§
- Подождите! Подбежав к лифту, Слава увидел, как двери открываются обратно, и быстро заскочил в кабину. Там был Мирон. Чуть ли не вслух выдохнув «да блять», Машнов с покерфейсом нажал на кнопку нужного ему этажа и встал рядом с боссом. - Я думал, Вы у себя, - сказал за каким-то хуем Слава, а затем отвернулся, беззвучно матеря себя за этот идиотизм. - Как видишь, нет, - отрезал Мирон как-то слишком жестко. Слава поёжился. Он уже формулировал какую-то очередную саркастическую хуету в ответ, когда кабина лифта, дрогнув, остановилась. Но двери не спешили открываться. Вместо этого загорелось аварийное освещение. - Да ёбанный рот! - рявкнул Машнов, забив на свою игру в воспитанного подчинённого. - То, чего тебе хотелось меньше всего, верно? - вопрос Мирона был больше похож на утверждение. Вздохнув, он достал мобильный из внутреннего кармана пиджака и начал что-то там тыкать. Слава быстро последовал его примеру, но телефон показывал отсутствие сети. Что ж, Мирон был не прав, застрять с ним в лифте Славе не просто хотелось — он об этом мечтал в самых своих смелых (а по совместительству — банальных) фантазиях. Что за хуйня, больше двух лет прошло. С такими темпами мечтам лучше вообще не сбываться. Мирон тем временем стал нажимать на кнопки в лифте, пытаясь вызвать помощь. - Что, все заняты? - с кривой усмешкой Слава кивнул на телефон. - Нет сети, умник. После энной попытки им удалось связаться с какой-то женщиной, которая сказала «ждите». - Да уж поумнее некоторых, - пробормотал Слава, посмотрев на часы. - Огрызаться на каждое мое слово не входит в твои должностные обязанности, - парировал Мирон, всем своим видом изобразив неприязнь. - Не могу сдержаться, - гаденько улыбнулся Машнов. - Обратись к специалисту со своей проблемой. - Только после Вас, босс. Хотя, после Вас специалист и сам отъедет. Кто не отъедет... - Завали ебало, будь добр. - Что? Мирон Янович, простите, не понимаю Вас... полный рот хуёв, вытащите хотя бы парочку. - С тобой мне в этом не тягаться, - с нажимом ответил Мирон и отвернулся созерцать стену. Получив себе в таблище вполне заслуженный комментарий, Слава подзавис, пытаясь понять, откуда Фёдоров мог узнать... А он точно знал. Прямо на лице всё было написано. Перебирая варианты, Славин мозг подкинул ему очень своевременное чувство вины. Стиснув зубы и махнув головой из стороны в сторону как ебанько, Машнов отбросил эти мысли. - Блядь, - процедил Мирон сквозь зубы, не глядя на него. - Я возбудился, пока мы орали. "А, в пизду!" — решил Слава. - Я тоже, - рявкнул он и припечатал Фёдорова к стене, грубо и больно столкнувшись с ним губами. Мирону показалось, что кабина лифта нахер сорвалась и летит вниз — он никогда бы не подумал, как может быть охуительно хорошо жёстко сосаться с Машновым, злостно кусаясь и пытаясь расстегнуть друг другу штаны резкими движениями. - В лифте?!.. В главном корпусе универа?!.. - рвано выдыхал Фёдоров, сжимая в кулаке отросшие патлы Славы и надавливая большим пальцем на его нижнюю губу, пока тот сражался с боссовским ремнём. - Поебать, мы быстро, - прорычал Машнов. - Главное не кончи на самом пороге, - съязвил Мирон, лишь бы что-то сказать, ведь подобных случаев у них никогда не было, вне зависимости от обстоятельств. И Слава, прекрасно это понимая, лишь усмехнулся, развернул Мирона лицом к стене и стянул его брюки вместе с бельём до колен. - У тебя хотя бы презерватив есть? - выдохнул Фёдоров. - Обижаешь, - раздался шёпот прямо в ухо, от которого у Мирона по всему телу пронеслось стадо мурашек. Он не думал. Вообще. Сжимая рукой свой член, он чувствовал, как же, блять, сильно ему хочется ощутить Славу внутри. Быстро нацепив презерватив, Слава по привычке сразу толкнулся в Мирона, и лишь почувствовав его дрожь и как туго удалось войти одной лишь головкой, нервно сглотнул, осознавая, что все это время, после него, Славы, у Фёдорова никого не было. Краска залила лицо, Слава осторожно выскользнул и прижался к Мирону всем телом, упираясь лбом в его затылок и отчаянно пытаясь взять себя в руки. Сжимая плечо Фёдорова, Слава игнорировал его реплики по поводу