Fugitive/Беглец

26 сентября, 2048 год. Берлин. Время – 19.46. Солнце уже коснулось горизонта на западе, заливая вечернее небо кроваво-красным светом. Низко плывущие облака, смешанные с тяжёлым, вязким смогом, были окрашены в неестественно яркий, неоновый оранжевый цвет. Солнечные блики, резвясь, перескакивали с одного окна на другой – высоченные многоэтажные дома утопали во всё том же смоге, который уже давно прочно прописался в этом городе вместе с его жителями, но лучи умирающего дневного светила всё же находили в себе силы пробиться сквозь его плотную завесу. А здесь, внизу, на главной улице города, воздух хоть и был несколько прозрачнее, но явно не чище. Горожане неторопливо шли по тротуарам, сливаясь в одну большую и широкую человеческую реку. Рядом с некоторыми шли роботы-помощники, подстраиваясь под шаг хозяев и смиренно таща сумки с провизией. Или ещё Бог знает с чем… Роботы в доме уже давно перестали быть редкостью, сейчас их себе могли позволить почти все. Особенно, когда они вышли в массовое производство, а крупные концерны-поставщики стали выпускать более совершенных андроидов, рассчитанных на то, чтобы заменять человека едва ли не во всех сферах. Берлин уже давно жил, словно по расписанию. Он наполнялся гулом человеческих голосов и рёвом моторов машин рано утром, с рассветом, затем этот гул перерастал в жужжащий шум, он смешивался с запахом выхлопа и грязных подворотен, и от этого зачастую здорово болела голова. И далеко не все горожане были привычны к этому, что было довольно странным. Зато ближе к вечеру город успокаивался, словно делая передышку перед новым днём, его сердце-центр сбавляло обороты, машины, что днём неслись по артериям-шоссе, замедляли свой ход, выстраиваясь друг за другом в километровые заторы. Сейчас на лицах многих горожан явственно читалась усталость, и даже обычно оживлённый центр столицы казался сонным царством. Берлин утопал в необыкновенной и нехарактерной для этого месяца жаре, было дико душно, воздух густым потоком просачивался в лёгкие, поселяя в груди тяжесть. Пожалуй, каждый, кто в этот момент находился за пределами своего дома, мечтал только об одном – поскорее вернуться в родные четыре стены и нырнуть под душ или же развалиться на удобном диване с бокалом чего-нибудь прохладительного. И хотя бы на время изолировать себя от всей этой суматохи, которая была неотъемлемой частью мегаполиса. Глядя на измождённые лица его жителей, поневоле закрадывалось сомнение в прописной истине, гласящей о том, что человек может привыкнуть ко всему… Но одному человеку точно не было никакого дела до того, что творится за окнами его дома. Плевать он хотел на душный Берлин с его хмурыми жителями, на эту треклятую жару. Жара его не страшила совершенно – прекрасно отлаженная система кондиционирования, сконструированная им самим, работала безукоризненно. Как и система звукоизоляции. Нет городского шума – нет головной боли. Этого человека заботило несколько иное. - Не думал, что мы с вами говорим на разных языках. Впрочем, мне будет нетрудно повторить это – пусть и в миллиардный раз – я не вернусь, - в голосе молодого мужчины звенела сталь, а во взгляде поселилась твёрдая решимость. Он был зол, очень зол. И эта злость растекалась по его венам раскалённым металлом. - Я не собираюсь быть для вас пушечным мясом. Насколько мне известно, кандидатов на сию должность у вас должно быть предостаточно. Мой вам добрый совет – держитесь от меня подальше. Адьёс, амиго, - и он почти швырнул телефонную трубку на базу – та жалобно пискнула, будто укоряя хозяина за излишнюю грубость. Молодой человек упал в кресло и, вымученно нахмурившись, закрыл глаза. Он уронил голову на спинку и потёр лицо ладонями. Как же он устал от всего этого дерьма… И как же он хотел, просто жаждал лишь одного – чтобы его наконец-то оставили в покое. Разве он его не заслужил? Лучший агент – скажите, пожалуйста… Неужто на нём одном свет белый клином сошёлся? Незаменимых ведь не бывает. Чего он только не слышал от таких же, как и он сам в прошлом, агентов «Фобоса» - и лесть, и запугивания, и предложения баснословных сумм за его возвращение… Но ему ничего не было нужно. Только покой. Запугивания его не страшили. Таких, как