двери. — Наверное, какие-нибудь «хозяива».       Над акцентом он честно постарался, только вот его предположение не оправдалось. В дверной глазок он не увидел никого и немного напрягся.       — Или пранкеры какие.       — Да они чуть дверь не вынесли, — всплеснул руками Мирон Янович, — так по ней дубасили!       Слава посмотрел на мужчину с сомнением и решил проверить, что именно случилось. Когда он попытался провернуть ключ в замке, на его руку мгновенно опустилась чужая. Мирон Янович сжал ладонь Славы так сильно, что ему захотелось рявкнуть на мужчину, но совесть не позволила.       — Вы чего? — удивлённо выпалил юноша.       — Не надо, — адвокат посмотрел на Славу так, что ослушаться его Машнову было не под силам.       — Хорошо, — кивнул он, успокаивающе накрывая ладонь Мирона своей второй. — Хорошо, не надо.       Несколько секунд они стояли так: соприкасаясь плечами и сжимая руки друг друга. Слава смотрел на Мирона Яновича непривычно светлым взглядом, мужчина же в ответ — растерянным и блестящим. На мгновение они будто поменялись ролями, из-за чего у Славы от волнения едва не выпрыгивало сердце из груди. Ему нравилось ощущать себя более уверенным и доминантным, особенно, когда напротив него стоял напуганный неизвестно чем Мирон Янович, обычно собранный и уверенный в себе.       Славу осенило: это паранойя. Ведь поведение мужчины с самого утра будто бы кричало о том, что он нуждается в чьей-то помощи, его нервозность во время звонков, реакция на глупую шутку.       А было ли это глупой шуткой?       — Мирон Янович, — тихо, будто бы боясь разрушить ту паузу, что повисла между ними, начал Слава, — кто это был?       Шестеренки в его голове начали крутиться с удвоенной силой.       — Это же связано с тем письмом?! — громче, чем планировал, спросил юноша.       Мужчина отмер, слегка вздрогнул и опустил взгляд. Он смотрел куда-то в район Славиной груди неосознанным и пустым взглядом некоторое время, потом отступил от юноши и повернулся спиной. Слава внимательно наблюдал за тем, как его адвокат достал телефон из кармана, и, нажав на чей-то контакт, приложил смартфон к своему уху. Неожиданно, изрядно напугав Машнова, он зло рыкнул и всплеснул руками. Телефон его отлетел в сторону голой стены, и ударившись об неё, рассыпался на пол осколками экрана и крупными кусками корпуса. Видимо, силу приложил он немалую.       Славе стало страшно. Чувство уверенности пропало тут же, он зажмурился и попятился назад. В конце концов, упёрся в старый сервант предыдущих хозяев квартиры и замер.       — Блять, сука! — Мирон развернулся и, заметив испуганного Славу, поменял интонацию. — Он… блять, телефон разрядился. Слав, ты…       Мужчина сделал шаг вперёд, но вид сильнее прильнувшего к серванту юноши дал понять Мирону, что это была не лучшая его идея.       — Хорошо, прости, вспылил, — пытаясь успокоиться, мужчина начал тереть свой затылок. — Я… блять, ладно, ты помнишь, что Евстигнеев… Ваня говорил мне насчёт таблеток?       Слава отрицательно помотал головой; он понимал, что, если бы попытался заговорить, его голос прозвучал бы жалко.       — Ну, — Мирон Янович издал какой-то то ли разочарованный, то ли злой звук, — у меня на кухне он говорил о том, что я их не пью. Помнишь? Хорошо. Насчёт этих таблеток… ты знаешь, что такое биполярное расстройство?       Слава неуверенно кивнул, но уже догадался, что дальше скажет мужчина.       — Умный мальчик, — грустно произнес Мирон Янович. — Я действительно давно их не принимал, и иногда… происходит так… Ну, что я злюсь. А сейчас ещё такая хуйня… Да, то письмо — это ещё не все, сегодня мне в метро подсунули ещё одно и… и звонили, блять, а сейчас это! — мужчина вытянул руку, показывая на входную дверь. — Мне стремно, Слав. Очень стремно.       