Meant to be yours

Пролежав всю ночь без сна, Диппер решил все-таки сыграть по правилам Билла. Он вконец отчаялся понять, как работают мозги – наверняка треугольные! – у этого типа, и чувствовал, что, если не получит хоть какую-то информацию, которая сделает его представления о новом Сайфере более четкими, то просто свихнется. О том, насколько странную и извращенную сделку предложил одноглазый, Пайнс предпочитал вообще не задумываться. Он замечал вокруг достаточное количество однополых парочек, чтобы притерпеться к этому явлению, а то, что сам он был натуралом… Ну что ж, придется ненадолго притвориться ненатуралом. В конце концов, что демон может знать о человеческих отношениях? Вполне возможно, на этом поле его удастся обыграть, «по доброте душевной» по-своему разъяснив, в каком ключе должно проходить их общение. Так что с утра Диппер первым делом отыскал в толпе направляющихся к «альма матер» студентов желтый фрак и цилиндр, и уверенно направился к Сайферу. - Я согласен, - заявил он, поравнявшись с неторопливо шествующим одноглазым. - Правда? А на что? На секунду ему показалось, что Сайфер действительно забыл их разговор, но, посмотрев в лицо бывшему демону, он обнаружил ехидную ухмылку и понял, что его в очередной раз дразнят. - На твои условия. - Упс! Осторожнее, Сосенка! А то я сейчас решу, что ты согласен на ВСЕ мои условия, включая те, о которых я тебе еще не говорил. Пайнса аж озноб пробрал от такой перспективы. С больной фантазией Билла он был знаком очень хорошо. - На вчерашние! – с подозрением глянув по сторонам, он потянул одноглазого за рукав, заставляя наклониться, и уточнил шепотом. – Встречаться с тобой, если ты мне расскажешь, как ты вернулся и что ты теперь такое. - Я говорил несколько иное, но ладно, не буду придираться. Что ж, в таком случае, жду тебя после занятий в кофейне «Роуз», - вероятно, Сайфер подмигнул, но, когда глаз только один, об этом сложно судить. В кофейню Диппер пришел первым, и, не обнаружив там Билла, сразу же начал нервничать. Что, если это какая-то подстава? Хорошо, если одноглазый задумал просто продинамить его и поржать потом над тем, что он повелся и пришел. А если он все рассказал своим дружкам, и сейчас завалится в кофейню вместе с ними, чтобы окончательно растоптать и унизить Диппера? Парень все-таки присел за столик и даже заказал себе кофе, но сидел как на иголках, каждый раз вздрагивая от звука висящего над дверью колокольчика. - Отлично изображаешь спокойствие и расслабленность, очень убедительно, - раздался над головой ехидный голос, а в следующий момент у Пайнса перед лицом оказалась целая охапка ярко-алых роз. От неожиданности он отшатнулся назад, и оказался в объятиях Билла, стоявшего за его спиной вплотную и нависавшего над ним, как паук над попавшей в паутину мухой. Диппер сразу же вскочил, отталкивая уже почти сомкнувшиеся вокруг него руки, и зашипел разъяренным котом: - Совсем спятил?! Ты чего этот веник притащил? - Да у тебя совсем плохое зрение, Сосенка. Это не веник, - Сайфер повертел в руках розы, словно желая удостовериться, не превратились ли они во что-то другое. – Это букет. - А я – парень, если ты не заметил! - Знаешь, если бы у вас со Звездочкой были одинаковые прически, я бы сомневался… - Ты поиздеваться пришел?! - Успокойся, Сосенка. Не собирался я над тобой издеваться, просто ты всегда так эмоционально на все реагируешь, что я не могу удержаться, - одноглазый сел и жестом предложил Дипперу сделать то же самое. – И вообще, объясни мне, почему я не могу подарить тебе цветы? Они красивые, прямо как