Fugitive/Беглец

Глава 8 6 октября. Билл всю ночь провёл за чтением книг и ему, как и всегда, не нужно было много времени, чтобы выспаться. Он проснулся в шестом часу утра и сразу встал с кровати, чтобы умыться и привести себя в порядок. Как ему показалось, дом всё ещё спал, в комнате Тома, что находилась через одну дверь, было темно. Однако… уже на выходе из ванной Билл остановился и прислушался – его чуткий слух уловил звук шагов где-то на первом этаже, и молодой человек поспешил спуститься вниз. Вдруг Том успел проснуться за то время, что он находился в ванной? В таком случае, со сборами в дорогу следует поспешить. Но, пройдя на кухню, Билл понял, что ошибался: Тома здесь не было. Кейтлин что-то нарезала на небольшой разделочной доске, рядом тихо гудел закипающий чайник. У ног женщины крутилась Мисси – судя по всему, в ожидании своего положенного завтрака. - Доброе утро, - поздоровался Билл, проходя к столу. - Доброе утро, Билл, - Кейтлин обернулась и поставила на столешницу блюдо с нарезанным аккуратным ломтиками шоколадным кексом. – Чаю? - Если Вас не затруднит. - Нисколько, - она достала с полки небольшую металлическую коробочку и пододвинула поближе к себе чашку. – А Вы, я смотрю, ранняя пташка? - Если можно так выразиться, говоря обо мне, - усмехнулся Билл. – Я сплю не больше часа-двух в сутки. Мне этого вполне хватает. - Весьма занятная особенность. Готова поспорить, немало человек отдали бы многое за возможность обладать ей, - Кейтлин поставила на пол блюдце с отварной курицей для Мисси, и кошка тотчас же ринулась к лакомству. - Для меня до сих пор удивительно, что Вы так спокойно реагируете… - Билл чуть замялся, подбирая нужное слово. – На меня. - Что Вас смущает? – поинтересовалась женщина и налила в чашку только вскипевшую воду. – Вы чем-то отличаетесь от остальных людей? Кажется, третьей руки, второй головы или хвоста у Вас нет. Кроме того… - она поставила перед ним чай и сахарницу. – Мы живём в такое время, когда невозможное становится возможным. Мой покойный муж предвидел Ваше появление, и я знала об этом. Он ничего от меня не скрывал, а я умею хранить секреты. - Вы знали, откуда я пришёл, но поверили мне. Почему? - Вам верит Том. Для меня этого достаточно, - Кейтлин села за стол рядом с ним. – Он очень умён, но иногда бывает таким заносчивым… Конечно, нельзя обвинять его в этом, - она сложила руки на колени, на лице её отражалась грусть. - Том спас мне жизнь, я до конца своих дней буду у него в долгу. Хотя, мне кажется, что и этого будет мало. - Я не знаю, когда закончится весь этот ужас, но… - она выпрямилась и взяла чайную ложку, чтобы положить сахар в свой чай. – Всё, что у вас двоих будет, это только вы сами. Я отпускаю своего сына в неизвестность, и мне ещё никогда не было так страшно. Но ему не нужно об этом знать. Хватит с него и того, что уже выпало на его долю. - Я не могу представить, что Вы чувствуете, но… - Билл взял свою чашку обеими ладонями и всмотрелся в золотистую чайную гладь, как в зеркало. – Вы очень храбрая женщина. Мне сложно объяснить это… Я не могу представить, каково это – жить в постоянном страхе за своих родных. У меня нет близких, нет семьи. Но я знаю, что такое страх. - Вы боитесь за себя? - За себя? – переспросил Билл и улыбнулся. – Вы правда считаете, что существо, не чувствующее боли и обладающее огромной силой, станет бояться за себя? – улыбка исчезла с его лица. – Нет. Я боюсь, что из-за меня могут пострадать другие. Сколько невинных людей ещё будут втянуты в это Адлером из-за меня? Я уже подверг опасности Тома и Вас, и это только начало. Если бы моя смерть смогла предотвратить это безумие, я бы без промедлений отдал свою жизнь. Но Адлер не остановится до тех пор, пока не создаст безупречное оружие – солдата, который не ведает жалости, сострадания и раскаяния. А я? Что я был, что нет. Кану