§
На кафедре велась тихонько рутинная работа, пока в открытые окна рвался прохладный июньский ветер. Иван Игоревич вычитывал финальные изменения в магистерской диссертации одной из своих подопечных, прикидывая при этом, успеет ли Светло дописать свой многострадальный диплом. Двери ада распахнулись и явили кафедре немецкой филологии и коммуникативистики её царя — Фёдорова Мирона Яновича. Бодро прошагав с лучезарной улыбкой мимо столов Мамая и Евстигнеева, он подошёл к Жене и изрёк: - Женечка, я пошёл в корпус филфака, ты за главную. Проконтролируй этих двоих, пожалуйста, и Машнова мне найди, там у Замая какие-то вопросы к работе Светло. - Машнова направить за Светло? - уточнила Женя. - Да хоть к чертям его отправь, мне вообще все равно, главное, чтобы они связались с рецензентом и ответили на его вопросы до защиты. - Хорошо, это всё? - Нет, конечно! - Что ещё? - Ещё ты отлично выглядишь, - подмигнув ей, Мирон взял со стоящего рядом стола Славы какие-то бумаги и направился к выходу. Мамай в напряжении смотрел на Женю, которая в праведном шоке (что не мешало ей чуть ли не подпрыгивать на месте) провожала Мирона взглядом. - Помирились?.. - в ахуе прошептал Илья, будто делая какой-то вывод, а не задавая вопрос, как только за боссом закрылась дверь. Они переглянулись. Все факты были на лицо. И тут Женя реально подпрыгнула со своего кресла, поколотила кулаками воздух и почти завизжала: - Дааа! Да, да! Наконец-то! - Что, простите? - Евстигнеев решил все же напомнить о своём присутствии. - Они со Славой наконец помирились, - отмахнулся Мамай, - мы сможем жить спокойнее. Ждали всем селом. Ваня пытался сделать наиболее отбитый вид, но при этом понимал, что поздно играть в дурачков — этот спектакль уже явно окончен, а он просидел самую кульминацию за кулисами. Выбрав лучшую тактику — молчаливое ожидание дальнейшего развития событий, Евстигнеев присел на край стола со своим обыкновенным покер-лицом. - Не делай вид, что ты не в курсе, - выдохнула Женя. - У меня вопрос, почему вы в курсе? - Да весь гребанный университет в курсе! - психанул Мамай и запустил руку во внутренний карман пиджака. - И весь он, наконец, выдохнет с облегчением! - Что? Здесь уже было уместно напрячься. Ваня привстал, его левая рука, автоматически отхлестнув в сторону край пиджака, уперлась в бок кулаком. Позиция между защитой и нападением. - Это шутка, шутка, - Женя встала между ними и подняла руки в защитном жесте, пытаясь успокоить Евстигнеева. - Он пошутил. - Да, - кивнул Мамай, - надо отдать тебе должное, свое регентство ты исполнил великолепно. Никто, кроме нас, не знает этого. Можешь быть спокоен. Несмотря на то, что сияющий Мирон (который, очевидно думая о Славе всё время, даже перепутал его и Евстигнеева на позиции научного руководителя у Светло) сам явился подтверждением Жениной догадки, поведение Вани окончательно всё прояснило. Достав из пиджака и положив Жене на стол купюру номиналом в тысячу, Илья откинулся в кресле, после чего они оба одновременно перекрестились и выдохнули. - Кто еще знает об этом? - спросил Ваня. - Хинтер, - сразу ответил Мамай. - Даже не спрашивай меня, откуда — я сам не знаю, каким образом этот телепат все узнает. Просто знает. Я слышал, как он пытался этим зацепить Мирона еще месяц назад. Мирон, конечно, очень достойно и деликатно послал его. Больше никто. Ваня кивнул. От Хинтера точно никто не узнает — это вопрос чести для него. - А давно вы в курсе? - уточнил Евстигнеев. - Это неважно, - улыбнулась Женя. - Но я поняла это раньше, чем ты думаешь. Да и Илья не дурак, тоже подозревал. Главное, что они смогли помириться. Я верила в Славу. Я знала, что он выдержит. - А