***
(Музыка для атмосферы: Arvo Pärt — "Cantus In Memory Of Benjamin Britten" (For Strings And One Bell))***
Наблюдая, как отец и Сармо скрутили властолюбивого Аракано, Феанаро, расслабившись, победно улыбнулся, как вдруг... Неожиданно потеряв равновесие, он, так ловко балансирующий на самом краю длинной лестницы, стремительно полетел вниз. После того, как он сильно ударился головой о холодный мрамор крутых ступенек, кровавая пелена затмила ему взор. После того, как острые грани соприкоснулись с его телом, послышался влажный хруст костей, и нестерпимая боль заполонила его сознание. Он неудержимо летел туда, где в парадном фойе вели беседу старшие внуки Нолдорана. Вниз. В самую бездну. Но Сыну Мириэль казалось, что эта безумная свистопляска продолжается целую вечность. Уже после, провалившись в бездонную бездну холода и непроглядного мрака, Феанаро слышал полный отчаяния неистовый Зов отца, которому теперь оставалась, кажется, только надежда...***
Он слышит этот Зов тогда… ...когда запыленный сапог оказывается в вязкой луже багряного цвета. Это Финдэкано осторожно, но быстро переворачивает его на спину. - Куруфинвэ! Отчего голос его венценосного отца так страшно переменился? Разве страх имеет власть над доблестным Нолэмэ? Черное полотно с искусно вышитой серебряной звездой у кроваво-рыжего великана. Это Майтимо подкладывает смятый плащ ему под голову, пытаясь закрыть кровоточащую рану. - Феанаро! Отчего голос его венценосного отца так наполнен болью? Разве есть место страданию в блаженном Валиноре? - Целителей! Помогите ему! Кто-нибудь! Арьо! Это омертвевший Финвэ, стремительно сбежав, нет, слетев по окровавленной лестнице, прямо с разбегу падает рядом и нависает над ним. - Курво! Держись! Только не закрывай глаза! Не закрывай! Испуганный не на шутку отец истошно кричит, но ему кажется, что Нолдоран лишь тихо шепчет. - Феанаро! Не смей уходить! Не смей отвечать на Его Зов! Отец сильно трясёт его за плечи, но странно, отчего то он не замечает его крепкой хватки. Искаженное до неузнаваемости лицо Финвэ стремительно отдаляется. Это ошеломленные Макатано и Аракано с большим трудом оттаскивают от него Нолдорана. Железной хваткой они держат словно обезумевшего Нолэмэ, что так отчаянно рвется к нему. - Курво! Отчего голос его венценосного отца так надломан? Разве это он окрасил в пурпур узор белоснежных плит? Встревоженное лицо, обрамленное расплавленным золотом. Это Инголдо прикасается к его взмокшему челу. Почти сразу же становиться легче. Целитель отдает практически все свои силы. Боль отступает… - Narenya!.. Не крик, вопль. И… …Тьма. Холод. Мрак.***
Он слышит этот Зов тогда… ...когда к взмокшему от сильнейшего напряжения Инголдо присоединяются другие целители. Младший брат передает ему все свои силы, не оставляя себе ничего про запас. И это позволяет Феанаро, чей взор закрыла непроглядная черная пелена, так долго продержаться в сознании. - Куруфинвэ! Сколько нестерпимой боли в голосе отца! Но разве это он лежит в луже собственной крови? - Хвала Валар! Анкалимон! Майтимо кричит, нехотя уступая место возле отца влетевшим Нолдор. Но Феанаро кажется, что его первенец лишь тихо говорит. Слова доносятся до него будто через толщу воды. Ледяной воды. Поток тепла, идущий от рук Инголдо, вдруг ослабевает. Видно, силы оставляют его. - Наконец то! Эльнарвэ! Возглас Астальдо, что тенью стоял все эти долгие мгновенья подле Руссандола. Яркий огонек, светящий ему там, вдалеке, начинает мерцать. Холод вновь тяжкими путами охватывает его тело. - Феанаро! Сколько ужасающих мучений в голосе отца! Но разве это его тело изорвано осколками окровавленных костей? И вновь мрак… Лед сковывает легкие. И он посеревшим губами начинает судорожно ловить воздух. - Мальчик мой! Это отец, видно, всё же