Fugitive/Беглец

Глава 15 12 октября, около 7.00 утра. Билл проснулся и сразу сел на кровати, едва открыв глаза. Обычно, его решительность и стремление сделать хоть что-то полезное в каждый новый день просыпались раньше его. И этот раз исключением не стал. Он не сразу смог уснуть, пролежав большую часть ночи просто так, на спине, с закрытыми глазами. Билл ни о чём не думал, это состояние, в котором он пребывал несколько часов перед тем, как уснуть, он называл перезагрузкой. Мышцы расслаблены, мозг спокоен, сердце бьётся медленно и размеренно… Всё, что случилось за последние дни, раскладывалось по полочкам в перегруженном сознании, вся информация упорядочивалась и принимала потребный вид. Эта процедура была необходима ему, как уставшему и утомлённому пустынным солнцем путнику был жизненно необходим глоток холодной воды. Билл самостоятельно мог выстраивать свою ментальную организацию, за что ему следовало поблагодарить своего создателя. Адлера, дьявол бы его побрал. Йозеф позаботился о ментальном совершенстве своего оружия — что ж, тогда это оружие обратит всю свою мощь против него самого. Когда Билл посмотрел на табло электронных часов, его глаза недоверчиво сощурились — он проспал целых три часа? Надо же… это рекорд на сегодняшний день, ещё никогда ему не доводилось спать так долго. Значит, тем более нужно вставать и начинать этот день. Чем раньше он это сделает, тем больше попыток будет сделано, чтобы добраться до Адлера. И одна из этих попыток просто обязана стать удачной. Хотя что там — удачная… От удачи здесь мало что зависело. А вот от чётких, слаженных и тщательно спланированных действий — уже больше. Вот, и Том создал Натали, их новую помощницу, одним электронным мозгом больше. Пришла пора узреть Натали в действии, а роботу и человеку пора объединить усилия. Билл оделся и отправился на поиски Тома. Том… интересно, как он? Удалось ли поспать этому неугомонному орлу? Впрочем, во время перезагрузки Билл вовсе не отключился от внешнего мира, ведь ему всегда нужно быть настороже. Его слух улавливал малейшие, даже самые тихие шорохи, но ни один из них не был следствием человеческой деятельности. Значит, Том и впрямь ушёл к себе и не покидал комнату до самого утра. Молодой человек обошёл оба этажа в поисках Каулитца, но того нигде не было. Остался подземный этаж, его Билл решил проверить самым последним. Наиболее очевидным казалось, что Томас может быть в лаборатории, но его не было и там. Тогда остался… тренировочный зал? «Действительно… — Билл покинул лабораторию и направился в противоположную от неё сторону. — Ему ведь нужно следить за своей формой, чтобы быть готовым ко всему.» И этот вариант оказался верным. Билл уже слышал сбивчивое, тяжёлое дыхание Тома, находясь ещё только на подходе к огромному тренировочному залу. Это тихое, но рвано-напряжённое звучание его прерывистых вдохов и выдохов весьма странно и неожиданно подействовало на Билла, заставив всё тело напрячься… что за реакция такая? Кажется, Том уже довольно давно там, раз даже в его дыхании слышится усталость. Билл отворил дверь в зал и быстро проскользнул внутрь, остановившись у длинной скамьи, что стояла у самой стены. А картина, открывшаяся его взору, заставила замереть на месте и даже не сметь шелохнуться… Том и Келар стояли на импровизированном ринге, Каулитц уже снимал с рук бинты, защищающие его ладони. На нём были только спортивные брюки, обнажённый торс покрыла выступившая испарина, отмеченная шрамами грудь часто вздымалась, а под казавшейся в этом освещении бронзовой кожей перекатывались казавшиеся стальными мышцы. Том отёр тыльной стороной ладони влажный лоб, к его щекам прилипли несколько прядей тёмных волос, и он смахнул их лёгким небрежным жестом. Несколько капель солёной влаги медленно скатились по его шее, миновали ключицы и затерялись где-то на груди. Билл беззастенчиво пожирал совершенное тело взглядом, пока его обладатель не видит этого. Он ощутил непонятное напряжение где-то внизу живота и, резко вдохнув, отвёл глаза — что происходит? Хотя… он понимал, что происходит. Но неужели он так реагирует на Каулитца? — Сегодня Ваши показатели значительно выше, мастер Том, — Келар протянул своему создателю полотенце и бутылку с водой. — Поздравляю. — Сердечное мерси, — Том провёл полотенцем по груди и животу, и Билл чуть не зашипел. Конечно, Каулитц сделал это, вовсе не задаваясь целью дразнить его…, но Билл чувствовал себя именно так. У Тома было прекрасное тело — и плевать, что эта мысль проносится вихрем в голове уже не в первый раз. Потому что это было правдой, а отрицать правду глупо. — Давно ждёшь? — окликнул Томас Билла, и последний вскинул голову, встречаясь с ним взглядами. — Только что зашёл. Билл чувствовал себя так, словно его поймали на месте преступления с поличным. Краска хлынула к его щекам, и ему пришлось усилием воли отозвать кровоток, чтобы ничем себя не выдать. В кои-то веки он был рад тому, что может контролировать циркуляцию крови в своём организме… — Как спалось? — поинтересовался Каулитц, ловко спрыгивая с ринга на пол. — Неплохо. Продрых целых три часа, готов свернуть горы. — Надо же, становишься соней. Неужто у тебя нет ощущения, что