Fugitive/Беглец

Глава 7 Уже миновало шесть часов, как они находились в пути. Они давно покинули город, и теперь ехали по идеально ровной дороге, уходящей вдаль среди лесов и бескрайних полей. Том вёл машину, время от времени бросая взгляд в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что Келар не отстаёт от них. Билл же, не забыв прихватить с собой начатый словарь, то читал, то укладывал книгу на колени, чтобы увидеть открывающийся из окна машины пейзаж. Всё, что он успел увидеть за свою пока ещё такую недолгую жизнь, это стены – сначала лабораторные, затем дома Каулитца – и мрачно-серые городские панорамы. И поэтому он жадно поглощал глазами всё, что видел – поля с пожелтевшей пшеницей и рожью, окрашенные во все оттенки красного и оранжевого осенние леса, высокие, стройные ели и сосны с тёмно-зелёной колючей хвоей. Изредка им попадались небольшие деревеньки, и Биллу было так необычно наблюдать эти невысокие, но очень аккуратные домики, выстраивающиеся в чинные ряды на небольших улочках… Иногда они проезжали мимо фруктовых садов, и Билл даже ощущал, как тяжелеет желудок при виде усыпавших старые деревья сочных яблок зимних сортов. Уж слишком аппетитно выглядели наливные плоды с насыщенно-жёлтой кожицей и румяными боками. Но потом, когда его взгляд вновь устремлялся туда, вперёд, где их ждала неизвестность, Биллу только и оставалось, что подавить очередной тяжёлый вздох… Этот мир может быть так прекрасен, но как возможно полностью раствориться в нём и его первозданной красоте, если за ними охотится весь «Фобос» во главе с Адлером? Билл запомнил каждое слово, сказанное Йозефом. Он говорил таким мягким, вкрадчивым голосом, но Билл знал, что скрывалось за этой маской. И реакция Тома на появление Адлера говорила лучше любых слов. Билл отчаянно пытался не думать об этом, но мозг в кои-то веки не желал его слушать. Значит, и это нормально для человека – терзаться настырными мыслями. К нему на колени запрыгнула Мисси, до этого мирно дремавшая на заднем сиденье, и Билл погладил кошку по голове. Мисси сразу свернулась клубком, положив мордочку на передние лапы, и молодой человек продолжил гладить уже её чёрно-белый бок. - Ты сказал, что мы едем к твоей матери, - рискнул он нарушить молчание впервые за эти несколько часов. - Так и есть. Будем на месте… - Том посмотрел на электронный циферблат встроенных в приборную панель часов. – Ещё до заката. - Расскажи о ней. Хоть немного. Я ведь даже не знаю, как зовут женщину, которая приютит меня, - улыбнулся Билл. Каулитц глянул на него краем глаза, растерявшись на секунду. - Её зовут Кейтлин Каулитц, в девичестве Андерсон. Она художница, раньше была владелицей нескольких картинных галерей в нашем родном городе. А потом я попал в помойку под названием «Фобос». - И-и-и… мы едем так далеко, потому что ты захотел спрятать мать подальше от Адлера? - Именно. - Андерсон - это не немецкая фамилия, не так ли? - Она англичанка, родилась в Манчестере. Как и все англичане, сдержанна, немного чопорна и вежливо-обходительна. - И как же познакомились твои родители? - В австрийском Хохфильцене*. Мама приехала туда с подругой на рождественские каникулы. Ей было восемнадцать, отцу – двадцать шесть. Меньше, чем через полгода, они поженились, и вскоре родился я. - Она знала, кем был твой отец? - Знала. Он не смог долго скрывать это от неё. Но от бабушки и дедушки им пришлось долго конспирироваться, - усмехнулся Том. – Мать рассказала им правду об отце только спустя год после моего рождения. Ну и скандал же был… - И ты, зная, что близкие против, пошёл по стопам отца? - Когда мне было пятнадцать, дедушка умер от инфаркта. Он не дожил до своего восемьдесят