того, что происходит и сколько там ещё он будет копаться. Слава забил на то, что у него уже почти упал, и продолжал крепко придавливать Мирона к стенке лифта, тяжело дыша ему в заднюю поверхность шеи. - Слав? Он услышал. Услышал, и лучше бы не слышал, потому что из оцепенения его вывел тихий и очень мягкий голос Мирона. Мирон говорил так по утрам. Мирон обращался так, когда волновался о нем или хотел извиниться. Мирон использовал этот тон для того, чтобы у Славы подкосились колени, и это всегда... Нет, не так. Это, сука, ВСЕГДА работало. - Слав, все в порядке? - этим самым тоном спросил Мирон, упираясь лбом в стену лифта, словно окаменев. - Замолчи, манипулятор, - прошептал Машнов, чувствуя, как намокают щеки. Он тут же отодвинулся, чтобы не окропить Мирона, и отпустил его. - Не... - еле выдавил из себя Машнов и зажал рот рукой — ситуация приобретала хуевый поворот. - Я не повернусь, - тихо сказал Мирон, - если не хочешь. Сделав глубокий вдох, на выдохе Слава произнёс: - Не надо. И замолчи. - Окей. Быстро вытерев щеки рукавом толстовки, Слава приблизился к Мирону и четко, по делу просунул руку между ним и стеной, чтобы потрогать его член. Если у Славы все вернулось к режиму «секс? какой секс?», то Мирон все ещё был возбуждён. Ну. Почти. После пары Славиных внушительных прикосновений член Фёдорова отбросил все «почти». Не сдержав улыбки, Машнов убрал руку, опустился на колени и... грызанул Мирона за правый бок, чуть выше тазовой кости. - Блядь! - Я сказал, молчи, - вздохнул Слава, - пожалуйста. Он знал, что Мирон скажет: «Нет, не нужно делать это из-за меня». Он знал, как Мирон прокомментирует происходящее, когда касался языком, вновь тугого кольца мышц. Он знал, что Мирон понял, что Слава трогал его, чтобы узнать, хочет ли его тело продолжения. И знал, что Мирон стал бы его отговаривать. И так далее. И тому подобное. Мирон дышал ртом, расфокусированно глядя на серую стену лифта, пока Слава наскоро (но от этого не менее заботливо и осторожно) растягивал его. Почему не минет? Промелькнуло в голове у Мирона, но ответ он сразу нашёл — Машнов всегда трезво оценивал свои возможности и сам очень сильно возбуждался, пока делал что-то столь приятное для Мирона. Он бы не стал устраивать это представление и, действительно, просто отсосал бы своему боссу, если бы не был уверен, что сможет его полноценно выебать. Всё так и было — Слава быстро поднялся и вернулся к положению «разрешите войти». Два глубоких и неторопливых движения внутри, от которых Мирон глухо заскулил, и Слава, замерев, прошептал ему прямо в ухо: - У нас был немного другой темп, верно? Сглотнув, Мирон улыбнулся темно-серому металлу перед собой. Слава стал вдалбливать его в стену с такой дикой скоростью и остервенением, что у Фёдорова заболела задница и ещё сильнее напрягся член (хотя куда ещё сильнее, Мирон в душе не ебал). А вот Слава его ещё как ебал. И не в душé. А в лифте. Так мастерски, со вкусом, держа за горло и заломив его правую руку за спину — левой Мирон пытался держаться за стену. Остаток его сознания молился за то, чтобы лифт нахуй не рухнул. - Тебе хорошо? - едва заметно замедлившись, Слава коснулся губами щеки начальника. - Да, - выдохнул Фёдоров, повернувшись к нему. - Мне тоже, - Слава деловито поцеловал его в губы. - Запомни эт... - Мне всегда с тобой хорошо, - перебил его Мирон. - Хуле остановился? - Чтоб ты попиздел. Мирон кончил через две минуты. Две минуты в целом. Слава... с облегчением выдохнул и последовал за ним. - Что за хуйня на старости лет? - усмехнулся Фёдоров своей скорости, вытирая руку краем собственной рубашки. - Мирон! Ебанько? - кивнул Слава на его действия. - В шкафу в кабинете ещё одна есть, - сказал тот, - если я вообще туда доберусь. Как в воду глядел. После потрахушек прошло ещё полчаса, прежде чем их выпустили. Каждый раз после секса со Славой Мирон загонял себя в строгие рамки и все свои оставшиеся силы бросал на то, чтобы держаться. Он панически боялся этого послеоргазменного состояния, в котором мог ляпнуть что угодно. И сейчас он, обнимая Славу, выражал все свои эмоции через прикосновения, сжимая