что-то пошло не так? — подколол его Том. «Твою мать, ещё как есть», — прорычал про себя Билл, но нашёл в себе силы улыбнуться. — Видимо, даже в моём случае бывают исключения, — спокойно ответил он, стараясь не таращиться на обнажённый торс Тома. — Надеюсь, это исключение пошло тебе на пользу, — Каулитц подошёл ближе и остановился всего в паре шагов, чтобы поднять со скамьи оставленную на ней футболку. Билл почувствовал исходящий от разгорячённого тела Томаса жар и закусил губу — как же это всё неправильно… Если пытаться копнуть глубже и понять, что Билл вкладывал в это «неправильно» — он не считал неправильным то, что его каким-то необъяснимым образом тянет к этому мужчине. А вот то, что он не может прикоснуться к нему, потому что не знает, какую реакцию встретит… Боже, почему он не умеет читать мысли? Почему в «Фобосе» не придумали, как сделать это? Как же это всё упростило бы! Билла раздражал этот разговор, больше похожий на банальный и пошлый обмен любезностями. Но он хотел найти Тома — ну, вот он Том. Только теперь Биллу почему-то захотелось вернуться к себе, чтобы не видеть его и не испытывать себя на прочность. — Не хочешь показать, на что ты способен? — Каулитц тронул его за плечо. — Ты о чём? — нахмурился Билл, почувствовав лёгкое покалывание на коже там, где его коснулись пальцы Тома. — Полоса препятствий и стрельба на скорость и точность, — хитро улыбнулся Том, кивая в сторону зала. — Я бы хотел взглянуть на это. Подтверждение твоих умственных способностей я уже видел, а вот физических… — он многозначительно промолчал. — И в этом есть что-то занимательное? — скучающе проговорил Билл. — Мои результаты будут превосходить твои в несколько раз. — Я ничего не имею против, я даже знаю, что так и будет, — парень пожал плечами и надел футболку, тем самым снижая градус внутреннего напряжения Билла. Я всего лишь хочу увидеть, каков ты в деле. — Зачем? — Обычное любопытство, с людьми такое случается, — Том с наигранной наивностью захлопал глазами. — Но, если ты против… — Нет, — мрачно отрезал Билл, перебив его. — Хочешь — так смотри. — Ты даже не переоденешься, чтобы было удобнее? Ответом ему был лишь насмешливо-снисходительный взгляд чёрных глаз, и Каулитц понимающе поднял ладони вверх — и в самом деле, бывшей машине для убийств по определению должно быть всё равно в чём воевать или лишать другого человека жизни. — Келар, засечёшь время? — обратился Том к роботу. — Да, мастер Том. Билл, Вы можете сами дать команду, когда начинать отсчёт. — Прямо сейчас, — и Билл сорвался с места с такой мощью, что Тому пришлось спешно схватиться за стену, чтобы устоять на ногах. Билл долетел до верёвочной лестницы и взвился по ней стрелой, в считаные секунды добравшись до турникета высотой почти в сорок футов*. Схватившись только одной рукой за металлическую перекладину, молодой человек с силой качнулся вперёд и разжал пальцы, чтобы тут же ухватиться за опорный металлический столб и съехать по нему вниз. Дальше — стена, но и она не стала существенным испытанием. Билл разогнался до предельно возможной для него скорости и оторвался от пола, легко взлетев на стену высотой почти в три его роста. Ухватившись за её верхнюю грань, он спрыгнул на пол, вытянул руки и нырнул под низкие перетяжки из колючей проволоки. Его тело было гибким, точно у змеи, и он, извиваясь, без труда прополз под этим длинным препятствием, ни разу не задев проволоку. Следом — канат, Билл вскарабкался по нему настолько быстро, что даже самая ловкая кошка позавидовала бы такой прыти. Он взобрался на самый верх, под потолок тренировочного зала, и высота здесь была достаточной, чтобы у неподготовленного человека точно закружилась голова. Но Биллу, похоже, было плевать на высоту… Это было предсказуемо — к его услугам всегда были усиленный в десятки раз исцеляющий фактор и недоступная обычному человеку сила. Билл ухватился за первую закреплённую на потолке титановую перекладину одной рукой, затем второй дотянулся до следующей перекладины… и вот так, сноровисто и быстро продвигаясь по этой горизонтальной лестнице, находясь на высоте шести этажей над полом, он легко добрался до следующего каната и съехал по нему вниз. Остался последний этап — сборка боевого огнестрельного оружия и стрельба на скорость и точность. Добежав до стола с разобранной винтовкой — Билл сразу понял, что это именно винтовка, ещё даже не подобравшись к тиру — он окинул запчасти беглым взглядом, и в его голове моментально возникла схема сборки. «AR-10*? Отличный выбор», — усмехнулся он про себя, хватая затвор. На сборку ушло меньше минуты. На то, чтобы поразить все двадцать выстроившись чинно в ряд мишеней, — немногим более пятнадцати секунд. Он почти не тратил время на то, чтобы прицелиться, все его органы чувств работали слаженно и безотказно, мгновенно предоставляя нужную информацию и позволяя попасть в самое сердце мишени. Последний выстрел — и Билл кладёт винтовку на стол, сразу поворачиваясь к замершему на одном месте Каулитцу. — Ваш результат — две минуты и сорок шесть секунд, — оповестил молодых людей Келар. — Хорошая работа, Билл. — Теряю форму, — цокнул языком парень и подошёл к Тому. — Я доказал свою