relationships 101

                           Застать Чонгука дома получается очень сложно, а точнее — это непосильная задача. Из-за большого количества работы, благодаря заказу на свадьбу, Тэхён приходит домой уже тогда, когда друг спит, уткнувшись лицом в спинку дивана. Из чувства солидарности, будить уставшего человека после работы — кощунство. В итоге он ждёт, пережидает, а после в очередной раз просыпается в уже пустой квартире.       Так и получается, что Тэхён успевает заметить лишь спину Чонгука перед сном и откинутое одеяло на диване утром. Он каждый раз собирается на работу со скверным чувством внутри: они так и не поговорили. Но очередная их встреча происходит совершенно случайно: на их мусорном месте. Ох уж это мусорное место…       Горит вывеска с названием Шарм. От воспоминаний того, как они её получили, улыбка сама появляется на лице. Уличная романтика. Среди красных кирпичей домов и пожарной лестницы.       Недавно Миён каким-то образом прознала об этом месте и в быстром темпе заставила грузчиков потом и кровью перенести старый диван, что лежал в подсобке без надобности вот уже который год. Он порванный местами, местами заляпанный какой-то непонятной субстанцией (по сей день делают ставки, что же это такое), хоть пятна очень старательно пытались отмыть.       И в перерыве между трёх-четырёх утра и очередной чашкой кофе, Чонгук просто подходит и вываливается на диван рядом с Тэхёном, который увидеть парня не ожидал никак, после таких-то изощрённых исчезновений. Копперфильд, не иначе.       — Чимин сегодня умудрился уронить поднос с посудой, — Чонгук демонстрирует свой перебинтованный указательный палец. — Я жертва.       Тэхён смешно фыркает от придурка-друга, который умудряется убирать разбитую посуду голыми руками, и хватает конечность, слыша, как возле него болезненно постанывают.       — Кусок идиота, — Чонгук отцепляет от себя руку, с невероятным трепетом кладя свою конечность на грудь, к сердечку.       — Не спорю.       В этой идиотской ситуации обиженным и злым ходит Чонгук, но после стольких дней напряжения и волнения, Тэхён немного поутих в вине и загорается злостью. Он не мальчишка, который бегает за кем-то, чтобы просто-напросто извиниться. Он особо ни за кем не бегал раньше, потому что не за кем было: его образ жизни позволяет оставаться одному и не жалеть о чём-либо. Если его кто и цеплял чем-то, будь то необыкновенность характера или внешности, долгими такие отношения не были — на ночи две-три.       Чонгук же не подходит ни под один из двух пунктов чего-то исключительного: он совершенно обычный парень со своими тараканами в голове. У него есть свои причуды, какие-то недостатки и достоинства, присущи только ему одному, имеется довольно притягательная внешность; в конце концов, он хороший друг, если сам того захочет. Но чтобы тянуло к кому-то без явной причины — это ново.       Ким угощает обиженную душу сигаретой и они молча курят, прокручивая в голове каждый свои шестерёнки. В голове Чонгука вертится всё вокруг самого важного и значимого, то, что не следовало произносить в тот вечер вообще никому, особенно (!) Юнги. Но Тэхён умалчивает, чем закончилась история из уст его друга, и остаётся слабо, но с позитивностью, предположить хороший исход события. Если Ким узнает о стояке, восставшем по его причине, вряд ли он об этом не спросит напрямик. Каждый уважающий себя гей устроит парад в свою честь. Это же такая победа — стояк натурала на гея. Своего рода достижение (может и не каждый, но есть люди, которые ведут список своих заслуг, отрицать не стоит). И именно по этой же причине Чонгук и не желает быть раскрытым — он не хочет быть чем-то новым, каким-нибудь трофеем в незнакомой ему коллекции.       — Поговорим? — прерывает тишину Тэхён. Он докуривает свою сигарету и никак не решится: то ли закурить ещё одну, чтобы была причина остаться, то ли, если разговор не пойдёт, уйти на рабочее место.       