ice flowers

— Ты хоть представляешь, как тебе повезло, хён? — Ага, всегда мечтал просыпаться, захлёбываясь водой и не имея возможности двигаться. Чанёль смотрит с жалостью, и Минсока немного подташнивает. Правда, он не в том положении, чтобы ныть о коварной судьбе, но, когда ты просыпаешься от того, что у тебя вода в глотке, а руки и ноги покрыты льдом, промолчать как-то сложно. Минсок с детства ненавидит всё, что связано с холодом. • — Вероятность получить соулмейта и силы в одну ночь составляет один к миллиону двести тридцать пять, — говорит Бэкхён, и Чунмён вздыхает. — Да, ты умный, а я глупый. Ты второй в потоке инженеров информационных технологий, а я всего лишь учусь на педагога дошкольного образования. — Спасибо, что напомнил о моем втором месте, — ворчливо замечает Бэкхён, толкая его плечом и не сдерживая улыбки. — Но ты действительно везунчик, Мён. Я завидую. — Нечему тут завидовать, — несмотря на то, что Бэкхён старается сгладить неловкость, Чунмён чувствует себя ужасно. У него до сих пор трясутся руки от холода, а в ушах звенит от залитой воды. Просыпаться от того, что у тебя промёрзли внутренности, а лежишь ты в кровати словно в ванной – в новинку. Чунмён от страха попытался вскрикнуть, но посиневшие губы лишь едва дрогнули, и проглоченный крик прошёлся эхом по корке льда в лёгких. Чунмён с детства боится моря и все, что связано с большим скоплением воды. • Контролировать заливы-приливы внутри себя оказалось сложнее, чем казалось поначалу. Один неправильно просчитанный вдох – и вода заливает лёгкие, а перед глазами плывёт от нехватки воздуха. Взмах левой руки, взмах правой – попробуй угадать, в какой какая сила. Минсок закрывает глаза, концентрируясь на раскрытых к небу ладонях. Вдох-выдох. Он облизывает губы и внутренне напрягается, представляя картинку. Позади век вода со льдом объединяются, оплетая друг друга, вставая, как блоки в ДНК, и представляя собой полноценную картину. Но, открывая глаза, чувствуя, как замерзает рука, он видит лишь небольшую сосульку, тающую на солнце. — У тебя обязательно получится, — говорит Чанёль из-за угла, и Минсок фыркает. Этот трус сбежал ещё со второй тренировки, когда в него полетели несколько осколков. Он ведь действительно случайно. Ну, возможно, парочка были специально, но он ведь просто подумал об этом, не контролируя, так что прямой вины его нет. Минсок – хороший хён. • Чунмён окидывает аудиторию взглядом и удовлетворенно кивает. Работу ребята проделали хорошую – столы переставили полукругом, оставив в центре место, а окна прикрыли непрозрачной плёнкой. Чунмён смотрит прямо перед собой. Глаза без линз на одной точке концентрируются с трудом и начинают зудеть, но он упрямо не моргает. — Хотел начать без меня? — дверь шумно хлопает, и Чунмён вздрагивает. Образ перед глазами медленно осыпается снежными хлопьями. Он ведь почти увидел его, даже почувствовал воображаемое прикосновение теплых ладоней, оглаживающих талию под рубашкой, горячее дыхание у уха. Ему так давно не было тепло… Человек позади дарил чувство защищенности и какого-то спокойствия. — Давай, — Бэкхён закидывает сумку на стол и туда же усаживает свою тощую задницу. (— У меня очень аппетитная задница, жертва анорексии. — У меня, вообще-то, в отличие от тебя, кубики. — А у меня регулярный секс.) — Продолжай. — Ты меня сбиваешь, — Чунмён расстроенно ведёт плечом и дует губы. Бэкхён фыркает и спрыгивает с места, не успев нормально устроиться. Обходит его кругом и останавливается сзади. Кладёт руки на плечи и слегка массирует. У Бэкхёна, может, и волшебные руки, и, может, Чунмён расслабляется и даже, что никогда не признает вслух, наслаждается, но это не сравнится с тем (воображаемым) человеком. — Продолжай, — настаивает Бэкхён, и Чунмён снова пытается сконцентрироваться, не обращая на него внимания. • У Минсока почти получилось. Он смотрит на ладони и осторожно улыбается. Получившийся ледяной цветок слегка кривой и без единого листика на стебле, но всё-таки больше напоминает ромашку, чем предыдущие бесформенные куски. — Ты молодец, хён, — на этот раз