вырвавшись, кидается к нему. Прикоснувшись к его плечам, он на этот раз пытается унять конвульсии, что сотрясают покалеченное тело. - Курво! Сколько жара в голосе его отца! Но разве достойно Нолдорану терять хладнокровие пред ликом опасности? - Аракано! Сармо! Увидите Финвэ сейчас же! Новая волна тепла. Анкалимон, лучший ученик Эстэ. - Только не закрывай глаза! Не закрывай! Эльнарвэ. Тот, кто помогал родиться и ему, и детям Индис. Обессиленный Инголдо опускает руки. Двое целителей заменяют его. Жар идет по телу Феанаро. Кровь останавливается, раны срастаются. - Майтимо, помоги увести деда, а я помогу дяде! Финдэкано. Слова не мальчишки арфиста, а принца… - Narenya!.. Не крик, вопль. И… …Тьма. Холод. Мрак.* * *
Он слышит этот Зов тогда… ...когда появляется другой, что так манит к себе. И падает на пол, обессилев, одна из учениц Вильялотэ, которая некогда помогала появляться на свет огненным Феанариони. И он, лежащий на жестком столе в одной из комнат первого этажа, остается один. Ибо Анкалимон не успевает добежать прежде чем… Почерневшие от расширенных зрачков глаза закатываются. Осколки сознания разбиваются. Лед сковывает белоснежный лик. Дыхание сбивается. О, ужас! Ведь с десяток целителей, слывущих лучшими из лучших, сменяя друга друга, передавали ему свои силы. И не раз и не два Золотое Дерево сменяло Серебряное. То что в их власти было, они творили. С трудом удерживая слабый отголосок угасшего сознания, они восстанавливали ток крови и повреждённую плоть, сращивали раздробленные кости. И тут… Мерцающий огонек отдалятся еще дальше. - Очнись! Открой глаза! Не смей уходить! Не смей отвечать на Его Зов! Уставший Анкалимон пытается исправить оплошность. Но тщетно. К нему кидаются другие, что также были уже слишком измотаны… Тщетно. Манящий Зов обращает жар целителей в нестерпимый холод. Усилия учеников Эстэ пропадают в пустоте. И после мгновенья боли наступает непередаваемая легкость… Всё, казалось, кончено… Но тут… - Как смеешь ты, брать то что принадлежит Куруфинвэ? Зов отца усилен сто крат. И он заглушает манящий Зов. Мелодия. Сильмариллы, в которые он вложил душу.. - Ты лжешь. Феанаро бы тебе никогда бы не доверил их! Зову отца нельзя не подчиниться. Но и манящему Зову тоже. Мелодия меняется. Пламя, заключенное в Судьбах Арды, разжигается. - Так это ты повинен в том, что Курво… Зов отца, наполнен слепящим светом. И под его натиском манящий Зов, несущий нестерпимый холод, утихает. Ужасный скрежет. Диссонанс. - Narenya!.. Не крик, стон. И… …Тьма. Холод. Мрак.* * *
Он слышит этот Зов тогда… ...когда пресветлая надежда практически угасла. И теперь даже Атаринкэ перестает бывать у его ложа. Лишь опустошенный Финвэ, переживший за эти лоа столько бед и несчастий, неустанно бдит его покой. Передав тяжесть бремени Нолдорана однорукому Майтимо, своему наместнику, он проводит долгие часы возле своего любимого сына. - Куруфинвэ… О, с какой жгучей болью взывает к нему отец! Мерцающий огонек вдалеке, к которому он так стремится, но не может догнать, вдруг замирает. - Мальчик мой, а у нас великий праздник, те кого тогда погубил Моринготто, возродились! Он помнит? Да, пребывая в ледяной бездне, он помнит. - Представляешь? Он помнит этот стенающий Зов. Он ощущал муки отца, как свои собственные. - И Ноло, и Арьо после пребывания в Чертогах… Тогда… Отец едва отправился от страшных ран, когда кинулся к нему… Отчаянно Зовя его, он срывающимся голосом поведал, что Мелькор, нет, конечно, коварный Моринготто, свершил новое злодеяние. Подстроив несчастный случай с Пламенным, он вознамерился присвоить Сильмариллы себе. Обманом он хотел убедить Финвэ и других, нечаянно заставших его в сокровищнице, что единственно исполняет волю Феанаро. Но Нолэмэ ему не поверил и приказал убираться из Тириона прочь. Он не