профпригодность? — Прозвучало, как оскорбление, — Каулитц отмер и тряхнул головой, избавляясь от остатков оцепенения. — Это невероятно, чёрт возьми. — Рад, что смог потешить тебя, — усмехнулся Билл — он даже не запыхался… — Надеюсь, ты понимаешь, что это — только малая часть того, что я могу? — Даже не собираюсь это оспаривать. Внутри Тома всё так и переворачивалось, подпрыгивая и ударяясь о казавшиеся прочными стены понимания происходящего. Потому что в увиденное было сложно поверить — и это при том, что Томас уже успел увидеть из того, на что был способен Билл. А сейчас, когда Билл смотрел на него так прямо, дерзко, даже как будто с вызовом, Том почти не узнавал его… Даже голос его словно изменился, стал более низким, грубым. Куда делся тот наивный парень, который ещё две недели назад отпрянул от обычной кошки, как от прокажённой? Хвала небесам, что Билл смог свернуть с того пути, на который его так настойчиво пытался выдвинуть Адлер… иначе спасения бы не было никому и ничему. В том числе — и самому Каулитцу. А то, чему Том стал свидетелем всего минуту назад, было… невероятно захватывающе. Это непередаваемое никакими словами зрелище лишало дара речи и вводило в абсолютнейший ступор, оно было эффектным и устрашающим. Том всё ещё ощущал этот трепет, отзывающийся целыми толпами ледяных мурашек по горячей коже. Пожалуй, это в какой-то мере… возбуждало. Концентрированные сила, ловкость и гибкость, представленные в одном человеке — невероятном и порой кажущимся нереальным. Почему нереальным? Том впервые видел человека, который не был рождён. Впрочем, это не отменяло того факта, что он считал Билла человеком. Но всего его способности… да что там способности — весь Билл был и так близок, и так чужд этому миру. Первый в своём роде… и на этом слова заканчивались, больше Том не мог подобрать ни одного вразумительного объяснения заданному самому себе вопросу. Смертоносность, которую Билл держал под тщательным контролем. Пожалуй, только сейчас Каулитц ощутил эту исходящую от него волну опасности, но… Том не боялся его. Вернее, не ему нужно бояться Билла, а тому, кто встанет у них на пути. Теперь Том поверил в это окончательно. — Келар, не мог бы ты сделать мне кофе? — попросил Билл робота. — Я хотел бы немного перекусить перед тем, как примусь за работу. — Конечно, Билл, — Келар повернулся к Каулитцу. — Мастер Том, у Вас ещё будут какие-либо указания для меня? — Сейчас — нет, — отстранённо ответил Том, зачем-то разглаживая на животе и без того гладкую ткань футболки. — Буду ждать тебя в операторской. Тебе и Натали будет нужно скооперироваться. Но можешь не торопиться. — Как скажете, — робот склонил голову и вышел из зала за Биллом — тот даже не взглянул на Каулитца. «Может, не стоило его просить об этом? — Том ещё раз прокрутил в памяти картинку — вот он, Билл, пристально смотрит на него, как будто с вызовом… почему он так разозлился? — Но всё уже сделано…», — он перекинул полотенце через плечо и также покинул зал. Мог ли он что-то не то сказать, что могло бы задеть Билла? Вроде, ничего криминального, самый обычный разговор, ничем не примечательный и не выдающийся. Но Билл явно был раздражён. Вопрос — чем? Не хотел устраивать эту миниатюрную демонстрацию себя в действии? А что же тогда помешало ему отказаться? Силой его никто не принуждал. Хах, да уж… Билла — и силой… Смешно. Или ему опять не удалось отдохнуть этой ночью? Что бы он там ни говорил про пресловутые две недели… или и не в этом причина? Том зашёл на кухню и вытащил из холодильника небольшую стеклянную бутылку старой доброй колы, пока Билл тихо о чём-то переговаривался с Келаром. Кажется, они обсуждали предстоящую задачу — продолжение попытки взлома самых главных управляющих фигур «Фобоса», если судить по обрывкам доносящихся слов. Том не особо прислушивался, он и так отлично знал, какая головомойка ждёт его сегодня. Пока у него есть несколько минут, чтобы собраться с мыслями и морально подготовиться к очередной встряске. Спустя несколько часов. Билл сидел напротив монитора и напряжённо всматривался в строчки шифровальных кодов, параллельно пытаясь понять — что они делают не так? Он, Том и Келар находились в операторской уже больше девяти часов, но так и не смогли сдвинуться с мёртвой точки и приблизиться к Адлеру. Билл злился на себя — наверняка все находящиеся в доме возлагают на него большие надежды после того, как он обошёл защитную стену «Фобоса», а теперь что? Девять часов, и всё без толку. Он понимал, что о своей защите Адлер печётся куда больше, чем за что-либо ещё, но они уже три дня танцуют вокруг его учётной записи, как перед рождественской ёлкой, и все попытки холостые… — Не хочешь сделать перерыв? — обратился к нему вернувшийся с кухни Том, поставив на стол рядом с Биллом чашку с горячим мятным чаем. — Я редко нуждаюсь в перерывах. Спасибо, — парень, не глядя, взялся за ручку чашки и пододвинул её к себе поближе. — Натали? — Да, Билл? — тут же отозвалась его помощница. — Измени время смены согласования нашего адреса с защитным туннелем, две минуты — слишком много. Обновляй их раз в сорок пять секунд. — Команда принята. Желаете сменить защитную комбинацию и начать отсчёт