Быть Богом (Не) Легко

             Геофронт, полчаса спустя, жидкий бокс Евы-01.              - ...Как продвигается охлаждение? - В очередной раз, нервно поинтересовалась Мисато, вопреки нормам безопасности стоя прямо на задвигающемся на позицию умбиликальном мостике зала обслуживания Евангелиона под кодовым номером ноль-один.              Ещё, казалось бы, совсем недавно на этом самом месте, ещё будучи только капитаном оперативного отдела с гораздо меньшим количеством подчинённых и проблем, она точно так же стояла и держала на прицеле некоего устрашающего одной лишь своей аурой подростка-наёмника, что никак не выглядел подростком. А теперь она боится пропустить этот тревожный момент, когда после тяжёлого боя, лишившийся сознания прямо в капсуле пилота, Синдзи очнётся. Смутно боится не стать первой, кто его увидит, чтобы… Вот только что дальше, после “чтобы…”, Мисато ещё не знает, или же не хочет себе признаваться. Однако её уверенность в том, что её место сейчас - рядом с Икари-младшим, а не на предпоследнем уровне командного мостика тактического зала, оказалась непоколебима перед доводами как её собственного разума, так и перед несколько понимающе-осуждающими взглядами остальных операторов и прочих NERV-овских коллег девушки. Даже несмотря на живого и активного врага, пусть даже последний и не стронулся с места за все полчаса, прошедшие с последнего момента его боя с Нольпервой. В конце концов, пока враг стоит без дела, можно и проверить… “боеспособность” не выходящего на связь пилота. Ну и да, Кацураги вполне себе могла бы перед зеркалом и без свидетелей признаться, что в столь “нелогичной” расстановке приоритетов виновата её обретённая, и пока что затихшая в тревожном ожидании влюблённость, в обычное время не мешающая жить и работать… но не делать же ей этого (не признаваться) при таком количестве рядом находящихся посторонних? В число которых входит и стоящая тут же Рэй... пусть даже она, строго говоря, никоим образом и не посторонняя - не у одной лишь Мисато беспокойство забивает все доводы разума, а щемящее и напрягающее чувство тревоги за близкого человека не даёт сосредоточиться на чём-либо, кроме как на попытках удостовериться о здоровье одного конкретного наёмника…       Рэй, впрочем, несколько легче - она чувствует связь с Синдзи, и та даёт знать, что он вполне себе жив, разве что не совсем здоров. И тем не менее, она всё равно полностью проигнорировала возгласы некоторых из присматривающих за запасным пилотом людей о том, что якобы “там может быть опасно”.              - Нам нужно минут десять! - Отчитался один из техников, прервавшись от процесса выдачи нагоняя своей бригаде по крупной рабочей рации... после чего, услышав очередной резкий громкий звук, схожий с шумом при разбивании стекла, втянул голову поглубже в свой рабочий комбинезон, надвинув при этом каску на глаза.              Сразу за раздавшимся звуком, рядом с четырьмя стоящими на мостике людьми просвистел в воздухе размытый кусок того, что раньше представляло собой часть бронелиста, покрывавшего Еву-01. Осколок, бешено вращаясь, задел край мостика и практически “взорвался” облаком хрупкого, и довольно опасного для присутствующих летучего крошева. Не разбившаяся часть основного осколка, отскочив от плоскости мостика, казалось бы даже с большей чем до этого скоростью полетела дальше, мимо стоящих, чтобы через долгие две секунды плюхнуть в постепенно набирающуюся в резервуаре охлаждающую жидкость. Кусок был не первым, и далеко не последним - работа “незаметных героев” - рабочих, выступивших в качестве демонтажников брони, только началась и сейчас вовсю кипит. Техники были вынуждены облачиться в противогазы и комбезы повышенной защиты, отложить дуговые паяльники, сварочные аппараты и пульты полустационарных резочных агрегатов, и в темпе разобрать из кладовок и складов уже давненько не использовавшиеся (ещё со времён последних достроек NERV-овского комплекса) отбойные молотки, heavy-duty перфораторы, и прочее, что хоть как-то способно если не раскалывать получившееся безобразие, то хотя бы постепенно отколупывать от него части.       Мисато попадание куска обшивки Евы на мостик никак не прокомментировала, и лишь закрыла половину лица воротником, чтобы не вобрать в себя ещё непонятно насколько ядовитую пыль, опять же непонятно во что превратившегося во время боя материала ставшей необычайно твёрдой и тугоплавкой, но вместе с тем и относительно хрупкой брони - ядовитые или нет, но песчинки, как оказалось, имеют необычайно острые края и грани, а потому и запросто иссекут трахею и лёгкие, стоит лишь их неосторожно вдохнуть.       