Spezialisten für Kommunikation

Евстигнеев обернулся вместе со Светло, когда Слава окликнул его. Выронив из руки пиджак, он тут же дернулся в сторону дороги, ощущая себя персонажем ебучей игры, в которой ему нарочно замедлили скорость. Машина, вылетевшая из-за поворота, была уже в точке соприкосновения с Ваней, когда Евстигнеев только сдвинулся с места. Подбегая к дороге, он видел, как Светло перелетает через капот; перепрыгнув ограждение, он повторял «нет-нет-нет-нет-нет» и, обогнав Серёжу, упал на колени рядом с Ваней. - «Скорую» вызови, - выдохнул Евстигнеев Серёже, и тот достал телефон. Слава понял по лицу Евстигнеева, что смотрит он не туда. В этот же миг Машнов услышал удар, резко развернулся и застыл, в ужасе наблюдая последствия своего оклика. Когда машина остановилась, а Евстигнеев исчез за ней и что-то без остановки тараторил, периодически срываясь на крик, Слава оказался рядом с водительской дверью в долю секунды. В следующий миг он схватил только вылезшего оттуда невдупляющего происходящее человека за горло и пригвоздил к машине, подняв его над землей. - Славочка, пожалуйста, отпусти его, Слава! – он прекрасно слышал крики Жени, которая бежала к ним, но разжимать пальцы не собирался. Мужик начал задыхаться, дергая своими ручками и ножками и пытаясь убрать со своего горла Славину руку. Но тот вцепился мертвой хваткой, и шансов у этого водителя было маловато. Слава и не думал отпускать чужое горло. Пока не услышал над ухом голос, отдающий ему приказы последние несколько лет: - Отпусти. Это сделают другие люди. Мирон звучал жестко и уверенно. И Слава поверил, что так и будет. Отпустив водителя, он вмазал ему коленом в живот и бросился к Ване. Евстигнеев поддерживал Ванину голову одной рукой, пока вторая, крупно дрожа, пыталась вытереть кровь с лица Светло, который был в сознании. Серёжа находился рядом с ними в одних джинсах, держа свою белую футболку возле Ваниного затылка, где была рана. Он старался не смотреть ни на своего друга, который был в ужасном состоянии, ни на своего преподавателя, который готов был поменяться местами со Светло здесь и сейчас. Серёжа не чувствовал смущения от понимания ситуации между ними, он ощущал только то, что является здесь лишним... и, разумеется, шок. Двойной шок. От раскрытия личности Ваниного парня и всего произошедшего. - Спина болит? – спросил Евстигнеев, и Ваня моргнул один раз. Его рот то открывался, пытаясь выдать хоть какой-либо звук, то закрывался, а глаза умоляюще смотрели на Евстигнеева, пытаясь передать информацию. Рядом Слава медленно опустился на колени и осторожно взял Ваню за руку, не зная, что делать и как ему помочь. - А голова? – выдохнул Евстигнеев. Ваня моргнул один раз, затем еще один. Он издал странный хрип, и затем, сильно зажмурившись, произнес: - Я теб... - Нет! - почти истерически ответил Евстигнеев, видя, что Ваня отключается. – Нет, нет, нет, нет… Нет! Посмотри на меня. Улыбаясь, Светло сделал последнее усилие и вновь открыл глаза. - Вот, смотри! Смотри на м… Чтобы затем закрыть их окончательно. Слава ощутил, как Ваня чуть сильнее сжал его руку и как его пальцы обмякли. - Ванечка… - дрожащими пальцами Евстигнеев нащупал Ванин пульс, тот был крайне слабым. - Поднять его можем? – раздался голос Мирона. - Нет, - ответил Ваня, - возможно, что-то с… позвоночником. - «Скорая» уже приближается? – скептически спросил Фёдоров у Серёжи. - Сказали ждать. Кивнув, Мирон отошел в сторону, а точнее, к стоящей там Жене, которая дрожала с головы до ног, пока Илья разговаривал по телефону с правоохранительными органами. - Женечка, набери Худякова, я понятия не имею, есть ли у меня его номер и как он записан. Женя быстро нашла