Реабилитация

      Нависшая тишина давила на уши, потому Йен первой отстранилась и, вздохнув, встала. Горячие капли воды водопадами сбежали вниз, повторяя контуры её тела. — Ну, пойдём, — чародейка вылезла из воды, прошла пару шагов нагишом, а после вспышки сиреневого цвета на ней уже красовалась одежда. Правда, не повседневный наряд, а ночнушка. Лифчик, трусики и чулки. Верх и низ соединялись полупрозрачной воздушной тканью. Конечно же, всё было исключительно в чёрных тонах. — Пойдём же, Трисс.       Трисс, привыкшая к изысканному вкусу подруги, всё же не могла без восторга смотреть на наряд, в который чародейка облачилась благодаря магии. Чёрная ткань выгодно подчёркивала белизну тонкой кожи, открывая, но так же оставляя простор для воображения. Поймав на себе взгляд фиалковых глаз, Меригольд поспешно встала, но, в отличие от Йеннифэр, у неё не было длинных волос, чтобы прикрыть свою наготу.       Уродливый шрам сразу же бросался в глаза. Стянутый сгусток, белеющий на смуглом полотне её кожи, напоминающий об ужасном ранении, которое Меригольд пришлось пережить. Трисс скрывала его одеждой, и даже ночная рубашка у неё была с узким декольте, заканчивающимся практически под шеей, возле ключиц. Синяя ткань цвета морской волны оттеняла глаза чародейки и доставала до середины её бёдер, оставляя открытыми тонкие руки и стройные ноги.       Йеннифэр кинула мимолетный взгляд на тот шрам, от которого всё это время отводила глаза. И тут же отвернулась, более не желая его видеть никогда. Не потому, что он был уродлив, это правда, а потому, что Йен было попросту больно видеть это под сияющими голубыми глазами и тонкими губками, улыбка на которых теперь будет проскакивать куда реже.       Когда Йен повернулась обратно, на её подруге уже сидела изящная сорочка. Йен отметила, что у Трисс были очень привлекательные ноги. Буркнув от такой мысли, Йеннифэр уверенно поднялась по водопадам ступень и переходов. В таком замке заблудиться — раз плюнуть.       Трисс не знала, кто из других чародеек Ложи остался нынче ночью в гостеприимном доме Филиппы, и не уверена, что хотела знать. Что ей сейчас были другие, когда рядом с ней шла Йеннифэр? Рядом с подругой ей было спокойно, и её присутствие — то, чего ей так не хватало всё это время.       Когда они остановились возле резной двери, за которой скрывалась спальня, отданная Меригольд, Трисс остановилась и мягко придержала Йен за запястье, несколько смущённо улыбнувшись, когда та удивлённо посмотрела на неё, изогнув тонкую чёрную бровь.       — Ты обещала помочь с волосами, — напомнила Трисс, — не могла бы ты уделить мне немного времени перед сном, чтобы этот кошмар закончился как можно скорее?       Йеннифэр уже собиралась уходить, но от ласкового прикосновения как вкопанная остановилась на месте. По её коже будто прошёл заряд. Йен вскинула брови, нежно, но требовательно смотря на Трисс.       — Я думала начать завтра с утра, но раз ты так загорелась этой идеей, — Йен пожала плечами и слабо улыбнулась. — Без проблем. Ты пока приготовься, а я мигом принесу всё нужное.       — Ох, Йен, — с усмешкой ответила Трисс, проведя ладонью по своим волосам, торчащим во все стороны, — если бы у тебя на голове такое творилось, ты бы и сама захотела бы устранить этот ужас как можно скорее.       Чародейка из Венгерберга хлопнула подругу по плечу и засеменила в соседнюю — совпадение ли? — комнату.       Чародейка из Венгерберга ушла в соседнюю комнату, и Меригольд проводила её долгим, внимательным взглядом, рассматривая водопад чёрных волос подруги и её тонкий стан, стройные ноги и… и то, что повыше этих самых стройных ног. Трисс вздохнула, стараясь успокоиться, и зашла в свои покои, чувствуя, как бешено колотилось сердце, охваченное волнением.