Стоящий впереди, закрывая собой Рэй от опасностей, человек в броне с респиратором не пошевелился - он бывал и в гораздо более неспокойных местах, а потому оставался уверен в защитных качествах своего снаряжения. К тому же, начальник мужчины его убьёт, если узнает, что тот отскочил от опасности и тем самым навлёк её на защищаемую сейчас человеком Аянами. Вообще, поведение представителей наёмников со стороны для многих показалось в этот раз несколько странным: свою работу они выполняют на совесть, но руководствуются при этом весьма вольным толкованием своих обязанностей. Например, когда кто-то из персонала научников, хотевший было остановить и удержать ценного запасного пилота от её попыток пойти вместе с Мисато в этот “ад инспектора по нормам безопасности” (в том числе если понадобится, и силой - за чем и была замечена пара “пиджаков” второго отдела), группа Дисайдеров неизменно, и весьма подходящим для различных потенциальных “угроз” образом пресекала подобные попытки. Отгоняя и оттирая “интеллигентов”, заламывая загребущие руки непонятливых техников, и даже охлаждая пыл лениво возводимым на цели оружием - когда дело касалось второго отдела, или же местной NERV-овской вооружённой охраны, что была так или иначе способна помешать оперативному проходу “дуэту встречи Икари-младшего”. Кто-то мог бы подумать, что наёмники зарвались в своих попытках выслужиться, и просто набивают себе цену… мол, “под нашим присмотром любое лицо - в безопасности”. Однако даже несмотря на собственное сверхэмоциональное состояние, Кацураги всё равно приметила по дороге сюда любопытный факт: чем ближе к Еве-01 с её пилотом, тем сейчас меньше вьётся вокруг Нольпервой… “посторонних”. То есть, таких, присутствие которых, может, могло бы и пригодиться, но только лишь на какой-то маловероятный случай. Что говорит о том, что к “заботе” своего номинального начальника и, в данный момент, главного охраняемого субъекта, Дисайдеры подошли всерьёз и по-настоящему - за время прибытия наёмников, ими уже явно хорошо организована пропускная система “фильтров” персонала к ключевым точкам и контроль за возможными столпотворениями. Ведь как оно есть: да, сейчас в ремонтном боксе буквально всё дребезжит от вибраций и громкого шума, вовсю со всех сторон летят искры, осколки и крошево, в темпе туда-сюда снуют многочисленные монтажники, по своим делам мечась с приставных лесов и подвесных платформ к вспомогательным входам/выходам и обратно… но в иное время, в подобной обстановке также нельзя было бы протолкнуться и от солдат, и от спешащих снять первые показания научных работников, да и вездесущие шпики службы безопасности бы объявились тут как тут. А так Мисато видит только реально занятых и полезных, плюс пока непонятно насколько полезный (госпожа майор хотела бы думать, что он окажется вообще невостребованным) наряд “скорой помощи” из двух медбратьев с носилками, что сейчас стоят у боковых ворот на умбиликальный мост и затравленно взирают на творящийся бедлам. При этом всё равно как-то умудряясь сохранять на лице твёрдую решимость в любой момент подбежать ради “эвакуации” потенциального пациента.       Сложность в демонтировании брони также повышал и факт её аномально перегретого состояния - даже спустя тридцать с небольшим минут, половину из которых Евангелион к тому же провёл в постепенно заполняющемся охлаждающей жидкостью боксе, непонятный материал поверхности всё ещё будто бы неохотно отпускает в пространство тепло, щедро “подаренное” ему Ангелом. Отпускает столь же медленно, сколь и должен был, в теории, его набирать. То что под лучевой атакой Врага, тот или иной фрагмент брони раскалялся почти добела за считанные секунды - лишь показатель того, насколько атаки оппонента были мощны, дабы суметь столь быстро расплавить защиту, неведомым образом модифицированную по гениальному наитию Синдзи. Будь тут Акаги, и если бы кто-нибудь полюбопытствовал у присутствующих о данном факте вслух, то главная учёная быстро бы развеяла столь нелюбимое ею невежество: материал оригинальной брони бы испарился под воздействием продемонстрированных лучевых атак ЕЩЁ быстрее… и, конечно же, процесс при этом оказался бы гораздо болезненнее для пилота. Как бы там ни было, даже у подобного, новоявленного материала имелся и имеется предел - что в защитной пользе, что в демонтажном вреде: когда Нольпервую только доставили сюда с помощью платформ и лебёдочных буксиров, рабочие не рискнули даже подойти к некоторым из оплавленных фрагментов. Едкий дым и пышущие жаром части, с виду так и норовящие отвалиться прямо на неосторожные головы подобравшихся вплотную, как-то не располагали. Сейчас же, как уже упоминалось, вовсю кипит работа - постепенно, но верно, облачение гигантского биомеханоида охлаждается и покрывается в процессе трещинами... чем, собственно, и пользуются рабочие, всё более и более продуктивно вгрызаясь в давшие слабину места.       ...Внезапно, Евангелион “ожил”, заставив людей в страхе отпрянуть, а несколько ненадёжно зафиксированных на нём лесов и приставных площадок, на которых к счастью в этот момент никого не было, отвалиться от тела биомеханоида. Ожил он, впрочем, лишь на мгновение - лишь чуть подался головой вперёд и замер в положении, при котором удобнее всего вводить или выводить из тела Евы контактную капсулу. Тут же, предваряя возгласы рабочих, только-только набравших в лёгкие воздуха для матерных тирад в адрес опасного своей беспокойностью гиганта, целый пласт брони в области спины попросту… отвалился. Огромный, размером с силуэт танка (и едва ли сильно уступая при этом упомянутому танку в массе), кусок ещё горячей и иссечённой трещинами поверхности ухнул вниз... и лишь чудом, пролетев почти вплотную, миновал кран и стоящих на нём людей, после чего громогласно долбанул всей своей плоскостью об охлаждающую жидкость. Поднимая тем самым в воздух даже не фонтан, а целый инвертированный водопад, высотой в крайней его точке досгигающий и даже превышающий верх Евангелиона.              