Fugitive/Беглец

10 октября, поздний вечер. В окна с силой хлестал холодный дождь, слышалось тоскливое завывание ветра, гоняющего по тёмному небу стада кучевых облаков. К стеклу то и дело прилипали срываемые с деревьев листья, но они быстро сползали вниз, подгоняемые стекающими струйками воды. Раскаты грома и сверкающие время от времени молнии создавали поистине адское цветомузыкальное представление. Иногда всё это здорово отвлекало Билла, мешая ему сосредоточиться на поиске новой информации, но управлять погодой он, к сожалению, не умел. И поэтому всё, что ему оставалось, это лишь нетерпеливо вздыхать и коситься на освещаемое очередной вспышкой молнии окно. Он сидел на ковре в гостиной, прислонившись спиной к дивану, на его коленях лежал раскрытый ноутбук, и Билл тщательно рассматривал каждую новую открывающуюся страницу. То, чем он уже располагал, помогло и ему, и Тому окончательно убедиться в том, что «Фобос» превратился в филиал преисподней на Земле. Теперь Билл знал, какова история его происхождения, и это знание выжигало его изнутри. Тем не менее, даже того, что они с Каулитцем уже узнали, было недостаточно. Та учётная запись, которую Биллу удалось взломать накануне вечером, принадлежала рядовому сотруднику. Чтобы добраться до чего-то более существенного, требовалось подобраться к королю этой смертельной игры, Йозефу Адлеру. Или хотя бы к тем, кто был к нему близок – его заместители, руководители проектов. Билл бросил тоскливый взгляд в нижний правый угол экрана – часы показывали почти десять. Ради полного погружения в поиск он даже отказался от ужина, сидел здесь с двух часов дня, сделав за всё это время всего два перерыва. И то, он даже не покинул пределы гостиной – просто прошёл несколько кругов по периметру, и на этом весь отдых заканчивался. Молодой человек подумал, что ему всё ж таки есть за что быть благодарным своим создателям – превосходная физическая выносливость и отличная врабатываемость были одними из его козырей. Они просто на ура помогали ему выдерживать это многочасовое испытание. Он периодически отправлял сообщения дежурящему в операторской Келару, чтобы робот сохранил на отдельный диск те или иные найденные данные, которые, как казалось Биллу, могли бы быть полезны. Он знал, что Том сейчас тоже рядом с Келаром, и на сей раз Каулитц с куда большим энтузиазмом принял предложение Билла ещё немного покопаться в электронных мозгах «Фобоса». Единственное, что пока беспокоило и напрягало Билла – добраться до приближённых Адлера оказалось намного сложнее, чем он думал. О защите их учётных записей позаботились куда лучше. Кто бы сомневался… Билла уже даже не удивлял тот факт, что он до сих пор так и не нашёл абсолютно никакой информации о новом проекте «Фобоса» - «Объекте 28». Но в чём он был уверен – его сделают более опасным и смертоносным. Более быстрым, хладнокровным и расчётливым. Конечно, Адлер всё понял в то утро… Он понял, что Том прячет Билла. И раз уж Каулитц обзавёлся личным телохранителем, то и начинать надо будет с него, как с живого доказательства провального эксперимента, которое может подставить под удар всю верхушку «Фобоса». А устранить сверхчеловека с безупречными рефлексами и интеллектом может только подобный ему, по-другому и быть не может. «Один из нас погибнет», - мелькнула короткая, но холодная, как лёд, мысль, и Билл нахмурился, забыв про компьютер. Но ведь… если задуматься, то третьего не дано. В этой смертельной схватке будет только один победитель. Либо Объект 28, либо его предшественник. Билл был честен с Томом, когда сказал, что ему нет смысла бояться смерти. И, если жизнь Каулитца будет спасена, Билл без колебаний отдаст свою, он знал это. - Кажется, я уже начинаю сходить с ума, - оборвал себя Билл, откинув голову на сиденье дивана. – Нам ведь ещё ничего достоверно не известно о двадцать