***
Ситуация за окном всё не прояснялась. Небо ещё сильнее затягивалось хмурыми тучами, раскаты грома уже были отчётливо слышны даже в доме. Заметив в глазах блондинки страх, вызванный, наверняка, данной погодой, я пошёл по самому простому пути — решал отвлечь её, вручив заинтересовавшую меня (что позволяло мне думать, что и ей понравится) книгу и даже принёс плед после первого же её слова о прохладе в доме. Но, кажется, всё безуспешно. Она то и дело вздрагивала, сильнее кутаясь в плед и косо посматривая на меня, будто не решаясь что-то сказать. Мне надоело наблюдать такую картину, поэтому я встал с дивана, подходя к большому окну и вглядываясь в фиолетовое небо. Новый раскат грома не заставил себя ждать. Девушка в испуге забилась в угол дивана, сильнее кутаясь в плед. — Не бойся, глупая, — мягко сказал я, но она лишь отчаянно замотала головой. — Пелагея, прекрати разводить панику, — грубо прикрикнул я на неё, — встань и подойди сюда. И она повиновалась, видимо, боясь, что я выставлю её на улицу. Ну не дурочка ли? — Посмотри, в грозе нет ничего страшного. — Пока молния не зарядила прямо тебе в голову, — хмыкнула девушка. — Ага, думаешь человечество просто так всякие громоотводы придумало, да? — От всего на свете не застрахуешься, — упрямо твердила она. — Мысли материальны, слышала? Она в ответ неуверенно кивнула. — Чем меньше думаешь о молнии и громе, тем меньше вероятности, что она, как ты выразилась, прилетит тебе в голову. — И тем больше вероятность умереть глупой смертью по неосторожности. Ну что за упрямица, посмотрите на неё, а? Что с ней такой делать? — Правда, Дим, не бояться грозы это глупо… И я не выдержал, взял и заткнул её самым желаемым для меня способом — поцелуем. Девушка явно опешила, не ожидая, что простой спор приведёт её к таким последствиям. Да и я, зная её правильность и принципиальность уже приготовился, как говорится, получить по башке за эту вольность. — Прости пожалуйста, просто мне не хотелось слушать всякие глупости. А для тебя это будет уроком, чтобы не болтала всякие глупости. Блондинка ничего не ответила, лишь прижалась ко мне всем телом. Её открытые предплечья от чего-то покрылись мурашками. — Замёрзла? — больше даже утверждающе, чем вопросительно, прошептал я. — Я же говорила, что у тебя холодно, — смущённо пробормотала она, но когда я выпустил её из объятий, отчаянно попросила, — нет, не уходи, Дим, пожалуйста… — Никто никуда не уходит, — спокойно заметил я, подняв с дивана оставленный ею же плед и накидывая его блондинке на плечи. — Просто терпеть холод не очень-то полезно. И заболеть в конце концов можно! Она стояла передо мной, такая маленькая и беззащитная, с головой заворачиваясь в этот самый плед и отчаянно обхватывая себя руками. И до меня дошло, что значили все эти взгляды тайком. То, чего хотела от меня эта правильная девочка. Я мягко ступил вперёд и обнял её за плечи, спиной прижимая к себе, чтобы согреть и успокоить. — Зато смотри как красива молния на почти ночном небе… Интернет пестрит такими картинками и заставками, а мы можем наблюдать за этим вживую, а? — прошептал я, поправляя её волосы, что щекотали мне нос. — Оптимист, тоже мне, — буркнула блондинка, чуть поёрзав, — ты не научишь меня не бояться грозы, как ни старайся. — А спорим, научу? — я же был не из тех, кто сразу сдаётся. — Нет. Ничто в этом мире не переубедит меня. — Уверена? — На все сто… Нет, на тысячу, миллион, миллиард, триллион… — Не вспоминай эти страшные числа, они не пригодятся тебе, когда ты избавишься от своего страха. — И всё-таки, ты самоуверенный напыщенный индюк, чего не говори. Привык, что вокруг тебя все бегают и прыгают, а девушки вообще вешаются на шею. — Ты просто не хочешь принимать реальность, потому что упряма, как осёл, — стоял на своём я. — Ну конечно. Что, непривычно, да, что с тобой не соглашаются? — Прекрати язвить, — я развернул её к себе лицом, — а то сейчас снова поцелую. Но, кажется, блондинка уже вошла в такую стадию, что её уже не остановить. — Конечно, какая-нибудь Оксана из твоей клиники запросто бы согласилась и даже стала бы первой в рядах желающих избавиться от страха, вот только… — Я предупреждал, — тихо прорычал я, накрывая губы девушки уже вторым за сегодня, но ещё более желанным поцелуем. Как ни странно, она вообще не сопротивлялась. То ли все её силы ушли на наш спор, то ли ей сейчас правило отчаяние и безысходность, но она полностью расслабилась, доверяя мне и пуская всё происходящее на самотёк. — Оксана у нас уже около месяца не работает, — тяжело дыша, вымолвил я, отстраняясь от манящих губ. — Как? — только и спросила девушка, снова будто бы не обращая внимания на произошедшее. — Уволена, — просто