зубы до боли. Лишь бы рот не открыть... для изложения мыслей. Ведь целовать Славу до мурашек по всему телу ему это не мешало. - Это ничего, что сейчас я обнимаю тебя, после того как ты решил всё прекратить? - пробормотал Слава, прижимаясь щекой к голому торсу Мирона, прицепившись к нему сбоку как коала. Они оба сидели на полу относительно одетые. Слава был в футболке, Мирон — в расстёгнутой рубашке, пиджак его лежал в углу на толстовке Славы. - Это ничего, что мы только что трахались? - по-еврейски ответил вопросом на вопрос Фёдоров. - Точнее, ты меня натурально выебал. Он тоже обнимал Славу, на автомате перебирал его волосы плавными движениями руки и пытался найти в себе силы открыть наконец свой ебанный рот и сказать Машнову, что он для него значит. И простить. Обоих. Как себя, так и Славу. Простить было сложнее всего, ведь охуевший секс не мог исправить всё то, что произошло после их разрыва фейковых отношений. - Мир, - глухо прозвучало внизу живота. - Ты реально считаешь, что между нами была только ебля? - Не знаю, - относительно честно ответил Мирон. - А сейчас? Что это было? - Минутная слабость... я полагаю. - Слабость? - ахнул Слава и поднял голову. - Чтооо? У Мирона Яновича есть слабости? "Разумеется... Ты, например," — с легкой улыбкой думал Мирон, пока Слава смеялся над ним. Отпустив Мирона, Машнов уселся напротив. Он перестал смеяться, перестал улыбаться, только продолжил смотреть на Мирона своими глазами с рентгеновским зрением как Кларк Кент. Под его взглядом было ещё тяжелее... Мирону хотелось сбежать, скрыться от этого взгляда. Но было бы отвратительно нечестно не признаться, как же ему не хватает Славы. И он решил сказать хотя бы это. - Слав. Мне... Кабина дернулась и пришла в движение. Резко подскочив, Мирон стал засовывать края рубашки в брюки и застёгивать её верхние пуговицы. Взяв у Славы пиджак, он быстро надел его и полностью застегнул. Как раз вовремя — двери открылись. Слава был в оцепенении. Он был готов шагнуть в открытую шахту лифта с поднятыми руками и последней своей фразой выдавить: «Я всё, нахуй». Потому что он, блять, отказывается жить в мире, где всё может быть настолько абсурдно сериальным. Ещё несколько секунд назад они с Мироном нормально говорили. Ещё несколько минут назад они ебались в сучьем лифте главного корпуса. Ещё каким-то блядским мгновением ранее Мирон собирался сказать ему что-то адекватное. А сейчас они выходят из лифта, перед ними стоит Евстигнеев со своим пиздец-всё-всегда-сразу-понимающим ебальником, и Слава знает, что все эти мироновские моменты просветления наедине улетучатся в миг. Хотя, в общем-то, не только мироновские. Ведь он сам, переступая границу между лифтом и реальностью, вновь занимал позицию непрошибаемого похуиста, всегда готового нахамить боссу. - В свой кабинет иди, - выдохнул Ваня Мирону, а Машнов вдруг начал нервно хихикать. - Этаж… - Наш этаж. Быстрее, сюда идет Совет, - быстро глянув на лестницу и в коридоры, Евстигнеев потянул Мирона в сторону кафедры. - А каф… - Через свою дверь, на кафедре все… - Ваня глянул на Славу. - Ну, почти все. - Если мы трое здесь, на кафедре далеко не все, - усмехнулся Машнов. - Там открыто? - спросил у Вани Мирон. - Да. Глядя, как Фёдоров убегает приводить себя в порядок, Слава даже не заметил, что его хихиканье стало перерастать в истеричный смех. Он угорал, вызывая себе по новой лифт и, блять, даже не помня, куда он до этого ехал, продолжал ржать, упираясь лбом в стенку над кнопкой. - Им нельзя пользоваться, пока его не проверят, - бросил Ваня. - А я рискну. - Возьми себя в руки, - небрежный тон Евстигнеева заставил Славу обернуться. - Ооо, господин Праведник-ебущий-студента, - угорнул Машнов, но громкость понизил. Евстигнеев молчал, разглядывая его с… у Славы свело челюсть — Ваня смотрел на него с сожалением и сочувствием, слегка хмурясь (точно за своего боссочку переживал, пидор). Не-е-ет, Машнов здесь был не для этого. Зря он так. За спиной Славы раскрылись двери лифта. Достав из кармана использованный и плотно завязанный презерватив, Машнов усмехнулся: - Не это ищешь? - почти перед