Человек, который делал игрушки

Ветер норовил забраться Нидерландам под шарф. — Ты точно не хочешь помочь? — нервно спросил его Виллем, поднимая воротник. Тот отрицательно качнул головой. Для него вопрос стоял скорее о его собственной свободе, чем о желании помочь брату и сестре с официальными мероприятиями. Ему нравилось скрываться от правящей семьи. Нравилось быть одним из многих людей, которые исправно платят налоги, спят по ночам в своих постелях, трудятся ради хлеба насущного и не зависят от капризов кого-то, возомнившего себя главным над воплощением страны. Страны, а не государства. — Если прибудет Шауг, скажи, что я вернусь вечером. Ведь скажешь? Абель кивнул. Он не видел слабую улыбку на лице брата, но мог представить. А для этого не нужно было оборачиваться. Жара спала вскоре после Дня Объединения. Её сменили ледяной ветер, частый мелкий дождь и туманы. То ли снова кто-то тайком баловался с погодным колдовством, то ли так и должно было быть. Абель этого не знал и знать не желал. Равно как и то, что ему теперь стоять неизвестно сколько снаружи, ожидая Шауга. Без этого знания он тоже прекрасно обошёлся бы, но иначе Шауг мог попросту заблудиться среди крайне схожих домов. «Придёт он или прибудет на корабле? От него всякого можно ждать, от бывшего Владетеля Гор. Сколько, получается, я его не видел с тех пор, как всё рухнуло? Больше, чем существует королевская власть, а это веков пять. Не меньше». В ногу кто-то бесцеремонно ткнулся. Абель опустил взгляд и посмотрел на крупного чёрного ворона. Тот тоже поднял голову и недовольно каркнул. — Так и быть, — беря птицу в руки, сказал ей Абель. — Отогрею и накормлю. Птица не сопротивлялась. Только вертела головой, смотрела умными глазами и каркала. Мол, давай уж, коли обещал, шевелись, двуногий без перьев. В лавке Абель отпустил ворона, который немедленно, пронзительно каркая, поковылял к стулу. Сам же Абель неспешно снимал верхнюю одежду и вешал на крючок. Посетителей в такую погоду он никогда не ждал. А потому лавка постепенно обживалась. На шорох за спиной он обратил внимания не больше, чем на барабанящие в окна дождевые капли. — Летел долго? — поинтересовался он, наконец поворачиваясь. Ворон исчез. Вместо него на стуле сидел вихрастый рыжий парень, одетый в серую поношенную рубаху чуть ли не до пола. Он вскинул голову и улыбнулся уголком рта. — Не особо. Ветер попутный, всё такое. Дело твоё, как вижу, процветает? Нет, не говори! — Гость приложил костлявый палец к губам. — Я и так вижу, что ты устроил всё наилучшим образом. Лиселотте всё при дворе? Абель мотнул головой. — Разумно. Сейчас, когда Расколотые Земли – ты слышал уже? О, прекрасно – опускаются на землю, нечего ей будет там делать. Ты всё не простил королевский дом, так я понимаю? О, извини, если я бестактен, но я так давно не выбирался с нашего островка, что буквально одичал. Гость негромко засмеялся, и веяло от его смеха холодной росой, вороновыми перьями и одинокими просторами, поросшими вереском. — Шауг, мой брат вернётся вечером. — Я слышал это в ветре, — серьёзно ответил Шауг. — Как ты теперь себя называешь, кстати? Виллем не меняет имени, чего не скажешь о тебе. Ты ведь всегда среди людей. — Абель. Шауг склонил голову. Его губы шевельнулись, словно он пробовал имя Нидерландов на вкус. — Неплохо, — кивнул он. — Восьмой раз за триста лет ты становишься Абелем? Такой привкус… ветер, вода, горечь, сырость земли и песок в мешках, крики плакальщиц и ржавое железо лопат… — Однажды меня похоронили, — резко ответил Нидерланды. — Под этим именем. — Даже так. Ну, тогда это кое-что объясняет. Рассказать тебе ближайшие новости? Нидерланды взирал на Шауга и думал: «Вот позволь ему протянуть руку над водой, дай щепоть земли – и будет у него всё, как раньше. Настолько раньше, что и не верится, что когда-то так было на самом деле. И что я тоже мог так, но другим путём». — Я принесу тогда воды, — решившись, ответил он. К концу гадания, когда несколько утомлённый, но довольный Шауг откинулся на стуле, закурил и собрался перейти к толкованию, вернулся Виллем. Торопливо поздоровался, на бегу расстёгивая пуговицы, и взлетел по лестнице наверх. — Люксембург считает, что я уйду? — поинтересовался Шауг. Абель пожал плечами и постучал пальцами по прилавку. — Да, стоит поторопиться. Скоро он спустится со своей палочкой и уволочёт в погреб тренироваться, — вздохнул Шауг. — Что же… Придётся тогда коротко и по существу. Абель ждал. — Собери мешок со всем, что считаешь ценным и важным. Храни не дальше, чем можешь протянуть руку. Охота выходит на новый уровень. И если кто-то защищён жизнью при дворе, то у тебя нет и этого. За брата не бойся. Не пропадёт. — Именно это ты видел? — Именно это относится к тебе, — мягко поправил его Шауг. — Будет возможно – прихвати и Лиселотте, доведи до королевы. Дальше она уже сможет сама, а тебе нужно будет бежать. Возможно, что прочь из своих земель. — Кому и куда бежать? — полюбопытствовал Виллем, спускаясь. — Что, опять будет какой-то кошмар? — Нет, просто обсуждаем толкование одного символа. Нидерланды сидел, подперев голову рукой, за столом на чердаке и изучал миниатюрную древнюю карту. На ней не было ни единого нынешнего имени страны, но было кое-что другое. Имена, которые ушли в предания. В сказки. Легенды. «Когда-то давно мир сдвинулся с места, и великие волшебники отдали все свои силы, чтобы удержать его хоть немного до тех пор, пока всё не исправится…» — повторил он про себя начало одной более чем правдивой легенды. Вздохнул. — А было ли это? — спросил он потолок. — Ведь в итоге он всё равно рухнул. А на обломках вырос новый мир, где мы оказались выброшены на обочину… — Ну уж, — послышался голос Лиселотте. — Вспомни, как мы были тогда связаны по рукам и ногам. Иногда я думаю, что забвение тех времён всё-таки лучше, чем память. Люди начнут сожалеть о том, силы чего даже представить себе не могут. Станут искать, как вернуть обратно. Хотя, конечно, лет через триста мало кто вспомнит, что Расколотые Земли парили в вышине. Про Королей-то почти никто не помнит уже… — Ты, — возразил Абель. — Бельгия, ты помнишь всех. — Как и ты, брат мой. Мы вдвоём всегда помнили больше. Чем остальные. Кстати, что-то вороньим духом пахнет. — Шауг, — кратко ответил Абель. — Колдун с Островов? Как же сейчас его… — Бельгия потёрла виски, вспоминая, и прищёлкнула пальцами. — Шотландия, точно! Хотя есть и второй же… как его там… — Их четыре брата. И два умеют оборачиваться. — И Виллема учат. Что ж, ему полезно, раз у него осталась хоть какая-то магия.