нужный контакт в своем мобильном и протянула его Фёдорову. Ответили с первого гудка. - Алло, Рома, мне срочно нужна твоя помощь, - отчеканил Мирон, даже не поздоровавшись. – Сворачивай все, что бы ни происходило, и я жду тебя с каретой, любыми двумя медиками из твоей команды и носилками возле корпуса филфака через десять минут. В трубке что-то ответили. - Авария, возможна травма позвоночника, - слушая собеседника, Фёдоров нахмурился. - Рома, ты, кажется, меня не понял. Я сказал «срочно», и это подразумевает десять минут — ровно столько добираться от твоего меда, учитывая время на сборы. Десять, а не пятнадцать. Жду. Отдав Жене телефон, Мирон обогнул машину, открыл пассажирскую дверцу, залез в бардачок и вынул оттуда документы. Чел пытался начать возмущаться, но Фёдоров был настроен решительно: - Закрыл рот и уселся на водительское. Только попробуй свалить, и твои права окажутся там, куда им лучше не попадать никогда. - Мирон Янович… - еле слышно произнесла Женя, по щекам которой катились крупные слезы. - Женечка, идите с Ильей в главный корпус, - сказал Мирон уже более мягким тоном. – Я разберусь. Слава поможет, если что. - Но Слава… необъективен, - Женя быстро вытирала щеки, всхлипывая. – Да и Ваня… судя по всему… тоже… Она разревелась с новой силой, и Мирон тут же оказался рядом. Взяв Женю за плечи, он заглянул ей в лицо. - Женечка, все будет хорошо, - уверенно сказал Фёдоров, - пойди умойся и выпей воды, ладно? Зато здесь объективен я, и я разберусь. Идите на кафедру, пожалуйста. Кивнув Мамаю, который в это время только закончил говорить с органами по телефону, Мирон передал ему Женю и еще раз попросил ее успокоиться и, если нужно, поехать домой. - Вячеслав Валерьевич, возьмите майку, пожалуйста, - еле слышно произнес Серёжа, - мне нужно... отойти... - Ты в порядке? - Слава впервые обратился к нему неформально. - Нет, Слав, он в шоке, - сказал Евстигнеев, прижав ткань к Ваниной голове вместо Машнова. - Одень человека, - послышался голос Мирона за их спинами, - на старой кафедре есть футболки. Пока вокруг суетились люди, набиралось всё больше зрителей, Слава уводил Серёжу в корпус, а Мирон продолжал кому-то звонить, периодически стращая и так запуганного водителя, Евстигнеев наклонился к лицу Вани почти вплотную, прислушиваясь к дыханию, которое было еле заметно. "Пожалуйста, не оставляй меня, — мысленно обращался он к Ване, — я столького тебе не сказал. Я столько всего ещё хочу показать тебе, мир не ограничивается этим промозглым северным городом..." Дав на старой кафедре Серёже чистую футболку, Слава открыл окно настежь, чтобы впустить свежий воздух. - Боишься крови? - спросил он. - Нет, - ответил Сергей, - я даже не понял, что произршло, просто резко стало плохо. - Перепсиховал... Налив ему воды, Слава сел рядом, пытаясь взять себя в руки. Отпив, Серёжа стал выглядеть получше, спокойнее дышать. - Как ты? - Норм, - убрав стакан с водой, Сергей повернулся к нему. И резко вмазался губами в его губы. Ограничившись этим спонтанным полу-поцелуем, Серёжа отстранился, глядя на охуевающее лицо Машнова. - Извините, давно хотел это сделать, - выдохнул он. - Жизнь коротка, решил использовать возможность. Вы охуенный. Извините, офигенный... Не бейте меня. Я больше не буду. У меня парень есть. Уставившись в пол, он будто съежился на стуле. - Все нормально, - произнеся это, Слава чуть не добавил «у меня тоже». Посмотрев на Серёжу, Машнов увидел, как по его щекам потекли слезы. - Камон!.. - Слава растерялся. - Можно тебя обнять? Закивав, Сергей сам нырнул ему в объятия и зарыдал в полную силу. - Все будет в порядке, - сказал Слава, тяжело дыша. - Я боюсь. Я не смогу туда вернуться... - Не нужно, я сам вернусь. Проводя на автомате рукой Серёже по голове, Слава продолжал мысленно прокручивать свой крик. То, как он позвал Евстигнеева. Раз за разом, перед глазами всплывал момент аварии. И его дебильное "Вань!"