шестого дня рождения всего пару недель. - Твоя мама была поздним ребёнком? – поинтересовался Билл, произведя в уме нехитрые математические подсчёты. - Она была пятым и самым младшим ребёнком в семье. А бабушка… - в глазах Каулитца мелькнула грусть. – Умерла через год. Когда мне исполнилось восемнадцать, я был принят в ряды «Фобоса». - И фрау Каулитц не была против твоего решения? - Нет. Она относилась к службе отца намного спокойнее. Да и времена тогда были другие. И «Фобос» ещё не стал цитаделью зла, и Адлер ещё не свихнулся на идее о мировом господстве… Том явно не договорил. Билл уже хорошо знал этот взгляд – жёсткий, невыносимо тяжёлый. - Ты можешь не отвечать, я пойму… но что случилось с твоим отцом? - Ты всё слышал, ведь так? – Том остановился на светофоре и повернулся к нему. – Ты слышал наш разговор с Адлером? - Да, - Билл набрался смелости и посмотрел ему прямо в глаза. – И поэтому спрашиваю. - Что ж, - хмыкнул Томас, - изволь. Два года назад отца нашли в его кабинете. С огнестрельным ранением в груди. Рядом лежал его служебный пистолет – с его же отпечатками пальцев. И никаких улик, никаких доказательств того, что его могли убить. Официальная версия – самоубийство. - Вернее – его инсценировка… - Отец слишком любил жизнь, - кивнул Каулитц, снимая машину с тормозов. – Он боготворил мать. Он просто не мог сделать это сам. Поэтому всё, что мне втирал Адлер – чушь собачья. Изображал из себя заботливого друга семьи, в то время как мне хотелось всадить пулю в его лживую глотку. - Проект «Объект-Икс». Так он сказал? - Да. С твоим появлением для меня всё сложилось в единую картину. - То есть, твой отец знал, с какой целью Адлер хотел создать таких, как я? - Я более, чем уверен в этом. Отец всё знал и хотел помешать ему, потому что прекрасно понимал, что это - безумие. Адлеру никогда не были по нраву те, кто ему перечит. Лицо Тома было непроницаемо, голос – ровным. Хоть Каулитц и в совершенстве освоил искусство владения своими эмоциями, Билл чувствовал, что ему больно говорить об отце. Непонятно, как, но он действительно чувствовал это. - Я не знал твоего отца и не знаю, имею ли я право говорить о нём, но… мне кажется, он был достойным человеком. Честным и смелым. - Верно. Таким он и был. И из-за этого он погиб, - Томас потёр пальцами болезненно пульсирующий висок. - Честь и самоотверженность давно перестала быть приоритетом для «Фобоса». Билл больше ничего не стал спрашивать, он механически гладил Мисси, обдумывая слова Тома. Пусть он поведал не так-то и много, но Билл был твёрдо уверен, что есть и то, о чём Каулитц не хочет говорить. И он и не смог бы… Есть что-то, что невозможно выразить словами. Но это что-то можно почувствовать. Да, Том не был самым общительным и дружелюбным человеком на свете, но его поступки, жесты и взгляд говорили куда яснее слов. Билл внимательно наблюдал за ним, чутко слушал, читал между строк, когда Каулитц говорил об отце. И то, что Билл смог вынести, собрав всё воедино, сказало ему об одном – боль утраты одного из самых близких людей на свете по-прежнему не давала покоя душе Томаса, эта рана никак не хотела заживать, она болела и кровоточила, периодически напоминая о себе с новой силой. А его мать? Он спрятал её туда, куда до неё не могли дотянуться щупальца «Фобоса», потому что не вынесет, если что-то случится и с ней. «Даже его кошка, - Билл провёл кончиком пальца по маленькому ушку спящей Мисси. – Он подобрал её на улице, потому что не смог оставить её одну.» Билл замер и выпрямил спину, как если бы на него вылили ведро ледяной воды. Всё, что Том хотел показать, и то, что он скрывал… Это были два абсолютно разных человека. Билл чуть повернул