сказал я. — Она надоела мне, — хмыкнул я, вглядываясь в возмущённое лицо Пелагеи. — Нет-нет, не так, как ты подумала. Мне надоело это её привлечение внимания к себе. Думала, что вся такая исключительная и пользуется привилегиями начальства. Наращивала километровые красные когти, хоть медицинским работникам этого и категорически нельзя, ежедневно опаздывала на работу, отпрашивалась то на наращивание ресниц, то на брови, то ещё на что. Регулярно «ломала каблуки» — я сделал пальцами воздушные кавычки, — декольте на халате начало доходить чуть ли не до пупка, как в дешёвой эротике. Быть может, кому-то это и интересно, но не мне. Официальная то причина — неисполнение рабочих обязанностей, но на самом деле приплюсуй всё это туда. — А мне казалось, тебе нравится, — выпутавшись из моих объятий и попытавшись незаметно от меня коснуться своих губ, будто бы непринуждённо добавила блондинка. — А мне казалось, ты ревнуешь, — подражая её тону, улыбнулся я, — ах да, ты же у нас вся такая замужняя… — Иди к чёрту, Билан, — повернулась она ко мне спиной, медленно выдыхая, — будь проклята та минута, когда я согласилась переночевать у тебя. — Ага, именно поэтому у тебя аж искры счастья из глаз сыпались, когда я предложил тебе остаться. Вот что за парадокс? Чем больше она язвит, тем сильнее мне хочется снова её заткнуть. Как можно дольше, как можно сильнее. С каждым её словом в мой адрес, я всё сильнее её хочу… Последовав её примеру, я медленно выдохнул и закрыл глаза, считая до десяти. Когда я распахнул свои очи, она снова стояла передо мной, источая молнии взглядом. — Ой, боюсь-боюсь, Горгона медуза пришла меня в камень превращать, — фыркнул я. — Ты такой… — девушка тщательно подбирала слово пообиднее, — мерзкий, что я жалею… А о чём она там жалела, меня вообще не интересовало, потому что повинуясь старинной мудрости «бог любит троицу», я снова заткнул её поцелуем. На этот раз она даже сопротивлялась, можете представить? Поколотила кулачками мне по спине, несильно пихнула в бок, а после… обхватила за шею, с двойной страстью отвечая на поцелуй, запуская руки в мои волосы, нежно поглаживая шею, чуть царапая плечи. — Ты слишком… — снова поцелуй, — противный… — и снова её губы на моих, язык пробегается по её зубам, — как же я тебя ненавижу. — Оно и видно, — сбрасывая плед с её плеч, прошептал я, прижимая к себе её хрупкое тело. — Ненавижу за то, что Катя порекомендовала тебя мне, — мой медленный шаг к дивану. — За странный юмор, — новый поцелуй, — за навязчивость и попытки познакомиться поближе, — девушка оказалась на диване, — за то, что ты привлекательный, — мой свитер улетел в неизвестном направлении, — за то что, чёрт возьми, поселился в моей голове и не уходишь, несмотря на то, что у меня есть муж. Посмотри, — она вытянула вперёд руки, будто бы создавая дистанцию, — во что ты меня превратил за несколько приёмов. Что, нравится? — Очень, — честно признался я, припадая к её шее и запуская руки под её свитер. Девушка судорожно втянула воздух, когда моя рука осторожно накрыла её небольшую грудь, защищённую лишь кружевным бюстгальтером. — Дим, что мы делаем? — непослушными руками стягивая с себя ненужную кофту, испуганно спросила Поля. — Хочешь — забудь, — убирая руки с её тела и едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на неё вновь, процедил я. — Забуду, — проводя ноготком по моей груди и продолжая свой путь, промолвила блондинка, томно глядя на меня чуть помутневшими глазами. Мой взгляд снова упал на её тело. — Чёрное кружевное бельё? Чтобы приготовить пиццу? — Это моё правило, — тяжело выдохнула она, добираясь до ремня брюк, — даже под спортивный костюм я буду надевать красивое бельё, — ремень рухнул на пол. — Интересная фишечка, — хмыкнул я, поддевая чашечку и беспрепятственно касаясь соска. — Да сними ты уже, — расправившись с брюками, воскликнула она, сама поддевая застёжку бюстгальтера и стягивая с самой себя джинсы. — Я не хрустальная. — Правда что ли? — усмехнулся я, одним движением снимая с неё верх белья и сминая полушария грудей, от чего с губ девушки сорвался первый тихий стон. — А ты не так проста, как кажется. — Я вообще не проста, к твоему сведению, — даже сейчас она не теряла своей язвительности, а ты заткнись пожалуйста. — Да с радостью, — надеюсь в том же тоне прошипел я, припадая к её груди, втягивая в себя розовый сосок. Да-а, такое мне даже и не снилось… Девушка протяжно простонала, умело изогнувшись и просунув руку под резинку моих боксеров, положив руку на член. От такого касания я сам едва ли не застонал. — Подожди, — отстранившись от девушки и поймав её крайне возмущённый и возбуждённый взгляд, помотал головой я, взяв её на руки и не