Parallel lines

Хосок лениво, нехотя ползёт к метро, когда его взгляд цепляет слово. И вроде обычное дело, сейчас так модно, у него самого бомбер со всякими надписями есть. Но... Цепляет же. Untouchable на куртке. Что-то озорное замыкает в голове, и Чон дебильно лыбится, обгоняет, а потом шмякает ладонь прямо на грудь какому-то обалдевшему пацану. - Неприкасаемый, говоришь? - ржет и уходит дальше пружинящим шагом - настроение взлетело. Хосок запоминает напоследок глаза по пятьсот вон и приоткрытый от удивления маленький бантичный рот. В метро с неприкасаемым, похоже, по пути перманентно и в одно время. Поэтому Хосок встречает пацана вновь. И, хоть ему уже за двадцать, долбоебизм сохранился как лучшая бабулина настойка женьшеня. Он смотрит тому в лицо и жирно улыбается. Тот секунду недоумевает, потом - Хосоку нравится видеть, как происходят изменения - наступает узнавание и, наконец, недовольство. Чонгук не понимает, какого фига этот ненормальный к нему привязался? Он разворачивается на пятках и с разгону прёт в вагон - нафиг надо вообще. Ладно ещё один раз, но чудик поехавший его запомнил, и к чему эта маньячья улыбка? В школе и так проблем всяких... Хосок видит, как от него удирают, - Хосок преследует. Всё просто. Он так-то нормальный, только, наверное, это судьба? Или клиника. Но Чон романтик, он верит и скалится, глядя на мальчишку. Подкрадывается боком незаметно и тычет пальцем в щёку. Щека оказывается необычайно мягкой и приятной. По-детски пухлой. За удовольствие приходится платить зло отброшенным пальцем. Но сначала Неприкасаемый простреливает его взглядом прицельно и точно, попадая в оба глаза сразу. А говорят, за двумя зайцами угнаться нельзя! Хосок мерзенько потирает ручки, когда видит свою жертву опять. Он даже забыл, который раз. Эта маленькая игра ему очень уж понравилась, а останавливать её никто особо не собирался - пацан только бычил и сваливал подальше, но Хосок-то видел, что парень далеко не зайка, и будь там желание - переебал бы уже до хруста. Но он не, а потому Чон подваливает, как принято, со спины и летящим крылом метит прямо в нижнюю базу. Промахивается. Чонгук слышит торопливый бег и ему даже не надо оглядываться. Ему игра не то чтобы нравится - вообще-то бесит, но всё дело в игроках. На третий раз он хотел было уже вывернуть кривые ручонки полудурка с корнем, но споткнулся обо что-то красивое, да так больно упал, что сердце пропустило удар. И это, наверное, опасно - позволять странному, но пока безвредному чудику его преследовать. Чонгуку даже навыки в боксе и качалке могут не помочь. Да и он всего лишь школьник, в конце концов! Тем не менее, поделать с собой ничего не может. Искристые глаза и спадающая уголками губ улыбка так и стоит перед глазами. Когда незнакомец грустнеет или становится серьезным, Чонгук хочет переломать всё вокруг, кроме этого самого незнакомца. Правда, когда тот падает на белый мраморный пол и забристо матерится, Чонгуку становится очень смешно. Хосок слышит хихиканье и ловит пацана на улыбке, кажется, впервые. Тот понимает, что с поличным, и поспешно морщит рот обратно в строгую полоску, а бровями зажимает Хосоку артерию - та покоится где-то в резких складках между ними. На возврат контроля уходит секунда. Хосок подскакивает, играет растерянность, а потом всё же шлёпает смачно засранца из-под тишка и сваливает с довольной миной в закрывающиеся двери вагона. Один - один, ха-ха! Черная короткая куртка с надписью "Untouchable" маячит посреди практически пустого зала, и Хосок не опять, а снова бежит исполнять свою святую миссию. Шлепок по булкам выходит звучным и тугим, раздаваясь эхом по павильону. Чон уже натягивает паскудную ухмылочку, как Неприкасаемый поворачивается и оказывается не его клиентом. Мужик лет под тридцать зло ругается за свою гетеросексуальную честь и хватает Хосока за грудки до того, как он успевает что-то сказать в своё оправдание. Чонгук видит куртку точь в точь как у себя, видит как, на минуточку, его сталкеру разбивают губу с одного удара и понимает всё в мгновение. Летит со всей дури туда - между ними - и заслоняет тощего придурка собой, принимая второй. Злости больше, чем страха, поэтому Чонгук проникается пинает от чистого сердца в живот. От сердца и почек дарю вам цветочек, так сказать. Распускаться и сходить будет месяц где-то. - Бежим! Чонгука хватают холодные костлявые пальцы и утаскивают за собою к ближайшему выходу из метро, пока мужик не успел очухаться. Они вдвоем тяжело дышат на тротуаре, прислонившись стене, так и не расцепив рук. - А этот и правда неприкасаемым оказался, - разряжает атмосферку Хосок, за что получает локтем под ребра и ещё один злой выстрел. Любоваться гневом пацана так же интересно, как и его улыбкой - рука сама тянется, чтобы провести подушечками пальцев по брови, разрушая всё на лице и устанавливая новый - растерянный - порядок. - А я Чон Хосок. Пацан вертит бошкой в сторону, вырывая руку из захвата и недовольно бурчит своё: - Чон Чонгук.