голову так, чтобы увидеть поглощённого вождением Тома, и понял, что смотрит на него уже совершенно другими глазами. Сколько же ещё тайн хранил в себе тёмный омут под названием Томас Каулитц? Но, сколько бы их ни было, Билл больше не решился задавать Тому вопросы, связанные с его отцом или «Фобосом». Хватит с него. На его долю и так выпало слишком много жестоких испытаний, чтобы ворошить его память и заставлять вспоминать то, что он явно старается забыть. Но разве такое забудешь… - У тебя есть братья или сёстры? – Билл решил немного сменить тему. - Я единственный сын у родителей. - А у тебя есть дети? Ты был когда-нибудь женат? - Ты шутишь, что ли? – Том посмотрел на него дикими, по-совиному круглыми глазами. - Нет, - Билл пожал плечами, не понимая, что вызвало такую реакцию, – я просто спрашиваю. - Боже правый, нет, - наконец, ответил Каулитц после продолжительного пристально-подозрительного разглядывания недоумённо хлопающего глазами Билла. – Никто бы не выдержал ни моего ритма, ни характера. «Если бы он действительно был таким невыносимым, как о себе говорит, был бы ему нужен помощник в лице Келара? А обычная бездомная кошка?» Чем меньше Том говорил, тем больше Билл думал… он не совсем понимал, зачем он пытается докопаться до истины, да и проверить свои догадки он не мог, но что-то ему подсказывало, что он на верном пути. Даже несмотря на то, что сделано было так мало… Билл закрыл словарь и, протянув руку назад, положил книгу на сиденье. Он развернулся к окну лицом и прижался лбом к стеклу, провожая взглядом пролетающие мимо деревья. Как же всё это грустно… Том впервые столько рассказал о себе, и для Билла удивительным было то, что Каулитц, пережив столько, не сломался. Он силён духом, закалён жизнью, но чего ему стоила эта закалка? Каулитц был благодарен ему за смену темы. Потому что, чем больше он говорил о своём отце, тем труднее становилось подбирать слова, тем тяжелее становились наносимые беспощадной памятью удары. И всё-таки он говорил об этом. Том никогда не был любителем задушевных разговоров, но сейчас ему почему-то казалось, что ему нужно высказаться. Он старался думать о матери – совсем скоро они встретятся. Сколько же он не видел её? Около года? Как же это всё… ненормально, неправильно. Из-за одной большой гадюки, носившей имя «Фобос», он даже не имел возможности полноценно видеться с матерью, довольствуясь лишь короткими телефонными звонками. Порой он даже не спал по ночам, потому что одна только мысль о том, что Адлер доберётся до Кейтлин, была для Каулитца невыносимой. Иногда Тому казалось, что он начинает забывать, как выглядит мама. Но, чтобы освежить в воображении этот образ, ему, как правило, было достаточно только посмотреть в зеркало. Часы показывали начало шестого пополудни, когда Том несколько замедлил ход, и Билл понял – скоро они будут на месте. Они ехали по небольшому городку, застроенному преимущественно двухэтажными кирпичными коттеджами. Здесь было чисто и тихо, обочину проезжей части усыпали листья, опавшие с растущих поблизости серебристых тополей. Так необычно было видеть эти аккуратные улицы с ровно подстриженными газонами и клумбами с альпийскими горками – очень силён был контраст с огромными человеческими муравейниками Берлина и вечным столичным шумом. - Значит, фрау Каулитц живёт здесь? – Билл посадил снующую под ногами Мисси к себе на плечо и положил ладонь на её спину. - Здесь её никто не достанет. О её безопасности я позаботился куда лучше, чем о своей. - Ты сказал, что мы не задержимся. Когда снова в путь? - Завтра. На рассвете. Том завёл машину во двор дома, так похожего на все прочие дома, что стояли на этой улице. Билл внимательно