восьмом, а я уже звоню в погребальный колокол. Идиот. Он вспомнил, что ещё не видел выведенного на монитор меню новой вскрытой учётной записи. Билл поднял голову обратно, посмотрел на экран… и замер. - Том! Том, скорее сюда! Каулитц примчался в гостиную с бешено колотящимся сердцем меньше чем за полминуты. - Что такое? – Томас подошёл к нему, переводя дыхание. Не говоря ни слова, Билл развернул к нему ноутбук. Слова тут уж точно не были нужны… и Том, прочитав несколько верхних строк, перевёл шокированный взгляд на Билла. Это была учётная запись его отца. - Как… тебе удалось? – едва смог выжать из себя Каулитц, садясь рядом и беря ноутбук в руки. - А то я просто так здесь уже восемь часов торчу, - без намёка на грубость и иронию ответил Билл. – Хочешь один ознакомиться с его материалами? – он уже начал подниматься, чтобы уйти – он понимал всю деликатность этого момента. Но Том взял его за рукав рубашки, усаживая обратно. - Нет. Ты точно так же имеешь право и должен увидеть это. Билл послушно сел и стал наблюдать… неужели есть первая существенная победа? Здесь наверняка есть его переписки с Адлером и прочими офицерами из руководящего состава «Фобоса». Полковник Каулитц был одним из основателей, а это значит, что теперь можно будет подобраться и к учётной записи Адлера! Однако… чем больше и дальше они углублялись в изучение добытой с таким трудом информации, тем мрачнее становились их лица. Либо Ларс Каулитц старался придерживаться хоть какой-то конспирации и нигде не упоминал проект «Объект-Икс», либо же это всё дело рук людей Адлера, и они попросту стёрли все письма и документы. Билл был в ярости – чёртовы трусливые твари! Каулитц-старший, как один из немногих, кто ещё сохранил рассудок, пытался остановить наступление этого апокалипсиса, но что мог сделать он один? Да даже если и не один… всего его единомышленники пали в этой неравной борьбе, их задавили числом. Том прекрасно помнил, что из себя представляет Йозеф Адлер: харизматичный, уверенный, настойчивый, прекрасный оратор – только такие люди становятся лидерами и ведут за собой массы. «Стада тупых, безвольных баранов, неспособных сопротивляться», - поправил себя Том. Каких высот мог бы достичь «Фобос», если бы Адлер направил свой дар прирождённого предводителя в мирное русло! Даниэль Кросс и отец Тома были бы живы, не было бы этих бесчеловечных опытов и невинных жертв… и Билла тоже бы не было. Билл в который раз подумал о том, что лучше бы ему было не появляться на свет, ибо его создание стоило жизни слишком многим людям. Но Том уже сказал, что невозможно повернуть беспощадное колесо времени вспять, а Билл обещал ему помочь и отомстить за отца. Но теперь у него появилась личная вендетта, и имя ей – Даниэль Кросс. Как Объект 27, как солдат, который должен убивать, он должен иметь цель. Одна цель у него уже есть – он пообещал матери Тома защищать его. Что же, пока что его не в чем упрекнуть, ведь он делает всё, что от него зависит, находится рядом с Каулитцем, не спуская с него глаз. Цель номер два? После всего, что Билл увидел и узнал, он своими руками убьёт Адлера и всех, кто был причастен к гибели Кросса. Потому что как выразить всю глубину той печали, скорби и злости, которую он испытал, просматривая последнее сообщение того, кто первым положил свою жизнь в этой череде безумств «Фобоса»? - Билл, - тихо позвал Том, касаясь предплечья Билла пальцами, - посмотри. Билл… Конечно, он – Билл. Не Объект 27. Объект 27 не должен чувствовать ничего, а Билл смог смирить натиск шквала бессильной злобы, всего лишь почувствовав тепло рук Тома на своей коже. И это тепло вернуло его. - Нашёл что-то? - Вот, - Том развернул экран так, чтобы они оба могли видеть изображение. – Видеозапись от семнадцатого августа две тысячи сорок шестого года. За несколько часов до его смерти. - И за два дня до