сейчас? — Да. Спасибо, Натали. — Вы неплохо сработались, как я вижу, — Том сел в кресло за соседним компьютером. — Появились какие-нибудь новости, пока я прохлаждался на кухне? — Ноль и голь, — раздражённо отозвался Билл. — Не удивлюсь, если и этот день пройдёт впустую. — Этот день ещё не закончился, к чему такой пессимизм? — Каулитц подтащил к себе клавиатуру. — Должен тебе сказать, что не всё в этой жизни нам преподносится на блюдечке с голубой каёмочкой. Иногда приходится изрядно попотеть, чтобы чего-то добиться. — Очередной урок жизненной мудрости от Томаса Каулитца? — Если хочешь, это можно и так назвать, — Том бегло просмотрел выведенные коды и, не найдя ни одной зацепки или прорехи, вздохнул. — Но это не значит, что я тебя не понимаю. — Бесит, правда? — молодой человек откинул голову на спинку кресла и взъерошил волосы. — Даже очень. Человек не всесилен — надо же, какая досада… — Мастер Том, разрешите доложить? — подал голос Келар. — Говори? — оживился Томас, развернувшись к андроиду. — Есть первая лазейка. Передаю Вам данные. Если вкратце, я и Натали составили новый обходной код на основе того, который предложили Вы. Этот код позволил высчитать время обновления защитного пароля учётной записи Йозефа Адлера. Согласно полученной нами информации, защита обновляется один раз в одну минуту и тридцать секунд ровно. — Прекрасно! — Том хлопнул себя по коленям. — Вы молодцы, я знал, что ваш тандем не подведёт. — Это уже хорошо, — кивнул Билл, — теперь мы хотя бы будем знать, с какой периодичностью нам нужно действовать… — он замолчал, явно не договорив, и это не укрылось от Каулитца. — Что-то не так? — поинтересовался он. — Не сказал бы, — Билл постучал пальцами по подлокотнику и нерешительно покосился на монитор. — Просто у меня появилась одна идея, но я не знаю, насколько успешной она окажется. — Что за идея? — Я же сказал, я не уверен в успехе. — Слушай, вот кто так делает, а? Сказал «а», говори «б». А там уж разберёмся, успешная твоя идея или нет. В конце концов, лучше уж мы будем пытаться и ошибаться, чем не делать вообще ничего. — Разумно, — Билл сжал губы и снова вернулся к монитору. — В общем… Я смог вывести новый алгоритм. Если настроить его согласно с данными Натали и Келара, он сможет раз в полторы минуты генерировать новые обходные коды. Естественно, будут учитываться все требования сети, общая конфигурация и адрес. Попытаемся подобрать ключ к замку. Один из этих кодов может оказаться нужным нам и вскрыть учётную запись Адлера. — И ты хотел умолчать об этом? — закатил глаза Каулитц. — Давай опробуем твой алгоритм в действии. — Ну, раз больше иных вариантов нет… — Мы уже перебрали больше полусотни, и ни один не сработал. Передай все данные Келару. — Данные уже получены, мастер Том, — интерфейс робота загорелся знакомым зелёным светом. — Прикажете применить новый алгоритм? — Начинайте. А тебе, — он въелся взглядом в Билла, — пора оторваться от монитора. — Том, я не ребёнок, а ты мне не отец. — Да и слава всем святым, что это не так, иначе я бы придушил столь наглого отпрыска, — хищно улыбнулся Том. — Но ты и так сделал предостаточно. По крайней мере, пока. — Да уж, это важное уточнение. — Не ёрничай, пожалуйста, — скривился Каулитц, уловив сарказм в голосе Билла. — Прервись хотя бы на час, даже твоему мега-мозгу нужна разгрузка. Германия, Потсдам, «Фобос». В это же время. Адлер восседал в высоком кресле, безучастно глядя на суетящихся в лаборатории военных и приглашённых учёных. Здесь царил хаос едва ли не с самого утра, ведущие панели управления проверялись раз в четверть часа, чтобы быть уверенным в успехе наверняка, а также исключить всевозможные сбои. Никаких ошибок, неточностей и недочётов — ни при запуске проекта, ни после его внедрения в человеческую среду. Всё должно быть идеально. Все старались выполнять поставленные задачи в соответствии с высочайшими требованиями и настолько тщательно, словно от этого зависела их жизнь. А, может, «словно» — это несколько не то слово? Правильнее было бы вообще убрать его… Каждому было известно, что скрывается за холодным, точно лёд, взглядом этих серо-голубых глаз. Кто-то даже прочувствовал это на своей шкуре, но лучше об этом умолчать. — Господин Адлер? — обратился к нему высокий мужчина в военной форме. — Да? — спокойный, властный тон. — Только что поступило последнее сообщение от наших разведчиков. Следы Каулитца и Объекта 27 до сих пор не обнаружены. — Не вижу в этом ничего удивительного, — Йозеф сцепил пальцы в замок и поднял взор на офицера. — Вы связались с одним из профессионалов своего дела, и нельзя упускать этот факт из виду, как бы Вам ни хотелось обратного. Что ещё? — Обыск его дома также ничего не дал. — Безусловно. Ведь Томас должен был уничтожить все данные — это он и сделал. — Лаборатория полностью разрушена, головной компьютер не подлежит восстановлению. — Томас, Томас… — Адлер вновь перевёл взгляд на снующих взад-вперёд лаборантов. — Весь в своего покойного отца. Слишком умён и предусмотрителен. Слишком. Как бы и его это не погубило, — добавил он вполголоса. — Господин Адлер, всё готово к запуску проекта «Объект 28». Мы ждём Вашего приказа к началу. — Хм… — Йозеф