Там что, подводная мина рванула?!              ...Пронеслась мысль в сознании схватившейся за поручень Кацураги, которая не могла видеть происходящее за спиной юнита 01, и сориентировалась лишь по вышеупомянутому “водопаду”. Что и в действительности оказался отдалённо схож с последствиями подводного взрыва какой-нибудь устаревшей морской мины, например, британской, типа МК-16. Лишь отсутствие характерного звукового сопровождения не позволило бы остальным (услышь они каким-то образом мысли майора) однозначно поверить в Мисатину теорию взрыва - обшивка Евы упала в прохладу гидросреды оглушительно громко, но явно не настолько.       Через секунду, сделанный из прочнейшей стали умбиликальный мост, на котором находилась тройка наблюдателей, качнуло волной. Гораздо хуже пришлось тем из техников и демонтажников, кто в тот злополучный момент пребывал позади Евангелиона - находившиеся на плаву или уходившие в жидкость своими креплениями, платформы с людьми оказались попросту смыты в сторону стен бокса. Осталась лишь пара кранов, в том числе тот, который едва разминулся с упавшим пластом. Кое-кого даже выбросило “за борт”, опять же, к счастью, без смертельного исхода - человек успел сбросить с себя тяжёлую сбрую и спустя пяток секунд выплыл на поверхность.       Между тем, непривычно (для тех, кто хоть раз мог видеть её светло-серой без брони) потемневшая, видимо от высоких температур и гари, кожа Евангелиона, на которую открылся вид после падения пласта защиты… непонятным образом, с несколько тошнотворным “слизистым чавком” отлипающих друг от друга слоёв плоти, разошлась в одном месте. Невольным наблюдателям с платформы крана открылось неприятное зрелище на просвечивающую красным цветом мышечных волокон, светло-сизую подкожную плёнку с залегающими в её глубине тёмными жилами. Обнажившиеся биоткани оказались неоднородны - в вертикальном пересечении по центру этой открывшейся области была видна метровая ещё более светлая линия, схожая с полосой сухожилий. В одном конкретном месте, прямо над примерной локацией контактной капсулы, эта линия выпирала заметным бугром… Догадка сориентировавшихся рабочих, тут же поспешивших отчитаться по рации о том, что они “нашли” капсулу, подтвердилась уже спустя ещё десяток секунд. За которые, также как и недавно верхняя прослойка кожи Евы, разошлась и плёнка, и доля “сухожилий” в районе того, что должно было быть частью позвоночника под ними, обнажая металл трубы-приёмника. Далее, уже из последней, под аккомпанемент шипения пара, вырвавшегося кольцом из оной трубы, вращаясь, резко выскочила искомая всеми присутствующими контактная капсула, зафиксировавшись в итоге в более-менее штатном положении для самостоятельной эвакуации пилота.       Те из работ, что упрямо продолжались выполняться решившими не обращать ни на что внимание рабочими, в тот же момент стихли - звук выезжающей капсулы был не схож ни с чем более иным, и даже последний из техников сейчас понимал: в данный момент важнее всего соблюсти осторожность при извлечении Икари Синдзи. Чему мог бы помешать даже не какой-нибудь там осколок, улетевший в сторону в темпе подъезжающей к капсуле платформы крана, а даже резкий звук. Вдруг у возможных спасателей дрогнет рука, когда они будут доставать бессознательную и очень ценную тушку? Тех же, кто не увидел и не услышал звук капсулы, одёрнули рядом стоящие товарищи, по цепочке передающие “радостные новости” дальше. В это же время, вычленив из гвалта в эфире самое важное, Кацураги рванула в сторону лестницы доступа крана… не опередив при этом ещё раньше метнувшуюся в ту же сторону Рэй.              Тремя минутами и одним процессом выковыривания шлюза капсулы при помощи аварийного рычага Готфридом спустя              - Синдзи! - Воскликнула Мисато.              Девушка ловко прошмыгнула мимо охранника-наёмника, безропотно выступившего в качестве живой “открывашки” из-за усиливающей его сервоброни. И сунулась было внутрь, не обращая внимания на перегретый пар в лицо и хлынувшую в ноги потоком кипятка LCL, но тот же Готфрид предусмотрительно придержал её, вцепившись железной хваткой в женскую руку, опасаясь что Кацураги станет вырываться. Другой своей ладонью наёмник легко удержал также рвущуюся вперёд Аянами поперёк пояса. Так что первыми в открытый тёмный зёв металлической сигары залезли таки успевшие добраться сюда и дождаться открытия, знающие своё дело медбратья. Точнее, пока лишь один из них залез. Вот только...              - Out of... my face! - Прошипело со смесью хрипа нечто изнутри голосом, напоминающий таковой у Синдзи.              Залезшего мужчину-медика тут же грубо вытолкнула наружу рука в контактном комбинезоне, удерживая последнего за лицо в медицинской маске и очках. Медбрат, запнувшись о капсулу, семеня и путаясь в ногах, на автомате сделал пару шагов назад и рухнул в руки своего коллеги. А из темноты отверстия капсулы, спустя долгие три секунды молчания с отсутствием каких-либо признаков разумной жизни, вышел на свет не кто иной, как Икари-младший. В неожиданно не очень хорошей кондиции - неожиданно для тех вроде Готфрида, кто привык видеть его “несокрушимой крепостью” на месте боевых действий, и вполне ожидаемо для видевших ожесточённый бой Евангелиона с Ангелом и не знающих ничего о личных способностях Синдзи.       