смерти Даниэля. Адлер последовательно устранял всех несогласных… - Билл смущённо посмотрел на Тома, не зная, имеет ли он право присутствовать при просмотре этой записи. – Ты уверен, что хочешь, чтобы и я это увидел? - А ты что-то имеешь против? Это благодаря тебе мы находимся внутри «Фобоса». - Тогда… давай посмотрим. Томас нажал на значок воспроизведения, стараясь делать так, чтобы руки не дрожали. Сейчас он увидит отца в последний день его жизни. Увидит его лицо впервые за два года, вспомнит дорогие сердцу черты, хотя давно считал, что они помутнели в его памяти… Воспроизведение началось. - Я всегда старался жить сегодняшним днём и не особо заглядывать в будущее, потому что никто не может знать, что нас ждёт впереди. Но сейчас я думаю иначе. Предчувствие необратимого и того, что нельзя предотвратить, давно преследует меня. Иными словами… Я знаю, что мои дни сочтены. Билла настигло ощущение жёсткого дежавю… Кросс тоже говорил о том, что знает, что его конец близок. - Я – полковник Ларс Джонатан Каулитц, основатель организации по борьбе с международным терроризмом «Фобос». Я так и не смог понять, в какой же момент что-то пошло не так, что случилось с Йозефом? Всегда ли в нём жила эта жестокость, как давно в его некогда гениальной голове начал вызревать этот план? Я чувствую свою вину за то, что не смог уберечь его от этого. А ведь когда-то я был готов отдать за него жизнь, - отец Тома сел ровно и сложил локти на стол, сцепив пальцы рук в замок. – Я видел, что он сделал с Кроссом. Я пытался остановить его и освободить бедного мальчика, но мне не дали это сделать. Теперь моё слово здесь ничего не значит и не стоит, а это значит только одно, - Ларс не договорил, но посмотрел прямо в камеру – всё было ясно и без слов. – Йозеф стремится распространить власть «Фобоса» как можно дальше и шире, я уверен – скоро он выйдет за пределы республики. Пока я ещё могу хоть что-то сделать и передать тем, кто сможет сопротивляться, я оставляю это послание. Слушайте и не пропускайте ни единого слова. Я верю, что я не один, что у меня найдутся последователи, и вам потребуется много сил и мужества, чтобы уничтожить этого зверя. Адлер очень тщательно охраняет все данные, которые так или иначе касаются проекта «Объект-Икс». Его суть заключается в том, чтобы создать жизнеспособное человекоподобное существо. Я говорю именно человекоподобное, потому что оно будет выглядеть, как человек. Оно сможет говорить, имитировать эмоции, осваиваться в человеческой среде. Но это не более чем обычная маскировка, волк в овечьей шкуре, в чьём холодном разуме будет установлена только одна программа – уничтожение. Уверен, что первые несколько попыток будут провальными. Йозеф всегда любил рубить с плеча, но это не значит, что его остановят неудачи. К сожалению, он умеет добиваться своего. Вся информация о проекте «Объект-Икс» хранится в личном кабинете его учётной записи, она скрыта под надёжным паролем, который обновляется раз в несколько минут. Всё, что вам нужно, это отыскать папку с кодовым именем «Фокстрот-один-девять-девять-три-Инфинити». Надеюсь, эта информация будет актуальна к тому времени, когда она окажется у вас. Билл слушал его и не мог понять – как он мог говорить так спокойно, так стойко держаться перед лицом своей смерти? Ларс Каулитц знал, очень хорошо знал, что Йозеф Адлер ни за что не оставит его в живых, как своего самого главного соперника, как последнюю преграду на пути к полному и всепоглощающему безумию. Но он также знал, что такое честь и мужество, ответственность и верность – и это не дало ему уйти просто так, не дав хоть какую-то, пусть даже самую маленькую зацепку. - Что я ещё могу сказать? – Каулитц-старший всё так же смотрел в камеру, и Билл наконец-то увидел, как сильно Том похож на отца. И дело было не только во внешности… - Я боюсь. Но не за