в небытие, даже не сделав что-то хоть сколько-то полезное в жизни. Но я знаю его, знаю «Фобос». И я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы остановить его. - Знаете, Билл, - Кейтлин положила ладонь на его предплечье, - человеческого в Вас больше, чем Вы думаете. И поэтому мой сын нуждается в Вас, каким бы несносным он ни казался – уж поверьте, я знаю, каким он может быть. Я верю в него и его силы, но одному ему не справиться. - Том нуждается во мне? – Билл скептично поджал губы. – Иногда он напоминает мне огромную ледяную стену. - И в этом нет ничего удивительного, - мать Тома сделала глоток чая. – Он никогда не просил о помощи. Никогда и никого. Но это не значит, что помощь ему не нужна. - О чём болтаете, народ? – на кухню, шлёпая босыми ступнями, вплыл зевающий Том. Он прошёл мимо матери и, заметив стоящий на столе шоколадный кекс, сразу схватил кусочек. – Вы меня разбудили, но это и хорошо. - Томас! – Кейтлин возмущённо обернулась к нему. – Ты хоть почистил зубы? Я что-то не слышала шума воды из ванной. - Матуфка, Вы жабываетесь, - пробурчал Каулитц с набитым ртом, - мне не десять лет. - Какая разница – десять или двадцать девять? – отмахнулась женщина. – Всё равно первые сорок лет детства – самые сложные в жизни мальчика. - Не знаю, кто это придумал, но он в корне не прав, - назидательно заметил Том, забирая второй кусочек кекса. – Билл, у тебя на сборы полчаса. И он покинул кухню, оставив Билла в полном недоумении. Молодой человек раздражённо вздохнул и убрал упавшие на лицо волосы. - Да, - с улыбкой кивнула Кейтлин, - об этом я и говорила. Ночью на улице ощутимо похолодало, трава на газоне перед домом покрылась серебристым инеем, и теперь тихо похрустывала под ногами. Небольшие лужицы на тротуаре схватились льдом, изо рта вырывался пар. Небо на востоке всё ещё было непроглядно-чёрным, даже звёзды сияли ярко на раскинувшемся тёмно-синем полотне, словно на дворе была ночь. Келар уже сидел в одной из машин, ожидая сигнала к отправке. Том зябко поёжился в своей куртке, глянув на стоящего рядом Билла: ему, похоже, даже низкая температура была нипочём – парень стоял в одной простой футболке, обтягивавшей его тело. - Чёртов снеговик, - пробубнил себе под нос Том и тут же отшатнулся – Билл резко развернулся к нему. – Что? - Если ты забыл, я слышу намного лучше обычного человека, - Билл окинул его насмешливым взглядом. – Теплее закутываться надо, принцесса. - Ну ты и нахал, - Каулитц уже хотел сказать ему пару ласковых, но смолчал. Кейтлин вышла из дома, неся в руках свёрток из серебристой фольги. Она подошла к молодым людям и протянула свёрток Тому, и Билл тактично решил ретироваться чуть дальше, к машинам, чтобы не мешать прощанию матери и сына. - Вот. Я испекла ещё один кекс, ты ведь даже не позавтракал толком, - её голос дрогнул, и она опустила голову, чтобы не выдавать своих чувств. – Надолго хватить должно… - Мама, - Том забрал у неё кекс и обнял свободной рукой, - всё будет хорошо, вот увидишь. - Пообещай мне, что с вами ничего не случится, - всхлипнула женщина, уже не в силах сдерживаться. – Пообещай, Том. - Ну что с нами может случиться? – Каулитц поцеловал мать в макушку и прижался к ней подбородком. – Один Билл стоит дюжины лучших солдат, а я – так вообще двух дюжин сразу. - Да, да, безусловно, - закивала Кейтлин и отстранилась, стерев со щёк слёзы. – Я не буду задерживать вас, понимаю, вам не до этого... Томас, - она сжала ладонь сына в своих руках, - прошу, выходи на связь хотя бы через день. Хоть одна весточка о том, что с вами всё в порядке, пожалуйста. - Конечно, - Том и представить не мог, что это так тяжело – видеть самую дорогую женщину в слезах. – Мам, - он снова подошёл к ней и обнял, - ты всегда была сильной, ты не представляешь, сколькому я научился у тебя. И мне уже в который раз пригодятся твои уроки. А