Проходят секунды в ожидании ответа, но его так и не следует. Тэхён разочарованно хлопает пару раз по дивану и всё же уходит в тишине, оставляя Чонгука докуривать одного. Настроение сразу же опускается вниз. Всеми правдами и неправдами, Ким пытается убедить самого себя, что грустинка напала не из-за друга, что просто полнолуние влияет, или звёзды встали не в том положении. Он ведь одинокий волк — его затронет.       Потому что если это — правда, то… Чонгук всё же на него воздействует. И это не какие-нибудь братские чувства обиды, когда вся эта ересь проходит с очередным рукопожатием; или один из списка тех, «кого бы я определённо трахнул на 99%». Это нечто другое.       Все после рабочих смен отправляются в бар дружной компанией, чтобы нажраться. У каждого выпивающего своя причина. Кто-то страдает от излишнего внимания настойчивой матери (бедный Чимин не может её спровадить вот уже долгое время, та сильно по сыну соскучилась), а кто-то умирает от собственных чувств, бурлящих в душе. Одна Миён весёлая и заводная, как и всегда, и Тэхёна это незримо радует — хоть что-то остаётся неизменным.       Девушка одна старается вытянуть всех на более радостный лад, и по началу у неё плохо удаётся (попробуй потяни хрупкой девчушке такое стадо), но потом Тэхён решает ей подсобить, натягивая на себя свою привычную весёлость и присоединяясь к ней.       После бара, где выпито всего ничего, следует клуб, который Тэхён охотно хвалит. Чимин начинает ныть, что хочет домой, в кроватку, но после угрозы, что, если тот уйдёт раньше шести утра, то Тэхён его засосёт по гланды, он врывается в клуб как свой.       Когда за Чимином следует Чонгук, Тэхён кидает заинтересованный взгляд на него, но парень даже не смотрит в его сторону. Поджав губы от неприятно царапнувшей обиды, Тэхён оставляет всё своё плохое настроение за входной дверью клуба.       Дальше идёт какой-то пиздец. Миён уверенно накачивает Тэхёна шотами, обливая рубашку парня с каждым разом. Ей даже удаётся напоить бедного Чимина текилой. Парень еле добегает до туалета, где его вырывает последними явно лишними стопками.       — Слабенький, но мы его поднатаскаем, — обещает девушка, слизав так и не использованную дорожку соли со своей кисти. Та даже не кривляется.       Подруга начинает действовать в открытую, когда подмечает, что Тэхён доходит до привычного состояния опьянения, в котором обычно тот подкатывает к кому-нибудь и увозит домой. Когда она приводит в компанию двух парней, определённо желающих найти себе на эту ночь компаньонов, Тэхён неуверенно кидает взгляд на Чонгука, но кажется, тому нет никакого дела — ему хорошо в компании Пака, пьяно щебечущего что-то совсем близко к лицу.       — Хэй, — Тэхён оборачивается на одного из парней и обворожительно улыбается. — Как насчёт самого лучшего подката за этот вечер?       Лучшим подкат назвать нельзя, но засчитывается за попытку. Скорее больше на пьяную голову, чем от здравости мысли, Тэхён рвётся в бой с особым энтузиазмом. И всё идёт к согласию и вопросу «куда поедем?», если бы Тэхён не шепнул на ухо контрольный: «Обидишься, если я вместо тебя представлю другого?».       После такого вопроса на щеке горит отпечаток чужой ладони, и ночной спутник удаляется, но почему-то от этого обидно не становится. Ему безразличны чувства других, кроме…       От жары в помещении и после нескольких рандомных танцев с Чхве под заводную музыку, парня развозит знатно, поэтому из его памяти исчезают моменты, как они решают быть дальше: расходиться по домам или погудеть ещё. Подруга решает сжалиться.       Когда в следующий раз Тэхён приходит в себя, его уже тащат домой с горем пополам. Как потом стало известно — это Чонгук. Не удивительно, ведь он его сосед на неопределённый срок. Будет ужасно стыдно, если Ким что-то в пьяном угаре мог рассказать Чонгуку, потому что вот он не помнит нихрена с момента, как Миён даёт ему ещё одну стопку водки и шлёпает по заднице для подбадривания.       