... Когда Слава вышел на улицу, там уже было гораздо больше народу. Карета скорой помощи примчалась в ровно указанный Мироном срок. Натренированные лично Ромой юные медики аккуратно поместили Ваню на носилки и уложили в машину. Куда сразу запрыгнул Слава и обернулся, высматривая Евстигнеева. Ваня стоял посреди улицы в пропитанной кровью рубашке, по-прежнему держа в руке испорченную футболку Серёжи. Он соображал ровно ничего. Надо было ехать в больницу, но где же он припарковался… Мирон подошёл к нему и, положив руку на плечо, заглянул в глаза. - Вань, езжай с ними. - Да, я только… - отстранённо кивнул Евстигнеев. - Сейчас вспомню, где я бросил тачку… - Вань, на «скорой» езжай, они тебя ждут, - спокойно проговорил Мирон вместо "ты че, охуел в таком состоянии садиться за руль". Повернувшись к нему, Ваня словно впервые его увидел. Мирон кивнул на машину скорой помощи, которая все еще стояла неподалёку, ожидая его. Сделав вдох, Ваня ощутил резкую боль в груди, словно все внутренние органы за грудной клеткой разом сжало. Проигнорировав это, он дрожащей рукой убрал со лба растрепавшиеся волосы и кивнул Мирону в ответ: - Окей. Там мой пиджак где-то валяется с ключами… - Езжай, я заберу, - сказал Мирон. Ещё пару раз кивнув, Ваня быстрым шагом добрался до машины скорой помощи и забрался туда вслед за Славой. Водитель тут же тронулся. Они ехали достаточно быстро, двое медиков что-то активно делали со Светло, переговариваясь короткими емкими выражениями, из которых Ваня успел понять, что ситуация тяжелая. Точнее, ситуация полный пиздец. Один из врачей посмотрел на Славу и на него. Задержав взгляд на Евстигнееве, молодой человек спросил у Славы: «У него истерика не начнётся?» Сразу ответив ему «нет», Машнов повернулся к Ване. Тот пристально следил за каждым движением врачей, почти не дыша. Посмотрев, как трясутся его руки, если он их не сжимает в кулаки, Слава взял его за плечи и развернул к себе. - Не смотри, - сказал Машнов, - отвернись. - Я не боюсь крови, сознание не потеряю. - Я знаю. Но по этой же причине близких не сажают в «скорые», - Слава быстро вытер намокшие глаза. - Потому что нам может стать плохо из-за того, как мы боимся за него. Положив свои дрожащие пальцы на руку Славе, Ваня сжал ее. Остаток пути они проехали молча, глядя в пол, но жадно хватая каждое слово врачей. По прибытии в нужную больницу они столкнулись с волной агрессии со стороны персонала. Почему столько человек в карете скорой помощи, им сюда нельзя, их не пропустят и так далее. Пока Слава пытался осторожно вести с ними диалог, понимая уровень данного медицинского учреждения и что их пустили явно по приказу, поступившему с верха, Ваня беспомощно смотрел, как Светло укатывают в реанимацию. Мужчина из персонала пытался объяснить Славе: - Здесь очень много людей, заражённых виру… - Отлично! - перебил его Слава, теряя терпение. - А мы два здоровых шкафа. - Вы не понимаете, вы можете спровоцировать… - Вас? А Вы можете спровоцировать меня! - вспылив, Слава выдохнул. - Где мы можем дождаться человека из реанимации? Укажите нам это место, и мы сейчас же пройдём туда и не побеспокоим никого. Пока они шли мимо местных пациентов и снующих туда-сюда медсестёр, Слава позвонил Мирону. Возле реанимации было почти пусто, и Машнов отошел в сторону, чтобы нормально поговорить. Сидя напротив дверей в реанимационное отделение, Евстигнеев еле дышал. Всё его тело сковало ужасом, он продолжал держать в руках пропитанную