Даже на вид довольно уставшее лицо с весьма покрасневшей и слегка распухшей кожей, шатающаяся походка, и никогда в остальное время не демонстрируемая слабость - всё говорило о том, что совсем уж без последствий бой для пилота-наёмника не обошёлся.       Мисато с Рэй уже снова хотели было подскочить, но Синдзи всё же успел перед этим твёрдо поднять ладонь в останавливающем жесте. Мгновением спустя прямая ладонь превратилась в один поднятый указательный палец - Икари попросил погодить с “приставаниями”. И его, как ни странно, поняли. Его названная сестра - сразу, а госпожа майор - чуть погодя, не прекращая до того попыток вырвать руку у незадачливого с её точки зрения охранника. Мужчина в контактном комбинезоне согнулся, выдохнул, хрипло вдохнул, и, помогая себе упёртыми в колени руками, разогнулся… едва не завалившись при этом назад. После чего его руки в нетерпении зашарили по комбинезону, видимо, пытаясь побыстрее найти все застёжки-крепления. Несколькими секундами не слишком плодотворных поисков спустя, лицо приобрело явственные оттенки раздражения.              - Аргх!!! - Внезапно зарычал Синдзи вполголоса, насколько ему сейчас позволяли слегка проваренные в LCL лёгкие.              Пилот вдруг, будто срывая накопившуюся злость, схватился за те немногочисленные, уже отстёгнутые области плагсьюта, и с силой, с видимым надрывом, раздвинул кулаки с зажатой материей в стороны. До определённого момента эластичный комбинезон тянулся, но потом не выдержал и дал слабину в виде пары быстро расширяющихся овальных дыр. Вместе с этим на пол со звоном металла попадали несколько из последних, не стерпевших подобного обращения застёжек, а также с глухим хлопком шмякнулась нагрудная пластиковая пластина с электронной начинкой.              - Син… - Прошептала Мисато в тщательно поддерживаемой окружающими тишине.              ...И было от чего. Как и руки с лицом, весь оголившийся торс мужчины оказался цвета недоваренного рака - всё тело представляло собой один сплошной лёгкий ожог. Как бы там ни было, Икари, казалось бы, не обращал на это внимания. С видом сильного облегчения, он расправил плечи и сделал глубокий, всё ещё слегка хриплый, но явно более свободный вдох. Постояв так с десяток секунд под ошарашенные взгляды медиков, Синдзи прошёлся усталым взглядом по Мисато с Рэй, удостоив Готфрида коротким зырком, а “посторонних” даже не почтив вниманием. Ещё секунда, и протянутая в сторону охранника рука сделала неопределённый жест. Готфрид, впрочем, жест понял и усмехнулся в свой респиратор. Руки немца споро залезли в его сумку сзади на пояснице, и зашарили в поисках “затребованного”.              - Пошли отсюда, вам тут делать нечего - “Вежливо”, насколько мог на своём японском, объяснился медбратьям одновременно с вышеописанными действиями охранник.              Удивительно - они молча послушались. Впрочем, мало бы кто на месте двух медиков-японцев рискнул бы возразить впечатляющей своей бронёй и вооружённостью массивной фигуре пришлого наёмника, непонятно как настроенного по отношению к местным, вообще незнакомым ему людям. Особенно учитывая что объект потенциально необходимой медпомощи, пусть и выглядит уставшим и “загорелым”, но ему при этом быстро становится всё лучше, вот буквально на глазах. И что он только что выполнил достижение, требующее нахождения в отличной физической кондиции. Даже не зная начинку и материалы, из которых состоит комбинезон, на вид он со всеми своими застёжками и твёрдым нагрудником выглядит невозможным на разрыв голыми руками. Для случаев удаления частей комбинезона у медбратьев в сумках даже имеются соответствующие инструменты, дающие понять, насколько процесс разрывания способен быть, мягко говоря, “непростым”. Далеко, впрочем, понукаемые чувством долга и знанием о возможных внутренних повреждениях, неощутимых на адреналине потенциальным пациентом, медики не ушли - лишь прошлись до основания лестницы, ожидая спуска Икари-младшего, для того чтобы осмотреть того уже более основательно. Но по отношению к ним оставшиеся наверху сразу же потеряли какой-либо интерес, если тот, хоть малейший, и был.              - Ты выжил. - Внятно, без воспринимаемых на слух эмоций в голосе, констатировала обладательница волос голубого оттенка, не став оканчивать сказанное напрашивающейся, и так и повисшей в воздухе банальностью в стиле “я рада”, или “мы волновались”, прекрасно понимая, что Синдзи и без того в курсе.              Вместо этого Рэй внезапным движением, отрабатывавшимся на тренировках, вывернулась из под взметнувшейся руки отвлёкшегося на своё, но среагировавшего и захотевшего её остановить охранника. И в тот же миг взволнованным живым “снарядом” повисла на Синдзи… аккуратно измеряя при этом силу, чтобы не повалить своего временно ослабшего старшего брата. От толчка тот сделал шаг назад на одной ноге, развернулся вполоборота, но устоял. И при этом зашипел, но тут же умолк, не желая показывать признаки боли - в целом, собственно, легко им обычно и игнорируемые. Мисато меж тем также сделала шаг вперёд, и несмело дотронулась до бока Синдзи, у его плеча. Она должна была понимать, и понимала, насколько обычному парню на месте её “подопечного” должно быть сейчас больно. Вот только в следующее мгновение ей невольно пришлось одёрнуть руку, наткнувшуюся на некие влажные, шевелящиеся, и чрезвычайно горячие полосы - Мисато словно прикоснулась пальцами к работающему утюгу. Переведя взгляд на место на теле Синдзи, куда она неосторожно коснулась ладонью, Мисато… сначала не поняла, что она вообще видит.              ...Жабры?              На первый взгляд бредовая, мысль девушки оформилась отнюдь даже не в удивлённом, а скорее в утвердительно-безразличном тоне - Кацураги устала за последнее время удивляться.       Три расширяющихся и сжимающихся в такт дыханию Икари-младшего полосы у его плеча на боку действительно походили на вышеупомянутый орган некой амфибии. Однако майор, несмотря на высшее образование (или, скорее, благодаря ему) поспешных выводов о данной, очередной особенности Синдзи, делать не стала. Хотя бы потому, что эти “жабры” даже на вид сейчас выполняют совершенно другую функцию - выделение тепла из организма... на что намекала температура на прикосновение, и заметная дымка пара. Если бы у NERV имелась запись с какой-нибудь камеры, чудом уцелевшей в эпицентре после поражения Сакиила N² боеприпасом, то девушке бы моментально пришли на ум более неприятные ассоциации, а именно процесс охлаждения пострадавшего от огромной температуры третьего Ангела ( http://samlib.ru/img/d/dimitrow_r_i/bytxbogom-legko/sachiel-gills.gif ). Однако никакие камеры в тот момент там выжить попросту не могли, и поэтому душевное спокойствие Мисато в данный момент осталось настолько непотревоженным, насколько оно вообще могло бы таковым быть, учитывая общую ситуацию.       Поискав другие возможные неожиданные “дополнения” на теле “подопечного”, Кацураги также довольно легко наткнулась на такую же тройку “жабр” у основания шеи пилота.              Странно… я же неоднократно видела его голым. Как я могла такое пропустить?              ...Ответ на свой мысленный вопрос начальница оперативного отдела получила, как на заказ, спустя ещё десяток секунд молчаливых объятий Рэй с Синдзи, сопровождающихся фоновым шумом шебуршания Готфридом в его сумке. “Жабры”, очевидно, выполнив свою функцию, сомкнулись практически без следа. А ещё через секунду, когда Синдзи ослабил напряжение своего мышечного каркаса на месте данных образований - стало уже и без “практически”, не оставив видимыми даже линий, будто их и не было у него никогда.              Даже не хочу спрашивать, что ещё он может скрывать...              - Син, эти ожоги… LCL была настолько горячей во время боя? - Скорее с целью перевести тему и отвлечься от собственных мыслей о странностях Икари-младшего, заметила Мисато.              - Была, да. - Пожал плечами почётный старлей, не размыкая объятий с Аянами. - Только это не из-за температуры LCL.              - Да, я так и думала… стоп, то есть как? - Начав говорить на автомате, переспросила Кацураги, будучи до этого уверенной в положительном ответе на предыдущий свой вопрос.              - Проецируемые Евой повреждения. - Лениво ответил Синдзи, не желая вдаваться в какие-либо подробности сейчас, после насыщенного на события прошедшего боя.              Брови майора медленно взлетели вверх по мере осмысления трёх озвученных слов.              - Как это? Они ведь, насколько я знаю, фантомные? - Ещё раз осмотрев пилота-наёмника, удивлённо спросила Мисато.              Да… наиболее красные участки тела у него там, где больше всего повреждений у Евангелиона… но как же...              - Мне-то откуда знать? Но я думал, ты в курсе. - Вновь пожал плечами Синдзи, принимая пальцами одной руки… сигарету из рук Готфрида, наконец-то нашедшего в своей сумке искомое.              Раздался щелчок, и лицо пилота осветилось жёлтым огнём самой обычной газовой зажигалки - видимо, свою “фирменную” бутановую Синдзи оставил дома, по случаю окончательного и бесповоротного употребления всех своих запасов столь же “фирменных” для Икари-младшего сигарилл. Так бы Готфрид, забравший перед посадкой Синдзи у того личные вещи (чтобы опять что-нибудь не “затерялось” в NERV-овских раздевалках), в ином случае точно предоставил бы своему начальнику, и в данный момент по-совместительству охраняемому лицу, никотиновый яд в его любимой промежуточной между сигаретами и сигарами форме. Рэй поморщилась - аромат был ей неприятен. Словно почувствовав это (хотя, для знающих - без “словно”), Икари выдохнул дымную струю в сторону, и отвёл туда же подальше руку с дымящимся куревом.              Не может быть такого! Он же получал раньше повреждения в Еве… хотя… ну да, они были до этого совсем пустяковыми. Судя по тому, как ему быстро становится всё лучше, то “повреждения”, если те и были, могли зажить на нём ещё до того как он выберется из капсулы… мда. Надо будет разобраться по этой теме с Рицуко.              