он, так просто не запугать. А для того, чтобы пытаться нагнать на него страху, нужно быть или отчаянным храбрецом, или отбитым на всю голову глупцом. Что ж, отъявленных тупиц в «Фобосе» было предостаточно. Это была одна из причин, по которой он ушёл. Однако, не она была первостепенной. - Прошу прощения, мастер Том, - послышался рядом механический голос, и названный Томом открыл глаза, - мне зайти позже? - Нет, Келар, - он опустил ладони на подлокотники и выпрямился, - заходи. Робот почтительно кивнул и прошёл в гостиную, внимательно посмотрев на Томаса своими глазами-камерами, сияющими синеватым светом. - Я только хотел сказать, что Ваш ужин готов. Не желаете ли чашечку кофе после? - Это было бы чудесно, - молодой человек встал, чтобы проследовать за Келаром в столовую. Надо уже как-то отвлечься от этой головомойки… В это же время, где-то в Потсдаме. Подземная лаборатория организации «Фобос». Здесь было тихо. Настолько тихо, что можно было услышать биение собственного сердца. Наверно, от такой тишины и с ума сойти недолго… Но сотрудники этой лаборатории были привычны к таким условиям. Тишина была здесь царицей. На многочисленных панелях самых современных компьютеров мигали красные, оранжевые и зелёные огоньки-лампочки. Если не знать, что это за место, невольно могла возникнуть ассоциация с рождественскими гирляндами… До чего же глупо. В этом полумраке, смешанном с еле слышным потрескиванием электрических проводов, изредка переговаривались люди – никто не осмеливался повышать голос, будто за это была положена самая суровая кара. Конечно, это было не так… Но всё-таки что-то заставляло их по большей части времени держать рот на замке. Всё, что происходило здесь, должно было здесь же и оставаться. В самом центре лаборатории была установлена огромная цистерна, заполненная странной, мутновато-жёлтой жидкостью. Сотрудники «Фобоса», облачённые в белые халаты, сидели спинами к этой цистерне, всё их внимание было обращено на мониторы, что транслировали какие-то числа, непонятные формулы и записи. Что это было – ясно только им. Здесь собрались лучшие умы со всей Германии, и ещё одного провала они не допустят. Этот эксперимент был двадцать седьмым по счёту. И он не может закончиться поражением, только не в этот раз. В этом был уверен и ещё один человек – тот, что стоял едва ли не вплотную к цистерне, пристально вглядываясь в её содержимое. Это был высокий, плечистый мужчина с первыми серебристыми нитями в тёмных волосах. Одного лишь взгляда на него было достаточно, чтобы понять – он здесь главный. Такие люди и становятся лидерами – волевые, сильные, с непоколебимой решимостью во взгляде. В узких, серо-голубых глазах этого мужчины читалось ледяное спокойствие, такое же ледяное, как и его душа. - Извините, герр Адлер, - обратился к нему один из лаборантов, с опаской взглянув на него, будто тот был хищным зверем, приготовившимся к прыжку. – Показатели Объекта 27 в норме. Температура – тридцать шесть целых и четыре десятых градуса. Давление – сто двадцать два на семьдесят восемь. Пульс – шестьдесят девять. - Прекрасно, - коротко ответил Адлер, но в голосе его мелькнули нотки удовлетворённости. – После стольких лет попыток мы наконец-то заслужили этот успех, неправда ли? – он обернулся к лаборанту и улыбнулся. Парень сдержанно улыбнулся в ответ и вновь вернулся к своему монитору. Боялись ли Йозефа Адлера все эти люди? О, да. Они его боялись. Этот целеустремлённый, непреклонный мужчина уже без малого двадцать пять лет руководил организацией «Фобос», что в своё время отпочковалась от комитета государственной безопасности, а позже обрела полную независимость в своём функционировании и действиях. «Фобос» был заявлен, как миротворческая организация, направленная на борьбу с международным терроризмом, а также с экстремизмом внутри республики. Уже много лет «Фобос» успешно справлялся с поставленными перед ним задачами. Но никто не знал, даже предположить не мог, во что выльется однажды желание защитить страну и мир от нависшей над ним угрозы террористических атак. Никто не спорил, что в последние десять лет эта угроза, подобно самому опасному и смертоносному вирусу, распространилась по всей планете. А стремление обезопасить