я не думал, что он захочет, - пожал плечами Мамай. - Мы даже вон, ставки сделали. - Захочет? - нахмурилась Женя. - Всё это терпеть. Ваня отстранённо улыбнулся, отведя взгляд в сторону: - Слава не просто захотел, он смог. И он может даже больше — это, наверное, единственное, в чем мы с Мироном сходимся на счёт него. И Мирон всегда это знал. Он увидел это в нем, еще когда тот был зелёным первокурсником. И он всегда это говорил. Илья и Женя удивили Ваню своей осведомленностью о похождениях Славы и Мирона. Хотя, с другой стороны, учитывая, что творили эти двое героев-любовников в стенах университета и за его пределами, действительно было странно, что вся страна ещё не была в курсе их отношений.§
Поднимаясь по ступеням филфака, Мирон отстранённо улыбался себе, вспоминая столько проведённых здесь лет: как в роли студента, так и на позиции преподавателя. Сейчас из преподавания он оставил себе только несколько пар по переводу и целым курсом прагматику, которую учащиеся каждый раз воспринимали очень сложно и которую он сам очень любил. И, что бы ни говорили его коллеги, Мирон всегда больше любил объяснять прагматику, чем банально применять ее. Достигнув нужного этажа, он прошёл вдоль ряда аудиторий, в которых столько всего было… Столько лекций прочитано, столько экзаменов принято, столько всего пройдено бок о бок с Димой. А позже — с Ваней. Усмехнувшись, проходя мимо двери в аудиторию, где он впервые переспал со Славой, Мирон завернул в нужный коридор. Заходя в кабинет Хинтера, Мирон заранее знал, с каким приемом столкнётся. Но он пришёл сюда с определенной целью. Дима сидел за своим столом, что-то вычитывая на экране компьютера. Заметив Мирона, он слегка нахмурился и, быстро клацнув мышкой несколько раз, отложил ее и повернулся лицом к Фёдорову. - Привет, - слишком просто выдал Мирон. - Здравствуй. По лицу Димы было видно, что он сейчас начнёт уточнять, зачем к нему пожаловал Мирон, но тот его опередил: - Извини меня за то, как я поступил. В кабинете повисла тишина. Тишину нарушало лишь мерное тиканье часов на стене. - Это тебя твой партнёр учит социализации? - тихо произнёс Дима. Криво улыбнувшись, Мирон ответил: - Я сейчас развернусь и уйду. - Так а я не подъебываю тебя. Я задаю тебе вопрос, - Дима выдохнул. - Я вижу, что эмоции твои, слова твои, интенция твоя. Но к пониманию этого ты пришёл не сам. Мирон понимал, о чем говорит его бывший друг. Как и то, что Дима давно уже понял форму их со Славой отношений. - Да, это так, - кивнул он. - Это что-то меняет? - Мало что уже может измениться, Мирон. - Я понимаю. Просто хочу, чтобы ты знал, что я сожалею о том, что сделал. Дима пристально смотрел на Мирона ещё какое-то время, а затем перевёл взгляд на книжную полку. «В общем, это все,» — добавил Фёдоров и направился к двери. - Я тоже. Мирон остановился. Он продолжил слушать спиной, понимая, что развернуться сейчас вряд ли сможет. - Я тоже сожалею о том, что делал, - добавил Дима. - Спасибо тебе, что сказал это. - Я бы сделал то же самое, если бы мне дали возможность вернуться в прошлое, - проговорил Мирон, повернув голову вбок, не глядя на Диму. - Но я бы утащил тебя с собой и хоть с пинком под зад бы вылетел со всех постов, но не похерил бы нашу дружбу. Мирон вышел. Продолжая смотреть на закрывшуюся за ним дверь, Дима тяжело вздохнул. Ему нужно было это услышать. Но он не думал, что ему так важно было это услышать. Не думал, что это так сильно заденет его. Не верил, что этот тощий царь без короны до сих пор так для него важен.§
