*******
Какудзу икнул, потом еще и еще. Догадываясь, кто его вспоминает, мужчина криво усмехнулся, кожей чувствуя стопроцентную власть над уебком-напарником. Злобно посмотрев на черную коробку в своих руках, он ненавидяще потряс ее, пару раз подкинул в воздух, снова потряс и, чуть-чуть успокоившись, убрал в стол. Такого антистресса у него еще не было никогда, а замечательную игрушку из плоти и крови портила только ее принадлежность Хидану. После получения такого «подарка», Какудзу первым делом конечно же отмыл его во всех известных ему дезинфицирующих средствах. Позаботился об ароматизаторе, вшив в один из «мячиков» деревянный шарик с приятным запахом мяты. Простелил черным поролоном дно коробки, где хранился… Темные мысли и страсть к ментолу сделали свое дело, заставив достать коробку, открыть крышку и взять в руку ее содержимое. Гладкая кожа, любимый запах и, закрыв глаза, можно релаксирующе жамкать в руке свой, первый за долгое время, действительно работающий антистресс. Охватившей нерване не было предела, расслаблено вися на стуле, казначей ужасно не вовремя вспомнил что произошло несколько дней назад. Вспомнил, как сперма напарника обожгла кожу губ и, зарычав, швырнул вмиг ставший ненавистным антистресс в сторону двери. По нелепому стечению обстоятельств и, будь она трижды проклята, реакции опытного шиноби, добро было ловко поймано вошедшим в кабинет Пейном. Обычно лицо лидера безэмоционально взирало на мир, но, держа в руке чей-то оторванный член с запахом мяты, брошенный ему в руки ни кем иным, а самым старшим и, казалось бы, мудрым членом организации Какудзу, лидер скорчил доселе невиданную гримасу. Пошло-хитрющая улыбка озарила его счастливое лицо, а член полетел обратно в руки казначея. — Это что? — наигранно-деловито спросил грозный лидер. — Член, — не растерялся Какудзу. — Откуда он у тебя? — Нашел, — поддерживая каменное выражение лица, ответил мужчина. — Где? — безжалостно давил лидер, растягивая губы в грязной, подначивающей улыбке. — Мне его дали, — нукенин не выдержал и отвел взгляд. — Дали? Какудзу кивнул, не в силах произнести и слова. — Где ты это взял Какудзу? — отчитывая, как нашкодившего школьника, резко свел брови вместе Пейн. Какудзу молчал, а не терпящий отказа лидер вырвал из руки казначея чей-то мякиш и потряс им у самого его носа. — Еще раз спрашиваю, где ты его взял?! — Мне Хидан дал. — Сам? — Почти, — признавая поражение, виновато склонил голову мужчина. Пейн тяжко вздохнул и, положив на стол мелко исписанную иероглифами бумагу, коротко бросил: — Подпиши. Какудзу посмотрел на документ и недоуменно хмыкнул. — Не забудь проследить чтобы все оставили свои подписи. И да, верни Хидану его собственность, — усмехнулся лидер, аккуратно помещая член преступника в отведенную для этого коробочку. Злобный похититель залуп смерил спину лидера недовольным взглядом, но подпись все же поставил, так и не избавившись от скверного чувства, что его продали как проститутку.Злобный похититель
23 марта 2018 г. в 14:24
День подходил к концу. Где-то далеко Хидан уже вторые сутки неистово матерился, кромсал и крушил все живое. Под раздачу задыхающегося в агонии боли и обиды мазохиста попадали все и вся встречающиеся на пути, он сметал любую преграду без разбора! Каждый новый взмах исполинской косы только усиливал возбуждение, дрожащие руки то и дело сжимались в кулаки, надеясь потушить обуявшие его чувства и, когда становилось ясно, что ничего не помогает, на глазах предательски выступали слезы.
Вот так в надежде развеять «по любому Учиховскую иллюзию», проклиная своего нерадивого уебка-напарника, самый верующий акатсук пробрался на один из близлежащих на его пути горячих источников. Решив устроить себе кровавую баню а-ля релаксация садиста, мужчина, со всем своим профессионализмом, незаметно пробрался в купальни на свежем воздухе, предварительно одев вывернутый наизнанку плащ.