свежая кровь. - Потому что парням цветы не дарят! И что за дурацкие у тебя сравнения… - уже успокаиваясь, Пайнс сел напротив. - Ну извини, не знал. У вас слишком много всяких правил и условностей. Что ни говори, а Странногеддон был вам на пользу, Сосенка. Я, можно сказать, для вашего же блага старался, освобождая вас от всей этой ерунды. - Вот давай не будем об этом! Ты чуть не уничтожил Гравити Фоллс и всех его жителей! – снова вспылил Диппер. - Ладно-ладно. Как там у вас говорят: кто старое помянет, тому глаз вон… А он у меня и так один, - рассмеялся Билл, вручая букет подошедшей к ним официантке. – Это Вам, девушка, и буду Вам крайне признателен, если принесете мне кофе глясе. Порозовевшая от доставшейся ей вместе с цветами обворожительной улыбки, официантка записала заказ в блокнотик и быстро удалилась, чтобы уже через пару минут вернуться с напитком. - Зачем ты так себя ведешь? – неодобрительно нахмурился Диппер, пока Билл с ухмылкой изучал обнаружившуюся под чашкой салфетку с телефонным номером. - Как именно? - Очаровываешь всех. Эта девушка подумала, что ты в ней заинтересован. - Разве я несу ответственность за ее заблуждения? Я всего лишь стараюсь быть вежливым, - Сайфер смял салфетку и небрежно бросил на стол. – А ты завидуешь, что я всем нравлюсь, или ревнуешь? - Ты опять за свое! - Ну извини, - примиряюще поднял руки одноглазый. – Ладно, я действительно обещал рассказать о том, что тебя интересует, так что… Я очаровываю всех, потому что могу. Когда я был треугольным, я ни у кого не вызывал симпатии, сам знаешь. Ксенофобы вы все-таки… Сейчас моя внешность – словно приманка, и я не могу этим не пользоваться. - Ага, проговорился! – восторжествовал парень. – Ты что-то задумал! - Ты о чем? - Не притворяйся, ни в жизнь не поверю, что ты не планируешь еще один Странногеддон или что-то похуже! Билл неопределенно дернул плечом и уткнулся в свою чашку. Диппер растерялся: он ожидал наглой лжи или оправданий, ну или хотя бы очередной колкой фразочки, а одноглазый просто замолчал. И молчал, пока не допил свой кофе. - Пойдем, прогуляемся. - Куда это? - Не беспокойся, никаких коварных ловушек, или чего ты там от меня ожидаешь. - Ничего я не ожидаю! Ты обещал рассказать, чем ты стал, и я никуда не пойду, пока ты не расскажешь. - Хочешь знать, насколько я опасен? - Именно. - Ну, смотри. Билл поднял руку, подзывая официантку, и, пока она пробиралась к ним между столиков, расправил смятую салфетку с номером. - Сдачи не надо, - заявил одноглазый, вложив салфетку в ладонь девушки. Девушка невозмутимо приняла бесполезный клочок бумаги, убрала его в карман фартука и удалилась, забрав чашки: пустую Сайфера и почти нетронутую Пайнса. У Диппера отвисла челюсть. - Что ты сделал? - Заставил ее увидеть то, что хотел показать. Она считает, что у нее в кармане лежит настоящая купюра. Я могу заставить людей видеть то, что я хочу, и это практически максимум того, что я сейчас могу. - Это подло! Билл пожал плечами, как бы говоря, что в его словаре такого слова нет. Пайнс хмуро полез за кошельком, бросил деньги на стол и молча вышел. Сайфер догнал его на улице. - Сосенка, ну что тебе опять не так? - Ты обманываешь людей, - буркнул парень. - Было лучше, когда я превращал их в статуи? - Нет! - Ну и в чем тогда проблема? - Ты… Да ты… Ты как был, так и остался демоном! - Никогда этого не отрицал. А теперь идем со мной, - одноглазый схватил Диппера под руку и потянул куда-то. - Отпусти меня! – он с такой силой выдернул руку, что потерял равновесие. Чувствуя, что начинает падать, Диппер взмахнул руками