Ваниной кровью футболку Серёжи. Руки сжались в стальной замок, взгляд упёрся в стену, но был расфокусирован. Ваня не видел перед собой ничего, кроме повторяющихся кадров с несущимся на Светло автомобилем. И собственным бездействием. Если бы он обернулся раньше… Если бы сдвинулся с места быстрее… Если бы он не отошел так далеко… Если бы они не задерживали выпускников на защите так долго, а освободили их хотя бы пятью минутами ранее… Если бы он услышал Славу сразу, тот не окликнул бы его… Если бы не их взаимодействие со Славой, он не позвал бы его по имени… Светло был бы в порядке. Он был бы в порядке, если бы Ваня никогда не знал его. Вокруг сновали медработники, мелькал говорящий по телефону Слава, периодически останавливающий врачей и пытающийся узнать у них какие-либо новости, раздавались голоса, хлопали двери — а Ваня продолжал сидеть, глядя в пустоту, еле дыша, сжимая в руках окровавленную футболку. К нему даже подходили и что-то говорили, но Ваня коммуницировал со всеми этими людьми на автопилоте, не глядя на них, выдавая по короткой дежурной фразе в ответ. - Вернитесь к нам, - повторила молодая медсестра, присевшая рядом с ним на корточки. Повернувшись к ней, Ваня понял, что не соображал ничего последние несколько… минут? Часов? Прошло неизвестное количество времени. Судя по изменившим угол лучам солнца за окнами и по затекшему собственному телу, Ваня предположил, что его ступор, всё же, стоит исчислять в часах. - Что? - ответил он, моргнув. - Маму больше любите или папу? - спросила девушка. - Я… не очень понимаю Вас… - Отлично, Вы снова в реальности, - выдохнула медсестра. - Слушайте… Вы сказали мне, что приходитесь Ивану Светло партнером, - она понизила голос и немного приблизилась, - но Вы понимаете, что это лучше не озвучивать врачам. - Очевидно… - пробормотал Ваня. - Я действительно так сказал? - Да, - с сочувствием посмотрев на него, сказала девушка, - это потому что Вы в шоке. На все мои вопросы Вы отвечали сразу, будто в трансе. Я понимаю. По Вам и Вашим действиям видно, что Вы привыкли вести себя максимально холодно, как профессионал… - Вы правы. Спасибо, что вернули меня в реальность. Что нужно сделать? - Я передам врачу, что Вы его брат, возможно, он уточнит это у Вас, - ответила медсестра. - Подтвердить, - Ваня кивнул, - да, я понял. Спасибо большое. - Как мне помочь Вам? - спросила девушка, и было видно, что она искренне переживает. - Хотя бы оставаться в реальности?.. - Я здесь, все в порядке, еще раз спасибо Вам, - Ваня выдавил из себя слабую улыбку. - Возможно, Вы знаете — есть ли какие-то новости? Присядьте, пожалуйста. - К сожалению, нет, - медсестра села рядом, - они до сих пор в реанимации. Ассистирующий главврачу выходил из операционной час назад, говорил Вам, что они продолжают бороться за его жизнь… - Простите, а сколько всего прошло времени? Посмотрев на него с сожалением, девушка тихо проговорила: - Вы здесь уже пятый час. Ваня спокойно кивнул. Сильнее сжав пальцы на ткани, которую он не отпускал все это время, Евстигнеев ощутил, что она стала почти сухой. Посмотрев на то, что осталось от чужой футболки, он увидел уже запекшуюся кровь. Разжав кулаки, Ваня перевел взгляд на свои ладони. Обе его руки были в засохшей крови. - Извините, - подала голос медсестра, - мне нужно идти, у меня много пациентов. Ваш друг, э, Вячеслав, просил передать Вам, что он уехал. Скоро должен вернуться. - Хорошо, спасибо. Глядя, как медсестра уходит, Ваня думал о том, что она сказала. Врачи пытаются спасти Светло жизнь уже пять часов, за это время туда-сюда ходил Слава, с самим Ваней разговаривали разные люди, а он просто сидел. Сидел и смотрел в пустоту, безостановочно