себя. Моя Кейтлин, мой сын… мне хотелось бы, чтобы тот день, когда мы заложили первый камень в фундамент «Фобоса», никогда не наступил. Человек в моём положении часто жалеет об ошибках, совершённых в прошлом, да только жалость тут ничем не поможет. Я виноват перед своей семьёй в том, что подставляю их под такой удар, и больше не смогу их защитить. Но о чём я совершенно точно не жалею, так это о том, что в моей жизни было место любви и дружбе, что я смог воспитать сына, которым могу гордиться. Это поистине то, ради чего стоило жить. Не могу сказать, что ухожу со спокойной душой, но всё-таки есть то, что вселяет в меня надежду. Ларс замолчал, и Том опустил глаза, еле сдерживая хлынувшие на него с мощью цунами эмоции. В горле встал ком и, как бы Каулитц ни старался, он не мог его проглотить. - Томас, - вдруг произнёс отец, и Том вскинул голову, встречаясь с ним взглядами через экран, - я знаю, что ты обязательно увидишь это. И я знаю, что ты будешь в ярости, когда… всё случится. Всё, о чём я прошу тебя, это не поддаваться. Это и нужно Адлеру, он будет пытаться сломить тебя. Не позволяй гневу управлять тобой, ты можешь быть выше этого. Знаешь, почему я так уверен в этом? Потому что в тебе всегда жило добро, и твоя душа намного светлее, чем ты думаешь. Не теряй этот свет, и тогда никто и ничто не сможет тебя остановить. Береги свою мать, мою дорогую Кейтлин. Хотя… я мог бы и не говорить этого – долг и ответственность перед семьёй для тебя всегда были превыше всего. Ты всегда был умнее и проницательнее меня, и я верю, что ты не останешься один. Том до боли стиснул челюсти, чтобы хоть как-то отвлечь себя, но ничего не получалось… - Я совершил столько ошибок, мальчик мой. Столько, что мне теперь кажется, что я слишком многое не успел сделать из того, что действительно нужно было – и мне, и вам с мамой. Ко мне поздно пришло понимание того, что счастье всегда было в мелочах. В пирожках твоей мамы по субботам и воскресеньям или - когда мы с тобой соревновались в стрелковом тире перед Рождеством в парке аттракционов, помнишь? Мы поспорили на огромную коробку твоих любимых конфет, что ты сможешь уделать старика-отца. Тебе тогда было десять, и ты не попал ни по одной мишени, но конфеты я тебе всё равно подарил. И видеть тогда, как ты был им рад, тоже было счастьем для меня. Я понял это только сейчас. Но, как говорят, лучше поздно, чем никогда, не так ли? Не упускай мелочи, цени тех, с кем ты улыбаешься и смеёшься, тех, кто рядом с тобой тогда, когда тебе тяжело. Не забывай быть человеком, это в наш век – самое сложное, - Ларс потянулся к кнопке выключения записи, но остановился. – Пусть я натворил столько всего, но я и немалого достиг. А моё самое главное достижение - это ты. Том смотрел на погасший экран, совершенно потеряв счёт времени. Минуту ли он так уже сидел или все десять… Он ничего не говорил, даже не двигался. А Билл не знал, что он может для него сделать? Какими словами подбодрить? Если, конечно, существуют такие слова… Он осторожно посмотрел на Тома, так, чтобы тот ничего не заметил. Глаза Каулитца были сухими и бесстрастными, лицо – неподвижным. Ещё одна маска, за которой глубокое взбунтовавшееся море грозилось вот-вот выйти из берегов. - Отец сказал – «Фокстрот-один-девять-девять-три-Инфинити». Значит, будем искать эту папку. Завтра. Хватит посиделок на сегодня, - произнёс Том тоном, не терпящим возражений. – Спасибо. Мы многое узнали. Он легко поднялся на ноги и вышел из гостиной. Билл совсем не чувствовал себя уставшим, но и возражать Каулитцу ему тоже не хотелось, и на этот раз в этом не было ничего удивительного. Если бы Билл попробовал вставить своё слово, Том бы точно взорвался. Он не смог бы в полной мере представить то, что чувствовал Том, просматривая последнюю запись, сделанную отцом, но ему было достаточно этих пустых, пугающе-спокойных