relationships 101

                           — Что ты делаешь? — удивлённо спрашивает Юнги, замечая, как Чонгук удобно раскладывается на его диване, подоткнув под голову маленькую подушку.       — Не выгонишь же ты меня посреди ночи обратно домой? Ещё слишком рано туда являться.       Ладонь со злостью врезается по выключателю, гася верхний свет, и уже из темноты доносится «охренел» загробным голосом. Только когда шарканье тапочек по паркету прекращается где-то в глубине квартиры, Чонгук расслабляется.       Их разговор (точнее сказать, одностороннее жалование) прошёл довольно мирно. Пока Чонгук медленно и осторожно изливал душу, пытаясь не сболтнуть лишнего, Юнги послал его за всё время нахрен всего лишь два раза.       Ещё с самого начала, как только Чонгук появился в его (скорее тэхёновой) жизни, Мин не был рад парню. Сразу было ясно, что он прекрасная замена его в плане дружбы. По натуре своей Тэхён притягателен, он легко находит с кем бы-то ни было общий язык, стоит просто раскрыть рот. У Юнги с этим даётся хуже: он, может, людей и притягивает, но лично же получается только наоборот. Он из тех, кто не привык видеть рядом с собой кого-то, он даже к Киму привязался не сразу — на это ушло какое-то время.       Но большинство людей не желают тратить своё драгоценное время, считая, что Юнги вряд ли достоин этого, раз так отворачивается от их дружбы. Все уходят раньше, чем Юнги успевает привязаться. Оно и к лучшему.       Когда из уст Тэхёна звучит первое предложение с именем Чонгука, Юнги почему-то сразу не думает, что чувства друга могут перерасти во что-то большее со временем. Обычно все его связи — одноразовые партнёры, и Юнги к такому привык, свыкся с парнями «на одну ночь». Но кто бы мог подумать, что Чонгук (тот самый натуральный, как говорят на районе) сам втрескается по уши и всё встанет боком, переходя на более серьёзный лад.       Может, Юнги и посещает пару раз мысль, что Тэхён ему небезразличен в том смысле как «парень-девушка». Раньше не приходилось замечать за собой гомосексуальных наклонностей, поэтому ему было сложно сказать наверняка. А когда он более или менее свыкается с мыслью, что, возможно, он заинтересован в человеке своего пола, дать нормального старта не выходит. Он дружить не умеет, что уж говорить о большем.       Радоваться ему или плакать, но не единая попытка совратить друга не удалась (потому что обычно они проходили на пьяную голову — для храбрости), а Тэхён просто слишком хороший друг: вместо грязных мыслей, он как мать родная укладывал Юнги спать и подтыкал одеяло. Мин хотел бы думать, что это обычные братские чувства и ничто иное, но самого себя долго обманывать не сможешь.       И с приходом Чонгука за его порог, Юнги подумает, что, возможно, ему бы следовало уже как-то напористо действовать. Потенциальная угроза спит на его диване. Но то, как Чон с невероятной экспрессией и волнением рассказывает о своих чувствах, сидя на юнгиной кухне и попивая успокоительный ромашковый чаёк, сам Юнги задаёт себе каждый раз вопрос:       «Я чувствовал то же самое?»       И на каждый вопрос еле натянутые за уши подтверждения. Может, он просто привык к самой идее о любви Тэхёна, и она настолько прижилась, что выдаёт себя за действительное, таковым не являясь. Вовсе забывает о том, что подобное можно просто пережить. Перегореть или же просто переболеть, как какую-нибудь ветрянку.       Чонгук же знает, о чём говорит, хоть он и боится, как малое дитё, и совсем запутывается в себе, но он уже знает, о чём говорит. Вот в чём их отличия: Чонгук признаётся, а Юнги лишь смазанная тень подобного.       Ещё вечером, со скрипом на душе впуская Чонгука в свою квартиру, Юнги рассчитывает всего-навсего раздавить эго парня и вернуть всё на свои места. Но уже утром, переспав с навязчивыми мыслями, Юнги решает действовать сейчас, пока есть возможность, иначе потом её не будет. Он должен сделать что-то прежде, чем всё зайдёт до непоправимого.       Выйдя из комнаты, чтобы заварить себе чая, хозяин квартиры чуть не прощается с жизнью — как раз на повороте с кухни выскакивает Чонгук.       — Твою мать! — вскрикивает Юнги. — Никогда больше так не делай!       По счастливому стечению обстоятельств гость не проливает на себя кофе, честно украденный из закромов полок. На часах всего лишь восемь часов утра.       — Ты почему не спишь? — интересуется знакомый, наблюдая, как худые пальцы бариста справляются с приготовлением зелёного чая с добавлением мелиссы.       — Меня сменщик просил выйти.       — Это мне…       — Надо будет уйти? — заканчивает за того Юнги. — Да.       Перед уходом Чонгук звонит Чимину и будто совсем ненароком интересуется, нет ли у того каких планов, и только потом благодарит Юнги за помощь. Вряд ли можно назвать это помощью, если ты всосал в себя чужие переживания, желая получить выгоду и зачислить на этом очки для себя.                            За полчаса до ночной смены Юнги начинает беспричинно волноваться. Точнее, причина была и она скоро придёт, но раньше так переживать не приходилось.       С порога Тэхён вяло улыбается другу и проходит в раздевалку сразу переодеваться в униформу. Удивительно тихий. Миён пару раз интересуется у Юнги, не случилось ли чего, но парень не рискует говорить этой девушке что-либо. Может, Тэхён ей и доверяет, но Юнги её не признаёт как своего человека.       Всё ждал, когда же парень скажет хоть слово. Обычно и минуты не проходит, как тот открывает рот и говорит всё, что душе угодно. Сейчас ровно наоборот.       Когда Тэхён подходит к барной стойке, Юнги подумал: вот оно — момент разговорить.       — Ты дал клятву безмолвия?       В ответ Тэхён кидает в Юнги кубиком сахара, который непонятно по какой причине вообще был в его руках. Но то, каким хмурым выглядит парень, Мину не нравится, поэтому он решает всё же признаться.       — Он ночевал у меня, — как только это вырывается, Тэхён заинтересованно поднимает взгляд. Это то, что делают влюблённые? Беспокоятся?       Сделав по старой привычке любимый кофе друга, бариста подвигает чашку к его руке. Тот сразу хватается и отпивает — это хороший признак. Его как кота нужно баловать, чтобы шёл на контакт.       — Он сильно был зол? — виновато спрашивает Тэхён. По нему видно, что он чувствует невероятную гамму стыда и угрызения совести.       «У меня встал на Тэхёна».       — Сложно сказать, — уклончиво произносит Юнги.       Он так до конца и не понимает, что у них произошло и почему Тэхён так подавлен. Чон не распространялся на ситуацию в целом, он лишь говорил о своих переживаниях и о том, что всё испортит в итоге. Но из слов о вставшем члене можно предположить что-то невероятное, выходящее за рамки, хотя с Тэхёном «выйти за рамки» надо ещё умудриться.       За всю смену друг спрашивает только о Чоне, и Юнги вяло отвечает общими фразами. «Он в порядке» для Тэхёна мало.       В последний раз допроса Мин перекрывает эту тему разговора настойчивым, скорее даже интимным касанием чужой кисти.       — Нам нужно поговорить.       Этого хватает, Тэхён закрывает тему про Чонгука и больше ничего не спрашивает. Оставшуюся смену они перекидываются лишь рабочими фразами. Всю энергию они решают оставить под конец — на самое главное.       Говорить о чувствах — это то, что Юнги делал раз в жизни, и то с неудачным исходом. После того раза он больше не предпринимал попыток кому-то признаться, да и как таковых претендентов не было.       Потом появляется Тэхён. Глупая влюблённость врезается совсем спонтанно. Однажды Юнги чувствует, как сердце надрывается бешеной птицей в клетке, когда Тэхён укладывается в руки друга во время просмотра какого-то сериала. Сущая мелочь, а окситоцина в крови всё равно прибавляется.       Друг является в раздевалку, когда Юнги уже переоделся и собрал спортивную сумку, чтобы при случае быстро свалить домой. Официант скидывает свой передник на скамейку и внимательно смотрит на Мина.       — Ты хотел поговорить.       Значит ли это, что выхода нет? Закончить всё сейчас, чтобы не переживать на эту тему ещё очень долго. До тех пор, пока окситоцин вновь не зашкалит в венах. Перед стартом парень переводит дыхание и сбрасывает сумку с плеча на скамейку.       — Поцелуй меня, — твёрдо требует брюнет. С ходу, с разбегу в карьер отчаяния — то, как он умеет. В противном случае он струсит и не приблизится к Тэхёну даже на метр.       Тэхён же начинает улыбаться, пытаясь исправить ситуацию, но по его дурацкой мимике и плохому актёрству заметно переживание.       — Совсем, что ли, придурок бах…       — Поцелуй меня, Тэхён, — нагло перебивает друга и подходит совсем вплотную, укладывая свою ладонь на шею, где быстро бьётся яремная вена. Юнги всего лишь хочет узнать, верны ли его домыслы насчёт себя, или они оказались настолько хрупки, что их снесёт очередным порывом ветра. — Я столько раз на тебя смотрел, ты разве не замечал?       Парень застывает, будто ему по яйцам вдаривают и он просто боится двинуться в сторону. Но его глаза… они выдают его с потрохами, они всегда слишком открыты для людей. Он не хочет делать больно.       — Замечал.       Юнги сам сокращает между ними расстояние. Его сердце заходится быстрыми и крупными ударами — всё повторяется по новой. Ещё немного, и он струсит действовать. Но если он не доведёт сейчас всё до конца, то никогда больше не решится. Он не подписывается ходить всю оставшуюся жизнь с сожалением.       — И ничего не говорил мне. Может, я не твой тип? Или я тебе противен?       Руки Тэхёна сами обхватывают тонкую юнгину шею, подпирая под челюстью и мягко проводя подушечками больших пальцев по мягкой коже.       — Ты придурок отбитый, — совсем ласково произносит он вразрез своим словам. — Я видел, как ты смотришь на меня, я видел, как ты стараешься быть ко мне ближе, я не настолько недальновидный.       Почему-то в этот момент предательские слёзные железы решают, что глаза Мина пересушиваются. Это всего лишь слёзные железы, но никак не эмоции.       — Тогда почему ничего не сказал?       — Мы оба знаем мой ответ, и тогда ты бы от меня шарахался. В этом весь ты — любишь отдалять от себя людей. Которые тебе не нужны, которые не интересны и в которых разочаровываешься.       Может, пора прекращать создавать щит и самому отталкиваться от людей. Видно же, что вся эта система защиты идёт крахом.       — Только не в тебе.       Тэхён с горестью вытягивает уголки губ вверх и ласково проводит ладонью по слегка отросшим брюнетистым волосам.       — И во мне.       Либо сейчас, либо никогда.       Юнги напирает: врезается сжатыми кулаками в чужую грудь, подталкивая к стене, и прижимается к губам, где ему без заминки отвечают.       Ещё чуть-чуть и парень умрёт на месте. Они не доходят до чего-то серьёзного, лишь соприкосновение губ, как в подтверждение, что этап сомнения в душе пройден.       Мин отстраняется первым и благодарно обнимает друга, скрывая своё покрасневшее от стыда лицо за плечом. В ухо смешно фыркают и после обнимают крепко в ответ.       Невезенье… Он всё-таки влюблён.                            В баре шумно, душно и темно. После рабочих часов (и эмоциональных потрясений) всем следует выпить по пиву, хоть Юнги и отработал две смены, еле сдерживая свои закрывающиеся глаза.       Компания в лице Миён и Юнги ожидали пропавшего в туалете Тэхёна. После того, как Юнги сказал, чтобы тот не переживал о Чонгуке, парень сливается, сказав, что мочевой пузырь не ждёт.       Бариста погряз в своих мыслях, извлекая более-менее полезную информацию. И один интересный фрагмент никак не даёт ему покоя. Если все твердят одно и то же, может, причина-таки реальна? Кинув взгляд на скучающую рядом Миён, Юнги решил начать с малого:       — Как дела?       Девушка удивлённо поднимает взгляд от бокала с вином. И пришибленная мадам поступает похожим на неё образом: она ладонью врезает по лбу брюнета.       — Кажется, у тебя что-то съехало, я тебе вставила обратно.       — Дура, — признаётся парень. Не с той он начинает, тут уже ничего не поможет.                            Кому: Детка       Юнги мне рассказал. Поговорим, как сможешь?                     Прочитано.