***

      — Ну что, готова? — спросила Йен, расставляя принесенные предметы на столе.       Трисс вздрогнула, когда дверь выделенной ей комнаты открылась, и опустила ноги с кровати, глядя на вошедшую Йеннифэр. За той стройным рядом тянулись необходимые для процедуры ингредиенты. Йен даже не нужно было смотреть на дверь, чтобы закрыть её за собой, и, почему-то, по коже Трисс прошла очередная волна мурашек.       Это чувство ей было до боли знакомо, но она знала, что сейчас было не место и не время для подобных желаний. Огонь, загоревшийся в ней, постепенно утих, пока Трисс наблюдала за ловкими движениями рук её подруги.       Трисс с лёгкостью могла понять, почему каждый, кто видел Йеннифэр, начинал желать её, но она могла лишь надеяться на то, что только она видела Йенну другой — заботливой и нежной. Конечно, нет, лишь самые близкие видели обратную сторону Ледяной Королевы, и в круг этот входили ведьмак и юная Ласточка, но… кто запрещал ей хоть немного помечтать об ином, верно?       — Как никогда, — с лёгкой усмешкой ответила она на вопрос, придвигаясь ближе к ней, стоящей подле прикроватного столика. — Нужно будет нанести это на волосы и смыть? Или оставить на ночь? — Нанести и смыть.       Йеннифэр ловко откупорила склянку и вылила в тарелочку немного светящейся полупрозрачной жидкости голубого оттенка. Помяла в руках листья, измельчила корни, слепила из всех ингредиентов некую однородную массу, перемешала и хмыкнула.       — Нужно настояться минут пять, — объяснила Йеннифэр, поворачиваясь к Трисс и вновь изучая утончённые контуры её нежного тела. Венгерберка упустила из памяти тот момент, когда стала заглядываться на подругу. Скорее всего потому, что не было определённого момента, после которого Йен осознала свою симпатию. Свою влюблённость. Но была целая солянка из мгновений, которые заставляли желать прижаться к подруге, вдохнуть её запах — смесь мелиссы и лемонграсса, тонкими пальцами сжать нежные ягодицы, и оставить на мягкой щеке след от помады. — Куда думаешь отправиться после Соддена? — невзначай спросила Йен, чтобы время пролетело быстрее.       — После Соддена я бы хотела некоторое время попутешествовать. Вновь почувствовать красоту этого мира. Для чародейки всегда найдётся работа, а для двух — тем более. Разве нет, Йенна?       Меригольд подмигнула ей. Сейчас ей не хотелось думать ни о Ложе Чародеек, ни о войне, ни о чём-либо другом. Если бы Йеннифэр согласилась, они бы отправились путешествовать, идя туда, куда глядят глаза и куда они сами пожелают. Верхом на лошадях, две чародейки, а перед ними — весь мир и все дороги. Прекрасная мечта, которую Трисс лелеяла в своей груди, желая, чтобы Йеннифэр разделила с ней эту жизнь.       Хотя бы немного, вдали от всего мира. Купаться в озёрах, спать под звёздным небом, сидеть у огня. Этой жизнью живут ведьмаки, и этой жизнью хотела хоть немного пожить Трисс.       Йеннифэр многозначительно хмыкнула и задумалась. ***       — Готово, — подойдя к Трисс и подхватив субстанцию ладонью, Йен начала нежно и медленно втирать их в короткие и сухие каштановые волосы. Йеннифэр стояла прямо перед Меригольд, даже не задумываясь о том, что время от времени практически упиралась покачивающейся грудью в лицо чародейки из Марибора. Пальцы Йен работали быстро, и вскоре тарелочка опустошилась, а волосы Трисс были покрыты этой чудо-мазью. — Делай так каждый день перед сном, и через месяц будешь гордиться своей шевелюрой, как раньше, — улыбнулась Йен и присела рядом с подругой. Остатки мази на руках испарились в синем свечении, и Йеннифэр довольно хмыкнула. А потом перевела взгляд фиалковых глаз на Трисс, как бы спрашивая: «Что дальше»?       Ощущение длинных ловких пальцев в собственных волосах было невероятным, и Трисс прикрыла глаза, едва ли не мурлыча, подобно большой и крайне довольной кошке. Движения Йеннифэр были умелы и ласковы, и Трисс всё отдала бы, чтобы ощутить их прикосновения не только на волосах. Чем дольше они находились в одной спальне, тем более резкие мысли посещали её голову, и Трисс многого стоило не выдать своё состояние.       