осмотрел дом – на первый взгляд, ничего необычного. Но… - Армированное стекло на окнах, дверь – калёная сталь и титан, каркас усилен – также титаном, - выдал Билл, заставив Тома удивлённо выгнуть бровь. - Верно, - Каулитц высунул руку в окно, дав Келару сигнал остановиться. – Как ты узнал? Хотя… - он отмахнулся. – Не отвечай. - Пока мы ехали, я успел прочитать пару книг по проектированию, архитектуре и металлоконструкциям, ничего особенного, - бесхитростно ответил Билл и отстегнул ремень безопасности. – Ты ведь не предупредил её о своём приезде? - Не было времени, уж тебе ли не знать, - Томас также отстегнулся и открыл свою дверцу. – Идём. Кейтлин, услышавшая звук мотора во дворе, осторожно приоткрыла дверь и выглянула из-за неё. Но уже через миг женщина со всех ног бежала навстречу сыну, не веря своим глазам. - Томас! – воскликнула она, крепко обнимая его. – Как ты… что ты здесь делаешь, мальчик мой? - Я думаю, нам лучше обсудить это в доме, - улыбнулся Том, погладив мать по плечу. - О, конечно, - спохватилась Кейтлин и выглянула из-за его широкой спины. – А… кто это с тобой? Билл, заметив, что женщина пристально смотрит на него, несколько замешкался, но подошёл ближе к Тому, всё так же держа Мисси на своём плече. - Здравствуйте, фрау Каулитц, - он протянул руку Кейтлин, и женщина с некоторой опаской пожала его ладонь. – Меня зовут Билл. Она вопросительно посмотрела на сына, но Том лишь кивнул, как бы говоря, что бояться нечего. - Мама, всё в порядке. Правда. - Хорошо. Объяснишь всё чуть позже, - она заметила вышедшего из второй машины Келара. – Келар, какой приятный сюрприз! - Добрый вечер, фрау Каулитц, - робот поравнялся с молодыми людьми и обнял подошедшую к нему Кейтлин. – Рад видеть Вас в добром расположении духа. - Что ж, прошу, проходите в дом, - Кейтлин посторонилась, пропуская троицу вперёд. – Полагаю, вам есть, о чём мне рассказать. Томас, - она взяла сына под руку и понизила голос, - я всегда верила тебе на слово, и ты об этом знаешь. Но меньше недели назад ты говорил, что у тебя всё прекрасно. - Даже я не смог бы предвидеть, что это случится, - твёрдо ответил Каулитц. – Пока что поверь мне на слово, как и всегда, что тебе нечего бояться. Кейтлин бросила взгляд на Билла и вопросительно приподняла брови. - Жертва, - коротко выдал Том, и мать, вздохнув, отворила входную дверь. - Полагаю, вы проголодались, пока ехали сюда, - женщина отпустила руку Тома и зашла следом за молодыми людьми и Келаром в дом. – Я как раз приготовила жюльен с грибами и рыбу. - Миллион лет не ел твою стряпню. - Тогда сегодня попытаемся наверстать упущенное. Будь добр, покажи нашему гостю его комнату, а потом спускайся на кухню, поможешь мне накрыть на стол, - Кейтлин несильно толкнула его локтем в бок, намекая на предстоящий разговор. - Буду через минуту. Келар, из машин ничего не выгружать. Поставь их на охрану. - Да, мастер Том. Каулитц жестом позвал Билла следовать за ним, выведя его в коридор. Они поднялись на второй этаж, и Томас зажёг свет в первой же комнате. Билл зашёл в спальню и осмотрелся – Кейтлин явно жила одна, но содержала весь дом в образцовой чистоте. Постельное бельё идеально выглажено, портьеры на окнах были перехвачены фигурными зажимами, цветовая гамма комнаты была приятна глазу. Очевидно, мать Тома обладала прекрасным вкусом и чувством стиля, что не было удивительным – ведь Каулитц сказал, что она художница… - Можешь располагаться и немного отдохнуть перед ужином, - Том остановился на пороге, уже готовясь уйти. - Я вовсе не устал, - возразил Билл и присел на край застеленной шёлковым покрывалом кровати, сняв Мисси с плеча. – А тебя ждёт мать. Я буду здесь. - Ладно. Если