прищурился, обдумывая что-то и медля с отмашкой… Эта мысль не давала ему покоя последние несколько часов. Он прекрасно знал, что, технически, задуманное им легко претворить в жизнь, хоть это никаким образом и не пересекалось с изначальным планом, и никто не мог бы поручиться за успешность исполнения. Однако в случае успеха… он мог бы получить то, о чём даже не мечтал. А вероятность успеха составляла пятьдесят на пятьдесят. Стоит ли ему рискнуть с учётом того, что относительно местонахождения Каулитца и оказавшегося провальным Объекта 27 до сих пор ничего не известно? Это огромное упущение и, чем дольше он медлит, тем дальше от него Томас и его подопечный. — Одну минуту, господа, — воззвал к присутствующим Адлер и поднялся. Все находящиеся в лаборатории почтительно замолчали и развернулись к Йозефу. — Срочно вызовите сюда наших лучших генетиков. Мне хотелось бы внести небольшое изменение в качественное содержание проекта «Объект 28». По лаборатории пронеслась волна встревоженных перешёптываний и недоумённых переглядываний — что задумал Адлер? Менять что-либо в проекте всего за несколько минут до его запуска? Зачем? — Прошу прощения, господин Адлер, — осторожно обратился к нему всё тот же офицер, — но… — Что я собираюсь сделать — Вы это хотели спросить? Я пойду на поводу у Вашего любопытства, — снисходительно улыбнулся ему Адлер. — К геномам Объекта 1 и Агента 19, больше известными, как Даниэль Кросс и Томас Александр Каулитц, я хотел бы добавить и свой. Также вызовите к нам фельдшера, чтобы он изъял мой биоматериал с последующим выделением из него ДНК. А затем… можете приступать. Дальнейшие указания Вы получите несколько позже. У Вас будут ко мне вопросы, офицер? — Нет, господин Адлер… — мужчина нервно сглотнул, съёжившись под его взглядом. — Я немедленно пошлю за нужными Вам специалистами. — Благодарю, — Йозеф медленно опустился в кресло и оглядел своих сослуживцев, большинство из которых пребывали в шоке. Никто не смог бы предугадать, чем закончится столь смелый эксперимент, и никто не хотел даже думать об этом. Но самое главное — что может появиться на свет в результате слияния геномов трёх сильнейших и опаснейших агентов? Однако… кто рискнул бы возразить Адлеру? Все слишком хорошо помнили и знали, что случилось с тем, кого незадолго до смерти звали Объект 1, а до этого бедняга носил имя Даниэль Кросс. И среди тех, кто сейчас стоял перед Адлером, были соратники Кросса, чьи сердца до сих пор трепетали в когтях страха. Даже два года спустя. Не перечить, не сомневаться, делать всё, что велено — и тогда ты останешься в живых. В принципе, не такая уж большая цена за то, чтобы иметь возможность встретить ещё один день… особенно, когда у тебя нет другого выбора. И вряд ли было бы преувеличением сказать, что каждый из присутствующих молился всем известным богам, чтобы это безумие остановилось. У Адлера были сторонники, но даже они понимали всю опасность предстоящего эксперимента. Три агента. Даниэль Кросс — абсолютный иммунитет. Томас Александр Каулитц — абсолютная сила, ум и выносливость. Йозеф Михаэль Адлер — абсолютная… жестокость. Хитрость. Изворотливость. На что будет способен такой гибрид, если Объект 27 уже можно было назвать самым совершенным универсальным солдатом? И если Объект 28 откажется подчиняться… — Наш ведущий генетик и фельдшеры ждут Вас, господин Адлер, — чинно доложил офицер, понизив голос. — Замечательно, — Адлер снова встал с кресла. — Дамы и господа, — он развернулся к дожидающимся его учёным, — прошу прощения за эту заминку. Вы потеряете не более двух минут вашего драгоценного времени. Затем мы продолжим. Адлер направился следом за офицером в лабораторию. Ждать осталось недолго. А что до Томаса, которого пока так и не удалось найти… Видимо, в его отношении придётся принять самые радикальные меры. Марибор, Словения. Время — 21.13. Билл медленно шёл вдоль строя вековых елей, время от времени касаясь кончиками пальцев изумрудной хвои, на которой поблёскивала вечерняя роса. Снова день прошёл напрасно, и Билл думал — где же он мог просчитаться? Ну, или он не просчитался, просто ещё не найден верный обходной код… Не важно! Его кровь бешено бурлила в венах, не давая успокоиться. Ему хотелось как можно скорее подобраться к своему создателю, чтобы всё выяснить, узнать ответы на все интересующие вопросы. Создатель… у всех нормальных людей были отцы и матери, и Билл чувствовал себя инопланетянином, стоило ему подумать о том, какое отношение имеет Йозеф Адлер к его появлению на свет. «Создатель, чёрт подери, — Билла передёрнуло от гадкого привкуса этого слова. — Создают, обычно, что-то, а не кого-то.» А Даниэль Кросс? Кем он приходился Биллу? Тот, чью прощальную видеозапись Билл воспроизводил в своей памяти снова и снова? «Меня зовут… звали Даниэль Кросс.» Как же это ужасно… Как тяжело вспоминать этот голос, в котором ещё едва теплился огонёк жизни, но ему было суждено вскоре угаснуть навсегда. И они были похожи. Пусть и не как близнецы, но Билл ясно понимал, что чуть раскосые глаза и высокие скулы очень роднили их с Даниэлем. Они похожи, как родные братья. «Но ведь в какой-то мере так и есть? Наверно…» Билл хотел бы