позволяя коснуться себя. — В спальне то по-привычнее будет. Она недовольно простонала в моих руках, поёрзала и даже попыталась поцеловать, но я был непреклонен до самой спальни. Повалив девушку на кровать, я наконец-то в полной мере восхитился её прелестной фигурой, закрытой лишь только тоненькими кружевными стрингами. И её похоже это положение возбуждало ещё сильнее. Кружево было насквозь мокрым, когда я коснулся её промежности. — Сколько можно тянуть? — проскулила она, умело переворачиваясь так, что оказалась сверху. — Во-от, так-то лучше. И это всё та же Поля, что стеснялась войти в мой кабинет без приглашения, та, что при любом удобном случае напоминала о муже. Без какой-либо помощи она стянула с меня боксеры и ме-е-едленно, будто стараясь подразнить, снимала свои стринги, виляя своими прекрасными ягодицами. — Что ты творишь? — только и выдохнул я, мгновенно снимая с неё это наваждение. Тут же появилась привычная нам стеснительная девочка. — Не знаю… — почти ясными глазами взглянула она на меня и… со стоном опустилась на мой член. Ну уж нет! Я такого не потерплю. Где-где, а вот в сексе я всегда предпочитаю занимать ведущие позиции. Снова подминая под себя блондинку, я установил бешеный ритм, с которым принялся вколачиваться в её тело и уже через несколько минут содрогаясь в оргазме. Слишком долго я хотел её. Девушку же это ни капли не смутило. Она снова сжала мой фаллос внутренними мышцами влагалища и протяжно простонала, вновь вселяя в меня силы и желание продолжать в том же ритме. Второй раз мы кончили вместе, а затем устало откинулись на подушки. Блондинка тут же отвернулась от меня и тихо всхлипнула. Я попытался пододвинуться к ней и обнять, но она не позволила мне этого сделать. — Что, я настолько плох? — попытался пошутить я, но судя по её реакции, получилось плохо, или вообще не получилось. Она так и не отозвалась, ещё пару раз всхлипнув и наконец погрузившись в сон.***
Разомкнув глаза я не сразу понял что происходит, но картина моему взгляду представилась весьма интересная: абсолютно обнажённая Пелагея, стыдливо прикрываясь руками, лёгкой поступью ходила по комнате, наверняка стараясь найти свои трусики. Послушав голос совести, я плотно закрыл глаза, борясь с диким желанием их открыть. Нельзя. Наконец девушка, видимо, нашла всё, что хотела и аккуратно выскользнула за дверь. Я полежал ещё минут десять, успокаивая дикое сердцебиение и усмиряя желание, а так же давая девушке полностью собраться. Затем я встал, быстренько привёл себя в человеческий вид и выполз из комнаты. Нашёл я её, по закону жанра, уже в прихожей. — Сбегаешь, да? — звук моего голоса заставил её содрогнуться. — Просто… сегодня же приедут твои родители… и… — Они приедут завтра, если ты не забыла, — мягко улыбнулся я, — а нам нужно поговорить и просто так я тебя не отпущу. — Дим… — Я уже тридцать пять лет Дима, — я запнулся, ибо это было не совсем так, — и ничего. Какой чай больше любишь? Чёрный, или зелёный? Ах да, вспомнил, ты предпочитаешь кофе. И ей не оставалось ничего, кроме как послушно поплестись за мной. — Послушай, — первым начал я, — я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь и знаю, как ослабить это щемящее чувство вины. Например, можешь убедить себя, что вовсе не хотела этого, а я, мерзавец, даже слушать не стал. — Это не так! — гневно воскликнула она, — я даже не оказывала сопротивления! — походу, честная Поля окончательно вернулась. — Ну почему не оказывала? — хихикнул я, вспомнив несколько слабых ударов по спине. — Потому что. Вспомни вообще моё поведение вчера, — блондинка залилась краской. — Я ведь даже была абсолютно трезва! — Тогда танцуем оттуда. В твоей крови не было ни капли алкоголя, значит, это было желанием твоего тела. С ними очень трудно бороться, ведь порой они перекрывают голос разума. — Тогда я вообще… — блондинка громко шмыгнула, — шлюха какая-то. Что мы наделали? — Не знаю, Поль, — перегнулся я через стол, чтобы стереть с её щеки слезу, — я ведь мог тысячу раз остановить этот кордебалет! И не сделал этого… Так что, давай повесим вину на меня? — Нет, ты тысячу раз давал мне возможность выбора! — отчаянно замотала головой Пелагея. — А я… — В любом случае, это была лишь реакция тела. Не разума и не сердца, а тела. И с такой тоже непросто совладать. Но ты по-прежнему любишь мужа, ведь так? — она неуверенно кивнула, — во-от. В наше время, когда границы морали с каждым годом размываются всё сильнее, это самое важное. Поэтому, забудь эту ночь как страшный сон. И… позволь я довезу тебя до дома. Вызывать такси в нашем районе проблематично. Она ещё раз неуверенно кивнула и поплелась к выходу. Кофе остался ненужным. Он всего лишь был предлогом.