ты, - он погладил её по щеке тыльной стороной ладони, - вспомни, как говорил тебе отец? On your feet, soldier*, - произнёс он на английском, улыбнулся ей и поцеловал в лоб. - Да, как и всегда, - Кейтлин улыбнулась в ответ и выглянула из-за его плеча. – Билл? Билл удивлённо посмотрел на женщину – она зовёт его? И, увидев утвердительный кивок, подошёл к ней. Он растерянно глянул на Тома, но тот лишь пожал плечами и отошёл в сторону. Кейтлин вдруг обняла Билла, и он несколько неуклюже обнял её в ответ – он не ожидал такого жеста. - Ты уж береги его, - прошептала Кейтлин. – Холодному разуму тоже нужно сердце. - Да, я… - Билл растерялся окончательно. Что она имеет в виду? – Я смогу защитить его. - Я знаю. И сохрани Господь того, кто встанет на вашем пути. - Адлера, я полагаю, хранить не обязательно, - Билл приподнял уголок губ в хитрой полуулыбке. – Спасибо Вам за всё, Кейтлин. Берегите себя. Он подошёл к дожидающемуся его Тому, открыл дверцу машины и уселся на переднее пассажирское сиденье. - До связи, - Каулитц махнул рукой на прощание матери, сел за руль и завёл двигатель. - Непросто было, - вполголоса проговорил Билл, непонятно к кому обращаясь. - Нам лёгкой жизни вообще никто не обещал, - заметил Том, стараясь не замечать, как щемит в груди. – Ты не забыл Мисси? - Я ничего никогда не забываю, - молодой человек кивнул назад, и Каулитц, обернувшись, увидел Мисси, дремлющую на куртке Билла. - Тогда в путь. Обе машины выехали со двора дома на проезжую часть и двинулись в сторону выезда из посёлка. - Такой человек, как ты, всегда имеет запасной план. Даже несколько, - Билл откинул голову на спинку сиденья и вытянул ноги. - Верное замечание. Но к чему оно? - К тому, что ты точно знаешь, куда мы направимся. Так куда же? - Отдаю должное твоей смекалке, - Том переключил скорость. – Мы едем в Словению. Будем там примерно чуть больше, чем через сутки, если не станем тратить слишком много времени на остановки. Пересечём границу с Австрией через час. - У тебя есть знакомые в Словении? - Лучше. У меня есть недвижимость в Словении. - И много у тебя… недвижимостей? - Помимо Словении, в Бельгии, Швеции, Венгрии, России. - Отдаю должное твоему размаху. - Можно подумать, это от хорошей жизни, - фыркнул Каулитц. – Ты сам сказал: у такого человека, как я, всегда должен быть запасной план. На случай отступления. - Но ведь нам придётся пересекать границу, даже дважды, - встрепенулся Билл и поднял голову. – У меня нет документов, удостоверяющих личность. По факту, я вообще не существую. - Кто сказал? – Том вытащил из внутреннего кармана своей куртки пластиковую карточку и протянул её Биллу. Парень взял карточку и внимательно рассмотрел её. Чем дольше он смотрел, тем шире становились его глаза. Наконец, он изумлённо уставился на Тома, безмолвно требуя объяснений, и Каулитц, заметив этот полный искреннего потрясения взгляд, только закатил глаза. - Ну и что смотришь? Тебе же были нужны документы? Получи, распишись. - Это понятно. Меня другое интересует. Откуда? - Я – бывший агент «Фобоса». Даже эти упыри способны научить кое-чему полезному. - Понятно. У тебя свои методы. И никто не заметит, что это подделка? - Здесь твои биометрические данные, чип со сканом отпечатков пальцев. Комар носа не подточит. Именно «Фобос» способствовал введению таких паспортов. Так что это, можно сказать, даже оригинал. - Ладно, я спокоен, - Билл снова вернулся к изучению своего паспорта. – «Вильгельм Каулитц», - прочитал он вслух. – Ты дал мне свою фамилию? Зачем? - Целесообразность. Чтобы у особо любопытных было меньше вопросов. Если кто спросит, ты – мой младший брат. Позже сделаем новый паспорт, с другими данными. Сам старайся говорить как можно меньше, пока не освоишься. Усёк? - Прекращай говорить со мной, как с малышом-несмышлёнышем, - резко ответил Билл, и его глаза недобро