дом для миллиардов землян породило совершенно немыслимую идею. И воплощение этой идеи находилось теперь внутри гигантской цистерны. Пока что не осуществившаяся попытка… Попытка номер двадцать семь. И она должна увенчаться успехом. Но что находилось внутри этой цистерны? В жидкости, которой она была заполнена до самого верха, змеились какие-то странные провода, гибкие трубки. Которые вели к… чему? Сквозь эту муть почти ничего невозможно было разобрать. - Изолируйте участок номер тридцать-шесть-один-один долговременной памяти из ДНК агента 19, - приказал Адлер. – Подготовьте нанитов* к транспорту ДНК в геном Объекта 27. - Наниты уже готовы, герр Адлер. Участок тридцать-шесть-один-один успешно изолирован. - Отлично. Тогда инициируйте нанитов, сейчас же. Его подчинённые послушно переключили рычаг активации нанитов, и по негромкому жужжанию было ясно – процесс инициации начался. Микроскопические роботы мгновенно достигли своей цели по каналу связи с Объектом 27, внедрив исходный участок ДНК в новый геном. - Может, пора начинать? – робко поинтересовался всё тот же лаборант, и вдруг, как ответ на его вопрос, изнутри цистерны что-то с силой ударило её. Прочное, бронированное стекло пронзительно задребезжало, и все присутствующие в лаборатории резко обернулись к этому исполинскому сосуду, в страхе мечась взглядами от цистерны к Адлеру, которого, казалось, совершенно ничто не волновало. Он был спокоен, как сытый лев после плодотворной охоты. Существо, таящееся в водах цистерны, вновь обрушилось на стеклянную стену, отделяющую его от всех этих людей в лаборатории, и по всей высоте вместилища для этого странного создания пробежала извилистая трещина. В помещении раздались приглушённые вскрики и взволнованные возгласы. - Боже правый, какая сила… - едва ли не благоговейно прошептал Адлер, неотрывно глядя на цистерну. - Герр Адлер, показатели Объекта 27 растут, увеличился пульс, давление, - дрожащим голосом проговорил лаборант, нервно сцепив трясущиеся пальцы в замок. – Ваши приказания? - Откачать питательный раствор, отсоединить системы жизнеобеспечения. Пора выпускать его на свободу. Хотя… стойте, - он обернулся и подошёл к панели управления. – Я сам должен это сделать. Лаборант с готовностью поднялся со своего места и отошёл в другой конец помещения, лишь бы подальше от цистерны с этим… нечто. Адлер же, подняв защитную пластиковую крышку с кнопки, немедля запустил механизм активации Объекта 27. Стены лаборатории задрожали, и присутствующие испуганно озирались по сторонам, судорожно хватаясь за спинки стульев, панели компьютеров – за всё, что хоть сколько-то устойчиво стояло на полу. Все они шли к этому далеко не один год, все ждали этого дня, как манны небесной. Но теперь, глядя на этих сбившихся в кучку людей, можно было подумать, что они проклинают тот день, когда решили взяться за всё это. - Дамы и господа, к чему такая паника? – ничто не могло пошатнуть спокойствие Адлера. – Всё в полном порядке, расслабьтесь. Раздалось размеренное гудение, от которого закладывало уши, и мутный раствор начал убывать. Длинные провода-змеи отсоединились от существа и медленно уползли куда-то вниз, скрывшись с глаз наблюдателей. Неужели это случится сегодня, сейчас? Неужели результат этого эксперимента не будет провальным? Адлер, несмотря на всё своё хладнокровие, и верил, и не верил в происходящее. От нетерпения уже покалывало ладони, было так трудно устоять на одном месте! И вот, наконец, весь питательный раствор был откачан из цистерны, а на дне её лежал… человек? - Поднять купол, живо! – распорядился Адлер. Стеклянный резервуар со скрипом пополз вверх, открывая взору всех собравшихся титановый постамент, на котором лежал, сжавшись в комок, обнажённый молодой мужчина. Да. Теперь в том, что это был человек, уже не оставалось никаких сомнений. Человек задрожал и поднял голову, приподнявшись на мускулистых руках. Чёрные, как вороново крыло, волосы кидали на его лицо тень, из которой были видны только поблёскивающие зловещим зеленовато-жёлтым цветом глаза. Он неловко сел, свесив длинные ноги и обхватив себя руками. Его взгляд метался, словно ища, за что бы зацепиться? Все эти странные звуки, странный свет и… эти существа, которые