Ещё раз затянувшись, Синдзи провёл пальцами по слипшимся волосам, откидывая их назад, после чего так же в сторону выдохнул дым, и принял от Готфрида… знакомый Мисато кассетный плеер в бронированном чехле. В этот же момент ладошка даже не обернувшейся Рэй (и вроде как не видевшей передачу ценного предмета от одного наёмника другому) потянулась назад, сцапала с ладони Синдзи один из наушников, и неким довольно естественно выглядящим движением вставила тот в изящное девичье ушко. Икари это никак не прокомментировал, и с виду даже не обратил внимания - лишь вставил второй наушник уже себе, и кое-как приладил прибор за край импровизированных “штанов” (того, что осталось от разорванного комбинезона), и включил случайное воспроизведение. После чего оба странных подростка(?) синхронно вздохнули… и с этим сдвоенным вздохом словно бы преобразились. Кацураги сморгнула - на миг ей показалось, что парень с девушкой отнюдь не случайно изобразили синхронность, а вдруг преобразились в нечто цельное: единый организм из двух таких непохожих друг на дружку тел, что существовал всегда в цельном виде, и лишь недавно был несправедливо разделён - настолько сильной оказалась начавшая витать в воздухе аура понимания и взаимоподдержки.       В наушниках, едва слышимые “снаружи”, тем временем послышались первые аккорды успокаивающей мелодии, в которую странным образом сплелись отдельные тона акустической гитары, негромкие ударные… и, почему-то, лёгкий шелест маракасов.              - Гхм… - Нехотя попыталась привлечь к себе внимание Мисато после полминутного ожидания.              Ей, как никому больше, хотелось бы точно так же сейчас расслабиться… быть может, даже в этих же самых заботливых объятиях (странное дело, Кацураги по отношению к Рэй не испытала ни малейшего укола ревности, несмотря на завидную позицию). Однако, Ангел способен снова начать двигаться в любой момент. И если уж Синдзи отказывается от медобследования, да и визуально не выглядит слишком уж пострадавшим, то он нужен на экстренном тактическом собрании “вотпрямщас”. Госпожа майор была готова признать, что ей в данный момент пригодились бы любые мысли, полезные в плане увеличения шансов победы над “летающей крепостью” наверху, над геофронтом. И уж кому как не Синдзи, показавшему себя столь способным в этом деле, сейчас бы высказать дельный совет.       Ведь у самой Мисато в голове, наконец освобождённой от бескомпромиссного и контрпродуктивного беспокойства за одного пилота-засранца, эти самые идеи пока лишь начали конденсироваться в редкие, и совсем ещё не оформленные в нечто твёрдое, образы потенциальных ходов.              Совссем на меня не похоже. С каких это пор я стала так сильно на него полагаться?              На покашливание Мисато, Синдзи слегка “приуныл”, понимая, что ему таки не дадут вот так спокойно постоять и расслабиться. Однако просьба, озвученная одновременно с реакцией Икари заставила того с нечитаемым выражением покоситься на его сестру:              - Дайте ему отдохнуть, Кацураги-сан. Хотя бы на время экстренного ремонта Юнита ноль-один. - Не открывая глаз, не меняясь в лице, и в целом успешно изображая вид целиком и полностью ушедшей в мир “музыки и расслабона”, сказала без единого просительного оттенка Аянами. - Нии-сану нужен отдых, пусть он этого и не хочет признать.              Неловко улыбнувшись, Икари перевёл свою ладонь со спины Рэй на её макушку, обхватив с затылка, и легонько погладил - то ли поощряя подобную заботу с её стороны, то ли наоборот пытаясь придать уверенности в обратном только что сказанному… то ли просто в порыве чувств нежности к близкому человеку.              - Вакатта. - Кивнула Мисато своим мыслям, а затем и молодому мужчине. - Займи...те вместе ближайшую раздевалку, и не уходите оттуда. Вы можете понадобиться в любой момент. Рицуко пришлёт кого-нибудь с новым плагсьютом.              ...И, не став выслушивать ответ или возможные возражения, пошла вниз. Предстояло много работы, ещё больше препирательств пополам с “меряньем причиндалами” с JSSDF (“жертвенным силам” которых таки придётся, как и требовал Икари-младший, произвести разведку свойств и возможных слабых мест Ангела), а потом и ещё больше мозгового шторма на тему возможности оные слабые места использовать… если те вообще найдутся. И всё это во время томительного ожидания дальнейших действий пока лишь непонятно чего выжидающего Врага, наверняка готового снова прийти в движение в любой момент, да ещё и способного одним своим ударом вынести “вперёд ногами” любые сконцентрированные на нём военные силы человечества. Включая Евангелион, если его пилот зазевается.       Пока она спускалась, Мисато успела расслышать ответ на так и не заданный ею вопрос о том, почему Икари не выходил на связь после проведенного боя, вплоть до момента открытия капсулы:              - Шеф, du hast nicht geantwortet… когда тебя вызывали с командного мостика… - Заметил Готфрид, наверное, просто чтобы напомнить о себе.              - Манипуляции АТ-полем, да и пилотирование по мозгам даёт… - Тихо проговорил Синдзи. - С каждым разом меньше, но тут пришлось выложиться.              - Нии-сан… - Со всё тем же лишь внешним безразличием в голосе, ввиду отсутствия необходимости изображать и без того передаваемую в эмоциях по связи заботу, начала говорить Рэй.              - Тс-с-с. - Прервал её неозвученную мысль Икари, приложив указательный палец поперёк губ сестры. - ...Пойдём.              