сверкнули в полумраке салона. – Это уже начинает бесить. Теперь пришла очередь Тома удивляться. Он крепче сжал лежащие на руле пальцы – Билл начал проявлять характер? Но что его разозлило? - Я пытаюсь сделать так, чтобы мы как можно дольше оставались в живых, ты в состоянии понять это? И опыта у меня в этом явно побольше, чем у тебя, - Том чувствовал на себе этот взгляд – совсем, как в самый первый день… он прожигал насквозь, пробирался в самую душу, сминая её и подчиняя себе. – Я вовсе не собирался бесить тебя, если тебе от этого станет легче. - Очевидно, это твой особый дар. Билл больше ничего не сказал, а Том не стал продолжать этот разговор. Ему не впервые было выслушивать подобные обвинения в свой адрес – бывало и хуже. Но какой-то своей частью, запрятанной где-то очень глубоко, Каулитц понимал, что его задело это замечание. Что бы это ни было, он чувствовал, как внутри что-то перевернулось после слов Билла. Или это только так показалось? Или, может, он чувствует себя так паршиво после недолгой встречи и расставания с матерью… В любом случае, у Томаса не было ни времени, ни желания разбираться в себе. Каждая такая попытка самокопания неизменно приводила к головной боли и настолько паршивому настрою, что хотелось только одного – напиться и забыться. Поэтому он счёл за лучше сосредоточиться на дороге и отключиться от навязчивых мыслей. Спустя пять часов. Они сидели напротив друг друга в придорожной закусочной, неторопливо поглощая сэндвичи с мясом, Том взял им по большому стакану кофе. Билл, догадываясь, как важна конспирация, перед входом в кафе надел свою куртку и надвинул на глаза капюшон. Всю дорогу до закусочной они ехали в молчании, и никто не решался его нарушить. Каулитц пристально смотрел в окно, непонятно что ожидая там увидеть – за стенами заведения было видно только шоссе, немногочисленные деревья и пыль, вздымаемая колёсами проезжающих мимо авто. День был мрачным и пасмурным, точно под настроение. Том повернул голову назад так, чтобы увидеть их припаркованные неподалёку машины – всё было в полном порядке, как и несколько минут назад. Он едва ли смог бы назвать себя параноиком, но напряжение так и бурлило в его крови. Давно же он не испытывал такого… И это поганое чувство держало его в своих заложниках вот уже больше суток. А сколько ещё продержит? - Извини. Том на секунду повернулся к Биллу, чтобы удостовериться, что сказанное было адресовано ему. Убедившись, что это так, Каулитц снова вернулся к созерцанию вида из окна. - Ты постоянно извиняешься. За что на этот раз? - За то, что я наговорил утром. Мне стоило быть сдержаннее, - Билл откинулся на спинку своего кресла. – Я понимаю, что обязан тебе своей шкурой. - Забудь. - А ты постоянно говоришь «забудь» и «пока не за что», - вздохнул молодой человек. – Ты вообще умеешь принимать благодарность? - Это так важно? – Том подпёр щеку рукой. – Я ведь уже сказал – благодарить будешь, когда добьёмся хоть сколько-то существенных результатов. - И откуда в тебе столько козлиного упрямства? - Я жив отчасти благодаря ему. - Да, тут не поспоришь. На твой следующий День Рождения подарю тебе связку морковки. Том перестал жевать и ошарашенно уставился на Билла – тот беззастенчиво улыбался, даже не пытаясь скрыть это. Увидев недоумевающую физиономию Каулитца, он тихо рассмеялся, прикрыв рот ладонью. - Ты только что меня козлом назвал? – прорычал Том. - Ты только что меня опередил, - Билл засмеялся ещё сильнее, вдруг поняв, что он смеётся впервые в жизни. Чем больше Том смотрел на смеющегося Билла, тем быстрее таяла его злость и тем больше он понимал, что не может сдерживать себя – его суровое лицо разгладилось, а на губах появилась еле заметная улыбка. - Иди ты, хохмач хренов, - Каулитц спрятался за стаканом с кофе и допил его. Почему-то ему стало неловко, когда он представил, что Билл может