Послесловие

Время от времени Хаксу казалось, что единственная цель Рена — поступать назло ему. Бездумные, идущие вразрез с оговоренным планом поступки, демонстративный отказ от советов, привычка спорить, даже когда Хакс объективно прав, — все это проверяло на прочность его терпение. Терпения и в самом деле оставалось не так много: сдерживаться помогало только то, что Рен был сильнее. Он мог бы взмахом руки убить Хакса, если бы захотел, и это поневоле приходилось уважать. Но все же Хакс спрятал в рукаве нож, на тот случай, если ненависть победит желание жить. Перед сном он любил представлять, как вонзает острие в беззащитное горло и темная кровь пачкает его одежду. Хакс не переносил грязь и неопрятность, но ради Рена был готов замараться. Очевидно, эти мысли оказались чересчур громкими. — Вы хотите убить меня, — так сказал Рен, не тратя силы, чтобы выдумать формальный повод для внеочередного вызова к себе. — Почему? — Я не хочу вас убить, — солгал Хакс. Он пытался научиться закрывать свой разум по любительским пособиям, найденным в Голонете, но, судя по всему, не слишком преуспел. — Не нужно врать. — Рен поднял руку вверх, и Хакс почувствовал, как горло немного сдавило. — Я спросил, не «хотите ли вы меня убить», а «почему вы хотите меня убить». Разве я чем-то вас задел? Хакс ухмыльнулся. Неужели Рен всерьез это спрашивал, неужели и в самом деле не понимал, что самое существование таких, как он, всесильных и безумных, — оскорбление для тех, кто добился всего упорным трудом? — Вы отняли то, что должно было стать моим, — ответил Хакс. — Это достаточная причина? Подумав, Рен кивнул. — Я ожидал такой ответ. Он внимательно посмотрел Хаксу в глаза и спросил: — Как именно вы хотите меня убить? Смысла отпираться не было, Рену наверняка был известен и этот ответ. — Вот этим, — из-за рукава показалось острое лезвие. В темных глазах Рена мелькнуло странное выражение, похожее на любопытство. Именно оно заставило Хакса продолжать, хотя разумнее было бы спрятать нож и принести свои глубочайшие извинения за случившееся недоразумение. — Хотите узнать, как бы я сделал это? — спросил он, все ближе подходя к трону, на котором сидел Рен. — Я бы дождался момента, когда вы доверитесь мне, Верховный лидер. Я бы ждал столько, сколько потребуется, я умею ждать лучше всего на свете. И в момент, когда вы бы поверили мне окончательно и безоговорочно, я бы всадил нож вам в горло. Расстояние между ними таяло. Рен не пытался атаковать в ответ, не пытался даже встать, разрешая смотреть на себя сверху вниз. От этого страх и инстинкт самосохранения окончательно померкли; Хакс вскинул руку и осторожно коснулся щеки Рена боковой стороной лезвия. — Это была бы достаточно быстрая, милосердная смерть, — прибавил он тише. — И я был бы с вами до конца. Я бы закрыл вам глаза. Нож скользнул по зажившему шраму, затем ниже, по шее. Хакс старался не давить слишком сильно, хотя все инстинкты кричали: вот сейчас-возьми-убей-отомсти-это нужный момент. С этими мыслями не слишком вязалось мучительное возбуждение, на которое Хакс пытался не обращать внимание. — Продолжайте, — выдохнул Рен. Хакс сглотнул. Желание прикоснуться к себе стало нестерпимым, как и понимание того, что собственную слабость, а это была, безусловно, слабость, Рен ему не простит. Поэтому, наверное, Хакс сделал то, что сделал: резко схватил Рена за волосы и с силой вдавил лезвие в его горло. Порез был несмертельным, однако достаточным, чтобы выступила кровь. — Мы оба знаем, чего ты на самом деле хочешь, Рен, — шепнул Хакс, улыбнувшись. Пусть это станет последним, что он скажет в своей жизни, пусть так, но он все равно должен это сказать. — Ты не Верховный лидер. Ты опасная сумасшедшая тварь, которой нужен контроль. Я прав? Рен не шевелился. Он рвано и прерывисто дышал, позволяя резать себя глубже. — А знаешь, что еще интереснее? — продолжил Хакс, облизнув пересохшие губы. — Ты хочешь этого контроля, хочешь и не можешь получить, ведь все, кто мог тебе его дать, мертвы. Те, кто рядом с тобой, слишком трусливы, так ты предпочитаешь думать, — он перевел дыхание и сказал громче: — Вот только я не боюсь тебя, Рен. Теперь — точно не боюсь. Теперь, когда я знаю, что ты течешь оттого, что тебя режут. «И совершенно зря не боюсь», — пронеслось в голове разумное. Рен посмотрел на него диким, озлобленным взглядом — и горло сдавило захватом, на этот раз по-настоящему сильным. — Ты можешь придушить меня, — прохрипел Хакс, безуспешно пытаясь вырваться. — Можешь избить. Можешь даже убить. Но правды это не изменит, и мы оба это знаем. Ты слабый, Рен. Тебе нужен контроль, без него ты становишься невменяемым. Разумнее было бы молить о пощаде, но после всего сказанного это было бессмысленно — или же Хакс окончательно сошел с ума и оттого даже не пытался бороться за свою жизнь. — Никогда, — произнес Рен негромко и вдруг ослабил захват. — Этого никогда не случится. Тебе меня не убить, не убить и не занять мое место. Знаешь, почему? Хакс покачал головой. Он с трудом устоял на ногах и теперь только и думал о том, как не упасть на колени. Хорошо, что хоть на нож не напоролся. — Потому что ты тоже слабый, — Рен прищурился. — И на самом деле ты не убить меня хочешь. Мы оба это знаем. Это было той правдой, о которой Хакс предпочитал не думать вовсе. — Что ж, — голос звучал хрипло. — Не стану спорить, раз мы оба все знаем. Посмотрим, кто из нас лучше контролирует свои слабости. Он ожидал, что Рен снова применит Силу, однако вместо этого тот коснулся собственной шеи и как будто бы с удивлением посмотрел на кровь, оставшуюся на перчатке. — Посмотрим, — повторил Рен. — А сейчас мне нужно побыть одному. Кивнув, Хакс ушел. Голова немного кружилась, в ушах шумело. Желание убить Рена оказалось пугающе похожим на желание обладать.