После чего присутствующие, на этот раз в другом составе (плюс Синдзи, минус Мисато и эскулапы), и на этот раз не сопровождаемые, а ведомые Готфридом в нужное место, спустились вниз, на платформы с выходами из бокса. Миновав и проигнорировав навязчивое внимание так и не подошедших медбратьев, вновь дёрнувшихся к ним, но в итоге наткнувшихся на останавливающий кинжальный огонь неприветливых взглядов. В процессе Аянами закинула на свои плечи руку брата, с целью облегчить его передвижение… учитывая разницу в габаритах и массах, это выглядело мило и чуть комично, поэтому означенный наёмник-пилот и позволил ей подобное действие.              Если ей так от этого спокойнее...              Как бы там ни было, уверенность в её возможной пользе, за время похода к ближайшему нешумному месту, где можно было бы примостить свою пятую точку, отчасти всё же передалась от Рэй к Синдзи. Из-за чего последний вместе с молодой девушкой зашёл в раздевалку уже вполне уверенным и непринуждённым шагом, оставив охранника у дверей - чтобы разворачивал прочь тех, кто вздумает беспричинно беспокоить Икари вполне терпящими отлагательства вопросами.       Стоило паре пилотов усесться на скамейку, как подвинувшаяся вплотную сбоку, Рэй вновь уткнулась лицом в грудь Синдзи. Просто так, а не ради бессознательного (или тем более сознательного) выражения постепенно испаряющегося беспокойства - времени на проход от капсулы до раздевалки хватило чтобы притушить данное чувство почти полностью… лишь понимание того, что Ангел всё ещё не побеждён, и что её брат скоро обязан будет вновь лезть в нутро биомеханоида, не даёт чувству беспокойства исчезнуть полностью, как это бывает при нахождении рядом Синдзи.              Наверное, зря сигарету не докурил и выбросил на выходе из бокса. Хотя… что?              Мысли того, кто когда-то называл себя данным ему именем “К-68”, были прерваны действием, на миг вызвавшим оторопь у Икари: он ощутил лёгкое прикосновение девичьих губ к своей шее. Волна мурашек прокатилась по его спине - скорее от неожиданности и нетипичности поступка Рэй, чем от самого его факта. Мельком просканировав эмоции, и без того, впрочем, сейчас, под действием близости и единого настроения с музыкой, легко ощутимые у сестрёнки, Синдзи резко успокоился - та и сама не знала, почему так сделала. Что, впрочем, не помешало ей совершенно не придать этому значения, и тут же озвучить… просьбу?              - Не хочу, чтобы ты опять сегодня сражался. - “Услышали” безучастные стены раздевалки ровный тихий девичий голос... практически неслышимый, будто голубоволосая девушка опасалась, что кто-либо кроме адресата фразы способен её услышать.              Икари не ответил. На такое попросту нечем отвечать. Да и знает он, что Аянами не может не понимать отсутствие других вариантов. Вместо этого молодой мужчина, всё так же аккуратно прижимая к себе близкого человека одной рукой, откинулся назад, к стенке. После чего закрыл глаза и нашарил пальцами кнопку случайного воспроизведения на плеере, надеясь на смену возможной темы.       Заиграли первые ноты новой композиции ( https://youtu.be/vFh9_QEGYw8 ).              Э-э… когда я успел перевернуть сторону кассеты?              Почти не удивляясь странным вывертам своего старого и многое пережившего плеера (и не такое с ним бывало: спонтанные включения, идеальные попадания случайного выбора к текущей ситуации, один раз он вообще некоторое время воспроизводил вроде как надёжно испорченную кассету с порванной лентой), Синдзи на автомате пропустил мимо ушей длинный вводный проигрыш с женским вокалом, но потом таки абстрагировался от собственных мыслей с ощущениями тела, и вслушался в мелодию… чтобы затем тут же замереть.              ♪...       -“Suteki na mirai kara no koe”        “Kokoro no naka de kikoeru...”        “Sasayaki ga tamee o izanau”        “Kanashimi ni ishiteiru...”              Лёгкий транс завладел сознанием пилота, вопреки его желанию и воле подавив в нём позыв к заданию себе самому чёткого вопроса, типа “каким образом?!” - ведь услышанное действительно зашло за рамки обычных, но способных быть объяснёнными компетентными людьми странностей подручной техники. Эту сторону кассеты Синдзи, разумеется, узнал, благодаря абсолютной памяти.              -“Watashi no negai Suteki na mirai”        “Zankoku na koto ni naranaide...”        “Kokoro no negai Suteki na mirai”        “Suteki na mirai ni hashitte yuku...”              ...И эту композицию, под которую Рэй столь доверчиво расслабилась, потёршись об него щекой, Синдзи из списка заполняемых на очередную сторону случайной кассеты мелодий… однозначно удалил - абсолютная память соврать не даст. И эту, локализованную для японцев версию, и оригинальную, на русском. Но тогда как?              -“Suteki na mirai kara no koe wa”        “Rakuen ni yonde kureru kana”        “Watashi ni itsumo zudo suru”        “Ashita no tame ni nanika shitaka”              ...Как она, мелодия со столь болезненным для него текстом и смыслом, оказалась в этой подготовленной для урока иностранных языков подборке? Не обычная мелодия даже, а почти в прямом смысле молитва человечеству отдалённого и недостижимого грядущего, в котором разум победил пороки и предрассудки. Мольба этому самому далёкому и прекрасному будущему, упоминаемому рефреном на протяжении всей песни - как в первых её куплетах, так и в припеве. Бескорыстная и самоотверженная просьба о том, чтобы дети будущего жили в лучших условиях, чем те, при которых были придуманы слова песни.              