знать, имеет ли он право назвать Даниэля Кросса своим братом? Для него это была бы великая честь. Если бы только Даниэль был жив… Он выдохнул и прислонился спиной к стволу одной из елей. Уже давно стемнело, во дворе зажглись фонари, а где-то там, далеко, гудел вечерний Марибор. Сейчас Биллу больше ничего не хотелось делать, на него, к его огромному удивлению, накатила какая-то непонятная усталость, от которой в руках и ногах поселилась тяжесть. Вот они, все прелести человеческого существования… Он закрыл глаза и чуть откинул голову назад, подставляя лицо свежему мариборскому ветру, повеявшему откуда-то со склонов горы. Воздух был напоен терпким запахом прелой листвы, сырого чернозёма и спелой, чуть подмороженной рябины. Если бы можно было каждый вечер проводить так и не думать ни о «Фобосе», ни об Адлере… вообще ни о чём. Как это было бы прекрасно…, но пока что это утопия, существующая лишь в мечтах. Билл настолько влился в этот поток мечтаний о свободном и светлом мире, что даже не услышал, как дверь дома, скрипнув, отворилась, и на крыльцо вышел Том. Каулитц устал после многочасового сидения за столом, его спина болела, глаза болели, пальцы на руках — тоже болели от постоянного щёлканья по кнопкам клавиатуры. Столько проторчать за монитором — и ничего не добиться… Хотя их обоих предупреждали, что добраться до Адлера легко не будет. Отец предупреждал… Том уже в который раз пообещал себе, что умерит амбиции и будет терпеливее, но догадывался, что надолго его не хватит. Таков уж был его характер. Пусть далеко и не сахарный, но именно благодаря закалённому в боях и беспощадных тренировках пробивному нраву Томас был до сих пор жив. Ну и благодаря своим мозгам, разумеется. Он знал, что у него есть всё. Всё, кроме терпения. Похоже, и Билл тоже этим грешил… Он выглядел весьма мрачно, когда покидал операторскую, Тому был хорошо знаком этот взгляд. В целом, Том вышел сюда с определённой целью: найти Билла. В доме его не было, значит, он должен быть где-то здесь. Быстро пробежавшись взглядом по раскинувшемуся перед домом квадратному периметру, Каулитц остановился на живой еловой стене, заметив у одного из деревьев знакомую светлую куртку. Билл просто стоял под исполинской елью, прижавшись спиной к её стволу, глаза его были закрыты. Том спустился по ступеням на вымощенную гранитной плиткой дорожку, направившись к нему. У него не возникло и мысли о том, что, может, Билл не хочет, чтобы его отвлекали. Может, так он отдыхает? И сейчас его покой будет бесцеремонно нарушен. А ещё Томас зачем-то вспомнил их сегодняшний диалог, состоявшийся утром. До чего же это было глупо… Эта сцена чем-то напоминала Тому ситуацию в типичной мыльной опере — такая же сумбурная, неловкая и с парой невнятных героев, которые не знают, что друг другу сказать, кроме каких-то дешёвых и ничего не значащих фраз. — Релаксируешь? — негромко произнёс Каулитц, остановившись в нескольких шагах от Билла. — Есть немного, — молодой человек открыл глаза. — Что, потерял меня? — Отчасти. Но я хотя бы знал, где тебя можно найти. Том осторожно тронул еловую массивную лапу и тут же зажмурился — на него посыпались мелкие холодные капли воды, просочившись сквозь хвою. Билл спрятал улыбку: отфыркивающийся и оттряхивающийся от воды Том — это довольно забавное зрелище. — Непредусмотрительно с моей стороны, — Каулитц стёр последние капли с щеки. — Ты давно здесь? — Двадцать четыре минуты. — У тебя что, встроенный внутренний таймер? — Можно и так сказать, — теперь Билл улыбался. — Усиленное чувство времени. Тактическая необходимость, иногда весьма полезная. — Оказывается, я до сих пор не всё о тебе знаю. — Зато так интереснее. Ни дня без сюрпризов. — Один — ноль в твою пользу, — Том поёжился и спрятал руки в карманы. — Ты не сердишься за сегодняшнее? — Эм-м… Билл задумчиво наклонил голову набок. — За что из сегодняшнего я должен сердиться? — Это уж тебе виднее быть должно, — усмехнулся Томас. — Если в зале я сказал что-то не то… — Вот ты о чём. В целом, он действительно сердился. Да только не на Тома, а на себя. За своё переменившееся отношение к Каулитцу, за эти идиотские мысли о нём… Неужели Том посчитал, что он — виновник такого поведения Билла? Вот так на… неловко получилось, нужно исправлять ситуацию. — Не принимай ничего из сказанного мной на свой счёт, как и моё поведение, — заверил его Билл. — Это всё, пожалуй… мои заскоки. А ты, оказывается, собирался извиниться, не так ли? — засмеялся он. — Чёрт, надо было промолчать и дослушать. — Это было бы очень жестоко с твоей стороны, — Том застегнул свою куртку — на улице было намного холоднее, чем казалось. — Или ты думал, что я не умею извиняться? — Не думал. Думать так было бы неуважительно по отношению к тебе. — Я уже заслужил твоё уважение, оказывается? — Да перестань ты, — Билл закатил глаза, услышав ироничные нотки. — А то сейчас растеряешь его. — В каждой шутке есть только доля шутки. По большей части, я спрашивал серьёзно. — Значит, видимо, не такой уж ты умный. — Все мы не без греха. Билл чувствовал нарастающее внутреннее напряжение, но ничего не делал с ним. Интересно, как далеко всё это может зайти? К чему могут привести чувства? — Ты