и сделал шаг назад, и тут обнаружил, что сразу за его спиной тротуар заканчивается, и начинается проезжая часть. Раздался гудок приближающегося автомобиля, и парень еще успел подумать, что, спустя столько времени, Сайфер все-таки отомстил… Но длинные пальцы одноглазого вцепились в его куртку, рывком возвращая Пайнса обратно на тротуар. - Я, конечно, демон. А ты - дурак, Сосенка. Еще и с суицидальными наклонностями. Разжав пальцы, Билл развернулся и пошел дальше. Еще с полминуты Диппер растерянно созерцал его спину с нарисованным глазом, а потом побежал догонять. Так – Сайфер впереди, вышагивает, как на параде, преувеличенно резко опуская свою трость на землю, Пайнс за ним, отставая на пару шагов и делая вид, что ему просто по пути – они дошли до пустыря, огороженного ржавой сеткой. Оглянувшись с усмешкой, Билл перемахнул через забор одним прыжком: зацепился тростью за край и взмыл вверх, как птица, только фрак всплеснул за спиной желтыми крыльями, а приземлился уже по ту сторону. Пайнсу только и оставалось, что хлопать глазами, поддерживая отвисшую челюсть. - Да как ты это делаешь?! На второй этаж залез с тростью и апельсинами, потом еще спрыгнул оттуда, теперь через заборы прыгаешь, как в аниме каком-то! - Вот перелезешь ко мне, и расскажу, - продолжал хитро ухмыляться одноглазый. – Если не можешь забраться наверх, вооон там собаки прорыли лаз: можешь немного поползать. Молча продемонстрировав Сайферу средний палец, что привело демона в полный восторг, парень полез по скрипящей и прогибающейся сетке, пачкая руки и одежду ржавчиной. Вовсю потешающийся над ним Билл тут же начал изображать девочку из группы поддержки, прыгая и скандируя: «Со-сен-ка! Со-сен-ка!». - Спасибо тебе, Билл, за поддержку и увлекательную прогулку! – сердечно поблагодарил Диппер, спрыгнув на землю перед ним и от души хлопнув ладонями по плечам. Умолкнув, одноглазый внимательно разглядел оставшиеся на его фраке коричнево-рыжие отпечатки… И восторженно расхохотался. - Всегда пожалуйста, Сосенка. Рад, что тебе понравилось, и ты наконец-то начал пытаться отвечать, вместо того, чтобы терпеть или закатывать истерики. - Эй! Я не закатываю истерики! - Вот, уже начинаешь. Диппер открыл рот. Закрыл. И возмущенно фыркнул, скрестив руки на груди. - Молодец, - похвалил Сайфер. – Уже лучше. - Ну и зачем мы сюда приперлись? – сменил тему парень. Он постепенно начал понимать, что с Сайфером все еще сложнее, чем казалось. Одноглазому, получается, не нужно было, чтобы он чувствовал себя униженным и оскорбленным. Билл, похоже, просто не умел общаться иначе, без дурацких шуток, розыгрышей и приколов. Может ли быть такое, что и раньше, еще будучи треугольным, Билл тоже просто пытался общаться с ними? Пытался привлечь к себе внимание? Вел себя, как… Как ребенок? Что делает ребенок, чьему воспитанию не уделялось достаточно внимания, когда попадает в чужую песочницу? Берет без спроса игрушки, ломает песочные замки и доводит до слез самую симпатичную девочку, с которой на самом деле хотел бы подружиться. Не это ли делал Сайфер? На свой, демонический, манер… Добравшись до мысли, что доведенной до слез девочкой был как раз он, Диппер, парень поспешно отогнал эти размышления. - Ты ведь хотел узнать, что я такое. Я не могу ответить на этот вопрос, Сосенка. Я больше не чувствую себя демоном, но и человеком – тоже. Я чувствую себя… Запертой шкатулкой. Внутри меня есть что-то важное; возможно, моя демоническая сила. Но у меня нет ключа. Я помню, ты любишь тайны и загадки, так вот тебе такая, какую не сумел разгадать даже я. Часть