relationships 101

                           Когда отец подливает по второму кругу виски в бокалы, то разговор начинает клеиться, переставая быть односторонним. Типичные вопросы: «как дела» и «что нового» уходят на второй план. К чему формальности? Они и так редко видятся.       — Не обращай внимания на мать, она как всегда не в духе.       — Это её пожизненное состояние.       На подобное высказывание отец усмехается в стенки бокала, отхлёбывая алкоголя. Тэхён же улыбается, увидев такую положительную реакцию на свою фразу. Даже не вспомнить, когда бы они могли вот так посидеть и поговорить ни о чём (о матери, в смысле). Чаще всего их общение заканчивалось на истериках и быстром уходе сына обратно в свою «грязную» обитель — так в основном обзывает мать.       Где-то на бокале четвёртом подключается и Чонгук, явно разогретый градусами. Осмелевший, он задаёт вопросы мистеру Киму насчёт работы, как он понял, кем он хочет быть (вопросы, преследующие всю жизнь) и как в итоге вырастил такого прекрасного сына. На вопросе о себе уже сам Тэхён предвкушающее подпрыгивает бровями. И сам же отвечает на вопрос, потому что, конечно же, как ему не знать:       — Я уже родился шикарным.       — Не преувеличивай, это я постарался, — приходит ответочка от отца, который после фразы облокачивается на спинку своего кресла и закидывает ногу на ногу, создавая образ знающего человека. Любой скажет на это: да, явно постарался, эта уверенная поза не даст спиздеть.       Чонгук протяжно охает, когда слышит такой вызов со стороны казалось бы взрослого человека. Но он забывает, что находится среди семейства Ким, всё же, ебанца у Тэхёна от кого-то появилась.       На бокале восьмом, когда алкоголь бултыхался на середине второй бутылки виски, задушевные разговоры принимают обороты грусти и печали. Куда без депрессняка на пьянке жизни? Увы.       — Я никогда не интересовался тем, что ты думаешь обо мне. После моего признания ты мне так ничего и не сказал, — и начинает новый круг тоски (почти как ада) никто иной, как сам Тэхён. Разговор довольно быстро меняет темы с одной на другую, прям как Тэхён своих партнёров в прошлом, ха!       — Мне важно, чтобы ты был счастлив, и если тебя делает счастливым парень — пускай. Хоть кто-то из нас должен.       Младший Ким тянется к алкоголю в своём стакане, стараясь проглотить непрошенные слёзы от услышанного (ему явно пора перестать пить). Когда ещё услышишь подобные высказывания, если не в пьяных откровениях, так уж получается, что на трезвую ни отец, ни сын подобных речей ни разу друг другу не говорят. Не их стиль.       За эту фразу сразу же цепляется Чонгук:       — Вы же понимаете, что можете развестись? — вот оно, современное мышление.       — О каком разводе ты сейчас говоришь, сынок? Мне за пятьдесят.       Только Тэхён умудряется уловить в пьяном мозге ласковое прозвище, дурацки начиная улыбаться, остальные не замечают в ходе начавшегося недоспора о реалиях жизни в нынешнее время. То, как легко Чонгука принимают (своего рода принятия в семью), заставляет сердце сжаться от теплоты.       — Вы красивый мужчина, с внушительной харизмой, да ещё и при деньгах, — тут же распинается Чон, взмахивая рукой от нетерпения и нелепости заметных фактов, перечисленных им же. — Да вас по кусочкам растаскают.       — Это тебе говорит новообращённый гей между прочим, — решает уточнить сын, уверенный, что этот факт точно даст понять, как всё серьёзно.       — Так в чём тогда проблема? — не унимается парень.       Мужчина в пятисекундном молчании взбалтывает движением руки лёд с алкоголем и всё же признаётся:       — В жене. Я не могу оставить её одну, я давал клятву при заключении брака.       — Сейчас двадцать первый век на дворе, — отмахивается Чон рукой на банальную отмазку. — Люди либо идут к специалисту за помощью, если не всё потеряно, либо разводятся, если их отношения всё же в дыре. Вы сами сказали, что кто-то из вас должен быть счастлив. К чему исключения? Будьте счастливы все.       — У вас, у молодёжи, всё просто: захотел — развёлся, захотел — нет. Я старой закалки.       — А к чему усложнять жизнь? Закалитесь в новую.       