линчевал себя в своей голове, ждал новостей и говорил с людьми на автопилоте. Захотелось курить. Мозг понемногу восстанавливал свою деятельность. Как только Ваня вспомнил про сигареты, курить захотелось в сто раз сильнее. Но у него не было сигарет. "Они продолжают бороться за его жизнь". Ваня встал. Забросив испорченную футболку себе на плечо, он направился к цели. Пройдя сквозь запутанный лабиринт коридоров больницы, Евстигнеев уточнил, где можно курить, одолжил зажигалку и у самой двери стрельнул у только что вошедшего парня сигарету. - Возьми больше, - сказал тот, посмотрев на Ванин вид. - Могу я купить у тебя эту пачку? - Евстигнеев развернул диалог в свою сторону. - Забирай так. У меня еще целая есть. - Спасибо большое. Взяв наполовину полную пачку, Ваня вышел на воздух. Синий "Винстон", пойдет. Выкурив четыре подряд и осознав их легкость, он достал из кармана мобильник. - Ты где? - спросил он Славу, когда тот ответил. - Говорить с врачами сейчас буду, иди сюда. - Сейчас. Выкинув окурок пятой, Ваня быстро вошел в больницу и каким-то магическим образом преодолел обратно весь лабиринт коридоров еще быстрее. Подойдя и представившись, как Ванин брат, Евстигнеев стал внимать тому, что говорил им со Славой врач. Черепно-мозговая, позвоночник, трещина в лучевой… Выдохнув, Евстигнеев призвал себя вслушиваться в факты, говорящие о Ванином состоянии. - Крайне тяжелое, наш лучший хирург сейчас продолжает… Ваня снова отключился. Он прекрасно услышал что-то про позвоночник и что пока о каких-то прогнозах не может идти речи. Уходя, врач добавил, что в любом случае передаст информацию через медсестер, если не будет возможности лично подойти, но он бы советовал им со Славой ехать домой, поскольку в ближайшее время, которое может тянуться от трех до десяти часов, им двоим нужно будет просто продолжать ждать и они все равно не смогут ничего сделать. Было понятно, что врачи в режиме реального времени собирают по частям Ванин позвоночник, а в такой ситуации всё, что ты можешь сделать — это молиться, если ты верующий. А с верой у Евстигнеева были свои особые, далеко не простые, отношения. Когда врач ушел, Слава сразу обернулся к нему: - Ты пришел в себя? - Считай, да, - пробормотал Ваня, заглядывая в пачку сигарет и подсчитывая, сколько там осталось. - Хотел попросить тебя заехать за сигаретами, но не успел. В ответ на это Слава молча поставил на диван перед ним рюкзак и достал оттуда целый блок красных "Лаки страйк". Брови Вани сделали легкий скачок вверх. - Спасибо, - сказал он, - сколько я тебе должен? - Разберемся, - отмахнулся Слава, - я тоже буду. Для начала тебе надо пойти вымыть руки, умыться, переодеться и выкинуть это. А потом мы пойдем в курилку. Кивнув на то, что когда-то было футболкой Серёжи, Машнов сел на диван. - Ладно, - ответил Евстигнеев. Увидев свое отражение в зеркале туалета, он понял, почему тот парень отдал ему пачку сигарет просто так. Запекшаяся кровь Вани была повсюду. Весь воротник белой рубашки стал бордовым. Кровь была на шее. Она была на его лице (Ваня вспомнил, как прижимал к губам ткань). Руки были в крови. Даже передние пряди его волос были в крови. Евстигнеев выглядел, как вампир после знатной пирушки, сбежавший со съемок очередного сериала для подростков. Но в декорациях обычной жизни это выглядело максимально жутко и грязно. Как вообще люди могли говорить с ним? Как та медсестра решилась к нему подойти? Сняв рубашку, Ваня отправил ее в мусорное ведро вместе с футболкой Серёжи. Отмывшись, он надел тонкий синий свитер, который дал ему Слава, сходил в туалет (пятичасовой транс не оценил и его мочевой пузырь) и отправился на улицу. Они молчали. Видеть курящего Славу было очень странно. Он периодически кашлял, матерился на крепкие сигареты, но уперто продолжал. Скурив по три сигареты каждый, они еще какое-то время молча постояли на улице. - Слав, - проговорил Ваня, - я хочу попросить тебя. Никогда больше не обращайся ко мне по имени. - Ты понимаешь, что это ни от кого из нас не зависело? 