обширного пустыря была превращена в автомобильное кладбище, туда и привел Пайнса одноглазый. Уверенно пройдя лабиринт из угрожающе нависающих над их головами и пугающе поскрипывающих штабелей автомобильных корпусов, они добрались до странного провала в земле. Провал имел треугольную форму, и на его дне виднелись расплющенные, спрессованные машины. - Я очнулся в этом теле там, внизу. По всему выходит, что я упал с неба, но на мне не было ни царапины. Хотя, нет, вру… - задумчиво хмыкнув, Билл начал снимать с себя фрак, а за ним и рубашку. - Ты чего это? – с подозрением посмотрев на одноглазого, Диппер на всякий случай отошел на пару шагов в сторону. - А ты чего занервничал? Боишься, что я прямо тут повалю тебя на землю и, хе-хе, овладею? Или сам не можешь сдержаться при виде совершенства? – долго оставаться серьезным было, видимо, выше его сил. - Да пошел ты, «совершенство»… - Куда? – с искренним любопытством спросил Сайфер. – Хотя, погоди, не отвечай, потом вместе пойдем. А пока вот, любуйся: мой второй глаз. Или, скорее, первый, настоящий. Тело Билла действительно можно было бы назвать идеальным, если бы не испещрявшие его тонкие черные линии татуировок, складывающиеся в символы, уже виденные Диппером в дневнике Форда. Впрочем, татуировки, наверное, тоже кому-то пришлись бы по вкусу. А вот странная выпуклость посередине груди, поделенная надвое изогнутым шрамом – вряд ли. Это выглядело так, будто кожу разрезали, засунули внутрь что-то вроде теннисного шарика, а потом зашили обратно. Пайнс передернулся от отвращения, в красках представив себе эту операцию, но все же природное любопытство пересилило, и он неуверенно протянул руку. - Можно, эм, потрогать? - О да, трогай меня, где захочешь! – одноглазый заржал и ловко увернулся, когда Диппер попытался его стукнуть. Перехватив занесенную руку парня, Билл приложил ее к своей груди, и Диппер почувствовал, как там, под кожей, что-то шевельнулось от его прикосновения. Тихо охнув, он отдернул пальцы. - Жуть! Меня сейчас стошнит! - Ну, спасибо. Я ему, можно сказать, самое интимное доверил, а он… - Гм, прости. Громко фыркнув, одноглазый рассмеялся и принялся одеваться. - Глупая Сосенка. - Сам такой, - Пайнс, наконец, понял, что его в очередной раз разыграли, изображая обиду. – Слушай, а татуировки ты зачем сделал? - Я не делал, это уже было на мне, когда я очнулся. Я даже думал сначала, что у всех людей что-то такое есть. У тебя же вон тоже свое украшеньице, - он легонько ткнул Диппера в «созвездие» на лбу. Диппер оттолкнул его руку и подивился самому себе. Он согласился на идиотские условия Сайфера только потому, что хотел получить ответы на вопросы, он не собирался даже просто общаться с одноглазым: узнать, что хотел, и распрощаться, чтобы на следующий день вновь стать жертвой бесконечных издевательств. И, конечно, попытки Билла действительно устроить свидание могли вызывать только раздражение. Но парень обнаружил, что больше не воспринимает бывшего треугольного демона как врага. Если забыть о том, что Сайфер сделал с его семьей и Гравити Фоллс, если не обращать внимания на его глупые шутки, если принять тот факт, что не только одноглазый, но и сам Диппер виноват в популярности игры «Пни Пайнса» – новый Билл оказался не таким уж плохим, как ожидалось. Ну, по крайней мере, не пытался захватить мир. И, понял Диппер, с этим Биллом вполне можно уживаться в пределах одной планеты, одного города и даже, возможно, одного университета. Что до его шуточек… В конце концов, над Диппером подшучивали все, кому не лень. Он с самого детства