Тэхён ахуевает от того, как уверенно и раскрепощённо Чонгук что-то впаривает отцу, который всю жизнь являлся человеком консервативным, к которому Тэхён боялся подойти большую часть своей осознанной жизни с какими-то своими убеждениями, думая что они никому не нужны. И вдруг Чон чуть с большей перевалившейся двадцаткой в годах учит жизни. Да ему лет примерно как браку семейства Ким, но даже с такими хиленькими утверждениями Тэхён согласен со своим парнем.       — Звучит как тост, за это надо выпить, — провозглашает Тэхён и наворачивает остатки алкоголя.       Как только они губят бутылку, отец хлопает ладонями по коленям и поднимается с кресла.       — Пора на боковую. Вам бы тоже выспаться. Спокойной ночи, — с этими словами отец уходит наверх, а Тэхён с Чонгуком ещё сидят несколько минут возле камина в полной тишине, освещаемые лишь огнём, потому что отец решил, что без света парни отлично доберутся наверх. Во! Видимо, он что-то знает.       Говоря о тишине, она не вызывает дискомфорта, когда не знаешь, что сказать, скорее умиротворение. Уловив момент, Тэхён перемещается со своего места на колени парня, мягко обвивая за шею, будто боясь спугнуть. Они за весь вечер почти не контактировали друг с другом, он скучал по прикосновениям и жадным губам. Эти самые жадные губы прикасаются в щеке, Тэхён благодарно гладит волосы, трепетно прикрывая глаза. Будь Чонгук сегодня не с ним, вряд ли семейный вечер прошёл бы так замечательно.       — И как тебе моя семья? — заинтересованно поднимает брови светловолосый, ожидая не лестный отзыв на ким точка ком.       — Специфичная, — смеются в ответ. — Мистер Ким интересный. К тому же ты наконец услышал, что он думает о твоей ориентации.       — Называй его Джон, я думаю он не будет против.       Руки Чонгука крепко обнимают за талию, притягивая для поцелуя. Кажется, кому-то алкоголь вдарил в голову, но кое-кто и не против.       Тэхён встаёт с колен и протягивает руку своего парню:       — Пошли, покажу свои хоромы.       Когда они заходят в комнату, их встречает прохлада помещения. Свет режет неприятно уставшие глаза, и Чонгуку представляется просторная спальня. Она не вычурная, скорее обычная подростковая: с плакатами на стене каких-то популярных групп, небольшим беспорядком, который спустя переезда парня никуда не делся.       — Моя обитель.       — Мы что, вернулись домой? — Тэхён смеётся с шутки, которая похожа на правду, потому что дома тоже не убрано, как и здесь, но как-то насрать (не буквально). Чонгук живо падает на кровать, чувствуя запах свежего кондиционера. Сегодняшний вечер выжал из него все соки, это чувствуется только сейчас. — Как я показал себя твоим родителям?       — Мы весь вечер говорили только о моей жизни, о разводе отца, который вряд ли настанет, даже о работе. Ты чуть ли не всю мою жизнь знаешь, но я ничего о тебе. Оказывается, вы скрытная личность, мистер Чон.       Парень правда пытается проникнуться наигранной обидой Тэхёна, но он в этот момент, как многие выражаются, словил кинк. То, как аккуратно и с расстановкой Ким расстёгивает свою рубашку, как снимает свой пиджак, элегантно откидывая его на кресло. Чонгук зависает от столь прекрасных действий, а потом резко развисает, осознав… О боже, да его же кадрят! В наглую соблазняет бесстыдник. Чона встречает довольная улыбка, искуситель знает, что оказывает нужный эффект, и радуется этому, как ребёнок конфете. А после подходит к кровати и подбирается ближе, крадясь как пантера к жертве, одними только неловкими движениями выдавая неуверенность. Неуверенность и Тэхён? Это что-то странное и явно не с этой планеты.       — Ты ведь не против? — тихо интересуется Ким, аккуратно укладываясь на грудь Чонгука, умащиваясь между его ног.       — Чтобы мой парень залез на меня? — влюблённо улыбается тот, хватает пальцами спавшую на лицо Тэхёна прядь и заворачивает её за ухо, открывая вид на охмелевшее и слегка румяное прекрасное лицо. — Я не обнимаюсь до брака, проваливай.       Оба тихо посмеиваются, но улыбка долго не сходит с губ.       Слова о «моём парне» разводят небольшой костёрик в душе, согревая сердце ласковыми языками пламени. В данный момент Тэхён ощущает щемящее чувство и окрылённость внутри, которыми хочется поделиться в образе долгих и крепких объятий, или томных поцелуях, или может чем-то большим.       Вспоминая, каким раньше Тэхён был, Чонгуку странно видеть в подобной ситуации слегка оробевшего парня, боящегося сделать шаг дальше. А что, собственно, дальше?       — Ты чего-то боишься? — тихо спрашивает Чонгук, заглядывая в потемневшие глаза, обрамлённые густыми ресницами. Он явно о чём-то крепко задумался. — У тебя ведь было так много партнёров, почему ты сейчас сдаёшь свой образ секс-самца? — заканчивает он свою фразу весёлой усмешкой, полагая услышать нечто в роде издёвки о девственнике-Чонгуке и его не обработанной жопе, которую жалко растерзать за первые минуты. А раз речь о жопе Чонгука, то дальше первых минут дело не зайдёт — быстро спустит.       — Сейчас — совсем другое, — с неожиданной серьёзностью произносит Ким, касаясь большим пальцем мягких губ Чонгука, провожая остатки усмешки. Он завороженно следит за тем, как Чонгук нервно облизывается, слегка задевая языком кожу пальца. — Сейчас ты не очередной незнакомец, от которого мне необходим только секс. Поэтому я не тороплюсь, я больше не нуждаюсь в спешке.       Он переводит свой откровенный взгляд на чужой, тем самым прерывая дыхание Чонгука. Сейчас светловолосый серьёзен как никогда, и он честен в своих чувствах, открывая свои намерения на их отношения; на их дальнейшее будущее, желая иметь это самое будущее, боясь спугнуть быстрыми действиями и необдуманными решениями. Он хочет сделать всё правильно. Чисто секс — это, конечно, хорошо, но вы когда-нибудь получали нечто большее? Нечто, что искрит внутри от одного только взгляда.       — Я хочу попробовать.       — Сейчас ты просто хочешь порадовать меня. Но это не то, чего я желаю.       — И чего же ты желаешь?       — Чтобы ты понял, чего именно желаешь ты сам.       Чон понимает, что его отшивают, но не потому что не хотят, а ради осознания его же ощущений. Как он чувствует себя рядом с Тэхёном, какие испытывает эмоции, желает ли он парня. Что сейчас знает Чонгук точно — это что он желает этого парня душой, а с телом ещё как-то не удавалось посоветоваться. Но вряд ли оно будет против.       Повисшее молчание между ними неспроста — Тэхён даёт время подумать, сходятся ли их ожидания, готовы ли они делать шаг дальше. Как пара, вместе. Чон обвивает спину парня руками, сжимает пальцами ткань рубашки и тянет вверх, высвобождая из брюк. Неспешно гладит ладонями напряжённые мышцы поясницы, очерчивает рёбра и тянется к лопаткам, чтобы остановиться и притихнуть. Именно в этот момент он отчётливей всего понимает, что хочет забраться между этих рёбер и поселиться там. Желательно навсегда, но можно и навечно.       Их сверкающие взгляды встречаются, Чонгук испытывают при этом волнение и теплоту, но больше всего желание поцеловать. Его останавливают лишь несчастные сантиметры между ними, которые он мгновенно сокращает, не желая терять больше времени на мысли. Уже давно терзания «правильно-неправильно» не занимают его голову. На поцелуй ответ приходит незамедлительно — Тэхён льнёт ближе и прикасается рукой к щеке, оглаживая кожу.       — Я осознаю, чего хочу. Спойлер: ты в этом плане участвуешь, — тихо шепчет Чон, не желая спугнуть момент близости.       Ким усмехается в самые губы, а после вновь целует, желая продолжить начатое. Проникает языком внутрь, лаская и получая удовольствие в ответ. На чужом языке такой же крепкий привкус алкоголя, что они распили вместе, но не он опьяняет голову хуже некуда.       — За каждый мой стон ты будешь получать по ответу на любой интересующий вопрос, — Чонгук улыбается, замечая как глаза Тэхёна загораются интересом.       — В таком случае сегодня я узнаю о тебе всё, — самодовольство так и прёт со всех щелей (вы поняли шутку).       — Какого ты о себе мнения, выскочка.       — Нет, — Тэхён настойчиво убирает руки Чонгука от себя, укладывая их на уровне головы. Соединяет их пальцы на долю секунды, чтобы после пройтись трепетно по голой коже рук, перемещаясь на шею, к дрогнувшему кадыку. — Сегодня всё буду делать я.       И он делает это медленно и неторопливо, сначала дразня лёгкими прикосновениями, после чего только расстёгивает первую пуговицу рубашки. Наслаждается моментом, чувствуя, как сердце Чонгука колотится о грудную клетку, желая вырваться.       — Такими темпами я засну, а не застонаю.       — Я в этом очень сомневаюсь, — парень закидывает свои ноги на бёдра, седлая Чонгука. Слегка ёрзает, не давая расслабиться, и улыбается самодовольно, будто покорил Эверест. Хотя кто знает, что его ожидает в штанах, вдруг он недалёк от истины.       