 - Да. Нет. Просто не надо. Не в ближайшее время. - Ок, - согласился Слава, - но ты… хотя бы постарайся перестать себя винить. Это было невозможно. Ваня кивнул. - Твою машину, кстати, пригнали. Она на парковке, - достав из кармана джинс ключи, Слава отдал их ему. - Вряд ли ты поедешь домой, но знай, что она здесь.

 Они вернулись обратно и сели ждать. Прошло еще три часа. Успев съесть по шоколадному батончику из автомата и выпить несколько стаканов мерзкого автоматного кофе, Слава и Ваня продолжили молча ждать новостей. Выйдя к ним еще через час, врач сказал, что операция завершилась. - К нему можно? - сразу выпалил Евстигнеев. - Подождите, - тяжелым тоном ответил врач. - Это не все. Ваш брат впал в кому. Это не хорошо и не плохо. Пока что ничего не ясно, кома может быть банальным осложнением после столь тяжелой операции, которую он перенес. Он, конечно, боец, каких поискать надо… Как только к нему можно будет зайти, я скажу Вам. К-о-м-а. Ваня учтиво поинтересовался, что с общим состоянием Светло, задал еще несколько вопросов и сел обратно на диван. Через какое-то время их пустили в палату. Одиночную (спасибо Мирону и его связям). Ваня выглядел так, будто он просто спит под кучей всего — от одеял до гипса. Вся его левая нога от бедра до щиколотки была затянута гипсом, левая рука покоилась на животе тоже в гипсе, на голове была повязка. К Ване тянулось куча трубок и проводов, на лице была кислородная маска, рядом стояли какие-то мониторы. Глядя на Ваню, Слава понимал, что сейчас — самое время уехать. Смахнув со щеки слезу, он тихо произнес: - Я съезжу домой, а на обратном пути возьму нам нормальный кофе. Евстигнеев кивнул. - Я никуда отсюда не денусь, - ответил он. - Можешь приехать позже или когда он очнется. Я сразу позвоню. Оставив Ване сигареты и зарядку, Слава, прежде чем уйти, подошел к Светло и положил руку ему на плечо: - Долго не спи, ладно? Тут тебя люди ждут. Слушая, как медленно закрывается за ним дверь, Ваня понимал, что у них разные модели поведения в аффекте. Славе нужно было двигаться, говорить, что-то обязательно делать. Ваня же до сих пор продолжал пребывать в ступоре. Да, он уже соображал и не существовал на автопилоте, но и живым себя назвать в полной мере не мог. Выдохнув, Ваня опустился на колени рядом с больничной койкой, справа от Светло. Закрыв глаза, он, наконец, заговорил: - Последний раз я обращался к тебе более двадцати лет назад. Если ты слышишь меня — помоги ему, умоляю. Я не просил тебя ни о чем всё это время. Я не стану приверженцем веры, я не могу этого обещать, не буду говорить: «Боже, помоги ему, и я постригусь в монахи и посвящу всю свою жизнь служению тебе». Нет, я не буду врать, - открыв глаза, Евстигнеев посмотрел в потолок. - Я не знаю, правда, честно, искренне не знаю, что я сейчас делаю. Не знаю, слышишь ли ты меня как Бог или как Ангел-хранитель… Может, мои слова летят в пустоту. А может — во Вселенную. Где та же пустота… Просто я не могу сделать больше ничего. И я не знаю, что мне делать. Пожалуйста, пусть он очнется. Умоляю. Пусть он будет в порядке. Пожалуйста. Взяв Ванину руку в свою, Евстигнеев прижался к ней губами. - Ванечка… Я не знаю, услышали ли меня высшие силы, но точно знаю, что ты меня слышишь. Поцеловав его пальцы, Ваня оставил поцелуй на ладони Светло и приблизился к его лицу. Поправив ему волосы, Ваня