Я останусь здесь

- Ты помнишь ту установку, что собрал недавно Верде? – Реборн никогда не давал подсказок. Сначала он выдавал ничего не значащую фразу и внимательно следил за реакцией ученика. Тсуна всегда ощущал себя муравьём под увеличительным стеклом очень любознательного ребёнка. Перед ним лежал пухлый отчёт, красиво упакованный в кожаную папку. Или вернее будет сказать донос? Сотни страниц бессмысленной информации, которую Десятый и сам прекрасно знал. Ах, Занзас назвал его сопляком! Да это ещё очень ласково. В глаза Тсуна слышал вещи и похлеще. Мармон подрабатывает на стороне? О боже, как будто для какого-то тайна, что он мать родную продаст на органы ради трёх евро. Фран устроил самоволку вместе с Хром и Кеном, чтобы выкрасть планы тюрьмы Вендиче? Он бы сам вместе с ними сходил, но его никто не позвал. Скуало подозрительно часто уезжает с базы в неизвестном направлении? Хреновые шпионы нынче пошли. Тсуна лично прекрасно знал, что направление весьма известное – комната Ямамото как раз чуть дальше по коридору. И слышимость у них в особняке ужасная. - Для чтения чужих снов? – отрывая тоскливый взгляд от документов, уточнил Тсуна. А ведь он ещё не дошёл до конца. Оставались Бельфегор и Леви, а у него уже разболелась голова. Ещё очень хотелось лечь спать. И проснуться желательно к Рождеству. - Именно! – самодовольно согласился Реборн, запрыгивая на стол. Ему было неудобно разговаривать с кресла для посетителей. К тому же он не терпел, когда кто-то смотрит на него сверху вниз. - И кто стал подопытным номер один? – изображая интерес, спросил Тсуна. Перевернул несколько страниц и принялся разглядывать фотографии, на которых Бельфегор гуляет по парку с каким-то светловолосым шатеном. Хрупким и миловидным, словно барышня. Скуало на них так плохо влияет, что ли? - Бельфегор. Удобный случай проверить некоторые подозрения, - усмехнулся Реборн, заглядывая в отчёт. – Знаешь, что он видит во сне каждую ночь? Тсуна, конечно же, не знал. Но очень хотел узнать. Просто сгорал от нетерпения. Хотя, впрочем, выбора у него никогда не было. - Пони. Милых розовых пони. Каждую ночь они пасутся на лугу и жуют травку. Объяснить, что это значит? – складывая свои маленькие ручки на груди, поинтересовался Реборн. Эти руки не менялись уже десять лет. Бессмертные. Избранные. Вечно проклятые дети. - Бельфегор латентный зоофил? – развеселился Тсуна, представляя себе это зрелище. Хотя ещё больше его позабавили рожицы Верде и Реборна, которые наверняка ожидали чего-то более впечатляющего. - Бельфегор утратил остатки адекватности. Он окончательно сошел с ума, но кто-то очень качественно поработал с его разумом и подсознанием, чтобы скрыть его безумие на время. Кто-то ужасно не хотел, чтобы это стало заметно. Мастерская работа с иллюзией, которая, к слову, стоила бы ему бешеной суммы денег. Если, конечно, не учитывать Вайпера. Вопреки устоявшемуся мнению он прекрасно умеет делать одолжения. И Бельфегор один из немногих, ради кого он отказался бы от денег. Но нас не это должно сейчас волновать, - сообщил Реборн, с интересом заглядывая в разложенные на столе бумаги. Но неожиданно папка отъехала в сторону и захлопнулась. Тсуна побарабанил пальцами по обложке и сделал вид, что ничего не произошло. - А я-то уж боялся, что ты решил продать сенсацию в газету, - с облегчением выдохнул Тсуна, улыбаясь краешком губ. На последней фотографии становилось абсолютно очевидно, кого напоминал тот мальчик. Феноменальное сходство толкало на мысль, что перед ним всего лишь иллюзия. Тсуна с трудом подавил желание достать снимок из папки и порвать на мелкие кусочки. Одно движение, и головная боль исчезнет. Но Реборн смотрел слишком внимательно, а уж при нём нельзя себе позволить такие выходки. Сейчас ему просто хотелось закончить этот разговор как можно быстрее. - Бельфегор недееспособен. И не может больше приносить