что-то будет нужно – спускайся, мы на первом этаже. Билл ничего не ответил, и Том, развернувшись, вышел из комнаты и спустился обратно на кухню. Кейтлин уже вынимала из духовой печи тяжёлый металлический противень с запечённой рыбой, и Каулитц спешно пододвинул к ней широкую разделочную доску, чтобы мать могла положить на неё раскалённую посуду. - Итак, рассказывай, - Кейтлин не стала церемониться. – И даже не думай, что сможешь отделаться простым «всё хорошо». Ещё вчера мой сын утверждал, что мне не о чем беспокоиться, и вот он здесь, без предупреждения. - Ты мне не рада? – хитро улыбнулся Том, вытаскивая из подвесного шкафа тарелки. - Рада, и даже очень, учитывая, что мы не виделись с прошлой зимы. Но ты приехал ко мне в сопровождении Келара и парня, которого я и в глаза никогда не видела. Ты даже кошку свою привёз! По-твоему, я должна удовлетвориться обычной просьбой ни о чём не беспокоиться? - Нет, - Том знал, что мать права, права во всём, - конечно, нет. - Тогда изволь объясниться, Томас Александр Каулитц. Мне кажется, я заслуживаю правду. Том знал этот тон – если мать называет его полным данным при рождении именем, это значит – шутки в сторону. - Заслуживаешь. Но эта правда тебе не понравится. - Это не значит, что я не хочу её услышать. Каулитц расставлял тарелки, думая, с чего бы начать… В голове был настоящий сумбур, он слишком устал после изнурительной дороги и дикой утренней встряски, слова с трудом шли на ум. - Проект «Объект-Икс», - произнёс он после недолгого молчания. – Ты помнишь? Отец говорил об этом незадолго до гибели. Этот проект долгое время был в разработке, но два года назад «Фобос» дал ему старт. - Припоминаю, - Кейтлин нахмурила тёмные брови. – Это имеет какое-то отношение к тому, что происходит? - Самое прямое. Женщина помолчала, обдумывая слова сына... - Ну и… что же этот проект из себя представляет в действительности? Вместо ответа Том ткнул пальцем в потолок, намекая на Билла, и Кейтлин недоумённо воззрилась на него. - Этот юноша? - Он был создан в лабораториях «Фобоса». - Но он же… - Человек? Да. Он человек, это так. Не киборг*, не робот*. Адлер сошёл с ума, мама. До Билла было двадцать шесть попыток, и все они были предприняты с одной целью – создать универсального солдата, идеальную машину для убийств. Что стало с теми, кто был до него, неизвестно. Билл передал нам слова Адлера о том, что только попытка номер двадцать семь стала жизнеспособной. Он и есть эта попытка. Но что-то пошло не так, вот здесь, - Том постучал пальцем по виску и указал взглядом наверх. – Билл отказался подчиняться его приказам, Адлер отдал распоряжение ликвидировать его. - Но как Билл нашёл тебя? И почему именно к тебе он пришёл? - Я же сказал – Адлер рехнулся. Он использовал мою ДНК при создании Билла. Сегодня утром он заявился ко мне со своими людьми. - Что?! - Подожди, - Том поднял ладонь. – Он говорил что-то про общую генетическую память – Келар после детального сканирования мозга и анализа биоматериала Билла сказал о чём-то похожем. Скорее всего, так он меня и нашёл. - Но, Томас, разве ты можешь быть уверен в том, что этот парень – не подставной агент? - Мы с Келаром хорошо его пожучили. В своих методах проверки на вшивость я уверен, как в себе самом. Поверь, он не опасен. Том прикусил язык – он видел, на что способен Билл. Но всё-таки в этих словах была изрядная доля правды – Билл никому не причинил зла. В отличие от самого Тома… но об этом он старался не думать. - Хорошо. Если ты так говоришь – я тебе верю, - женщина вздохнула. – Адлер пришёл за ним? - Да. Заполучив Билла в свои лапы, Йозеф без промедления убьёт его. - И теперь ты пытаешься его защитить? - Пока