Замай получил работу Вани Светло за пять дней до экзамена. И не было ничего удивительного в том, что через сутки он не выдал ее обратно. И через двое. И в день перед экзаменом тоже. - У меня нет рецензии, - Светло выдохнул сигаретный дым в окно машины, когда Ваня накануне подвозил его домой. Они решили, что на защиту каждому из них лучше ехать из своего дома, по отдельности. - Не переживай, - ответил Евстигнеев, взяв его руку в свою, - Замай просто ломает комедию перед тобой за то, что ты принёс ему диплом впритык. - Ладно, - Ваня затянулся. - Окей. Спасибо тебе большое. Мне даже кажется, что у нас получилась вполне приемлемая работа… - Я тоже так думаю. Кивнув Светло на сигарету, Ваня врубил поворотник, намереваясь заезжать во дворы. Тот поднёс сигарету к его рту, и Евстигнеев обхватил губами фильтр, намеренно зацепив чужие пальцы. Сделав затяжку, он отстранился обратно. - Опять провоцируешь, - тихо произнёс Светло. - Просто люблю целовать твои руки, - Ваня подтвердил сказанное, поднеся левую руку Светло к губам. - Чёрт, у меня же для тебя сюрприз! - Ваня спохватился как раз тогда, когда они приехали. - До завтра подождёт? - мягко улыбнулся Евстигнеев. Светло задумался. Но Ваня был прав — лучше всё продемонстрировать завтра, уже после защиты, когда они перестанут быть студентом и преподавателем друг для друга. - Да, - кивнул Ваня, - конечно, подождёт. Попрощавшись в последний раз со своим преподавателем посредством долгого чувственного поцелуя, Светло вылез из тачки и, достав себе вторую сигарету, задержался на улице. Он курил и смотрел, как уезжает машина вместе с Евстигнеевым, и думал, что нужно было в ответ на «люблю целовать твои руки» сказать ему «а я люблю тебя». Ведь он действительно это чувствовал.§
Ваня ждал весь вечер и полночи, что Замай пришлёт ему рецензию. Но он так и не прислал ее. Надев чуть ли не впервые в жизни не просто белую рубашку на джинсы, а белую рубашку под лаконичный чёрный костюм, подобранный ему Евстигнеевым, Ваня не удивился тому, как хорошо он сидит — здесь работал профессионал. В который раз обматерив это необъяснимое чувство стиля Евстигнеева, Светло поперся в университет к восьми утра, мысленно благодаря Фёдорова за то, что он передвинул защиту на девять. «Замай не скинул рецензию» — написал Светло человеку, который точно мог ему помочь. «Он отдаст тебе ее лично через 10 мин» — ответил Слава. Не спиздел. В аудитории, которую в режиме реального времени специально подготавливали для защиты, Ваня столкнулся с Замаем, который тут же отвёл его в сторону и стал вещать: - Иван, держите, я даже… Его прервал шум передвигаемых парт и громкий голос Фёдорова: - Доброе утро! Мы начнём ровно в девять, если кто-то опоздает — он не будет допущен. Вы все меня слышали. О, Андрей Андреевич, подойдите ко мне, пожалуйста. Замай отошёл в сторону с Мироном Яновичем, и Евстигнеев тут же подлетел к Ване, чтобы заглянуть в рецензию, которую они оба видели впервые. Первое, на что посмотрел Светло — это самый низ, оценка. «…заслуживает оценки «отлично». Ваня выдохнул. Они с Иваном Игоревичем принялись судорожно читать рецензию, чтобы выявить места, где Андрей Андреевич разносит диплом, и ответить на них. Вальяжной походочкой к ним подвалил Машнов, ехидно улыбаясь. - Пришёл злорадствовать? - не глядя на него, бросил Евстигнеев. - Злорадствовать буду дома! - радостно ответил Вячеслав Валерьевич. Отмахнувшись от него, Светло пробежал глазами уже всю рецензию, но так и не увидел разноса: в работе не было отмечено недостатков. Он просмотрел лист ещё раз. Он стал вчитываться. Машнов рядом глухо загиенил. - Он не выделил недостатки диплома, - тихо проговорил Евстигнеев, который уже успел прочесть всё полностью. - Тебе будет сложно. Иван Игоревич показал Ване пальцем на нужную строчку: «В данной работе