глаз. Как же Биллу хотелось сделать хоть что-то, чтобы помочь Каулитцу, но что он мог? Он, кто бы создан искусственно, кто появился на свет всего две недели назад, кто, безусловно, не может сравниться с Томом в опытности? Том уже столько повидал и испытал, столько дорог прошёл – иногда, находясь рядом с ним, Билл чувствовал на редкость безмозглым дилетантом. И это при его-то способностях! «Но ведь и я кое-чего стою, - разорвал Билл цепь сомнений, спутавшую его разум. – И я это уже доказал. И ещё докажу. Я выжил и оказался здесь не просто так. Помогать и защищать – вот моя цель.» Пока он даст Тому время прийти в себя, успокоить разбережённые раны. А потом… потом, когда шторм на море сменится штилем, Билл сможет приблизиться к его водам и заглянуть в них, в эту тёмную глубину. Может, тогда ему станет яснее, что он должен делать? Четыре часа спустя. 11 октября. Дождь всё никак не мог угомониться, Биллу даже показалось, что он только удвоил силу, настырно хлеща в окно. Ему было не привыкать не спать по ночам, потому что он всегда мог чем-нибудь занять себя. Парень свободно развалился на своей двуспальной кровати, читая очередную книгу. Он уже давно перестал вести им счёт, но предполагал, что количество прочитанных им книг явно перевалило за пару сотен. Привередливостью Билл не отличался – он читал всё подряд, от справочников до художественных произведений и поэзии. Ему нравилось наполнять свой мозг новыми знаниями, ведь они помогали ему чувствовать себя увереннее, развивать воображение и осваивать мир через книжные страницы. Том как-то посоветовал ему штуку под названием электронная книга, но Билл ей не впечатлился. Ему по нраву был шелест бумажных страниц, их запах, их ощущение под подушечками пальцев. А некоторые книги он даже подолгу разглядывал – в библиотеке Тома попадались особо интересные экземпляры, выпущенные около сотни лет назад. Например, не так давно Билл прочитал собрание сказок братьев Гримм, на первом развороте значился год выпуска – тысяча девятьсот пятьдесят третий. Обложка была старой, потрёпанной временем, но Билл видел в этом особую прелесть, и потому всегда радовался, когда находил старые книги. Они казались ему намного притягательнее тех, что были выпущены сравнительно недавно. А ещё ему попадались – хоть и очень редко – особо ценные экземпляры, выпущенные в конце девятнадцатого века. На последнем форзаце в таких книгах были прикреплены необычные бумажные ярлычки, Том сказал, что они называются экслибрисами, и такая книга, скорее всего, ранее была частью чьей-то домашней библиотеки. Зачастую такими библиотеками владели выдающиеся литературоведы или писатели тех лет. А это значит, что книга с экслибрисом могла стоить целое состояние. И Билл всегда радовался, когда находил такое сокровище. Он даже не думал спрашивать у Каулитца о том, почему он в таком случае не продаст хотя бы пару таких книг. Раз уж Том хранил их в своей библиотеке, это значило, что и для него они представляли ценность, ведь это целая история. Кстати, о Томе… как он там? Билл то и дело слышал шлёпанье его босых ступней, звук открываемой двери холодильника, размеренное жужжание микроволновой печи или закипающего чайника… Том делал что угодно, но только не отправлялся на боковую после напряжённого дня, а ведь уже шёл третий час ночи. Тому однозначно был нужен отдых – Билл слышал это в его тяжёлых шагах, глубоких вздохах. Но Каулитц сам подстёгивал свою бессонницу, взвинчивая себя кофе, Билл точно слышал, как он наливал уже не то шестую, не то седьмую чашку. Зачем он так к себе? Конечно, прощальное видео его отца – это серьёзная встряска, но, если он продолжит в том же духе, то не уснёт ни сейчас, ни хотя бы к утру, а силы ему ещё были нужны. Том хотел начать расшифровку защитных кодов учётной записи Адлера, но для этого нужна свежая, отдохнувшая