Глаза удаётся открыть только после резкого толчка — обомлевшее тело скидывают на кровать, а на другой стороне слегка продавливается матрац, оповещая о том, что он не один. Расфокусированным взглядом Тэхён примечает того, кто весь вечер безустанно игнорирует.       — Почему ты здесь? — заплетающимся языком спрашивает парень, неуклюже пытаясь стянуть с себя рубашку. У него это получается только с помощью друга. — Я думал…       …«Я тебе противен».       Под ложечкой горит, так и хочется задать этот вопрос. Но вместо него вырывается тяжёлый вздох усталости. В следующую секунду уже не хочется говорить о чём-либо от слова совсем. Опьянённое и сонное состояние — не лучшее время для разговоров.       — Я не злюсь, ясно?       Тэхён открывает глаза, удивлённый тем, что друг всё ещё в комнате. Его реакция была заторможенной, но по тому, как Чонгук улыбается (насмехается, скорее) с вида Тэхёна, понимает, что у них всё в порядке.       — Ясно…       Он хочет уже закрыть глаза и заснуть, как Чонгук продолжает, не обращая внимания. Кажется, он долгое время держит всё в себе, решаясь выпалить всё за раз. Платина прорывается.       — Ты гей, понимаешь?       — О… Что-то новенькое…       — И я твой друг… я надеюсь на это, — не обращая внимания на бубнёж пьяного, продолжает парень. — Ты не можешь так поступать со мной. Только не со мной, придурок. Я никогда не буду для тебя лишь ночным гостем, нас многое связывает.       — Тебе так нравилось меня целовать, а потом ты стал такой недотрогой… — этот невнятный лепет ударяет в уши так громко, что в чонгуковой голове за секунду происходит тотального масштаба взрыв.       С последующим шокированным вопросом «ты издеваешься?!», сон Тэхёна как рукой снимает, и, кажется, половина алкоголя выпаривается от бурления в крови. Мандраж волнения — вот чего Тэхён не ощущал по сей день. Его желудок скручивает, словно невидимая рука сжимает в тиски, и невыносимо сложно поднять глаза на парня.       Просьба Чонгука никому не рассказывать о том вечере распространялась и на Чонгука, скорее всего, тоже. Ему было хорошо, не помня всего, что произошло. А Тэхёну от этого нестерпимо, потому что только он и знает, и живёт единственный с этой упущенной возможностью.       Сказанного один чёрт не вернёшь обратно. Тэхён поднимает взгляд, смотря в неизвестность. Там, где-то в замкнутом кругу чёрного ободка тёмных глаз, кроется невнятная обида и непонимание.       — И как мне по-твоему на это реагировать?       Знал бы Тэхён, как ему на это реагировать, потому что Чонгук тут не единственный закован в цепи неизвестности.       — Как хочешь, так и реагируй.       Тактика «будь, что будет» действует всегда до крайней степени: либо это будет наилучшим, либо наихудшим исходом событий. В первый раз он с такой тактикой съехал на велике с высокой горы, и это было наихудшим, потому что он был наказан на месяц и вдобавок сломал себе руку.       С наилучшим исходом была ситуация, когда Тэхёну попалось два близнеца с поразительной схожестью и ошеломляющей красотой. Сэндвич получился вкусный.       И на любую ситуацию приходится свой вариант. Тут смотря какой стороной повернётся удача. К Тэхёну эта удача благоразумна пятьдесят на пятьдесят. Чего ей стоит один раз посодействовать и не быть такой сукой? Он надеется на её лучшую сторону в эту самую минуту.       — Ты целовал меня, помнишь? — на этом вопросе лицо Чонгука слегка хмурится, а взгляд уходит в никуда, словно он и правда пытается восстановить все пробелы своей памяти. Никак. — Говорил, что хоть тебе это и нравилось, но ты испытывал страх. Это то, что я испытываю сейчас, то, что я испытываю всегда, находясь рядом с тобой. Ты не один, кто боится того, что между нами происходит.       — Я не…       — И не отрицай. Это феромоны, ты в курсе? — усмехается Тэхён. — Я их пускаю в тебя прямо сейчас. Один прилетел тебе в глаз, почувствовал?       Чонгук смотрит на него, как на идиота, скривив лицо. На таком серьёзном моменте Тэхён поразительно искусно умеет вести себя как подросток в пубертатный период. Может, он именно так и скрывает свой страх?       