я не вижу иных вариантов. Кейтлин положила длинный широкий нож рядом с дымящейся ароматной рыбой и, тяжко опёршись ладонями о стол, опустила голову. Том замолчал, глядя на мать… почему-то только сейчас он понял, что большинство серебристых нитей в её прекрасных густых чёрных волосах появились из-за него. Нашло ли на него это озарение именно сейчас, или же он просто не хотел об этом задумываться раньше – он не знал, что из этого соответствует истине. Но только сейчас он осознал, как много боли он причинил матери, хоть никогда и не желал этого. Просто… такова была его жизнь. Жизнь, в которой всё вечно шло кувырком, в которой почти не было места обычным человеческим чувствам, теплоте и заботе, спокойствию и безмятежности. Том положил на стол взятые из выдвижного ящика вилки и, подойдя к Кейтлин, неловко обнял её за плечи. - Прости. Я знаю, как ты устала от всего этого. Я всё понимаю… Но пока мы должны уехать из страны. Я буду поддерживать с тобой связь, каждый день, если захочешь. Знаю, что этого очень мало. Поверь, я сам проклинаю себя каждый день за то, что однажды пришёл в «Фобос». Но и оставить всё, как есть, я тоже не могу. - Надо же, - Кейтлин покачала головой, - мой сын в кои-то веки перестал думать только о себе. - Что ты хочешь сказать? - Ничего, - женщина выпрямилась и развернулась к нему лицом. – Ты всё больше становишься похож на Ларса. И я вижу, что ты всё понимаешь. Знаю, что то, что ты стремишься показать, сильно расходится с тем, что творится у тебя вот здесь, - она положила свою хрупкую ладонь на его грудь, точно напротив сердца. – Ты – сын своего отца, и у тебя всё получится. - Если ты так говоришь, значит, всё действительно получится. - Ну, не льсти матери, - Кейтлин одёрнула платье и протянула ему вилки. – Давай уже накроем этот многострадальный стол, а потом зови своего подопечного. Думаю, мне и с ним нужно немного поболтать, как ты считаешь? – она подмигнула ему. - Только оставь его в живых, - Том наконец-то смог улыбнуться. - За это не ручаюсь. Билл сидел за столом в полной растерянности, глядя на лежащие по обе стороны от тарелки с аппетитно пахнущей рыбой вилку и нож. За последние два дня он прочёл огромное количество книг, но все они были посвящены науке или искусству. И ни одной книги по этикету… Сейчас он понимал всю прелесть тех недолгих дней, что он провёл в доме Томаса – тот вообще не был притязателен к исполнению правил поведения за столом и ел, как бог на душу положит, и Билл следовал его примеру. Но, видя, как прямо сидит за столом мать Каулитца, как аккуратно она отрезает от рыбного филе кусочек за кусочком, Билл чувствовал себя полным олухом. А вот Тома происходящее, кажется, очень даже забавляло. Он прятал ехидную усмешку, думая о том, что как же всё-таки легко ввести сверхчеловека в ступор. - Билл, почему Вы не едите? – спросила Кейтлин, заметив, что юноша гипнотизирует взглядом свою тарелку. – У Вас нет аппетита? - Аппетит есть, - Билл злобно стрельнул глазами в сторону откровенно веселящегося Тома. – Навыка соответствующего нет. - И Вас это так беспокоит? Ешьте, как Вам удобно. - Спасибо, - Билл выдохнул с облегчением. – Я не так давно живу. То есть… - он осёкся, закусив губу, но женщину это, похоже, ничуть не смутило. - Да, пожалуй, две неполных недели – не такой уж большой срок, чтобы придираться к манерам, - Кейтлин перехватила его недоумённый взгляд. - Том всё рассказал Вам… обо мне? - Я почти тридцать лет была замужем за одним из лучших агентов «Фобоса», молодой человек. Мало что способно меня удивить. Однако, - Кейтлин отпила красного вина из бокала на высокой ножке, - Йозеф и впрямь серьёзно просчитался. - Догадываюсь, - понимающе