голова. Билл инстинктивно подобрался и сел на кровати, когда его чуткое обоняние уловило запах табачного дыма… Молодой человек успел хорошо запомнить этот мерзкий запах – в тех придорожных закусочных, где они с Томом останавливались на пути в Марибор, очень часто пахло именно так. Но разве Каулитц курит? Билл не мог припомнить, что когда-нибудь видел его с сигаретой в руках. В любом случае, ему это совершенно не понравилось, и он встал с кровати, направившись на кухню – сейчас Томас находился именно там. Том стоял лицом к окну, чуть щурясь от громкого стука капель дождя по козырьку. Всё, что занимало его мысли последние несколько часов, это предсмертная видеозапись отца. Он прокручивал её в памяти снова и снова – не потому, что хотел отыскать какое-то скрытое послание. Отец выразился предельно ясно. В эту тёмную дождливую ночь к нему, не спрашивая разрешения и не ожидая приглашения, подкралось одно из самых гадких чувств на свете, вцепившись в его плечи стальными когтями. Это было чувство вины. Как будто ему было мало… Но это чувство было настолько сильным, что Том разве что не искал пятый угол и не лез на стены. Как он мог допустить случившееся? Почему оставил отца одного перед лицом смертельной опасности? Почему не раскрыл глаза на истину раньше, где были его хвалёные на сто раз мозги? И, проклятие, как же ему не хватало отца… Старший Каулитц всегда мог найти нужные слова и найти выход из любого, даже самого запутанного положения. Но его больше не было рядом, и Том чувствовал себя таким… уязвимым. Впервые за много лет. А в «Фобосе»-то его все боятся, подумать только… Кто бы знал, как же сейчас этому сильному мужчине, одному из лучших агентов «Фобоса», хотелось снова оказаться тем десятилетним мальчиком, для которого счастьем было получить из рук отца большущую коробку с конфетами… как же просто всё тогда было. Том сделал вторую затяжку и поморщился – он бросил курить год назад, но сейчас ему захотелось достать сигарету. Может, её горький дым поможет хоть немного? - Что это ты делаешь? Том чуть не подавился дымом и обернулся - всего в двух шагах от него стоял Билл. Как можно было не услышать, как он подошёл? - Курю, как видишь, - просто ответил Каулитц, стряхивая пепел в кофейное блюдце. - Зачем? - Хочу. - И как, помогает? - Не очень. - Повторю вопрос – тогда зачем? - Тебе не всё ли равно? – огрызнулся Том. - Я же не тебя заставляю. - Заставить меня ты бы не смог даже при желании. Силёнок не хватит. - Очевидно, ты этим гордишься. - Нет. Просто мне не нравится, что ты пытаешься забыться вот так, - Билл указал взглядом на сигарету и сократил расстояние между ними до шага. - Не нравится… - хмыкнул Том, затягиваясь и выдыхая дым в сторону. – Ну так отними. Непонятно, на что рассчитывал Каулитц, делая столь смелое заявление, но Билла такой оборот ничуть не смутил. Он подошёл к Тому вплотную, взял из его рук сигарету и потушил её о блюдце. Его не пугало то, что Томаса может взбесить столь смелый и дерзкий жест. А сам Каулитц, похоже, и представить не мог, что Билл воспримет это предложение всерьёз и рискнёт отобрать у него драгоценную сигарету. - Не знаю, где ты их прячешь, и когда ты успел их достать, - Билл кивнул на потухший окурок, - но могу тебе пообещать: если найду твою заначку, тут же выкину к чёрту. Выглядит отвратительно, пахнет – так ещё хуже. - Это всё, или запас угроз на этом не иссяк? – Том опёрся ладонями о подоконник. Вопреки ожиданиям, он совсем не выглядел разозлённым. Он выглядел усталым и вымотанным, совершенно обессиленным, хоть и пытался казаться разъярённым львом. Билл озадаченно разглядывал его лицо, видя в этих карих глазах растерянность. Том не понимал, что Биллу от него нужно, зачем он пришёл? И… зачем он вообще подпустил Билла так близко, зачем позволяет ему видеть свою разбитость? Это не то, чего Каулитц