Сборник.

Каскет дёргает ухом на тихий скрип двери. Нехотя откладывает паяльник, щёлкая переключателем на удлинителе, и поворачивается к выходу в комнату. Урохо находит его сам, растрёпанный, с большими блестящими глазами, цепляется за дверной косяк, чтобы не упасть. Наотмашь бьёт по лицу, когда Каскет подходит ближе. Хватает за рог, притягивает к себе. От него пахнет опиумом и Каскета тошнит от этого. Приходится стянуть чужие отросшие волосы на затылок, крепко собрать в кулаке, чтобы запах не бил в нос, потому что Каскету нравится, вообще-то, целоваться. И потому что у Урохо очень красивое лицо, которое он зачем-то закрывает как может. Но Урохо пропах опиумом весь, этим тянет от волос, от одежды и от кожи, и Каскет толкает пурпурнокровку спиной на диван. Каскета тошнит и он хочет помочь, стереть с сидвеллера этот запах, потому что он ему не к лицу. Такие пахнуть должны морем, бризом, песком, сладкой роскошью или пылью, но не опиумом, не болезнью. Каскет вытряхивает его из водолазки, проходится пальцами по широкому косому шраму на груди, совсем невесомо и неакцентно, но Урохо хватает его за запястье, сжимает до хруста. Рычит «не трогай» и Каскет кивает. Трипл-квадрант очень сложная вещь, думает синекровка, лениво перебирая спутавшиеся волосы. Он не испытывает к Урохо ненависти, любви, ничего. Но мальчик с глазами рыцаря приходит к нему сам, не просит о жалости (он вообще ничего не просит), не просит даже ведра, потому что все попытки всегда кончаются одним и тем же. Одним и тем же «хватит», одними и теми же слезами, которые синекровка понимающе стирает с маленького острого лица. Урохо просто приходит и они лежат вот так часами: переплетаясь в тугой клубок, греясь друг о друга. Каскету не жалко тепла хотя бы телесного, раз о душевном он не просит. Каскет смотрит на дрожащие плечи и вспоминает первый раз, когда он пришёл. Пришёл на ровных, не подгибающихся, ногах, пахнущий пылью, морской солью и кислым металлом; заглянул в глаза - Каскет заставил себя не провалиться в тонкую щель зрачка, - сказал: «Я скучаю по нему.» Сказал: «Но ты - не он. Я не могу заставить себя ненавидеть тебя. Не могу обязать тебя заменить мне его.» И Каскет увидел - разглядел на донышке глаз, - как глубоко мальчик с глазами рыцаря болен. Каскет был Принцем по призванию - разрушал, если хотел, уничтожал, если мог, но в тот момент ему захотелось стать принцем - тем самым, на белом коне. Тем самым, что спасёт любую принцессу. Даже если принцесса смотрит голодными глазами морского дьявола и лучше держит в руках клинок. ____________ Дурная привычка просыпаться рано появилась у Каскета с воскрешения. То ли магия Фавины какая-то слишком за ЗОЖ, то ли пережитая смерть сказывается, но тело само пробуждается на закате и обратно в объятия морфея не хочет ни в какую. Привычка выработалась быстро и почти безболезненно, поэтому Каскет только сонно трёт переносицу и выползает из-под холодных рук спящего рядом сидвеллера. Как утопленник, честное слово. Накинув на Урохо плед, Каскет лениво плетётся умываться, по пути к ванной отписываясь Найкэл, что её мойрейл жив, цел и спит. Почти непритворно сочувствовать ей тоже начало входить в привычку: Найкэл не любит служанок и, хотя она и не пленница в чужом улье, отсутствие там Урохо её явно огорчает. Каскет врезается в косяк плечом - спасибо, что не проломил, - и вваливается на кухню сразу после утренних душевых процедур. Вопрос стоит остро: жрать, по-хорошему, хочется; сам синекровка ест всё, что не воняет тухлятиной, а вот гость, который спит, на памяти питался чаем и святым духом. Задумчиво почесав свою светлую от идей голову, в которой Каскет планировал по меньшей мере дать Урохо цианида на завтрак, что б не мучался, синекровка махнул рукой. Будет жрать че дают, а если начнёт выёбываться - макнуть сидвеллера лицом в тарелку ничего не мешает. Урохо наметился в проходе минут через десять, видимо, одному ему спится ещё хуже, чем с кем-то. Каскет поймал удивлённый и недовольный взгляд сонных фиолетовых глаз и вскинул брови: - Что тебе опять не так? - Какого хера ты делаешь? Синекровка закатывает глаза и помешивает кипящее в