прищурился Билл. – Вы считаете, что я выгляжу слишком безобидно. - Нет, это немного не то определение. Вы выглядите не безобидно. Вы выглядите, как обычный человек. - Именно этого и добивался «Фобос», когда меня создавали. - Но Вы, видимо, способны удивить, не так ли? - Смотря что Вы под этим подразумеваете. - А Вы сымпровизируйте. - Он уже сымпровизировал, когда мило постучался в мою берлогу, - встрял Том, получив в ответ очередной испепеляющий взгляд. Билл не стал отвечать на эту колкость и потянулся к выдвижному ящику. - Не беспокойтесь, я сразу это исправлю, - молодой человек вытащил из ящика семь стальных вилок. Сложив столовые приборы один на другой, Билл согнул их пополам с такой лёгкостью, будто это был не прочный металл, а соломинка. - А ещё я сымпровизировал, когда разорвал цепь наручников, которыми Ваш сын приковал меня к трубе – очевидно, вместо приветствия, - почти прошипел Билл, так же легко распрямляя вилки уже только лишь двумя пальцами, пока опешившая Кейтлин наблюдала за его действиями. - Кхм… - женщина взяла себя в руки, признавая, что увиденное впечатлило её. – Как это невежливо, Томас. Том, до этого успешно прикидывавшийся ветошью, не выдержал и рассмеялся – громко и заразительно. Билл никогда не видел, как Том смеётся. Он видел только его саркастичные и язвительные усмешки, которые, впрочем, ничуть не портили Каулитца, но всё же… Билл подумал о том, что это – ещё одна грань Тома, новая, доселе неизвестная, но Том зачем-то позволил ему увидеть её. Именно позволил – Билл не сомневался в этом. - Может, и невежливо, - произнёс Томас сквозь смех, - но это было забавно. - Что-то мне в тот вечер не показалось, что ты развлекался. - Молодые люди, остыньте, - вмешалась Кейтлин, - вы тратите больше времени на разговоры, а холодная рыба не так вкусна, как горячая. Билл внял совету Кейтлин и, забыв про нож, принялся понемногу отделять кусочки рыбы вилкой. Он чувствовал себя по меньшей мере странно во время перепалок с Томасом. Он видел, что Том его откровенно подкалывает, но Билл не злился на него. Это чувство было больше похоже на соперничество, но в нём не было агрессии. Билл медленно жевал и почти не чувствовал вкуса, он задумчиво глядел куда-то вперёд и размышлял о том, что ещё слишком многого не знает о людях. По-прежнему. Нет, безусловно, он уже сейчас довольно ощутимо отличался от того, кем он был полторы недели назад. Но и этого было мало. Билл предъявлял к себе очень высокие требования и считал, что это – нормально. - Вам не стоит так расстраиваться, Билл, - сказала Кейтлин, и Билл поднял глаза на женщину. – Иной раз человек всю жизнь учится быть человеком, но разве где-то было сказано, что Вы не делаете успехи? - Я вовсе не расстраиваюсь, - Билл скрыл удивление – неужели у него всё написано на лице? – Люди – сложные создания. Я ещё долго буду учиться. - Главное, что у Вас есть желание. О, как интересно, – Кейтлин заметила зеленоватый отблеск в его глазах и тут же одёрнула себя, увидев, что Билл сразу опустил голову. – Прошу извинить моё невежество, если это Вас задело. - Меня задевает не внимание, - улыбнулся он, вспомнив слова Тома о матери – действительно, учтива и обходительна. В отличие от её сына. – А любопытство – не порок. - Очень верное замечание, - женщина встала из-за стола. – Никто не откажется от настоящего английского чая после ужина? К чаю будет пирог с орехами и корицей. Том с удовольствием принял прохладный душ перед тем, как уйти в свою спальню. Он долго стоял под льющимся на него сверху потоком, очищающим не только тело, но и разгорячённую голову. Каулитц чувствовал себя пробудившимся после затянувшейся спячки – таким же