хотел, никто не должен видеть его слабость! Но через секунду его растерянность переросла в недоумение. Потому что Билл обнял его, положив ладони на вздрогнувшую от этого неожиданного прикосновения спину. Том задержал дыхание, глядя куда-то вперёд округлившимися глазами. Отчего-то он ощущал себя диким зверем, которого пытались приручить – очень осторожно и мягко, не замечая оскаленные клыки или угрожающе выпущенные когти. Но… пожалуй, даже и сам Билл не ожидал такого от себя. Он просто почувствовал, что на самом деле таится за этой напускной грубостью и равнодушием. Он захотел хоть как-то помочь Тому и последовал велению внутреннего голоса, стирая последние сантиметры между ними и обвивая руки вокруг напряжённого тела Тома. Билл почувствовал, как Каулитц задержал дыхание, как часто забилось его сердце. Только бы не оттолкнул… Но Том, кажется, и не думал об этом. Он стоял неподвижно, совершенно не понимая, чем он заслужил это? - Меньше всего мне хочется, чтобы ты навредил себе, - Билл понизил голос, не отрывая подбородка от плеча Томаса. – Сигаретами, миллионной чашкой кофе, тем, что изводишь себя… Я не властен над твоими мыслями или волей, но, если бы я мог, я бы забрал всё, что тебя тревожит. Потому что ты хороший человек, Том, что бы ты о себе ни думал. Ты можешь говорить что угодно, но я вижу иную картину. - Какую? - Любопытство проснулось? – Билл улыбнулся и чуть отстранился, чтобы встать с ним лицом к лицу. – Я вижу, что ты совсем не умеешь притворяться, - он перевёл взгляд на его губы, от которых всё ещё пахло сигаретами, и ощутил какое-то странное, дикое желание прикоснуться к ним кончиками пальцев... «Так, - испугавшись этого внезапного порыва, Билл отошёл на полшага, - наверно, не стоит этого делать.» Воспользовавшись замешательством Билла, Том внимательно разглядывал его лицо, особое внимание уделяя угольно-чёрным глазам, в которых даже не было видно расширенных зрачков. И хорошо, что не было видно… Иначе Каулитц понял бы, как сильно смущён Билл своими собственными мыслями. - Я вовсе не притворялся. - Пока я не знаю, как ещё назвать то, что я наблюдаю, - Билл выдержал этот пристальный взгляд. О чём Том думал сейчас? Ему были неприятны эти объятия, и Билл допустил ошибку? Ведь Том не обнял его в ответ, он просто стоял, словно изваяние. Но… нет. Пожалуй, нет. Каулитц повёл бы себя по-другому, если бы не хотел, чтобы Билл прикасался к нему, это точно. А сердце его – большое и сильное, и это желание простого человеческого тепла, скрытое под ледяной коркой, слышалось в его биении. Биллу не могло показаться. - Завтра… вернее, уже сегодня мы должны попытаться пробиться к учётной записи Адлера, - Билл сделал над собой усилие и нарушил повисшее между ними неловкое молчание. – Тебе нужна ясная голова. Уже очень поздно, и тебе нужно поспать. Пожалуйста. Пусть эта чашка кофе будет последней, хорошо? Билл не стал дожидаться ответа, пока снова не сморозил какую-нибудь глупость или сделал то, о чём потом пожалеет. Он развернулся и вышел из гостиной, чувствуя себя очень неловко, словно провинившийся школьник. Странно, ведь он не сделал ничего такого… что плохого в том, что он захотел поддержать Каулитца в этот непростой для него момент? В конце концов, увидеть одного из самых близких людей на свете на этой видеозаписи, зная, что его больше нет… Нет, Билл не считал, что он сделал что-то не так. А вот то, что было после столь смелого с его стороны шага, казалось похожим на погружение в озеро с раскалённой лавой. Что было бы, если бы он остался? Чем бы закончился такой разговор? Может, Том разозлился бы, и они бы разругались? «Какая теперь разница? Я ушёл – и правильно сделал. Тому… нужно остыть.» Билл вернулся в свою спальню и завалился на кровать, вновь обложившись книгами со всех сторон. Так-то лучше. И утром тоже будет лучше. Им обоим.