недостатков не обнаружено». Светло пропустил вдох. Он прекрасно знал: если рецензент не указал на недостатки — комиссия завалит выступающего вопросами. Сам Мирон Янович не пройдёт мимо такой легкой доступной жертвы. Он ее нахер растерзает. Его драму прервал Замай: - Иван! Я не договорил. Так вот, я так зачитался Вашей работой, что я не заметил недостатков. Мне очень понравилось Ваше исследование, Вы могли бы продолжить его в магистратуре, если, конечно, туда пойдёте… Евстигнеев с еле заметной улыбкой удалился к столу, где сидели преподаватели. Выслушав Андрея Андреевича, Светло поблагодарил его за рецензию и вышел покурить. Не успел он нормально затянуться, как к нему вышел Слава. - Я, конечно, люблю подъёбывать Евстигнеева, но тут вопрос твоей сохранности, - серьезно сказал Машнов. - Ваня. Ты работу сшил? У Светло перед глазами все заволокло сигаретным дымом. Он ведь вместе со Славой забегал в распечатку вчера, забирал оттуда тонны документов… И работа так и осталась в напечатанном, но не сшитом, виде. Сорвавшись с места, Ваня побежал к тому самому подвалу, помня, что он работает с восьми утра. Молясь успеть. До защиты оставалось восемь минут. Пока Ваня ждал, пока он переплачивал за срочность, ему пришло от Славы два сообщения подряд: «Мастер проебов, торопись, у тебя минута» «никто не сможет заставить Мирона начать позже» Прибежав обратно, Ваня столкнулся на входе с Серёгой. - Какого хуя ты здесь? - выпалил Светло. - Защита уже началась! - Я знаю, - серьезно сказал Серёжа, заходя вместе с ним в коридор. - И ещё я знаю, что ты опаздываешь. И что Фёдоров может не допустить опоздавших. - Тогда нахуя ты не там?! - Светло злился на друга. - Серьёзно, Вань? - жестко ответил тот, остановившись. - Серьезно?! Ты проебываешь защиту, а я должен молча смотреть? Пусть попробует не допустить сразу двоих. Включая друга своего препода, - он кивнул на Ваню, - и местную звезду. Указав на себя, Серёжа быстрым шагом проследовал вместе с Ваней к аудитории. Таким строгим и сосредоточенным Светло его видел впервые. Оказавшись в дверях и встретив более десятка пар глаз на себе, они замерли, выжидая комментарии Мирона Яновича, который стоял посреди аудитории, явно что-то вещая до этого. Они опоздали на три минуты. - Здравствуйте, - кивнул Сережа. - Можно нам войти? - Нет. Голос Фёдорова прозвучал тяжелым металлом. Ваня посмотрел на Славу — тот, поджав губы, покачал головой. Ваня посмотрел на Ивана Игоревича — тот с непроницаемым лицом смотрел на Мирона Яновича. - Мирон Янович, мы задержались по моей вине, - сказал Ваня. - Прошу прощения за опоздание, мы опоздали всего на три минуты. Если не допускаете меня, разрешите защититься хотя бы Сергею. - У Вас работа готова, Иван? - вдруг спросил Фёдоров. - Да. - Да, потому что Вы печатали ее только что? - Нет, я… - Коллеги, - Мирон Янович обратился к комиссии. - Я бы не допускал этих двоих молодых людей к защите, на которую они опоздали. Это решение предоставляю вам. В этот момент Ваня увидел, как резко взметнулись вверх брови Славы, который смотрел в стол. Вскинув голову на Мирона Яновича, Машнов заерзал. Но он не успел ничего сказать — тишину и неловкие переглядывания членов комиссии, боящихся что-либо пролепетать против уже высказанной воли Фёдорова, прервал уверенный бархатный голос. - На правах заместителя Мирона Яновича предлагаю допустить Сергея и Ивана к защите, - ровным тоном произнес Иван Игоревич. - Поддерживаю, - хором сказали Слава и Женя. Остальные тоже согласились, всем своим видом показывая, что они просто примкнули к большинству. - Ну что ж, - развёл руками Мирон Янович, - заходите. Ваня мог поклясться, что видел тень улыбки на