слишком легко оделся для этого вечера, — констатировал он, заметив, как Том сжимает и разжимает озябшие пальцы в карманах. — Не думал, что задержусь здесь. «Что мне делать?», — внутри себя Билл метался, ища пятый угол. Ему казалось, что сзади кто-то невидимый усиленно толкает его в спину, пытаясь заставить сделать несколько шагов вперёд, но остатки здравого смысла пока удерживали его на месте. «Что это?», — Билл прислушался, уловив ритмичное биение. Такое знакомое и близкое… этот звук очень сложно было спутать с каким-либо ещё. Билл знал, где находится источник этой пульсации. Чистой, сильной, чуть ускоренной, выше нормы на пару десятков ударов. Как тогда, на кухне, поздней ночью… «Он хорошо владеет собой», — Билл вгляделся в как всегда невозмутимое лицо Тома. И как же это внешнее спокойствие контрастировало с тем, что слышал Билл… — Хочешь, фокус покажу? — он всё-таки позволил невидимой руке сдвинуть себя с места и подошёл к Тому. Между ними остался всего один шаг, и Билл протянул ему обе ладони, развернув их внутренней стороной наверх. Теперь биение слышалось чётче, звонче. И быстрее. Том перевёл взгляд с мерцающих в темноте изумрудно-чёрных глаз на протянутые руки и вытащил из карманов свои ладони, вложив их в ладони Билла. Он даже не колебался, будто всё именно так и должно быть… Билл сжал длинные пальцы вокруг ладоней Тома, и через секунду Каулитц ощутил, как его рукам становится намного теплее. — Знакомый фокус, — улыбнулся он, — я помню его. — И он как нельзя кстати, правда? Билл только сейчас понял, что происходит. Они стоят так близко друг к другу, он держит в своих руках ладони Тома, согревая их. Он слышал, как ритмичное биение сердца Каулитца сливается с его собственным — вот уже невозможно различить, где чьё… И Том никуда не уходит, не отнимает руки, он стоит напротив, с таким любопытством рассматривая лицо Билла, словно желая увидеть то, что было скрыто до этого момента. Поэтому Том всматривался в его глаза — прямо и открыто, как и всегда. Но на этот раз в его взгляде было что-то такое, что было похоже… на смущение. Подавив волнительную дрожь, Билл вдруг отнял свои руки, но не затем, чтобы отстраниться от него. Может быть, хотя бы в этот раз всё получится не так глупо и неуклюже, как тогда… Просто ему захотелось сделать это. Он подошёл к Тому близко-близко и обнял его, теперь уже согревая его всего. Такого сильного волнения Билл не испытывал никогда — он всегда подавлял это чувство, но сейчас его концентрация была настолько высокой, что справиться с ним казалось невозможным. Потому что Том был так близко, потому что его сердце чувствовалось так сильно, что это заставляло колени подгибаться. — Ты замёрз куда больше, чем я думал, — произнёс Билл и вздрогнул — его голос почему-то звучал совершенно по-другому. — Есть немного, — голос Тома, напротив, был ровным, но частый, сбивчивый пульс его выдавал… Непонятно, что нашло на Билла в следующую секунду, но он чувствовал себя так, будто на него вылили несколько вёдер ледяной воды. Что, если сердце Тома бьётся так быстро не потому, что эти объятия желанны для него? Ведь он не обнял Билла в ответ — как и в первый раз… Билл резко отнял свои руки от сильного тела и отошёл на шаг, растерянно глядя по сторонам, на нависшие над ними еловые ветви — куда угодно, но только не на Каулитца. — Мне не стоило этого делать, да? — он старался говорить медленно и разборчиво, но язык его почти не слушался. — Я всё понимаю, извини. — Остановись на минуту и посмотри на меня. Биллу совсем не хотелось смотреть на Каулитца — ему хотелось уйти, чтобы больше не чувствовать этого жгучего желания провалиться под землю от терзающего смущения. Но… это было бы слишком. Ведь Том не набросился на него с упрёками и обвинениями, он только попросил посмотреть на него. Кажется, это не так-то и много. Или много? Это будет непросто… и Билл с трудом поднял голову, встречаясь взглядами со своим мучителем. — Остановился и смотрю, — он развёл руками и встал прямо. — Уже лучше, — улыбнулся Каулитц, вновь стирая расстояние между ними. Билл растерялся — что Том задумал? Пока он лихорадочно пытался сообразить, как ему быть дальше, Каулитц положил ладони на его плечи, мягко прижимая вмиг напрягшееся тело к себе. Их глаза находились на одном уровне, и Билл даже предположить не мог, как завораживает Тома его чёрный с изумрудными искрами взгляд… Каулитц впервые так прикасался к нему, чувствуя под пальцами сильные мышцы. Отдавал ли он себе отчёт в том, что он делает? Пожалуй, даже очень хорошо. Но Билл, кажется, не был готов к подобному повороту — только что он думал, что допустил огромную ошибку, приблизившись к Каулитцу, но теперь уже сам Том держал его в своих объятиях, неотрывно и пристально глядя на него. «Что он собирается сделать?», — Билл старался собрать разбегающиеся по углам мысли. Том был опасно близко, настолько, что Билл уже перестал ощущать своё сердце — так сильно оно разогналось. И сдерживать дрожь тоже больше не получалось… где же его блестящее владение собой? Или… может, он просто не хочет контролировать себя? Именно здесь и сейчас. — Не бойся, — Том понизил голос до шёпота. — Я не боюсь, — сбивчиво и