Сколько я за свою карьеру передавил и застрелил этими самыми руками сволочей, что вопреки здравому смыслу, прикрываясь возвышенными целями и заботой о будущем, хладнокровно делали поступки, несовместимые не то что с надменной дефиницией “человек разумный”, а даже с повадками бешеного зверя? Не счесть… если бы у меня не было абсолютной памяти.              Синдзи поёжился на последнем, особо нелюбимом ему моменте, полностью закрыв в это время себя от связи с Рэй. Ведь текст слов в этот момент однозначно и требовательно задал вопрос, на который, по очевидной причине, так не любят отвечать многие взрослые и состоявшиеся личности: “...а сегодня что для завтра сделал я?”              -“Watashi no kokoro no yakusoku wa”        “Ii hito ni naru koto de”        “Koe o kiite sugu isogu”        “Dare mo aruita koto ga nai michi e”              ...Отзвучали последние слова припева после куплета о клятве стать чище и добрее, и не бросать в беде друзей. Постепенно, неоправданно медленно стихла последняя нота, и Синдзи, наконец, вышел из своеобразного транса... чтобы с ужасом почувствовать мелкие подрагивания прильнувшей девушки.              - Нии-сан… у нас ведь будет это далёкое светлое будущее? - Практически плача (о чём мог бы догадаться только тот, кто её знает), спросила Рэй.              Огромным усилием подавив всплывшее, непрошенное и навсегда запечатлённое в памяти воспоминание о заживо разлагаемой в LCL Икари Юи, связанное и в первую очередь ассоциируемое у него со словосочетанием “светлое будущее”, Синдзи мысленно встряхнулся, нацепил бодрую улыбку, и провёл большим пальцем по уголкам девичьих глаз с красными радужками, аккуратно снимая с них незаметные капельки влаги.              Твою ж… неужели она всё-таки почувствовала моё настроение, как бы я его не скрывал? Или… у неё свои причины?              - ...Всё будет хорошо. Я обещаю. - Уверенно заявил Синдзи, и после короткой паузы обоюдного разглядывания, наклонился и поцеловал Аянами в лоб - не содержащим в себе ничего сверх обычной братской любви и заботы жестом.              Если это именно та кассета и сторона, то значит, там полно и других мелодий. В том числе забавных, которые я готовил персонально для тех двух заинтересованных в изучении русского языка учениц... Ну же, старина, не подведи!              И плеер не подвёл… ( https://youtu.be/mtAqmVBbDX0 )       Записанная здесь, в гордой стране Восходящего Солнца, песня под непривычные среднестатистическому японцу инструменты, спетая голосом парочки певиц, на не родном им языке… всяко подняла за время её звучания настроение Икари-младшему, знакомому с этим языком отнюдь не понаслышке. Несмотря на предполагаемый смысл, корни, историю возникновения и прочие сопутствующие факторы. Да и что наёмнику суть напоминание об ужасах войны, если она - его кормилица?       Рэй языка не знала. Но само звучание, а также то, насколько изменилось выражение лица, настроение, и общая “атмосфера” вокруг её брата, подействовало на неё вполне себе схожим образом: под конец песни она уже улыбалась на пару с Синдзи. Жаль только, идиллия не могла продлиться (и не продлилась) в достаточной мере долго для полноценного отдыха. Из атмосферы приятного междусобойчика между двумя связанными судьбой разумными, последних грубо вывел голос вошедшего Готфрида с пакетом в руках:              - Время, шеф. Обмундирование.              И, дождавшись вытянутой в его сторону руки пилота, передал прекрасно знакомый объёмный прямоугольник из непрозрачного полиэтилена, с его содержимым в виде очередного плагсьюта, и сменных нейроконтактов. Использованные в прошедшем бою “заколки” Синдзи снял и забросил на лавку сразу же как только появилась такая возможность. Те достойно пережили варку в LCL (по крайней мере, связь не пропадала до самого конца, пока Икари не отключился), однако обслуживающий персонал отрабатывает свой рис более чем удовлетворительно - никому не хотелось бы чтобы во время следующей скорой стычки биомеханоида и Ангела случился обрыв связи, или ещё что похуже, из-за банально севшей в результате использования в нештатных условиях батареи электронных “уловителей сигналов мозга”.       Рэй, с несвойственным ей вздохом, выпустила брата из кольца своих рук, дабы тот имел возможность переодеться. Всё же угроза Ангела никуда не девалась, и всё так же, по-прежнему довлеет над всеми присутствующими, чего Аянами не понимать никак не могла. Поэтому ей понадобились ровно те полторы секунды, за которые Синдзи отошёл на пару шагов для переодевания, чтобы “переключиться” на свой обычный, не слишком эмоциональный и тактильно-требовательный рабочий настрой - будто и не было тут пару мгновений назад некой заботливо и доверчиво льнущей к парню молодой девушки. И вот, спустя ещё некоторое, непродолжительное время, понадобившееся для облачения пилота в свежую экипировку, присутствующие в данном помещении разумные молча (и в этот раз совершенно не выказывая внешних признаков нахождения в неидеально пригодном к борьбе с врагом физиологическом или психическом состоянии) вышли из раздевалки. Чтобы тут же встретиться с, и пойти за новым провожатым - очевидно тем самым человеком, который и принёс пакет с плагсьютом.