его лице, пока проскальзывал мимо завкафа к свободной парте. - Хочу сразу прояснить, что уделю особое внимание персонам, писавшим дипломы с Иваном Игоревичем, - сказал Фёдоров, усаживаясь на своё председательское место. - Можем начинать. Конечно, никто не воспринял его реплику как месть. Вообще никто. Ни разу. - Жду твоего ехидного замечания, - тихо проговорил Евстигнеев Вячеславу Валерьевичу. - Не дождёшься. Машнов лучезарно улыбался. Он ведь понял тактику Мирона — как он всё красиво разыграл, манипулятор галактического масштаба. Так красиво снял с себя ответственность, чтобы не противоречить собственным постановлениям. Знал ведь, что сам Слава не успеет спохватиться. Что Ваня его опередит. И вот, пожалуйста: абсолютно обоснованное право доебаться до Ванечки Светло на глазах у всей комиссии, включая рецензентов. Защита протекала достаточно ровно, несмотря на открывшие ее припадки Фёдорова. Ребята выходили, что-то читали, получали пиздюлей от Мирона Яновича и Мамая, криво отвечали на вопросы, садились. Сейчас была очередь Кати, которая писала работу со Славой, и Ваня напрягся, переживая за друга. И слушал очень внимательно. - Сла… - рявкнул Фёдоров, когда девушка закончила, - Вячеслав!.. - Валерьевич, - на автомате подсказала Женя. - Валерьевич! Что Вы мне предлагаете делать? Засчитывать данную выпускную квалификационную работу бакалавра в счёт Вашей будущей докторской? - Какая докторская, Мирон Янович, ее даже у Ивана Игоревича нет!.. - всплеснул руками Машнов. - Да и при чем тут мои научные работы? У Екатерины получилось отличное исследование… - Бóльшую часть которого ты помог ей написать? Пока Фёдоров отчитывал Вячеслава Валерьевича, Серёжа вновь смотрел на последнего с сердечками вместо глаз, закусив губу. - Я больше не буду, - пробубнил Машнов. - Будешь! - Тогда ещё бесполезнее продолжать разговор! Даже серьезные члены комиссии и рецензенты не сдержали хихиканий. Евстигнеев улыбался. В открытую. Наблюдал за ситуацией, откинувшись в кресле, и откровенно улыбался. - Жду твоих ехидных замечаний, - кривляясь, шикнул на него Вячеслав Валерьевич. - Не дождёшься! - беззвучно рассмеялся Иван Игоревич, вернув ему его ответ. - Ах, да! - уже во всеуслышанье спохватился Машнов. - Я же на вопрос не ответил. Что я Вам предлагаю делать. Я предлагаю оценить работу Екатерины на «отлично» и отпустить уже ее с миром и красным дипломом. - Хорошо, - просто ответил Мирон Янович. Все вокруг ахнули. - После того, как она ответит на наши вопросы. Но Катя ведь действительно писала работу сама, пусть и с огромной помощью Славы. Она с легкостью ответила на все вопросы и, садясь на место, сдавленно хихикала, видя, как Вячеслав Валерьевич стучал пальцами себе в грудь и, с театральным видом глядя на неё, беззвучно произносил: «Горжусь!» Выходя к трибуне, Светло пытался взять себя в руки после утреннего происшествия, держа в голове рецензию Замая. Зачитав заготовленный текст, Ваня поднял голову на всех присутствующих, ожидая разноса. - Спасибо, Иван, - произнёс Мирон Янович. - Теперь рецензия… - Я бы сам хотел озвучить рецензию, - вступил Андрей Андреевич. - Конечно, - Фёдоров кивнул, передав ему бумагу. Пока все слушали рецензию, Ваня упёрся взглядом в пол, из последних сил убеждая себя не зажмуриваться от страха. Когда Замай закончил, воцарилась тишина. - Ваша тема… - начала говорить неизвестная леди, приглашённая в комиссию, но ее перебил человек, от которого никто из присутствующих этого вообще не ожидал. - Я бы хотел прокомментировать область нашего исследования, - сказал Евстигнеев. Все обернулись на него. - Мирон Янович был против того, чтобы мы брали эту тему. Я согласен с ним, тема