Наши дни
Так и не ответив на его «приезжай ко мне сегодня», Ваня быстро смылся из туалета и оставил Евстигнеева в смешанных чувствах. В этих смешанных чувствах он пребывал до сих пор, уже сидя на кафедре и заполняя на автомате ведомости третьего курса. На фоне Илья что-то тихо и напряженно обсуждал с Мироном в его кабинете, привычно стучали клавиши Жениного компьютера и в пределах видимости нервно вертел меж длинных пальцев ручку Слава, вчитываясь в какую-то бумагу. - Жень, там писем от Венского не было? – спросил Ваня, не отвлекаясь от ведомостей. - Были, да. Благодарственное, например, сегодня утром пришло. - Отлично, отправь на печать мне его, пожалуйста. - Будешь магистрантов мучить? – Женя повернулась, улыбаясь. – Экземпляров сколько? - Да, именно их, - подняв голову, Ваня подмигнул ей, - одного хватит. И на мою почту, пожалуйста, сам документ скинь. - На твою-твою или университетскую? - На мою, в университетской завал… - Боже правый, у Ивана Игоревича может быть где-то завал?! – подал голос Слава, ухмыляясь в свои бумаги. Женя рассмеялась, быстро клацая мышкой. Сам Ваня только отрешенно улыбнулся, ничего не отвечая Машнову. О да, завал сейчас имел место быть. В его умной голове. - Готово. Послышался звук печатающего принтера. - Спасибо, - поблагодарил ее Ваня. Он поднялся и пошел забрать распечатку. Евстигнеев, безусловно, понятия не имел, почему он стал так же, как и Слава, носиться со Светло, но зато он отлично помнил тот самый момент, когда не на шутку обратил внимание на Ваню.Семь месяцев назад
Июнь выдался холодным, и Ваня прилично замерз, пока добирался под дождем до универа. Забежав в здание главного корпуса, он тут же снял с себя олимпийку и отряхнул ее от воды. Пикнув картой на турникете, Светло отправился на нужный этаж. На кафедре был только Слава. И то, Ваня не стал даже трогать его, а лишь кивнул в знак приветствия — Машнов был, по обыкновению, очень занят. - Мирон Янович, - обратился Светло, заглядывая в кабинет Фёдорова, - можно? - Проходите. Зайдя, Ваня неловко покосился в сторону Евстигнеева, сидящего в стороне, за круглым столом. - Ты от него не избавишься, - буркнул вошедший Слава и кинул Фёдорову на стол стопку бумаг. - Вячеслав Валерьевич! - воскликнул Мирон Янович. - Что? Правда ведь, - Машнов развёл руками. Мирон Янович, возмущенный полетевшими в него бумагами, а не Славиными выражениями, промолчал. - Иван? Что Вы хотели? - Я бы хотел объяснить ситуацию, произошедшую с моей дипломной работой, - чётко, на одном дыхании, выпалил Светло. Слава аж в дверях застрял. - Мне не надо здесь устраивать сцен, - жестко ответил Фёдоров. - Ситуацию мы и так прекрасно знаем. - Не совсем, - тихо сказал Ваня. - Мирон Янович, я бы хотел попросить Вас... Машнов закрыл дверь с внутренней стороны и повернулся. - ...отчислить меня. И не наказывать Вячеслава Валерьевича. Так будет лучше. - С какой стати Вы решаете, что будет лучше? - ледяной тон Мирона Яновича не на шутку пугал Ваню. - Ваня, не неси пургу! - воскликнул Слава, но Светло остановил его властным жестом, выставив ладонь вперёд. - Послушайте друга, Вань, - кивнул Фёдоров. - Давайте честно. Он ведь не мог мне отказать, я его лучший друг, - твёрдо сказал Светло. - Но он отличный специалист, а если Вы продолжите так заваливать его работой, то можете остаться без специалиста. - Что?.. Фёдоров даже не успел возмутиться, ибо Ваня херачил дальше: - Вчера у него было тридцать восемь и девять, - переживания за друга вдохнули в Светло новые силы. - Если Вам наплевать на своего партнёра по сексу, то хотя бы подумайте о важной части своей команды. Нет, я не лезу, куда мне не нужно. Я прошу Вас отчислить меня и оставить его в покое. Сам будучи в ахуе от сказанного, Ваня стоял, теребя левой рукой