Йеннифэр, безусловно, сразу всё поймёт, если Трисс даст ей хоть малейший повод задуматься о подобных желаниях с её стороны. Трисс облизнула губы и распахнула глаза, прибывая в некотором огорчении от того, что массаж так быстро закончился. Запрокинув голову назад, чародейка смотрела на то, как с ладоней подруги испаряются остатки мази. Йеннифэр говорила о том, что через месяц она будет вновь щеголять шикарной шевелюрой, и Трисс улыбнулась ей.       Ей хотелось вновь почувствовать себя красивой. Не стыдиться себя, а знать, что она привлекательна, и что ни один мужчина не устоит перед её красотой. Трисс Меригольд всегда была милой и очаровательной, в то время как Йеннифэр из Венгерберга была признанной красавицей, роковой женщиной, что вертела мужчинами, подчиняя их своей воле. Разумеется, Трисс так же было известно коварство, но в этом умении она уступала своей подруге.       Только рядом с ней Йеннифэр была искренней. По крайней мере, Трисс надеялась на это.       Вопрошающие глаза до жути смущают. Меригольд хотелось поцеловать Йеннифэр прямо сейчас, но делать это в таком виде она постеснялась. Трисс, как и всякой юной женщине, хотелось бы романтики, и нанесённая на волосы синяя лекарственная мазь никак с этим не вязалась.       Поэтому она лишь пожала плечами и отвела взгляд, борясь с собственными соблазнами и надеясь, что Йеннифэр ни о чём не догадается.       — Ты бы бросила всё хотя бы на пару месяцев, чтобы путешествовать со мной? — спросила Трисс, потому как повисшая тишина лишь больше вгоняла в краску.       Йеннифэр никогда особо не привлекала ведьмачья жизнь, но от предложения провести отпуск с Трисс сложно было отказаться. Учитывая обстоятельства — особенно тяжело. Потому Йен и не стала. — Конечно, — медленно и уверенно кивнула Йен, — бросила бы. И брошу.       От слов её Трисс радостно улыбнулась, и, поддавшись эмоциям, заключила подругу в объятья. Измазанные в мази волосы Трисс коснулись Йеннифэр, оставив синий след на бледной щеке. Руками она обхватила тонкий стан чародейки, тесно прижимаясь грудью к её груди, щекой к её шее.       В согласии этом словно бы скрывалось всё счастье мира.       — Спасибо! — радостно прощебетала Меригольд, отстранившись.       Она всё ещё держала руки на талии подруги, и, резко поддавшись вперёд, поцеловала Йеннифэр в щёку, но, промазав, прикоснулась тёплыми и мягкими губами к уголку её рта. Трисс отстранилась резко, раскрасневшаяся, словно невинная девочка, поспешно убрав руки с талии чародейки. Это действие заняло буквально мгновение, его можно было бы даже не заметить, но взгляд фиалковых глаз Йеннифэр стал несколько другим, более чарующим и словно бы опасным.       Под таким взглядом Трисс со своими перемазанными целебной мазью волосами чувствовала себя совсем неловкой девчонкой. Несколько нервно облизнув свои губы, она пожала плечами, неловко улыбнувшись.       — Что же, тогда можем отправиться в путь хоть завтра. Что скажешь? Или ты хотела остаться в доме Эйльхарт ещё на пару дней?       Ладонь Меригольд сама по себе оказалась на белом колене Йен, в то время как глаза вглядывались в фиалковые глаза напротив.       Йен на мгновение вскинула брови в лёгком ошеломлении от такой искренней и бурной реакции.       — Нет, не испытываю ни малейшего желания марать эти «святые» простыни, — отзывается чародейка, и уже мечтает о том, куда же приведёт их дорога. — Отправляемся завтра.       Холодные руки женщины с тонкими длинными пальцами легли сверху её дрожащей ладони, и у Трисс сердце с бешеным воплем ушло в пятки, когда Йеннифэр сказала эти слова.       Трисс понимала, что негоже было так реагировать на подобную фразу, но слова эти были столь двоякими, что просто нельзя было не думать о совершенно ином, особенно когда женщина, сказавшая эти слова, сидела в одном лишь нижнем белье, позволяя держать руку на своём мягком бедре. Трисс чувствовала, как волнение охватывало её, и поспешно отвела взгляд.       — Раз так, — отчего-то охрипшим голосом сказала она, — думаю, стоит смыть с меня эту мазь и лечь спать, чтобы завтра раньше отправиться в путь.       