Ваниным лицом. Резко толкнув его в кабину, Евстигнеев залетел туда сам, как раз перед захлопыванием дверей. Ваня нажал на кнопку подвала и, схватив Машнова за горло, припер его к стенке, но отпустил так же быстро, как и вскипел от его выходки на этаже. Слава продолжал ухмыляться, наслаждаясь тем, что Игорич вышел из себя. Они сверлили друг друга глазами, и Слава по миллисекундам видел, как Евстигнеев берет себя в руки. Цокнув, выражая свое недовольство, Машнов закатил глаза и рассмеялся. Пока кабина ехала вниз, Ваня ровно дышал, понимая, что поступил импульсивно. Но в тот момент ему хотелось разбить Славе лицо. А сейчас он вновь осознавал, в какой ситуации они оказались. Двое самых дорогих для Фёдорова человека. - Слав, - вздохнул Ваня, - я не шутил. Возьми себя в руки, пожалуйста. Больше он ничего не мог ему сказать. Потому что всё, что имело смысл сказать ему, это: «Пожалуйста, Слава, не оставляй его, пожалуйста, заставь его передумать, пожалуйста, Слава, пожалуйста! Не сдавайся, я умоляю тебя». Но лезть в чужие отношения Ваня не имел никакого права.§
Зайдя в кабинет Фёдорова с отчётом, который тот просил занести, Иван Игоревич увидел босса в глубоких раздумьях. - Мирон, - позвал Ваня, и Фёдоров вынырнул из своих мыслей, где он всё ещё был в том лифте, представляя, что успел выдать Славе с десяток адекватных и искренних фраз, а не то, что получилось по факту. - Да? - Я знаю, это не мое дело, - сказал Евстигнеев, - но... Встав боком к дальней двери кабинета, которая вела напрямую в коридор, Ваня провел рукой в сторону лифта и, закусив нижнюю губу и ожидающе прищурившись, повернулся к Мирону за ответом на немой вопрос, который в русском языке прозвучал бы как «что за хуйня там произошла?». - Вань, - Мирон рассмеялся, - у тебя сейчас прям на лице написано «excuse me, what the fuck?». - Exactly. - Мы наорали друг на друга, возбудились и потрахались. - Помирились? - всплеснув руками как девчуля, Ваня скорчил дурацкую гримасу, заранее зная ответ. - Нет. Мирон опять погрузился в себя. Нехороший Слава изменил ему, а ебется всё так же охуенно, и никаких этих мыслей о том, что он трахал кого-то ещё, у Мирона в голове даже не промелькнуло, пока Слава был в нём. Фёдоров не мог понять, что всё это значит. - Почему нельзя просто сказать ему, что он тебе нужен? - тихонько спросил Ваня, сев в кресло напротив. - Вань, он... - язык не поворачивался произнести «изменил мне». - Он... не только меня трахал в последнее время. - Ты считаешь это изменой? - Я не знаю, что считать. Но это пиздец. - Согласен, - Ваня медленно переворачивал бумаги в руках. - Что ты ему обещал? - Ничего, - сдавленно ответил Мирон. - Как ты назвал то, что между вами происходило? - Никак... - Тогда чего ты ждёшь от него? - А ты, значит, на его стороне?! - Мне поебать на стороны, а на него — вдвойне! - со злостью ответил Евстигнеев. - Если у вас был тупо секс, тогда твои притязания бессмысленны. Мирон молчал. Смотрел невидящим взглядом на экран компьютера и молчал. - Ты сам его оттолкнул, - произнёс вдруг Ваня. - Что? Да он тут же побежал спать с кем попало... - Ты сам его оттолкнул. Это только твоя вина. - Почему он смог пойти и переспать с кем-то... После того как перестал спать со мной, - Мирон иронично закивал. - А я — нет, потому что... Он замолчал. Ваня смотрел прямо на него, не оставляя ни единого шанса на побег или увертку. - Ну? - Потому что я, - Мирон уткнулся взглядом в свой стол, - люблю его. Евстигнеев сдержал улыбку. И, несмотря на то, что в голове у него происходила ярмарка безумия, на лице оставалось абсолютно спокойное выражение. Больше десяти лет Мирон ни к кому не привязывался. И Ване было тяжело сдерживать свои эмоции. - И я не хочу причинять ему боль. - Видишь, ты сам все расставил по местам, - сказал Ваня. - И дело не в странных чувствах или отсутствии их, а только в том, что он этого хотел. Сделать тебе больно. Отомстить, если угодно. И это был идеальный момент для того, чтобы оставить Мирона наедине со всем вышеперечисленным. Ваня положил на стол отчёт, с которым изначально и зашёл, и тихо покинул кабинет Фёдорова.