край своей олимпийки, и старался не отводить взгляда от лица Фёдорова. На заднем плане Евстигнеев аж голову от чужих курсовых работ поднял, с огромными глазищами наблюдая за происходящим. Слава оставался возле двери, держась за ручку и пристально глядя на Ваню. Пытаясь мысленно передать ему сообщение бросать тупую затею и срочно сваливать отсюда нахер. Мирон Янович поднялся со своего кресла. - Значит, не промолчал? - вопрос был адресован Славе. Тот отреагировать даже не успел. - Смешно, - кивнул Светло, - заявлять такое после того, как Вы наведываетесь к своему подчинённому домой в три часа ночи. Я видел. Неоднократно. Но в первый раз был шокирован. Хотя Слава пытался все свести на шутку и очень важные университетские дела. Я предлагаю закрыть тему. Меня это не касается. Но меня касается то, что из-за меня страдает мой друг. - Я подумаю над вашей просьбой, - сухо сказал Фёдоров. - А теперь покиньте мой кабинет, будьте добры. Слава открыл дверь и собирался выйти вместе с Ваней. - Слава, не ты. Глубоко вздохнув, Машнов покачал головой, выпуская Ваню. На его лице Светло видел непроглядную тоску и «ну, блять, супер», произнесённое одними губами. - Иди домой, - тихо сказал Мирон, как только дверь закрылась. - Нет, блять, ты не будешь его отчислять! - Иди. Домой. - Мирон! - Я сказал, домой, Слава, - Фёдоров повысил голос. - Никуда я не пойду! - заорал Машнов. - Пусть ещё год ходит, но хотя бы доучится! - Да не буду я его отчислять! Слава осекся. Происходила неведомая дичь. - Э... - Домой, блять, прямо сейчас такси себе вызвал! - прогремел Мирон. – Чтобы через десять минут тебя здесь не было. Вячеслав Валерьевич не нашёл ничего, что можно было ответить и, лишь кивнув, вышел из кабинета. - Вот устроили... - Фёдоров плюхнулся обратно в кресло. - Ванечка, ну ты видел этот ужас?! - Почему ужас? - вдумчиво произнёс Ваня. - Это было потрясающе. - Потрясающе смотреть, как на меня тут почти танк прет? - Да этот танк нервничал ужасно, - Евстигнеев улыбнулся. - Я не заметил что-то, - скептически протянул Мирон. - Ты не туда смотрел. Левой рукой, возможно, скрытой от тебя краем куртки, он безостановочно теребил бегунок. Я думал, он его сломает. - М-да… Самоотверженно. - Последний раз (на моей памяти) я был свидетелем подобной сцены, когда небезызвестные Мирон и Димон переводили футболистов, и ты заболел, а он отпахал все в двойном объёме и ещё заливал работодателю с честным выражением на табле своём, что вы работали вместе. Лицо Мирона резко помрачнело. - Прости, – тут же опомнился Ваня. – Еще вспомнил. Когда ты выгораживал меня перед деканом. - Или когда ты за каким-то хером взял на себя мои косяки, пока отчитывался ректору… - Точно! – кивнул Евстигнеев. - Иначе было никак, ты мог лишиться места. - Может, мне стоило лишиться этого места, - прошептал Мирон. – Не знаю, чем я заслужил рядом таких людей, как ты… И Дима. «Как ты и Дима», он не договорил. Что ж, он никогда об этом не говорил. - Ни в коем случае, - реплику про заслуженных людей Ваня проигнорировал, чтобы не усугублять ситуацию еще больше. - Иначе сейчас бы ничего этого не было. Ни престижа университетского, ни широкой узнаваемости, ни крутых магистерских программ. И Славы здесь, кстати, тоже не было бы. Мирон рассмеялся, закрывая лицо руками. Евстигнеев видел, что улыбка его стала болезненной, а в глазах вновь поселилась чудовищная грусть. Ну вот, снова Мирон перенесся в свое прошлое, прямо при Ване, и взгляд его стал еще тяжелее. - Много лет прошло... - Не так уж и много, - покачал головой Ваня. - Но теперь я хотя бы понимаю, почему Машнов столько лет бьется, помогая ему. Убрав руки, Фёдоров смотрел на дверь со странным задумчивым выражением на лице. "Действительно, давно я не видел такой крепкой дружбы".