Но, завидев всё изобилие округлостей, от которых невольно начала течь слюна, язычник чертыхнулся, пару секунд потратил на какие-то размышления и расчеты, то сгибая, то разгибая пальцы ног, и приземлился на водную гладь, держа косу, всегда готовую к жатве. Голые и распаренные дурманящими парами девицы, не сразу поняв что к чему, решили, что это экстремальный стриптиз и, облизываясь, вылупились на незваного гостя.
— У вас десять секунд. Раз… — зло прошипел незнакомец, до хруста в суставах сжимая трёхлезвенное оружие.
— Что там, что там? — Послышалось где-то в глубине купальни.
— Два…
— Ого! — Уже немного ближе.
— Пять…
— Эй, жулик! Ты неправильно считаешь! — Хором выкрикнули сразу несколько посетительниц.
— Десять! — раненым зверем взревел мужчина, запуская косу вперед между голыми девицами.
И все бы пошло по плану, если бы не одно морщинистое «Но». Из толпы смутно понимающих, что происходит дам, вышла она. Довольно-таки шустро перебирая распаренными ногами, к полуголому садисту подошла закутанная в полотенце от шеи до колен пожилая женщина.
— Ты кто такой? — Строго спросила она.
Решив не отвечать, Хидан виртуозно вернул свою косу, при этом не задев ни одной посетительницы, ловко направил опасное оружие себе за спину, срубая несколько деревьев. Толстый ствол плюхнулся в воду, куча брызг, так похожих на фейерверк, вызвали бурю оглушительных оваций и свист.
— Ты чей ето удумал, хулиган несчастный?! — прищурилась бабушка.
Стараясь не заострять внимание на дряблой коже рук и теряющихся где-то в полотенце старческой груди, Хидан постарался придумать быстрый ответ, но что-то не давало ему покоя, терзало душу и резало глаза. Забыв о так называемых зрителях, язычник присмотрелся к краю полотенца у старушечьих колен. Смотрел не мигая, строил предположения, несколько раз даже открывал рот, но, не придумав тактичной формулировки вопроса, вновь его закрывал.
Решив, что перед ней полоумный хулиган из психушки неподалеку, бабушка (явно из того же заведения) растянула свой маленький рот в беззубой улыбке.
Смотря на человеческую изюмку, Хидану даже как-то расхотелось убивать — в нем проснулось простое человеческое любопытство. Взбираясь взглядом вверх по белому полотенцу, мужчина задержал взгляд на шее, решив, что какая-то она толстоватая для дамы перед ним. Игра в молчанку продолжалась, а у бабушки так не вовремя зачесалась, ее настоящая шея. Перебирая складки кожи на пути к зудящему месту, старушка даже не заметила, как побледнел гость, наблюдая за этим действом.
Хидану со стороны казалось, что бабуля чешет позвоночник изнутри, так глубоко в складках на шее затерялась ее рука, но все встало на свои места, и, дай бог, что бы потом вообще вставало, одна из самых крупных кожных неровностей повисла на белом полотенце как шарф. На автомате приглядевшись к новому предмету, Хидан схватился руками за голову, запищал как перепуганная девица и, собрав всю чакру в ногах, ракетой ушел вверх, перелетая за ограждение упавшей звездой.
Увиденное надолго въелось в его память, прожгло и покалечило неуравновешенного мазохиста, в будущем сделав его уязвимым для одного лишь упоминания о чем-то похожем. Проклиная Какудзу за его расправу и отсечение, Хидан автоматически сжал пустую промежность штанов, приземлился на крону пышного дерева и, сжавшись в клубок, тихо заплакал, стараясь выкинуть из головы увиденное.
Тем временем, пока деморализованный горем противник лил слезы и мотал сопли на кулак, добродушная бабушка нежилась в горячей воде, пустив свои размотанные с шеи сдувшиеся шарики в свободное плаванье.