увидеть, как он улыбается. Это ощущение казалось ему настолько глупым, что Том чувствовал себя как не в своей тарелке. Слишком много эмоций, от которых он давно отвык… Время от времени они поднимались с новой силой и топили его, подобно гигантской волне, сметающей всё на своём пути. - Советую поторопиться, - Том кивнул на кофе Билла, - нам пора ехать. Он вновь уставился в окно, а Билл, чуть нахмурившись, склонил голову набок, удивляясь про себя этой перемене в настроении Тома. Он больше не сердился на Каулитца, ясно понимая, что это того попросту не стоит. И не потому, что Том временами казался ему непробиваемой каменной глыбой, а потому, что слишком много усталости застыло в его тёмных кофейных глазах. Ну что ещё может испытывать человек, преследуемый столько лет и отчаянно ищущий покоя? Он вспыльчив, как адский пламень, но вместе с тем холоден и резок. Сочетание, поражающее своим контрастом. Том был противоречив и переменчив, как глубокое синее море. Его лицо могло не выражать ровным счётом ничего – как морская гладь в штиль, но под этой маской разыгрывался самый настоящий шторм. И Каулитц сдерживал его изо всех сил, потому что знал – если он отпустит себя, ничем хорошим это не закончится. Нечто похожее он ощутил, когда увидел Адлера на пороге своего дома, но что-то не дало взбунтовавшемуся морю выйти из берегов. «Как это случилось?», – Том прижал ладонь ко лбу, как если бы у него заболела голова. Он помнил, как ярость поглотила его, подобно вязкой, обжигающей смоле, что затягивала в свой омут всё глубже. Помнил, как красная пелена застлала его глаза, и как будто кто-то другой говорил за него, управлял его руками и телом. Но Адлер ушёл, а потом… Тишина и чьи-то сильные руки, вытягивающие его из плена пылающего гнева. Чей-то голос, зовущий его, желая достучаться до него, настоящего. Но ведь кроме Билла, рядом больше никого и не было – это же так очевидно. «Это сделал он?» - Спасибо, что не дал умереть с голоду, - полушутя произнёс Билл, вставая из-за стола. – Едем? Они вышли из закусочной, и Том сразу ускорил шаг, заметив, что Келар стоит возле машины. - Что-то случилось? – Каулитц перевёл взгляд на интерфейс в шее робота – тот горел зеленоватым светом, периодически мигая. - Из того, что могло бы Вас потревожить – ничего. Но моей операционной системе требуется загрузить и установить обновления, - Келар нажал на панель, встроенную в его грудь – та приоткрылась, и он извлёк из импровизированного тайника нечто напоминающее миниатюрный пульт управления. – На время обновления мне потребуется перейти в режим гибернации, я не смогу управлять Вашей машиной, но могу перевести её на автопилот. Вы позволите? - Конечно, - выдохнул Том – слава Богу, пока всё в порядке… - Делай всё, что нужно. - Благодарю, - робот протянул ему пульт. – Пожалуйста, переведите меня в нужный режим. Установка обновлений займёт около семи часов. - Так много? – удивился Билл, когда андроид вернулся в машину, и Том, набрав необходимую комбинацию на пульте, перевёл своего помощника в режим гибернации. - Его операционная система – одна из самых совершенных в мире. И одна из самых сложных, - пояснил Томас. – Семь часов – ещё не так-то много. Бывало и больше. - В первый день ты сказал, что Келар может убить меня. Это правда? - Сейчас уже едва ли, - Каулитц завёл машину и выехал с парковки. – Если ты интересуешься в целом – Келар располагает боевой программой. Да, он может лишить человека жизни. Но только если ему будет отдан соответствующий приказ с разрешением выполнения протокола. Для его выполнения требуется специальный код. - Но как же три закона робототехники?