кастрюльке молоко. - Завтрак, рыбная душа, все нормальные тролли что-то едят. Урохо подходит ближе, грубо дёргает Каскета за руку, держащую ложку, и нюхает варево в кастрюле, придерживая края пледа. Спасибо, что хоть о пледе позаботился. Рыба брезгливо морщит нос - Каскет даже замечает застарелый шрам на переносице, - и отпускает руку. Заправляет отросшие пряди за плавники и смотрит этим своим пленяющим взглядом придонной сатаны. Каскет бы отдал правую руку обратно за умение так смотреть, но у него глаза по-другому устроены. - Все «нормальные» тролли травятся молоком на завтрак? Прелесть какая. - Не нравится - не ешь, - философски изрекает синекровка, возвращаясь к помешиванию. - В холодильнике что-то было, можешь посмотреть. Но это «что-то», наверное, уже обрело разум и готово дать тебе отпор. - Креветки есть? - Нет. - Лосось? - Нет. - Крабовое мясо? - Я похож на тролля, питающегося морепродуктами? - Возмущается Каскет. - Нет. Потому и тощий такой, что белок нормальный не жрёшь, - огрызается сидвеллер и почти тут же полуобнимает Каскета со спины, прижимаясь щекой к лопатке. - Адрес продиктуешь? Я закажу. Каскет лениво диктует, всыпая в кипящее молоко какую-то древнюю вермишель. Стоит всё-таки весь улей перетрясти и накупить новых продуктов, а то эти наверное все попортились уже. Найти бы время. И желание. Каскета выбрасывает из раздумий удар по грудине. - Ты меня слушаешь вообще? - Нет, - честно признаётся синекровка и ойкает от последовавшего укуса в плечо. - Я тебе зубы выбью, пиранья недоделанная. «Пиранья недоделанная» фыркает, громко клацая когтями по экрану своего телефона, а Каскет снова проваливается в раздумья. Надо посмотреть погреб, выбросить оттуда всё, что испортилось.. хотя быстрее будет просто сжечь улей, погреб и всё содержимое и отстроить заново. Но на это надо денег, времени и трутней. Первое можно было бы стрясти с Урохо как компенсацию морального ущерба, конечно, если бы этот ущерб был. Может, раздраконить его до сломанной руки? Кстати про руку. Что-то жжется. Каскет опускает голову, с сожалением смотрит на убежавшее вспенившееся молоко, обжегшее ребро ладони и кончики пальцев, держащихся за раскалённую ложку. - То есть без дела пиздеть ты горазд, а сказать, что у меня молоко убегает, так хера с два? - Оборачивается синекровка через плечо. - Я сказал, - Урохо пожимает плечами, продолжая втыкать в телефон. - Ты не услышал. Каскет возводит очи горе. За какие, блять, грехи. Ложка и содержимое кастрюли отправляются в раковину, а синекровка пихает руку под холодную воду, по старой памяти по началу испугавшись, что замкнёт. Каскет разучился чувствовать боль этой рукой, поэтому мозг реагирует довольно непонимающе. Вот она плоть, она как бы есть, а чего она болит-то, нормально же всё было. Было железо, не чуявшее ни боли, ни усталости. Как только рука немеет от холода, начинает покалывать и жечься сильнее, Каскет недовольно кривит губы. Урохо наблюдает это всё сочувственным взглядом мясника, не успевшего дорубить петуху голову и следящего за тем, как бедняга бегает по двору, визжа, дёргаясь и истекая кровью. Потом осторожно берёт за запястье и прикладывает ребром ладони к себе под челюсть, накрывает холодной ладонью сверху. По сравнению с оледеневшими пальцами он...тёплый. - Ты совсем идиот, - Каскет чувствует, как вибрирует кровь в жаберных крышках. Так у него тут вена. - Надо не в лёд пихать, а постепенно остудить. Так эффект будет менее болезненным. - Почему именно на шею? У тебя же тут эти..жабры, - синекровка касается кончиком пальца верхнего края жабры и наблюдает, как чужое лицо спешно наливается пурпуром. Урохо сопит и смотрит перед собой стеклянным взглядом расширившихся зрачков. Ух ты, Каскет такое в видео с котиками видел. - Потому что лицо горит и горячеет, придурок. Будь хорошим мальчиком и не трогай мои жабры, а то опять с протезом ходить будешь. Урохо зажимает пальцы Каскета в своих и это выглядит мило. И его пурпурное смущённое лицо выглядит мило. И сам он очень милый, когда не выёбывается и не обдолбан чем-то непонятным. Каскет даже сознаётся себе, что понимает, почему Абулар был с ним в мейтсприте.