очень обширная, ее действительно лучше было бы реализовать в рамках диссертации, и в рамках выпускной работы бакалавра это было очень сложно. Я предлагал Ивану убрать некоторые аспекты, но он настоял на своём, - на этих словах Ивана Игоревича Фёдоров вдруг посмотрел на Светло с явным уважением. - Как научный руководитель Ивана, я могу сказать, что он проделал колоссальный труд. И работа получилась очень достойная. - Полностью согласен! - подтвердил Замай. - Я же говорю, я зачитался. Увлёкся так, что забыл выделить минусы, вы уж меня простите. - А-а-а… Андрей Андреевич, значит, отмечает отсутствие недостатков в работе, - заулыбался Мирон Янович, откинувшись в своём кресле. - Вам повезло, Иван. Все замерли. - Вам повезло, потому что я тоже читал Вашу работу. Ну тогда он точно пиздит насчёт везения, думал Ваня. - Мне она тоже понравилась, - произнёс Фёдоров фразу, разбившую все надежды кого-либо из комиссии докопаться до Светло. - Хорошая работа. - У меня есть вопрос, - разумеется, смертником после такого мог выступить только Слава. - С радостью отвечу, - сквозь зубы проговорил Ваня. - Почему Вы приводили в теоретической части исследования, касающиеся английского языка, а в практическую часть примеры на английском не вставили? - Какой интересный вопрос, - сказал Светло, - позвольте, я… Он посмотрел на всю комиссию, ожидающую от него стандартной фразы «позвольте, я его запишу». - …отвечу на него сразу. Мы брали исследования, касающиеся английского языка, для того, чтобы показать вариативность и широту данной темы в принципе. Но, как уже успел отметить Иван Игоревич — нам пришлось существенно сократить работу, ведь она писалась в рамках бакалаврской. Поэтому мы приняли решение не утяжелять практическую часть примерами ещё и с английским. - Спасибо, Иван, - голос Фёдорова означал, что вопросы окончены. Его работу, как и обычно в таких случаях, полагаясь на рецензию, оценили на «отлично». Работы Серёжи и Кати были признаны лучшими. А сам Ваня, ничего не видя перед собой, обессиленно вытек на улицу в обнимку с Серёней, уже успев поблагодарить его за утреннюю поддержку, а сейчас угорая с его шуток про преподов. Он закончил. Он вывез. Он дошёл до конца. Слава неимоверно гордился им. Из университета выходили радостные обладатели высшего образования вперемешку со своими преподавателями, которые направлялись в главный корпус. Пару раз сказав что-то Ивану Игоревичу, Машнов отвлекся на вопли четвертого курса, который почти полным составом (за исключением Вани и Серёги) унесся в неизвестном направлении отмечать защиту, а затем, осознав, что Евстигнеев его не услышал и продолжает уебывать, Слава крикнул уже ему в спину: - Вань! Почему он решил позвать коллегу по имени, Слава не сможет понять никогда. Тупое сближение, из-за которого он стал обращаться к Евстигнееву так. Но в университете до недавнего времени Слава вообще этого не делал. То ли общее приподнятое настроение повлияло, то ли сам Игоревич в последнее время вёл себя адекватно и заслужил уважение... Это всё было уже неважно. Продолжая дико угорать с шуток Серёги, Светло перемахнул через низкое ограждение дороги, собираясь быстро перейти, пока нет машин. Услышав, что Слава его зовет, он затормозил и обернулся, неистово улыбаясь, и тут же принял ошеломляюще мощный удар в бедро. Перелетая через капот седана, Ваня успел понять, что звали не его и что он сейчас вмажется локтем в лобовое. Ваня нанес ответный непреднамеренный удар своему обидчику по стеклу и пробил его насквозь, прежде чем перевернуться на противоположную сторону автомобиля и упасть на асфальт. Он услышал скрип тормозов и успел подумать: "Да, ебать, вовремя…"