прошептал: - Я так сильно люблю тебя и даже не сказал тебе об этом. Не смей оставлять меня. Он отключился в кресле рядом с Ваней спустя какое-то время, уже посреди ночи. Против своей воли — усталость взяла свое. Когда Слава зашел к Мирону, на часах было без пятнадцати полночь. Закрыв дверь, он прислонился к ней спиной и, наконец, заплакал. Мирон сразу вышел к нему. - Иди сюда, - обняв Славу, Фёдоров потянул его в комнату. Сев вместе с ним на диван, Слава уткнулся лицом ему в грудь, продолжая плакать. Он цеплялся за Мирона обеими руками и скулил о том, как любит его, как боится его потерять, как боится за своего Ваню, как боится за Ваню Евстигнеева, как не может даже представить, что с ним. Он бормотал, что виноват во всём, что не надо было обращаться к Игоревичу по имени. Мирон гладил его, целовал в макушку, крепко обнимал и говорил, что все будет хорошо. Что никто ни в чём не виноват, кроме пьяного водителя. Что Евстигнеев вывезет, а Светло очнётся. Мирон убедил его лечь спать, но Слава так и не смог заснуть. Он постоянно ворочался, смотрел в потолок, внутреннее напряжение никуда не уходило. Посреди ночи Мирон проснулся и увидел, что Слава не спит, а просто лежит на спине и пялится в темноту. Медленно проведя рукой вверх по его торсу, Мирон взял его за шею и повернул к себе. Прежде чем Слава успел что-то сказать, он поцеловал его. Уверенно и настойчиво. Глухо простонав, Слава прижался к нему всем телом, жадно отвечая, кусая его нижнюю губу. Пока Мирон своей крепкой рукой надрачивал ему и целовал в шею, Слава еще думал об аварии, когда Мирон стал заглатывать его член, мысли стали путаться и картинки поплыли, а когда Мирон на его член уселся, всё Славино внимание сосредоточилось на нём. Стало слишком горячо, слишком хорошо... Прижавшись к Славиному лбу своим и глядя ему в глаза, Мирон двигался медленно, явно привыкая. Поцеловав его, Слава перевернулся вместе с ним, оказавшись сверху. Он продолжил целовать Мирона, неторопливо качая бедрами, скользя рукой по его члену. Все беды и проблемы ушли на второй план, сейчас Слава видел перед собой только лицо кайфующего Мирона, и на это он мог бы смотреть целую вечность. Шлепнув его по заднице, призывая ускориться, Мирон едва заметно улыбнулся и заменил на собственном члене его руку своей. Растворившись в ощущениях, Слава стал мощно вдалбливать Мирона в кровать, полностью уходя в забытье. Он слышал его стоны, чувствовал на животе сперму, но не успел понять, когда кончил сам. Прижимаясь всем телом к Мирону, Слава пытался отдышаться, рвано всхлипывая ему в шею. - Люблю тебя, - тяжело дыша, произнес ему на ухо Мирон, - очень. Слава промычал в ответ что-то типа "и я" и сильнее вцепился в Мирона. Он ведь ничего не говорил, ни о чем не просил. Но ему это было нужно. Так и не заснув к шести утра и решив ехать в больницу, Слава нацарапал на бумажке для отключившегося Мирона "люблю" и, положив это подобие записки на прикроватную тумбочку, тихо выскользнул из квартиры. Взяв им с Евстигнеевым нормальный кофе, Слава надеялся застать своего друга в сознании. Проснувшись после пары часов полу-дрема, Евстигнеев успел походить по палате взад-вперед, посидеть, полежать на спине на полу, порассказывать Ване о том, что они будут делать, когда тот очнется, и многое другое. В какой-то момент внутри него что-то щелкнуло. Евстигнеев покинул палату. Ровным шагом пройдя по парковке к своему автомобилю, Ваня открыл его, уселся на водительское, заблокировал двери и заорал. Он орал до боли в глотке, бил руками об руль и не чувствовал облегчения. Ебнув достаточно сильно по рулю обеими руками, он обхватил его, рухнул сверху лбом и разрыдался. Но ни крик, ни слёзы, ни