пользу Вонголе. Его можно лечить. Но это довольно хлопотно и скорее всего не принесёт никаких результатов, - заявил Реборн, прищуриваясь. И добавил, как обычно без обиняков. – А можно просто избавиться. Нужно только уладить несколько нюансов с капитаном Скуало. - Значит, ты предлагаешь мне сдать Бельфегора на опыты, чтобы он гулял по зелёным газонам, собирал ромашки и стал подопытной крысой? Или просто приказать его ликвидировать? – с притворным спокойствием в голосе поинтересовался Тсуна. Одним движением Тсуна распахнул ящик стола и быстро смахнул туда всю пачку документов. Стало заметно легче. На пальцах осталось приятное зудящее ощущение. - Личные мотивы не должны мешать тебе принимать решение. Из мафии не уходят на пенсию. Он убийца. Сумасшедший убийца. Раньше мы могли его контролировать. Теперь он опасен для семьи, – заметил Реборн, тихонько хмыкая. На этот счёт они ругались бессчетное количество раз. Этика. Мораль. Принципы. Всё это причудливо искажалось, как только ты входил в Семью. Иногда Реборну казалось, что Тсуне всё равно о ком заботиться. О Бельфегоре, о Гокудере или о судьбе всех бывших мельфиорцев вместе взятых. Лишь бы быть нужным и незаменимым для всех. Нравиться всем и каждому. И это было бы просто отвратительно, если бы не было так искренне. Если бы на самом деле в Тсуне был хотя бы малейший намёк на тщеславие. С трудом выдавив из себя улыбку, Тсуна покачал головой. - Я думаю, мы попробуем первый вариант. Всё же сейчас медицина шагнула далеко вперёд, - как можно более беспечно произнёс Тсуна. – Ты просто слишком радикально судишь. И на всех смотришь как на расходный материал. - Ты же знаешь, что это не так, - нахмурился Реборн, понимая, что они не совсем верно друг друга поняли. – Но Бельфегор совершенно особый случай. Ещё будучи не совсем сумасшедшим, он вырезал всю свою семью. Столовым ножом. В Варии живут не кисейные барышни, но нельзя допустить, чтобы пострадали мирные жители. Бельфегору ничто не мешает уйти в магазин и не вернуться в замок. - Прости. Я просто немного устал, - покивал Тсуна, смущённо потирая лоб. – Я всё такой же никчёмный дурак. Ведь ты же никогда не стал бы делать ничего подобного. Правда, Реборн? Аркобалено едва заметно сморгнул. Наверное, это было подло. Ведь это же подло, зная слабые места друзей, бить именно туда, мстя за собственные ошибки? Через мгновение Тсуна устыдился этой мелкой пакости. Он не совсем искренне улыбнулся и спросил что-то бессмысленное о Юни, в которой Реборн души не чаял. Именно то, что принято спрашивать, не вслушиваясь в смысл и забывая обо всём услышанном уже через минуту. Слишком идеальный, очень уместный вопрос. У Реборна не было своих детей, но внучка Луче всегда занимала в его душе особое место. Но аркобалено был настоящим профессионалом, поэтому распознал фальшь, решив просто проигнорировать попытку сменить тему. - Значит, клиника. Верде просил разрешения продолжить исследования. Возможно, это поможет нам установить причину обострения, – проговорил Реборн. Тсуна уловил звенящие нотки в голосе. Реборн был настроен серьёзно, а значит, уже завтра нужно будет закончить все бумажные дела и начать поиски замены. И обсудить некоторые вопросы с Занзасом. - Нет. Верде на пушечный выстрел не пускать в клинику, - покачал головой Тсуна, снова начиная испытывать раздражение. Надо же, разговоры о Бельфегоре действительно его нервировали. Реборн не стал тратить время на разъяснения. Просто спрыгнул со стола и направился к выходу, на прощание одарив ученика тяжёлым взглядом. Даже не дождавшись хлопка, Тсуна торопливо выдернул ящик стола и вытащил папку. Пролистал снимки - один за другим, медленно подбираясь к последнему, на котором было хорошо видно лица обоих мужчин. Сомнений не осталось. Бельфегор выгуливал в парке его копию. И, судя по улыбке от уха до уха, считал это счастливейшим днём в своей жизни.