был объектом для издевательств, куда бы ни попал. Мейбл защищала его, да, но частенько сама говорила и делала по-настоящему обидные вещи. Весь окружающий мир ежедневно проверял на прочность Диппера Пайнса; так, может, проблема и не в мире, а в Диппере? Может, ему просто нужно научиться по-другому реагировать? Парень взглянул на рыжие отпечатки своих ладоней на плечах Билла и вспомнил радостный смех одноглазого. Возможно, стоит поучиться чему-то у Сайфера… - Знаешь, что самое странное, Сосенка? Я ничего не помню. Кажется, я обменял на это тело свою память, а вместе с ней и силу. Если подумать, не такая уж большая плата; в качестве альтернативы меня, вашими стараниями, ждало исчезновение. Но это так бесит – собирать себя по кусочкам, как какую-то гребаную головоломку! - Подожди! В смысле – ничего не помнишь?! – регулярно отвисающую челюсть Пайнса стоило, похоже, подвязывать платочком. - Ну, я помню, но не помню, - путано уточнил Сайфер, но, под суровым взглядом, попытался объяснить. – Я помню, кто я такой и что я делал, но мне кажется, что это был не я. Это… Как будто я смотрел такое кино, с собой в главной роли. Я не могу полностью отождествить себя с героем – ты бы сказал, «злодеем», да? - этого фильма. Я не помню, каким я был, о чем думал, чего желал, чем руководствовался в своих действиях. Я кажусь себе неумелой подделкой себя самого. - Как по мне, сходство с оригиналом стопроцентное, исключая треугольность. То, что сейчас ты менее… Ну, менее безумен – это лично меня только радует. - А меня – нет. С безумием все очень просто. И, кстати, это только с человеческой точки зрения безумие, с моей – вполне обычное состояние разума. Если бы ваш человеческий разум был способен вмещать такое же количество информации, вы все тоже были бы «безумными». Но черт с ним, с разумом и безумием. Чувства! Вот что я не понимаю! Билл стукнул кулаком по искореженному капоту, на который присел, пока Пайнс размышлял о своих взаимоотношениях с Сайфером и миром. Вид у него при этом был по-настоящему несчастный. - Это же полный бред! Позволить своим желаниям управлять собой – это я могу понять. Но принимать решения, основываясь на том, что вообще никакого логического объяснения не имеет… - Ну… Если тебе станет легче – люди тоже не очень-то разбираются в чувствах. Например: думаешь, что тебе нравится человек, а на самом деле тебе нравится то, что ты о нем думаешь. Или: ненавидишь кого-то не потому, что он сделал тебе что-то плохое, а потому, что он нравится тому, кто нравится тебе. Действительно бредово звучит, а сколько плохих минут приходится из-за этого пережить… - Не, Сосенка, ты не понимаешь. Вы со всей этой ерундой рождаетесь, а я… Я вот только сейчас понимаю, насколько раньше все было просто. Если мне что-то нравилось – я присваивал это себе. Если мне что-то не нравилось – я это уничтожал. Нравилось мне преимущественно золото. И знания. Не нравились – слабаки. Знаешь, - Билл посмотрел на Диппера, и его светло-карий человеческий глаз на миг стал золотым и безумным. – Мне стоило уничтожить тебя, когда мне еще казалось, что ты этого заслуживаешь. - Это у тебя такие комплименты? – поежился Пайнс. - Констатация факта. Я считал тебя слабаком, но забавным. Интересной игрушкой. Я понял, что ошибался, перед тем, как вы победили меня. Но, вернувшись, попытался продолжить играть с тобой, как подсказывали мне воспоминания. Я не помню, что чувствовал к тебе, и чувствовал ли вообще что-то, когда был треугольным, но я решил, что мне хотелось бы именно этого: обижать тебя, унижать, издеваться, делать тебе