Под конец своего эмоционального монолога Мирон Янович потух. Поник и погрустнел, а Слава почувствовал себя идиотом. Как он не заметил раньше, ещё в дороге, что с мужчиной что-то не так? Всегда рассудительный и спокойный, внушающий доверие Мирон Янович действительно нуждался в помощи, а Слава тупил и боялся.       Ругая себя за опрометчивость, он отлип от серванта и сделал несколько шагов в сторону Мирона.       — Вы… — он тяжело сглотнул слюну, — вы знаете, кто это?       — Нет, — помотал головой Мирон, — даже предположить не могу.       — Тогда… может, тогда вы останетесь у меня? Ну, вдвоём же… безопаснее.       Мирон резко поменялся в лице, устало улыбнулся и прищурился. Было видно, что он хотел что-то сказать, только вот ничего так и не решился вымолвить. Мужчина, так и не произнеся ни слова, тяжело упал на корточки и начал поднимать куски своего теперь уже нерабочего телефона.       — Э, — вырвалось у Славы, прежде чем он подорвался и поспешил на кухню. — Ща, подождите! Я веник принесу.       Слава довольно быстро отыскал нужную вещь, все-таки он не был последней свиньёй и периодически подметал в своей квартире. Только вот совок найти ему было труднее, каким-то образом тот завалился за раковину.       Прошептав что-то отдаленно напоминающее «Эврика», он развернулся и едва не подпрыгнул от страха, когда заметил Мирона Яновича. Тот, видимо, какое-то время стоял за его спиной, но почему-то молчал.       — В-вы че… — Слава опустил глаза на руки мужчины и заметил, что из нескольких пальцев у него шла кровь. Охнув, он неосознанно попытался схватить мужчину за кровоточившую конечность, но тот, предугадав Славин манёвр, раздраженно цыкнул и легко отпихнул юношу плечом. Освободив себе путь, Мирон Янович подошел к раковине и включил воду.       — У тебя есть пластыри, зеленка там, аптечка, в общем? — спокойно поинтересовался он, пока Слава растерянно пытался понять, что ему делать: помогать Мирону Яновичу с порезами или возвращаться в коридор.       — Да, где-то должна быть… — Слава не отрывал глаз от чужих медленно бледнеющих рук. Словно заворожённый, он следил за тем, как мужчина промывал особо крупную ранку и попутно пытался вытащить из неё кусочек стекла. Он злился из-за того, что ничего не выходило, поэтому сильнее сдавливал куски загрубевшей пораненной кожи.       — Надо зубами… — тихо посоветовал Слава, все так же неотрывно наблюдая за мужчиной. В следующую секунду у него в горле застряла фраза, которую он тут же с ужасом подавил. «Давайте я?» — крутилось у него на языке, но не смело сорваться. В голове у юноши тут же возникла картина того, как Слава бы мог помочь мужчине; картина отнюдь не невинная, скорее, неловкая и едва интимная.       Слава почувствовал, как начали щипать его щеки и покалывать кончики пальцев на руках. На мгновение его будто залихорадило.       — Ты чего? — когда Слава, наконец, взял себя в руки и поднял глаза на мужчину, оказалось, что тот уже давно выключил воду и с подозрительным прищуром наблюдал за ним. — Слав?       Легкое пощипывание обратилось в жжение. Он будто вспыхнул.       — Слушай, — мужчина как будто понимающе сжал его плечо, — я сам найду аптечку. Она же тут? — не ощущая себя, Слава все же кивнул. — Вот и замечательно. Ты пока помоги собрать осколки.       Слава развернулся и едва не побежал прочь. Перед глазами плыл интерьер его квартиры, заменяемый картиной воображения. Слава не понимал, почему его мозг генерировал такие вещи, а сам он реагировал на них так болезненно.       — Блять, — устало выдохнул юноша, оказавшись в коридоре. К нему вновь возвращалась раздражающая беспомощность перед собственными эмоциями, да ещё и в тот момент, когда он хотел чувствовать себя хозяином положения, это было совсем некстати. Слава ощущал себя нужным, хотел помочь Мирону Яновичу справиться с навалившимся на него пиздецом, но что он мог поделать, когда даже с собственными чувствами справиться был не в силах?