так же шёпотом ответил Билл. А в следующий миг губы Тома накрыли его, и Билл изумлённо распахнул глаза. Это ощущение — оно было таким необычным, чувственным, таким… согревающе-тёплым. Это словно открывать кому-то всю свою душу, свои самые потаённые слабости… Билл не знал, что он должен делать. Том держал его губы в плену, он не двигался, давая привыкнуть и справиться с захлёстывающим с головой волнением. Похоже, и ему самому это было очень нужно… Билл сделал напряжённый вдох и, положив ладони на спину Каулитца, несмело ответил на поцелуй, осторожно захватывая нижнюю губу Тома. Неужели губы могут быть такими чувствительными, что тело так отзывается на эту на первый взгляд невинную ласку? Он перестал себя узнавать… Стеснение постепенно начало испаряться, уступая место желанию прижать к себе этого мужчину так, чтобы между ними не осталось и миллиметра. Билл стал отвечать увереннее и наконец-то закрыл глаза, полностью отдавая всего себя во власть чувств, пронизывающих их обоих насквозь. «Это не так сложно…», — отстранённо подумал Билл, прижимаясь к Каулитцу всем телом и сминая в пальцах ткань его куртки. Он млел от ощущения таких горячих и мягких губ Тома, он и представить не мог, что поцелуи могут так… действовать. Невозможно было зацепиться за какую-то одну эмоцию — их было слишком много, они кружились внутри него подобно снежной буре, сбивая с ног и не давая свободно вдохнуть. Но, в то же время, Билл чувствовал, что это — наркотик, и ему всё мало, мало. Том действовал очень умело, хоть Билл и понимал, что ему не с кем сравнивать, но всё же… потому что пробуждать такой вихрь головокружительных чувств и будоражащих всё существо ощущений мог только тот, кто знал, что делать. Билл проклинал себя за отсутствие опыта, он боялся сделать что-то не так, но… кажется, и Каулитц не смог остаться равнодушным к крепким объятиям Билла, к этим лёгким покусываниям губ, дарящим ещё больше томящего душу наслаждения. Это было слышно в его напряжённом дыхании, чувствовалось в его прикосновениях, и Билл старался отвечать ему в полною силу — так, как он только мог. Как же это прекрасно — держать в своих руках того, с кем хотелось делиться своим теплом… «Я буду знать тебя другого», — сказал ему Билл. И он действительно знал Тома другим. Открытым, ранимым, мягким и отзывчивым… Билл догадывался, что не многим выпадала честь узнать Томаса Каулитца с этой стороны. Может быть, всех этих людей можно было пересчитать по пальцам одной руки. И он был рад, что относился к тому числу… избранных. Пусть будет так. И поэтому, когда Том медленно отстранился, Билл уже смелее взглянул в его золотистые глаза. — Ты и впрямь быстро учишься, — тихо проговорил Каулитц. — А дошло это до тебя только сейчас? — Нет, просто лишний раз убедился. Для Билла этот вечер стал вечером открытий. Такого Тома он до сих пор не видел и не знал — словно кто-то одним ударом снёс невидимую стену, ограждающую душу Каулитца от злых глаз. Теперь он казался хрупким, даже несмотря на всю его силу. Но что самое удивительное — он выглядел смущённым. Том был смущён! Может, лицо его и было спокойным, но взгляд говорил лучше всяких слов. И как хорошо, но в то же время и удивительно, что за все эти годы, проведённые за ледяной стеной, после всех потерь и ударов, душа Тома не зачерствела, не превратилась в камень… «Он намного сильнее, чем я думал», — Билл бережно провёл ладонью по тёмным волосам Каулитца, задев кончиками пальцев покрытую трёхдневной щетиной щёку. Билл мог прикасаться к нему и знать, что эти прикосновения нужны Тому. — Да, побриться не помешало бы, — усмехнулся Том. — Мне и так нравится, — Билл переместил ладони на его грудь — но не затем, чтобы оттолкнуть, ему совершенно не хотелось отпускать Тома. Но на улице было достаточно прохладно, а чем ближе подбиралась к склону Погорья ночь, тем становилось холоднее. — Наверно, будет лучше, если мы вернёмся в дом, иначе ты замёрзнешь. — Я думал, у меня есть грелка, — улыбнулся Каулитц. — Есть, но грелка тратит огромное количество энергии на поддержание высокой температуры и может даже устать от этого, — Билл улыбнулся в ответ. — Недочёт создателей. — Мерзкое слово. — Есть немного, — Билл прикрыл глаза… Том так старается донести до его сознания, что он всё равно человек, каким бы ни было его истинное происхождение, что Билл почувствовал, как его объяло такое согревающее и трепещущее чувство… Может, Том и был крайне неловок в проявлении заботы, но Билл не считал это недостатком, он всё понимал. И он находил это очень трогательным, собирая такие моменты, как редкие жемчужины. — Тогда не будем испытывать судьбу и вернёмся в дом, — Каулитц бросил взгляд на дверь. Как бы ему ни хотелось остаться здесь и не нарушать момент, но их обоих звал долг. У них было всего несколько минут, чтобы забыть обо всём на свете и раствориться друг в друге — и они испили эту чашу времени до дна. «Чёрта с два я позволю кому-то отобрать у меня это», — почти свирепо подумал Том, поднимаясь по ступеням на крыльцо. Им есть, за что бороться. *Сорок футов — приблизительно двенадцать метров. *AR-10 — американская боевая винтовка калибра 7,62 мм, созданная Юджином Стоунером в 50-е годы.