ощутимая в руках боль не облегчили его состояние. И Слава видел все это. Поначалу он замер в таком ахуе, что думал, будто ему в кофе подсыпали веществ. Затем смог пошевелиться и двинулся к машине Евстигнеева. Услышав тихий стук в окно, Ваня подумал, что ему кажется, и даже не обратил внимание, лишь сильнее сжимая руль. Стук повторился. Повернув голову, Евстигнеев увидел согнувшегося возле его машины Славу, который не смотрел на него. Выдохнув, Ваня приоткрыл окно. - Выйди, пожалуйста. - Позже. - Выйди сейчас. Закрыв окно, Евстигнеев вышел из машины, наскоро вытерев рукавом глаза. Повернувшись, Слава даже не посмотрел на него. Он молча притянул Ваню за плечо к себе и обнял. - Всё будет хорошо. И ты обязан в это верить. У тебя выбора нет. Как и у меня. Евстигнеев молчал. Чувствовал тепло чужого тела, чувствовал мощнейшую Славину энергетику, штурмующую его с каждым вдохом и выдохом Машнова, чувствовал, как бешено колотится его сердце и как его хуевертит изнутри. Просто чувствовал. Знал. Для этого Ване не надо было задавать Славе вопросы или вглядываться в его глаза. Выдохнув, Ваня упёрся подбородком ему в плечо и, обхватив широкую спину рукой, крепко обнял Славу. Каким бы тот ни был силачом и похуистом, ему было очень тяжело, и Ваня понимал это. Он почувствовал, как Машнов на пару секунд расслабился в его объятиях, а затем сразу же собрал себя в жёсткую стойку и деловито погладил Ваню по затылку. Прошептав ему на ухо "спасибо", Евстигнеев отстранился, опустив взгляд в сторону. Слава же смотрел на него. - Ты так расхуяришь себе нервную систему, сосуды и сердце, - тихо сказал Слава тоном, даже не предполагающим возражений (и очень напоминающим Мирона). - Давай договоримся. Всего этого, - Машнов не глядя махнул рукой на машину, - я не видел… - Слав, - Ваня, наконец, посмотрел ему в глаза. - Это лишнее. - Давай, - жёстко повторил Слава, взяв Евстигнеева за плечи и развернув его прямо к себе, - договоримся. В следующий раз ты не будешь в себе собирать горы этой хуеты и, когда тебе станет страшно, больно, ты взбесишься или что угодно ещё — ты сорвёшься на меня. Сразу. А не спустя миллион лет на тачку… вот таким образом. - Это звучит как анекдот. Я понимаю, что за годы работы, общения и отношений с Мироном ты мог привыкнуть к тому, что орать и срываться на людей нормально, но это гнилая идея. - Ты хочешь лежать с ним в соседней палате? - спросил Слава, кивнув в сторону входа в здание больницы. - Или же в дурке? Игорич, у тебя в башке раз в сто хуйни больше, чем у него. И она тебя сожрёт. Я предлагаю тебе не мальчика для битья из меня делать, а хотя бы начать с этого, пока ты сам не разрешишь себе быть слабым. By the way, я ведь уже доводил тебя, - Машнов заулыбался. - Ты повышал голос, почти даже врезал мне однажды… И не говори, что не чувствовал после этого облегчения. - Выбором тут нихера не пахнет, - усмехнулся Ваня. Убрав руку Славы со своего плеча, Евстигнеев обхватил пальцами его шею сбоку и несколько секунд пристально смотрел ему в глаза. - Когда ты последний раз спал? - спросил Ваня. - О нет, даже не пытайся… - Я соглашусь на твои условия, только если ты сейчас же уедешь и поспишь. Или прям здесь, в больнице поспишь. Я не говорю "выспишься", с тобой это бесполезно. Но хотя бы немного поспишь. - Блять, как ты заебал, ты бы знал. - Вот и договорились. Хлопнув Славу по плечу, Евстигнеев закрыл машину, забрал с ее крыши оба стаканчика с кофе и, подмигнув Машнову, направился обратно в больницу. Сев в кресло рядом с койкой Светло, Ваня осторожно взял его за руку и погладил её. Глядя на больничное одеяло, он думал о том, как легко и хорошо всё было ещё буквально несколькими днями ранее.