Я останусь здесь

Бельфегор сидел, уставившись в стену, уже добрых полчаса. Без движения и, кажется, даже не дыша. Его белобрысые волосы отлично дополняли общий образ покорности и безобидности, свисая вниз и обрамляя худые щёки. Тсуне стало интересно, каким образом Бель умудрялся сохранять щёки такими гладкими без бритвы. Хотя кто их, аристократов, знает, может, они силой мысли и тяги к прекрасному умудряются не обрастать щетиной. Должны же быть у особ голубых кровей какие-то реальные преимущества, раз уж они так кичатся своим происхождением. Когда Тсуне надоело вглядываться в немного мутное стекло, он вошёл в палату и остановился на пороге. Слова, которые Савада подбирал тридцать минут, быстро разбежались по закоулкам сознания. - Я никогда не устану смотреть, как ты работаешь, - заметил Бельфегор, поворачиваясь. – Привет, Вайпер. Но ты мог бы явиться и раньше. Я торчу здесь уже неделю. - Ах, простите, Ваше Высочество. В городе такие пробки, - сам не зная зачем, ляпнул Тсуна. Сделать шаг внутрь стало ещё труднее. Бель не был похож на сумасшедшего, но сразу же принял его за кого-то другого. - Понедельник, - понимающе кивнул Бельфегор, не сводя внимательный взгляд с гостя. Волосы ему зачесали назад. А корону забрали, боясь, что он может вскрыть себе вены или ещё что. – Но вообще-то я думаю, что ты просто стоял у меня под дверью. Я же знаю, что ты любишь смотреть, когда никто не видит. Савада невольно усмехнулся. И уверенно закрыл за собой дверь. Оказалось, что быть Тсуной, который притворяется Вайпером, который в свою очередь притворяется им, весьма занятно. Развлечение с лёгким привкусом безумия. - Слишком пристальный взгляд, – вдруг прищурился Бельфегор, нервно одёргивая больничную пижаму. В его глазах мелькнуло раздражение. – Принцу не нравится. - Я никогда не видел твои глаза прежде, - честно признался Тсуна. Бельфегор странно дёрнулся и отвернулся, Рука осторожно потянулась к волосам, чтобы снова прикрыть лицо, но замерла, так и не решившись. Сегодня он ничем не походил на человека, умудрившегося час держать оборону в особняке Варии, когда узнал, что его собственные товарищи подписали согласие на его госпитализацию. Фран лично предлагал помочь скрутить бывшего семпая, всё-таки воспитание Мукуро сделало его уж очень мстительным. Но быстро сник, как только услышал холодный голос Вайпера, пообещавшего предъявить счёт за разрушение замка тому, кто хотя бы поцарапает паркет. - Удивительно, - снова заулыбался Бельфегор. – Сегодня день чудес. Можно, я буду звать тебя Тсу-кун? Я знаю, что ты обычно бесишься от такого. Но у меня к вам должок, признай это. Вот и первый тревожный звоночек - Тсуна отметил про себя, как быстро сменилось его настроение. Но при этом он не испытывал враждебности к тем, кто упрятал его сюда. - Почему бы и нет. Я же здесь из-за тебя, - иронично согласился Тсуна. Немного подумав, он сел на кровать, так как стулья или кресла для посетителей здесь не были предусмотрены. Его в палату-то пустили только потому, что он владел этой клиникой. И половиной Италии в придачу. Тсуна не знал, зачем он пришёл сюда сегодня. И даже никогда прежде не разговаривал с Бельфегором дольше минуты. У них не было общих миссий. Никаких общих тем для беседы. Интересно, о чём с ним разговаривает Вайпер? Вряд ли о фондовой бирже. Но не о тысячи и одном способе расчленить свою семью во сне. - Здесь неплохо кормят, кстати, - прервал молчание Бель. – Но всё какое-то жидкое. Наверное, боятся, что я могу убить кого-нибудь несвежим кексом или отбивной с хрустящей корочкой. Тсуна рассмеялся, представляя себе эту картину. Но потом только вздохнул. Если задуматься, то Бельфегор мог убивать голыми руками. - Кстати, можешь радоваться - кое-кто хочет тебя вытащить отсюда, - решив идти напролом, заметил Тсуна. – Скоро будешь полировать ногти в отдельной комнатке с мягкими стеночками и ванной. Лечение на дому. - Судя по тому, что меня заставят полировать ногти, сиделкой моей станет Лу? – ухмыльнулся Бельфегор. Тсуна от неожиданности отшатнулся, когда Бель схватил его за полу пиджака. Длинные тонкие пальцы едва заметно вздрагивали, комкая тёмную ткань. - Я останусь здесь, - мягко сообщил Бельфегор. – Твои иллюзии так прекрасны. Тсу-кун. Эти скулы. И кожа. Голос его звучал вкрадчиво, почти ласково. Тсунаёши, как завороженный следил за тем, как лицо Бельфегора вдруг преобразилось, став довольно симпатичным. Уже не замечался его слишком широкий рот, белёсые ресницы альбиноса и невообразимо высокий лоб. Он хорошо улыбался. Так по-свойски, по-доброму. Как будто хотел сообщить какой-то секрет. Только для них двоих. Странная детская тяга быть принятым в игру, вместо того, чтобы смотреть украдкой из-за забора, всё ещё шевелилась где-то глубоко в душе. Движение второй руки Тсуна успел заметить лишь в последнее мгновение, но вот отреагировать времени не оставалось. Для такого тощего парня у Бельфегора оказались удивительно сильные руки. И поразительно мягкие губы. Тсуна таращился на него во все глаза, даже не пытаясь вырваться. Осознание происходящего обрушилось, лишь когда Бель всё-таки отстранился и, слегка наклонившись, потёрся кончиком носа о его подбородок. Он успел разжать руки за секунду до того, как Тсуна принялся вырываться. Савада неловко крутанулся корпусом в кольце распахнутых рук и подскочил с кровати. Руки сами собой сжались в кулаки, кровь прилила к голове вместе со стыдом и ужасающим осознанием того, что это было приятно и волнующе, а не отвратительно и грязно. - И даже поцелуи получаются, как с настоящим Тсуной, - довольно сообщил Бель, не замечая смущения своего собеседника. - Я несказанно счастлив, - сухо заметил Тсуна. – Вот только откуда тебе знать? - О, - Бельфегор довольно рассмеялся. – Это останется моим маленьким секретом. В дверь палаты деликатно постучали, напоминая о том, что пациентам давно пора идти на прогулку. Зелёные лужайки, клумбы и колючая проволока. - Приходи завтра, Тсу-кун, - предложил Бельфегор – Не поверишь, но на вечер у меня ничего не запланировано. Тсуна готов был поспорить на коробочку неба, что он улыбнулся. Бельфегор был полностью уверен в положительном ответе. - Придёшь? – настойчиво переспросил он. Откуда в его голосе прорезались эти просительные, почти умоляющие нотки? - Неужели мы будем обсуждать розовых пони? – скептически хмыкнул Тсуна, продолжая стоять спиной. Смотреть в глаза было выше его сил. - Можно и так. Но я надеялся, что мы будем целоваться, - мечтательно протянул Бельфегор, тихонько посмеиваясь.