так похожи на него… Кто они? И кто он сам? Человек шумно выдохнул и схватился руками за голову, как если бы её сковала чудовищная, нестерпимая боль. Его сердце колотилось так сильно и быстро, что он чувствовал, как оно билось изнутри о рёбра, как пульс стучит в висках, отражаясь набатом где-то глубоко в голове. Что означают все эти ощущения? Он не понимал, что происходит, как и откуда он появился здесь? Он даже не мог облачить свои переживания и эмоции в словесную форму, и они разрывали его изнутри на части. - Он совершенен… - вполголоса произнёс Адлер, завороженно глядя на своё творение. Творение же, услышав незнакомый звук чьего-то голоса, устремил взгляд в его направлении. Кошачий блеск исчез из его глаз – теперь они были глубокого карего, почти чёрного цвета. - Тебе нечего бояться, - Адлер медленно приблизился к нему и положил ладонь на его плечо. Но человек, видимо, решил по-другому, расценив этот дружеский жест, как угрозу. Одно молниеносное, невидимое глазу резкое движение – и Адлер отлетел от постамента на несколько футов, ударившись спиной о приборную панель. - Нет-нет, всё в порядке! – он жестом остановил устремившихся к нему людей и довольно улыбнулся. – Так и нужно. Адлер поднялся на ноги и вновь, без всякого страха, подошёл к молодому человеку, сверлящего его невыносимо жёстким и пронзительным взглядом. Кто угодно беспомощно съёжился бы в жалкий комок под таким взором… - Всё хорошо, сынок, - он протянул ему раскрытую ладонь, - ты здесь в безопасности. - В бе… безо… пасности? – хрипло повторил человек, недоверчиво глядя на него. – Что… что означает это слово? - Здесь тебя никто не тронет. Тебе ничего не угрожает, мы позаботимся о тебе, - Адлер говорил тихо, вкрадчиво, чтобы его слова дошли до Объекта 27. – Принесите мне халат, хоть что-нибудь из одежды, скорее, - обратился он к присутствующим, и кто-то из мужчин торопливо передал ему пиджак. – Вот так, - он накинул пиджак на плечи создания. – Сейчас я передам тебя в руки вот этих джентльменов. Господа, - Адлер кивнул двум мужчинам, стоящим ближе всех к нему, - проводите Объект 27 в медицинский пункт. Велите врачам произвести замер всех жизненных показателей, возьмите кровь на анализ. Я скоро присоединюсь к вам. - Вы уверены, что он ничего не натворит? – неуверенно спросила девушка-лаборант, глядя вслед удаляющимся коллегам с этим странным существом. – В его голове сейчас – самый настоящий сумбур. - Именно поэтому он ничего не натворит, - отсёк все сомнения Адлер. – Ему потребуется время, чтобы привести свои мысли в порядок. Объект 27 полностью жизнеспособен, и вы видели демонстрацию его силы, - он коснулся своих рёбер, куда пришёлся удар, - невероятная мощь. Также мы должны его обучить всему, что требуется агенту его уровня. Всему – от письменной грамоты и до уверенного владения всеми видами огнестрельного и холодного оружия. Пока что его словарный запас невелик, поэтому проявите терпение. Его мозг – идеальная машина, чистый лист. Он обучится всему настолько быстро, что не пройдёт и недели. Инициированный в его геном участок ДНК агента 19 сделает своё дело. После ужина Томас решил немного помочь вечно загруженному работой по дому Келару. Молодой человек составил тарелки в посудомоечную машину и принялся насухо вытирать посуду, что Келар уже извлёк из машины. - Вы не обязаны помогать мне, мастер Том, - робот всё же посторонился. - Брось, старик, я не рассыплюсь, если немного поработаю полотенцем, - Том составил первую пару тарелок в подвесной шкаф для посуды. – А вот ты обещал мне кофе после ужина. - Слушаюсь. - Можешь добавить немного коньяка. - Да, мастер Том, - Келар выудил из мини-бара бутылку выдержанного, дорогого коньяка. – Так это будет кофе с коньяком или коньяк с кофе? - Ах ты шутник, мать твою, - рассмеялся парень впервые за день. - Вам было угодно включить в мою базовую программу чувство юмора, - услужливо напомнил робот. - Кофе будет готов через пять минут. - Коньяка действительно можешь добавить побольше. - Они снова звонили Вам? - Будто им больше нечего делать, - кивнул Томас. – Поражаюсь их упёртости. - Полагаю, это одна из тех причин, по которой Вы оставили «Фобос». - Не только она, Келар. Ты и сам догадываешься об