Его шаловливые руки расправляются с остальными пуговицами намного быстрее, чем с первой. Его ладони оглаживают крепкую грудь, а та под прикосновениями сокращает мышцы. Тэхён восхищённо смотрит на то, как губы Чонгука расплываются в довольной усмешке, а после просто атакует, не выдержав — наклоняется вперёд к губам и целует, растворяя улыбку. Чон обхватывает Тэхёна за талию, запускает пальцы в волосы и тянет к себе вплотную, давая почувствовать жар груди через ткань, определённо мешающей сейчас Тэхёну.       Пальцы неожиданно сжимают сосок, вырывая первый и долгожданный стон. Губы сразу же разъединяются и Тэхён выравнивается, чтобы заглянуть в глаза.       — Первый вопрос: во сколько лет у тебя был первый секс?       — Сегодня лет? — Чонгук садится, чтобы вновь быть ближе к парню, прикасается к его талии и вновь прижимает к себе.       — Я про секс с девушкой, идиот, — Ким улыбается и обнимает шею ладонями, чувствуя бешеный пульс артерии. Он безумно хочет впиться в неё зубами, что незамедлительно и делает, вызывая скорее от неожиданности, чем удовольствия, второй стон.       — Ты играешь нечестно!       — Кто сказал, что нельзя нарушать? — Тэхён зализывает место укуса, целуя следом. Приближается к уху и шепчет: — Я буду использовать любое оружие.       Их положение меняется в сию же секунду, когда Чонгук опрокидывает Тэхёна на спину, налегая сверху. От подобного манёвра он успел только возбудиться, но никак не испугаться. Иметь власть над партнёром — что может быть ещё сексуальней?       — С тебя два ответа, — талию парня обвивают ногами, не давая возможности отступления, но, видимо, никто никуда не собирается деваться.       — Так… первый секс, — в голове происходит мыслительный процесс, потому что ноги определённо точно мешают вспоминать. — Мы с ней учились на первом курсе университета. Если память не обманывает, её звали Айрис, — пальцы хватаю за сочные бёдра, слегка сжимая. Слышится откровенный вздох. Играть — так играть. — У нас была совместная анатомия, по которой должны были сделать проект о мозге и способности человека. На теме распознаваний эмоций мы решили провести практический опыт.       Шаловливые руки хватаются за изгиб колена и с силой тянут по постели ближе, так, что лицо Тэхёна становится на уровне Чонгука, они смотрят друг другу в глаза и впервые Ким ощущает себя здесь жертвой, а не хищником.       — Наш эксперимент стал слишком интимным, — историю продолжают, по ходу разговора переходя на соблазнительный шёпот. Он приближается вплотную, между ними не остаётся свободного пространства. — Всё началось с поцелуев, — он оглаживает приоткрытые губы языком, будто переносит воспоминание в реальность. Дыхание Тэхёна замирает и он прикрывает глаза, желая проникнуться моментом из чужой памяти. — Я целовал шею, ласкал чувствительную кожу пальцами. Она всё шептала и шептала моё имя, пока я наслаждался её телом…       В этот момент пальцы Чонгука плавно скользят по груди, но из-за ткани почувствовать полностью ощущение не получается. Чон сам решает исправить эту обидную ситуацию, расстёгивая поддающиеся пуговицы. Дыхание Кима становится прерывистым, как только он ощущает полноценное прикосновение.       — А закончилось всё тем, что мы трахались как бешенные на её рабочем столе, — произносит он в самое ухо, напоследок хихикнув. Отдаляется лишь для того, чтобы взглянуть в охватившие похотью глаза напротив. — Какой второй вопрос? — улыбается так довольно, видя перед собой распластанного и раскрасневшегося парня.       — И почему меня это так распалило… — отчуждённо интересуется Ким. — Второй вопрос: что тебе больше всего нравится в сексе?       — Ты выуживаешь из меня информацию? — улыбается парень, наблюдая за скромным пожиманием плеч и совершенно невинным закусыванием губы, которое далеко не является невинным на самом деле. — Мне нравятся грязные разговоры, ролевые игры и секс в одежде. Когда-то хотел попробовать шибари, но так и не представилось момента. Остальное не практиковал.       Тэхён остаётся довольным набором секс-развлечений, их вкусы даже совпадают. В далёком прошлом на нём проделывали технику шибари, то, что с ним вытворяли, ему пришлось по вкусу. Научиться шибари — пунктик для выполнения перед смертью.       — На счёт грязных разговоров я мог бы догадаться. Сегодня мы обойдёмся малым — я не готовился. Но мы можем использовать пунктики твоего кинка.