* Ведь они непреложны. - Для меня не было проблемой обойти их, - хохотнул Том. – Подумаешь, переписать парочку кодов – ерунда. - Ясно. Значит, на время обновления Келар будет недоступен? - Это ненадолго, - Каулитц держал руль одной рукой, второй освобождал от салфетки котлету, вытащенную из сэндвича ещё в закусочной. Мисси, учуяв аппетитные запахи, села и вытянула шею в попытке разглядеть, что там такое вкусное у хозяина? Том разделил котлету на части, вытер пальцы салфеткой и протянул руку назад, положив угощение для питомицы на фольгу, оставшуюся от кекса. Мисси довольно мяукнула и с урчанием принялась поедать свой обед. - Гештальт закрыт, - констатировал он. – Впереди – граница. Советую достать паспорт и держать его при себе. Билл выудил из кармана джинсов пластиковую карточку и в который раз перечитал напечатанные на ней строчки. Вильгельм Каулитц. Пол – мужской. Дата рождения – двадцать шестое сентября две тысячи двадцать четвёртого года. Место рождения – Магдебург, Германия. - Магдебург – твой родной город? – догадался Билл. – Раз уж мы братья. - Да, там я родился. Билл сжал карточку в ладони поудобнее устроился в кресле. - Твоё второе имя – Александр? – он дождался утвердительного кивка. – В честь кого его дали тебе? - Так звали моего деда со стороны отца. - Кем он… Ладно, - оборвал себя Билл, заставив Тома удивлённо посмотреть на него. - Что? – спросил Каулитц. – Что ты хотел спросить? - Я много чего хотел бы спросить. - Но? - Ты заметил, что я только и делаю, что спрашиваю? – Билл сложил руки на колени, сверля недовольным взглядом приборную панель. – Иногда мне кажется, что у меня в голове – сплошная пустота, а ты считаешь меня… - он прервался. - Да уж. Сплошная пустота в голове у человека, за ночь проглотившего двадцать одну книгу и умеющего перемножать в уме четырёхзначные числа – такого не могу даже я, - хмыкнул Томас. – Но ты, похоже, не договорил. Так кем я тебя считаю? - Балластом, - нехотя выдавил из себя Билл, по-прежнему не глядя на него. Том замер, услышав такое определение из его уст. Пусть Билл и ворвался в его жизнь, как самый настоящий ураган, но Каулитц поймал себя на том, что он никогда не думал о нём в таком ключе. Ведь ещё вчера, стоя в ванной комнате напротив зеркала, он сам осознал, что ни о чём не жалеет… И откуда у Билла такие мысли? Он чувствует себя виноватым? Или же это действия самого Тома заставляют его так думать о себе? - Понятия не имею, с чего ради ты считаешь себя балластом, - ровно ответил он. – Я знаю, что я ещё та скотина, и если бы я считал тебя балластом, то сказал бы тебе об этом прямо. - Да уж, в прямолинейности тебе не откажешь, - согласился Билл, и глаза его посветлели. - Точно, - довольно поддакнул Томас. – Если ты не заметил, я – единственный человек, находящийся рядом с тобой. С кем ещё тебе трепаться? - Ты не похож на любителя трепаться. - Тоже правильно. Но, пожалуй, даже я свихнусь, если всю дорогу буду молчать. Так что ты хотел спросить? - Кем был твой дед? – спросил Билл после недолгого замешательства. В самом деле, Том не относится к числу тех людей, который повторяют дважды или что-то утаивают… Прямолинейный, бесцеремонный и откровенный – пока что именно эти определения лучше всего описывали Тома по мнению Билла. - Химиком-криминалистом. Его звали Александр Эрнест Каулитц. Во многом помогал отцу, когда он и Адлер задумали основать «Фобос». - Твой отец – основатель «Фобоса»? – Билл чуть не подавился, услышав эту новость. - Да. В той же степени, что дед и Адлер. Но идея всё же принадлежала отцу. - Отлично, теперь у меня ещё больше вопросов, - Билл обречённо опустил голову. – Как он познакомился с Адлером? - Они учились вместе в полицейской академии. Отец окончил её с отличием и подался в комитет государственной безопасности. Дед безгранично гордился им – Ларс Каулитц своими силами пробился в КГБ. Йозеф отправился следом за ним. Они были… лучшими друзьями, - произнёс Том с, как показалось Биллу, отвращением. – И вскоре отец, убедившись в несовершенстве системы комитета, предложил Адлеру создать