Чанёль сидит почти рядом. Ладно, он сидит через две скамейки в парке и кричит, как идиот, но Минсок – хороший хён, и не ему его судить. А то, что какой-то аджосси сейчас отчитывает его друга, ну, это не его проблемы, да? Минсок касается острых углов лепестков кончиками пальцев, собирая влагу, и не может перестать улыбаться. В груди поселяется тепло, и впервые ему не холодно. Впервые он чувствует е г о. — Ещё немного, — шепчет он, глядя, как его творение тает. — Скоро мы встретимся. — Минсок-а, — обиженный Чанёль смотрит на него сверху вниз огромными глазами, и не пожалеть его невозможно. Минсок даже игнорирует неуважение друга и только вздыхает. — Плохой дядя тебя обидел? Чанёль кивает, и Минсоку приходится покупать ему сладкую вату, потому что, опять же, он хороший хён, а ещё он единственный берёт с собой кошелёк на прогулку. • Вода выталкивает его на поверхность, и он делает глубокий вдох. От резко попавшего воздуха лёгкие слегка жжёт, но Чунмён не думает об этом, потому что видит широкую улыбку с открытыми дёснами и по-кошачьи раскосые глаза, и понимает, что снова тонет – на этот раз не в море. Чужое лицо быстро сменяется темнотой, а бок простреливает болью. — Мён-а, ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Бэкхён откуда-то сверху, и Чунмён запоздало понимает, что упал с кровати. Он издаёт смешок и поднимается. Тело ноет, но он чувствует себя слишком счастливым, чтобы обращать внимание на такие мелочи. — Я увидел его, — говорит восторженно, и Бэкхён мягко улыбается в ответ. — Ты был прав. Это действительно потрясающе. — Расскажи мне о нём поподробней, — Бэкхён приглашающе хлопает по половине своей кровати, и Чунмён с энтузиазмом туда приземляется, мечтательно прикрывая глаза и пытаясь заново воссоздать образ из сна. • Минсок переводит злой взгляд с одного на другого. Сначала приходится слегка приподнимать голову, а потом опускать. Чанёль и Бэкхён улыбаются оба как безумные – то ли сыграл один возраст, то ли на двоих тараканы одинаковые, но подружились эти двое, как говорится, с первого взгляда. А потом Минсок замечает его. — Чунмён-а, это Минсоки-хён, — Бэкхён растягивает рот ещё шире, и как ещё не порвал. Потом бы хвастался всем, как небезызвестный Джокер – да, Минсок немного нерд. — Привет, — Чунмён осторожно, испуганно даже улыбается и протягивает руку. Минсок кивает головой и на автомате отвечает на рукопожатие. Улыбка Чунмёна слегка тускнеет, он вытирает вспотевшие ладони о штаны и прячет их в карманы. — Приятно познакомиться, Минсок-ши. Минсок не был готов. Это всё эти двое – хочется сказать ему, но Чунмён уже здесь, стоит, волнуется, облизывает губы, которые очень хочется поцеловать и… Стоп. — Хён, ты можешь звать меня хёном, — говорит он и улыбается. — Ну, — Чанёль как всегда слишком громкий, и все вздрагивают. Он толкает Минсока в спину, и тому приходится вытянуть руки вперёд ухватившись за Чунмёна, чтобы не упасть, потому что Чанёль совершенно не умеет рассчитывать свою силу с маленьким (не низким) хёном. — Вы знакомьтесь, а мы пойдём. Бэкхён-и меня с парнем своим познакомить хочет. Так ведь, Бэкхён? Тот кивает, и они сваливают. Нет, не уходят, а сваливают, гаденько хихикая и давая друг другу пять. Минсок, всё ещё обнимая Чунмёна, краснеет и неловко смеётся. — Придурки, — почему-то шепчет Чунмён и смотрит на его губы. — Ага, — также тихо отвечает Минсок, не спеша убирать руки. Впервые он чувствует себя полноценным, и никакого шума прибоя в ушах и холодных кончиков пальцев. Сейчас тепло и сухо, а ещё очень комфортно, и хочется-хочется-хочется целовать искусанные губы напротив. — М-может, с-свидание? — Ага. Минсок быстро клюёт его в щёку и отскакивает, опустив голову. Лицо заливает краской ещё сильней. Но Чунмён вдруг уверенно берёт его за руку и повторяет: — Ага, — и улыбается нежно-нежно, будто нашёл что-то (кого-то) очень важного в жизни. — Мне с тобой тепло, хён. Пожалуйста, больше не позволяй мне замёрзнуть. Минсок сжимает чужую ладонь крепче и выдыхает полной грудью, наконец-то без булькающих звуков. — А ты не дай мне утонуть, Чунмён-а.