этом. - Безусловно. Просто у Вас больше не было желания иметь что-либо общего с этими, - внутри Келара что-то негромко щёлкнуло, и он заговорил голосом Тома, - тупыми ублюдками. - Да уж, это самое точное определение из всех, что я когда-либо слышал, - вновь рассмеялся Том. - Прошу прощения, - робот вернул свой голос, - но Вы по-другому их и не называете. Вы не думали о том, чтобы сменить шифрование телефонной линии? - Думал, конечно, - хмыкнул он. – Но для этих выродков, кажется, не составит труда обойти и эту защиту. Всё же, они меня этому и научили. - Звонила фрау Каулитц по второй линии. - Всё нормально? – Том, услышав имя матери, прекратил вытирать посуду и напряжённо посмотрел на андроида. - Конечно. Фрау Каулитц просила Вас перезвонить ей. - Перезвоню, как только разберусь с посудой. А потом… - Томас вздохнул. – Видимо, придётся внять твоему совету и немного пошаманить с шифрованием. - Я верю в Ваш ум, мастер Том. Робот не иронизировал – глупо было бы сомневаться в умственных способностях Томаса. Сам Келар был творением Тома, причём, до самого последнего винтика. Будучи блестяще образованным, он сам собрал робота и написал для него программу и коды, ибо по образованию Томас Каулитц был не кем-нибудь, а инженером-механиком кибернетики. Его ай-кью по данным профессиональных измерений приближался к двумстам пятидесяти, и он нашёл применение своему незаурядному интеллекту. Покинув два года назад «Фобос», Том предвидел, что его бывшие соратники так просто от него не отлипнут, и посему, перебравшись в Берлин, он первым же делом создал оборонную систему для защиты своего дома на случай появления незваных гостей. В этой системе всё было продумано до последних мелочей, всё в ней было безукоризненно. Затем Томас создал Келара. Серийным именем андроида изначально значилось «ИИ-1, универсальный робот-помощник». Однако Том решил, что это уж слишком длинно, и сложил слоги имён своих родителей – Кейтлин и Ларс, получив тем самым короткое и удобное в произношении «Келар». Больше, чем за себя, Том боялся за свою мать. «Фобос» часто использовал рычаги давления на своих самых лучших кадров через запугивания и угрозы в адрес их родных и близких. Шантаж, как бы глупо и низко это ни было. Каулитц купил матери дом в небольшом городке, чтобы никто её не нашёл. Новый дом Кейтлин Каулитц с лёгкой руки её сына был оснащён по последнему слову техники, а также самой передовой системой безопасности – аналогичной той, что Том установил в своём жилище. Он знал, что Ларс Каулитц, его отец, поступил бы точно так же, будь он жив. В ноги Томаса что-то уткнулось, и он, вздрогнув от неожиданности, посмотрел вниз. Рядом с ним крутилась самая обычная беспородная чёрно-белая кошка и заискивающе глядела на него своими огромными серо-зелёными глазами. *- Привет, Мисси, - поздоровался он и наклонился, легко потрепав кошку по голове. – Небось, опять хочешь жрать, скотина? Скотина не сводила с хозяина взгляд и лишь нетерпеливо переступала лапами, как бы соглашаясь. Том покачал головой и, составив последнюю вытертую тарелку в шкаф, повернулся к Келару. - Келар, будь добр, отвари для блоховозки пару рыбин, иначе она ночью мне спать не даст. - Да, мастер Том. - А потом… так и быть, жду тебя у главного блока управления системы безопасности. Вместе пораскинем мозгами и микросхемами, что будем делать с шифрованием телефонной линии. И кофе туда притащи. - Будет сделано. Значило ли всё это, что Том боялся этих людей, что в своё время верховодили им? Пожалуй, он и сам не смог бы однозначно ответить на этот вопрос. И да, и нет. Боялся он только за свою мать, а за себя – нисколько. Он считал фобосовцев мелкими тараканами, которые изрядно портят ему жизнь. Впрочем, иногда они его забавляли своими угрозами. Уж что-что, а красочно угрожать они умели. Да только в чём загвоздка? Если они действительно могут претворить в жизнь все свои намерения в отношении его, то почему же до сих пор медлят? О, Каулитц отлично знал ответ. Уж здесь-то он мог ответить совершенно точно. Потому что они боялись его, боялись, как смертоносного огня. В своё время Томас был одним из самых лучших агентов «Фобоса». Во время прохождения профессиональной подготовки он продемонстрировал