больно. Мстить. Был и другой вариант: просто убить тебя и твоих дражайших родственничков. Но это же неинтересно, правда? Никогда не любил убивать. К тому же, ты и твоя семья были единственным, что я хорошо помнил, когда появился здесь… Ты был моим якорем, Сосенка. Я хотел вернуться, это я точно знаю, потому что еще до вашей победы я подстраховался и устроил это возвращение. Даже не спрашивай, каким образом, некоторые секреты я предпочту оставить секретами. И я хотел в момент возвращения оказаться как можно ближе к тем, кто чуть не уничтожил меня. Но, когда я оказался на дне этой ямы, кроме радости от того, что я снова жив и материален, я чувствовал желание увидеть тебя. Именно тебя. Я даже не понимал, зачем, но это было для меня важно. Я начал искать тебя, и нашел. Услышал, что ты готовишься к поступлению, и заставил этих надутых людишек, называющих себя приемной комиссией, зачислить меня на твой факультет. Они задавали мне дурацкие вопросы и сильно удивились, услышав ответы… И вот я попал в университет. Поначалу донимать тебя было действительно весело! Но чего-то не хватало, и постепенно я перестал получать от этого такое удовольствие. А когда я увидел тебя задыхающимся на полу, я вообще взбесился. Понимаешь? Мне должно было быть смешно, а я разозлился на тех, кто это сделал! Я снова стал пытаться понять ваши странные человеческие эмоции. А потом ты мне рассказал, что вы чувствуете, когда влюбляетесь, и это совпадало с тем, что я чувствую, когда думаю о тебе. - Нет, Билл, подожди, ты наверняка неправильно понял! – запротестовал Диппер, до этого момента выслушивавший излияния одноглазого безропотно. - Да нет, Сосенка, все сходится! Все, как ты и говорил: я хочу, чтобы ты был рядом со мной, и мне хочется уничтожить тех, кого я вижу рядом с тобой, хочу, чтобы ты принадлежал мне, чтобы смотрел только на меня, и… Между прочим, я тот «веник» целый час выбирал! Пайнс со стоном закрыл лицо ладонями, не зная, смеяться или плакать. - Как я понимаю, тот факт, что мы оба парни, тебя не смущает… - А какая разница-то? Это что, важно? - Для демонов, может, и нет… Ладно, а как насчет взаимности? - В смысле? - Ты сказал, что хочешь, чтобы я с тобой встречался. Видишь ли, для этого нужно, чтобы чувства были взаимными. И я к тебе ничего подобного не испытываю! - Сколько же у вас условностей… - Сайфер устало потер переносицу. – Есть еще что-то, что я должен знать? Диппер немного растерялся. Что-то еще? - Да нет, вроде. Самое главное – это взаимность, так что уж извини, у нас с тобой ничего не получится. - На твоем месте я бы не был столь категоричен, Сосенка. В какой момент глаз Сайфера снова стал золотым? Диппер не заметил этого, и ничего не понимал, пока бывший демон не поднялся с капота и не сделал шаг к нему, широко ухмыляясь. - Значит, взаимность? О, ты захочешь быть со мной, Сосенка. Это не так уж сложно. Билл схватил отступившего было назад парня за куртку и рывком притянул к себе, в точности как совсем недавно на тротуаре. Сбросил с его головы кепку и наклонился, пристально вглядываясь в расширившиеся от испуга зрачки. Да, одноглазый сказал Дипперу, что максимум его нынешних способностей – создание иллюзий. Но он не говорил, что находится до черты этого максимума. Внушение – не такая уж сложная штука, даже некоторые люди это умеют. Одноглазый уже вдосталь натренировался в этом искусстве: именно так, на самом деле, и возникла его свита, толпа преданных поклонников. - Ты ведь уже давно хочешь быть моим, Сосенка, правда? Ты восхищаешься мной, ты любишь меня. - Да, Билл. Я люблю тебя.