Чонгук улавливает суть из всего, что Тэхён пытается донести до него. За всеми его шутками и подколами, всеми попытками подкатить свои яйца к запретному, Чонгук вылавливает трепетную ожидаемость и боязнь. Их страхи практически одинаковы, просто они показывают их по-разному. Но если они будут командой, тогда… всё хорошо? Не следует бояться отрицания, если ты знаешь, что ответ положительный. Что Чонгук не единственный в этой комнате, кто сторонится последствий, того, чего следует ожидать от подобной авантюры.       Несмотря на все минусы и пятидесятипроцентный шанс провала или удачи, Чонгук хочет этого. Он хочет это провернуть! Возможно, вариант дерьмовый с самого начала, но откуда ему знать?       Резко подаётся вперёд, будто хочет нырнуть с головой в океан, полный страха. Но весь его пыл утихает, стоит Тэхёну схватить того за плечо, успокаивая лишь прикосновением. Им не нужна грубость, чтобы что-то друг другу доказать. Чонгук садится рядом на кровать и выжидает — чего? Смелости, чужого первого шага, потому что он не в состоянии. Тэхён быстро приближается к чужому лицу, но совершенно медленно прикасается к губам.       Кажется, что Чон струсит и в сию же секунду сбежит, просто выжидает момент подходящий так поступить. Но выходит наоборот: с каждой последующей секундой их смелость возрастает в геометрической прогрессии, и вот теперь пальцы Чонгука аккуратно проводят по чужой щеке, а после — зарываются в волосы. Вдоль позвоночника пробегает волна томления, из-за которой Тэхён ладонями хватается за чужую одежду, прижимаясь ближе.       Отличий в том, целуешь парня или девушку, нет. Просто и в том, и в другом варианте ты знаешь, с кем ты хочешь это делать, поэтому не чувствуешь отторжения. Если бы раньше Чонгуку кто сказал, что он будет целоваться с парнем, первым делом он бы сломал челюсть говорящему (и не потому, что он гомофоб, просто так карта легла).       Раньше поцелуи для Тэхёна были частью разогрева, сейчас это нечто глубокое, прям как его язык в горле Чонгука, ха! Этап пройден. Скажи он это вслух, Чонгук не постыдится набить глаз.       Чон отстраняется первым. Откидывается на подушку и внимательно наблюдает, как глаза Тэхёна хаотично бегают, поблёскивая в свете фонарей.       Губы приятно покалывают, и Тэхён не может перестать облизывать нижнюю каждый раз, понимая, что секундой ранее эти самые губы были заняты очень интересным делом.       — Кажется, тебе это нужно было больше, чем мне, — надменно усмехается Тэхён, довольствуясь внешним видом парня.       — Ты выглядишь так, словно тебя поимел кто-то с золотым членом.       — Чёрт, ладно, твоя взяла, я просто немного пьян и не могу придумать что-нибудь стоящее. Стоящее, понял? — сдержать вырывающийся пакостный смех и пляшущие брови не удаётся.       И неужели кто-то ведётся на подобную ересь? Или может Тэхён не такой кретин с теми, с кем желает лишь переспать? Самую малость надуманная догадка греет душу. Чонгук рад победе. Двум победам, точнее. Из-за этого сердце безустанно отбивает удары о грудную клетку.       — И знай, — вдруг вспоминает он, — я сплю на кровати не потому, что что-то было, а потому что я выиграл — я досмотрел твою порнуху полностью, грёбанный ты кусок извращенца.       По тому, как начинают гореть щёки парня, они явно краснеют, но радует, что этого не видно.       — Да-да, конечно… Заткнись, — доносится сонное бурчание, а после лицо Чонгука накрывает ладонь, чтоб наверняка замолк. Тэхён ужасно хочет спать.       Ещё минуту Чонгук возмущается, скидывая со своего лица руку, но заметив, что его гневные тирады не слушают, находясь на седьмом кругу сна, притих, расслабляясь.       В свете уличных фонарей видны смазанные, едва уловимые черты лица уснувшего. Когда Ким спит, он такой умиротворённый и беззащитный, к нему хочется льнуть. Но когда Чонгук случайно задевает коленом явный стояк парня, весь порыв сдувается, как воздушный шарик, и того уносит на конец своей половины кровати. Ему и здесь неплохо.