стерпел оскорбления. К тому же его заветная цель была так близка… В гневе падший Вала показал свою настоящую сущность. Это стоило жизни огненным Амбаруссар и несчастному Айканаро. Тогда же вскрылось то, что это он распускал клевету, что привела к Непокою Нолдор. И это стоило жизни храброму Аракано Младшему. Пролив горячую кровь юных, ещё не познавших до конца радости жизни, Брат Манвэ взял заветный ларец. Злорадно расхохотавшись, он принялся и за них. Страдания квенди ему всегда доставляли наслаждение… Финвэ остался жив благодаря сыновьям, что заслонили своего отца и Короля, пожертвовав собой. И Белому Пламени – Майтимо, который, подхватив окровавленный Ригниль, отвлек на себя Черного Всадника. Внук лишился десницы, но и Моринготто теперь хромает. - Понимаешь, они встретили там Авари… Сколько возродилось после того, как Сильмариллы сгинули и была пролита кровь? Эльвэ, чье королевство не смогло все же устоять. Новэ, которому даже покровительство морской стихии не помогло спастись от орд безобразных чудовищ. - Мальчик мой, твои братья уговорили Королей Эльдар объявить Поход на Эндорэ! Все это время Валар молчали. Собравшись в Круге Судеб, они все эти годы решали. Куда Стихиям торопиться? У них впереди целая вечность. - И сам Эонвэ готов возглавить войско майяр. Древа были погублены в год свадьбы Тьелкормо и Ар-Фейниэль. Тогда же многие майар были развоплощенны Моринготто и Чудовищем – из – Тьмы. Но кровь Эльдар не пролилась. Валар же, все сидя в своём Круге, лишь увеличили Пеллори и даровали Тилиону и Ариэн ладьи. Теперь в вечной разлуке влюбленным быть, но светом своим мир освещать. - Феанаро… О, с какой нестерпимой тоской взывает к нему отец! Мерцающий огонек неожиданно стал увеличиваться в размерах. - Правнук Тьелперинкваро настоящим Мастером стал. Куруфинвэ Седьмой, найдя твои заброшенные работы, принялся за них. Лед, сковавший его, пошел трещинами. - Нарион не только их довел до ума, но и усовершенствовал. Теперь и мы можем управлять стихиями огня, воды и воздуха. По мере приближения мерцающий огонек превращается в сферу. И позабытый жар растекается по его телу. - Курво… О, с каким неистовым отчаянием взывает к нему отец! - Мальчик мой, бедная Махтаниэль окончательно стала затворницей. Целыми днями она проводит в мастерской, создавая новые скульптуры, на которых изображен ты. Нерданель. Как же она страшно корила себя, что позволила своему мужу сгинуть в пучине черной лжи Моринготто. Кто тогда знал, что мальчишка-ученик, поведавший ей о непочтительных словах мужа по отношению к Валар, на самом деле был падшим Айну? - Солнце моё, и твой любимый Атаринкэ больше не придет. Ища, но не находя покоя, он старается занять себя всем сразу. Курво. Он был последним, кто отринул надежду. Все эти страшные годы он вместе с убитым горем Финвэ уповал на Чудо. Ибо был Феанаро достаточно силен, чтобы противиться манящему Зову, что сулил долгое Ожидание. - Жизнь моя, я истощен духом, как прежде твоя аммэ была истощена. Но что мне отдохновение в Чертогах, если и там я тебя не встречу?! Мириэль. Возродившиеся говорили, что, вышивая красочные гобелены, Тэриндэ не могла сдержать горестных стенаний. Ибо надежда умерла, и сын её был слишком слаб, чтобы услышав Зов, вернуться к тем, кто его так ждёт. Сфера, окутывающая его теплом и светом, с нежностью матери поднимает его вверх. Прочь из мрачной ледяной бездны. Резкий вдох, и он с большим трудом открывает глаза. Скорбная, в темных, почти траурных одеяниях фигура в ореоле света. До неузнаваемости осунувшееся, но такое родное лицо, наклонившееся над ним… - Narenya!.. Не крик, вопль. И… - Атто… Беззвучно. Одними губами. Едва уловимым осанвэ. …Безудержные слезы радости. Тепло родных рук. И отец, который своим отчаянным Зовом сотворил настоящее Чудо.* * *