небывалую силу, ловкость, выносливость и, что самое главное и ценное – недюжинный ум и смекалку. Также он проявил себя, как весьма способный разведчик и отличный боец. Не было такого оружия, которым Каулитц не умел владеть. Он обладал прекрасными техническими знаниями и сумел направить их в нужное русло. Но потом ему просто надоело быть марионеткой в чужих руках. Том был слишком независим и упрям, чтобы позволить кому-то использовать себя. Но последней каплей стала смерть его отца, полковника «Фобоса», Ларса Джонатана Каулитца. Именно Ларс привёл своего тогда ещё восемнадцатилетнего сына к Йозефу Адлеру, и тот разглядел в юноше небывалый талант и выдающиеся способности. А потом… потом что-то пошло не так. Но с чего всё это началось? Почему и зачем? Ответы на эти вопросы Том так и не нашёл. Два года назад он похоронил своего отца и окончательно решил уйти из «Фобоса». Теперь же он корил себя за то, что это озарение пришло к нему слишком поздно. Иногда Каулитц с трудом засыпал по ночам, думая о том, сколько же всего он натворил… И ведь всего этого можно было бы избежать, пойми он раньше, во что его впутывают. Незадолго до своего ухода, он начал подозревать, что Адлер словно отстранился от изначальной цели, которой всегда следовал «Фобос» - мир во всём мире. Но какую цель Йозеф преследовал теперь, Том так и не смог определить. Единственное, что он знал наверняка – он больше не собирается содействовать Адлеру в этом. Больше никто не пострадает и не погибнет от его руки. Поэтому Томас ушёл и ни дня не жалел о принятом решении. Он прекрасно понимал, что эти клоуны из «Фобоса» не подойдут к нему даже на расстояние пушечного выстрела, он был уверен в своих силах. В конце концов, он использовал своё самое главное оружие – свою голову. Томас взял многострадальную телефонную трубку и вышел с ней на балкон, набрав номер матери. Кейтлин ответила фактически мгновенно. - Это ты, сынок? - По этой линии могу звонить только я, - усмехнулся Каулитц. – Келар сказал, ты звонила. - Просто хотела узнать, как ты там. - Всё замечательно. Мы с Келаром хотим немного усложнить шифрование основной линии. Скоро уже приступим, когда главная жральная машина в этом доме будет накормлена. - Усложнить шифрование? – переспросила мать, и Том понял, что совершил ошибку. – Эти негодяи опять тебе звонили? - Мама, не начинай, пожалуйста, - устало попросил парень, облокачиваясь на перила. – Я же сказал – всё замечательно. - И почему они не оставят тебя в покое? - Кейтлин будто не услышала его. – Ведь прошло уже столько времени… - Мама… - Просто, как только я вспомню твоего отца… - Мама, - жёстко оборвал её Том, – всё хорошо. Я жив и здоров. Ничего со мной случится. Для меня главное, что ты в безопасности, а за себя я всегда смогу постоять. - Конечно, конечно, извини, - пробормотала женщина, успокаиваясь. – Я знаю, что ты умный, что ты умнее их всех. Но больше всего мне хочется, чтобы они наконец-то отвязались от тебя. - Тут ты не одинока, - иронично фыркнул Каулитц. – Я верю, что однажды всё утрясётся. Это в любом случае не может продолжаться вечно. - Да. Обязательно, так и будет, - голос Кейтлин стал твёрже, и Том выдохнул с облегчением. Он прекрасно знал, что его мать, несмотря на кажущуюся внешнюю хрупкость, была очень сильной женщиной. Всё-таки Кейтлин Каулитц, урождённая Андерсон, обладала прочным внутренним стержнем. Она, как-никак, почти тридцать лет была замужем за одним из лучших агентов «Фобоса», который направил по своим стопам их сына. Она многое пережила и повидала, а многочисленные встряски только закалили её. Но теперь, когда она потеряла любимого супруга, самым большим её страхом было потерять и единственного сына, в котором женщина души не чаяла. Да, иногда она давала слабину, что не было удивительным. Но это быстро проходило, и Кейтлин снова возвращалась в строй. Том гордился своей матерью, хоть и редко показывал это. - Ну, я убедилась, что у тебя всё хорошо, - в голосе женщины даже послышалась улыбка. – У вас с Келаром дела, не буду отвлекать. Хорошего тебе вечера, дорогой. - И тебе, ма. Завтра я обязательно тебе позвоню. *Наниты – микроскопические роботы, на сегодняшний день используемые преимущественно в сосудистой хирургии.