неловким, сонным, неповоротливым. На два долгих года после смерти отца он оградил себя ото всех – от мира, людей. Потому что после гибели Каулитца-старшего ему пришлось провести черту, разделив жизнь на «до» и «после». А иногда ему даже казалось, что он оградился от себя – истинного. Он забыл о своих стремлениях, желаниях, забыл себя, превратившись в бесчувственную машину, которая не живёт, а существует, и каждый новый день невозможно отличить от предыдущего. С другой стороны – разве он мог иначе? Короткие разговоры по телефону с матерью на время возвращали его к жизни, ненадолго. И, хотя его разум был ясным, голосок, что кричал откуда-то из самого дальнего и тёмного уголка сознания о том, что всё это неправильно, с каждым разом становился всё слабее и тише. А потом случилось нечто такое, чего Томас совершенно не ожидал. В один прекрасный осенний вечер на его голову свалился этот… Объект 27, который теперь носит имя Билл. И с которым Каулитц теперь возится, потому что у него нет другого выбора. Однако… если подумать, выбор есть всегда. Нужно ли было Тому брать на себя ответственность за Билла, в то время как можно было бы просто оставить всё, как есть? Каулитц запросто мог бы это сделать, но он не стал. Почему? Том опустил веки, чувствуя, как капли воды стекают с его волос по шее, плечам и груди. Зачем он впрягается за Билла? Ведь Билл нарушил его привычный уклад, вторгся в его жизнь, подверг его смертельной опасности, вдобавок ко всему – весь «Фобос» кинется на их поиски, а ведь Каулитц так хотел, чтобы эти мрази оставили его, и желательно - навсегда. Но ему придётся забыть о покое, а как надолго – этого он даже близко предположить не мог. Он не знал, смогут ли они вообще остаться в живых, и чем всё это закончится… «Я бы не смог жить так дальше», - мелькнула в его переполошившемся сознании мысль, и Том резко открыл глаза. Что бы это значило – не смог бы жить так дальше? Он раздражённо зарычал и выключил воду, прислонившись плечом к стеклянной стене душевой кабины. Потрясающе. Теперь он даже не в состоянии дать объяснение своим собственным мыслям. Неужели он настолько загнал себя в угол в попытке забыть о прошлом? Каулитц стащил с поручня полотенце, обмотал его вокруг бёдер и вышел из кабины. Память зачем-то подбросила ему воспоминание о том дне, когда Билл ворвался в его дом. Том вспомнил, сколько отчаяния и мольбы было в этих чёрных глазах, и это «помоги», сорвавшееся с сухих губ на последнем издыхании. Он мог убить Билла в тот вечер, но он этого не сделал. Что же ему помешало? Чего он не знает о себе? Что и так бы он тоже не смог? Он, кого учили убивать без жалости? И он убивал… Он распрощался с неторопливой размеренностью своей прежней жизни, но отчего-то ему не было жаль, что дело приняло такой оборот. Том застыл напротив зеркала, мрачно уставившись на себя. Как же всё это понимать? Сейчас он был нужен Биллу, хотя тот в одиночку сумел бы расправиться с кордебалетом Адлера и ним самим. Но Том велел Келару увести его в надёжное место, потому что не захотел подставлять Билла под удар. Усмехнувшись самому себе, Каулитц отвернулся и взял ещё одно полотенце, чтобы промокнуть волосы. Может, не такое уж он чудовище? *Хохфильцен – поселение в Австрии, располагающееся в местности Тироль, население - чуть более тысячи человек. Является международным спортивным центром, в Хохфильцене регулярно проводятся соревнования по биатлону и лыжным видам спорта. *Киборг и робот – не стоит отождествлять эти понятия. Определение «робот» лучше всего описывает Келара: ноль органики, стопроцентная автоматика и механика. Киборгом можно считать человека, у которого имеются кибернетические части тела, либо органы.