дочернюю организацию, которая станет грозой мирового терроризма. Так и появился «Фобос», что значит «Страх». Тогда в это название вложили совершенно иной смысл, чем он воспринимается теперь, - невесело усмехнулся он. - Почти двадцать лет детище отца успешно выполняло свои прямые функции. Офицеры свято чтили военный и гражданский кодекс, их подготовкой занимались лучшие специалисты. А потом в башке Адлера поселилась кукушка, и вот теперь мы имеем то, что имеем. Финита ля комедия. Сказать, что Билл пребывал в полном шоке после рассказа Каулитца – значило не сказать ничего. Йозеф Адлер и Ларс Каулитц были лучшими друзьями? И Адлер вероломно предал их общую идею, когда пошёл против Каулитца-старшего. Он убил отца Тома за то, что тот захотел помешать ему… - Не знаю, что и сказать… - честно признался Билл. – Неужели твой дед никак не мог повлиять на ход событий? - С того света особо не повлияешь. Он разбился в авиакатастрофе спустя пять лет после основания «Фобоса». Я почти не помню его… Помню только, что отец был очень похож на него. - А твоя бабушка по отцу? - Её я никогда не знал, видел только на фотографиях. Она умерла от осложнений после родов, дед один воспитывал отца. Как итог - у меня осталась только мать. - Но ведь у неё есть братья и сёстры. Что насчёт них? - У неё были три сестры и один брат. - Были? - Одна сестра умерла ещё во младенчестве. Брат умер от тяжёлой формы рака крови, не дожив и до тридцати. Остались только две сестры, но их разбросало по миру. Мама уже и сама не помнит, когда в последний раз связывалась с ними. - Учитывая нынешнее положение дел, связываться с ними ещё и опасно… - В точку. Билл понял, что у него закончились слова. Да и что здесь в принципе можно сказать? Что за злой рок преследовал родных Тома? У него была такая большая и дружная семья… но осталась только Кейтлин. Конечно, было ясно, как дважды два - четыре, почему Каулитц так берёг её, но теперь всё обрело совершенно иной смысл. У него просто больше никого не осталось. Ему не к кому было пойти, не с кем поговорить, чтобы избавиться хоть от малой части того многотонного груза тревоги и ярости, давящего на его сознание каждый день. И он разучился говорить, отравляя себя растекающимися по венам вместе с кровью злостью и отчаянием. «Как он ещё не сошёл с ума? Как можно выдержать такое?», - Билл и близко представить не мог, что испытывает Том, если ему самому стало тяжело только лишь от одного его рассказа о своей семье. - Мне очень жаль, - произнёс Билл, вновь обретя дар речи. – Знаю, что слова тут ничем не помогут. Но ты не сдаёшься. Это достойно… восхищения. Том, до этого внимательно следящий за убегающей под колёса машины дорогой, посмотрел на Билла – он действительно сказал это? Каулитц никогда не считал себя достойным восхищения. И дело было вовсе не в заниженной самооценке - Том просто проживал свою жизнь так, как он мог, не особо оглядываясь на свои достижения или ведя счёт потерям – их и так было слишком много. Но кое в чём они были похожи… что бы Билл ни говорил о прямолинейности Томаса, он и сам всегда говорил то, что было у него на уме. Том невольно улыбнулся этому безыскусному признанию, заметив несмелую улыбку в ответ. А Билл понял одну вещь. Он постарается больше не злиться на Тома. *On your feet, soldier (англ.) – Встать, солдат. *Три закона робототехники гласят: 1) Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред. 2) Робот должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому закону. 3) Робот должен заботиться о своей сохранности и защищать себя, если действия, связанные с таковой защитой, не противоречат Первому и Второму закону. Данные законы были сформулированы писателем Айзеком Азимовым в одном из его произведений, тем не менее, современные учёные-кибернетики считают, что эти законы могли бы иметь место и в реальной жизни.