Будь её воля — они бы вовсе не спать легли бы, причём в одной постели, но, разумеется, Трисс ни о чём не говорила. Как можно такое сказать? В конечном итоге, они ведь всего лишь подруги.       Меригольд встала с кровати, убрав руку с нежной кожи Йеннифэр, и подошла к бадье с водой, что стояла в углу комнаты. Склонившись над ней, Трисс тяжело вздохнула; промывать столь короткие волосы одной неудобно, потому что вода в бадье находилась достаточно далеко от края, и Трисс боялась попросту перевернуться внутрь.       — Не поможешь? — не распрямляясь, спросила она.       — Да, конечно, — кротко кивнула Йен и подошла к подруге. Вся магическая сила той уходила на то, чтобы поддерживать иллюзию, на другое попросту не хватало. Йен мягко наклонила корпус Трисс, положила руки ей на голову, и из них тут же засочилась тёплая вода. Мазь чуть запенилась и тут же стекла в бадью. Йеннифэр ещё немного погладила подругу по голове, а потом магией же высушила её. — Куда мы отправимся в первую очередь? — невзначай спросила Венгербергка.       Высушенные с помощью магии подруги каштановые волосы тут же начали топорщиться во все стороны, распушившись, и Трисс попыталась пригладить их ладонью. Как и все женщины, обладающие вьющейся шевелюрой, Меригольд мечтала о том, чтобы её волосы были гладкими и шелковистыми, но эффект был совершенно другой. Девушка присела обратно на постель и, закинув ногу на ногу, слегка покачивала ступнёй, задумавшись.       — Думаю, — заговорила она, в то время как тело её так и тянуло положить ладонь на изящную поясницу чародейки, переходящую в соблазнительные ягодицы, — можно было бы отправиться в Туссент. Что скажешь? Небольшой отдых с бокалом вина нам не помешал бы, к тому же, я уверена, что двум чародейкам найдётся работа в Туссенте.       Ей хотелось поцеловать впадинку пупка, прикусить молочного цвета кожу. Есть ли у Йеннифэр родинки на теле кроме той, что притаилась около уголка её губ? Эти вопросы были не свойственны подругам, и Меригольд вздохнула, осознавая, как низко готова пасть, гонимая своими желаниями.       Трисс отвела взгляд в сторону окна, пальцами неосознанно поглаживая свою иллюзорно-гладкую кожу на груди, слегка нахмурившись.       — Ох, Туссент, — Йен припоминала, как давно там была, и не находила в памяти соответствующей полочки. Оттого отправиться туда кажется всё более соблазнительной идеей. — Чародейкам работа найдётся везде, кроме Нильфгаарда, ты права, — вспомнив отношение империи к чародеям исключительно как к инструментам, а также личной неприязни Эмгыра, Йен нахмурила брови и тихо фыркнула.       — Да, я думаю, это хороший вариант, — заключила Венгербергка и томно вздохнула, понимая, что с её гардеробом всё время находиться под палящим солнцем будет как минимум проблематично, а как максимум — невыносимо. — Значит, до завтра.       «Останься здесь» — фраза эта вертелась на языке, и Трисс прикусила самый его кончик, чтобы сдержатся. После того, что произошло, ей не хотелось рисковать лишний раз их дружбой. В конце концов, дружба эта и без того прошла через суровое испытание, когда между чародейками встал ведьмак Геральт из Ривии.       Сейчас ей вовсе не хотелось вспоминать о том влечении, которое она испытывала к этому мужчине. Тело и разум чародейки из Марибора восстановились не до конца, и лишние переживания ей сейчас совершенно были не нужны. Трисс благодарно улыбнулась подруге. — Спасибо за помощь, Йенна. Думаю, дальше я справлюсь сама.       Нужно, чтобы Йеннифэр ушла, иначе Трисс наделает глупостей. Йен улыбнулась ей и слегка кивнула головой, после чего направилась к двери, слегка покачивая бёдрами при каждом шаге. Меригольд наблюдала за её ягодицами, сокрытыми чёрной тканью белья, и поднялась на ноги, чтобы закрыть за Йеннифэр дверь. Та останавилась в коридоре, кинув на неё короткий взгляд через плечо, и Трисс улыбнулась ей уголками губ.       — Я буду ждать тебя на рассвете в обеденном зале.       Меригольд не закрывала дверь, пока Йеннифэр не скрылась в выделенных ей покоях.