Asylum

Скотт хорошо помнил каждое слово диалога с Лиамом в день возвращения Тео. Он помнил, как Данбар божился, что вернёт его обратно, если Рэйкен что-то выкинет. Также он помнил его план: использовать и отправить обратно. А ещё Скотт понимал, что каждое слово его беты – ложь, он отчётливо это слышал. Вот тогда-то МакКолл и поставил нерушимое условие: – Он останется, но только в качестве пациента Дома Эха. Либо психушка, либо Ад. Тебе выбирать, Лиам. Данбар помялся, переступая с ноги на ногу, и сжал катану при мысли о смерти Тео. Лиам чувствовал вопросительный взгляд Скотта, который так и давил на него со всех сторон. Затем он прикусил губу, его сердце пропустило пару ударов и, наконец, он ответил: – Хорошо… Одно слово, а столько усилий пришлось приложить, чтобы произнести его. В воздух проник запах крови, когда Лиам вонзил когти в свои ладони, и его сердце нормализовало ритм. Красные полумесяцы исчезли, когда Данбар услышал стоны Тео. Малия безжалостно избивала его. Рэйкен лежал на полу, не сопротивляясь ударам, и что-то бормотал себе под нос. Скотт схватил руку Малии и оттащил её в сторону. – "Всё хорошо. Тебе не нужно останавливаться". Что это значит? – спросил Лиам у Рэйкена. – Ничего хорошего, – ответил он, вытирая кровь с губ. Дикая Охота закончилась, мистер Дуглас был повержен, а пугающие Всадники сгинули прочь вместе с грозой. Тео лежал на земле израненный. МакКолл тут же напомнил Лиаму о сделке, пока Рэйкен был не в состоянии сбежать. – Ты ведь даже не думал о том, чтобы дать мне второй шанс? – спросил Тео у Скотта, когда за ним захлопнулась дверь камеры. – Благодари Лиама за то, что ты ещё дышишь, – ответил МакКолл, кидая презрительный взгляд в его сторону. – А стоило ли? Рэйкен добрался до кровати и, будучи не в силах что-либо сделать, просто лёг, устроившись на краю. Скотт на секунду задумался о его словах, а затем направился к врачу. Мистер Уильямс давно был знаком со сверхъестественным миром и шагал в ногу с появлением новых способов удержания существ в узде. – Если что-то случится, если Вы заподозрите что-то плохое или необычное, то сразу звоните мне. Кто-то из моей стаи тут же примчится. Мистер Уильямс, всего два слова «Тео Рэйкен», и мы приведём армию, – сказал Скотт врачу. Спустя неделю он позвонил, и МакКолл пришёл, готовый рвать и метать. Но то, что он увидел, было довольно странным. – Что случилось, док? Что он сделал? – В том-то и загвоздка. Он буквально ничего не делает уже целую неделю. Тео не спит, не ест, и я более чем уверен, что он и в туалет не ходит. Просто лежит, уставившись куда-то в стену. Скотт кивнул и открыл дверь камеры. Старая лампа под потолком трещала и мигала, раздражая каждый нерв альфы, но не на это он обратил внимание. Тео лежал на кровати, свернувшись клубком, одеяло укрывало его до кончика носа, а волосы были беспорядочно разбросаны по подушке. – Тео? – произнёс Скотт, но ничего не услышал в ответ. Сделав пару шагов вперёд, он снова переспросил ещё и ещё. Наконец, он подошёл к краю кровати. – Тео? Рэйкен уставился в стену своими холодными пустыми глазами. Он еле дышал. Кожа была белее мела, губы рассохлись и потрескались. Казалось, у него совсем не было сил. – Тео? – снова повторил МакКолл. Тео сжал губы и перевёл взгляд на Скотта. Он смотрел так, будто пытался вспомнить, кто стоит перед ним. Рэйкен тяжело вздохнул и ещё крепче сжал одеяло в руке. – Скотт? Вот уж не ожидал увидеть, что случилось? – спрашивал он, вернувшись взглядом в пустоту. – Ты. Мне сказали, что ты устроил голодовку. Что с тобой? – Всё хорошо. Я просто устал. – Устал? Нет ничего лучше, чем просто лежать на кровати весь день. Как ты можешь устать? – Не в том смысле, идиот. Я не могу спать, потому что везде вижу её. Я не могу есть, потому что кусок в горло не лезет. Она повсюду и не желает уходить. – Ты о Таре? – Да, Скотт. О Таре, о моей сестре, которую я убил, – тяжело вздохнув, сказал Тео. – Со мной всё хорошо, не беспокойся. На следующее утро, открыв двери, в камеру ворвался Лиам. – Так, Тео. Сейчас ты встаёшь, пьёшь этот ужасный на вкус грейпфрутовый сок и бежишь со мной отсюда, – заявил Лиам. – Но Скотт? – Скотта я беру на себя. Вставай! Лиам всучил Тео бутылку и заставил выпить. Капли сока тут же оживили пересохшие губы и заставили с жадностью допить всё, что было внутри. Лиам вытащил Рэйкена на улицу и усадил в машину Мэйсона. Тео не знал, куда они едут, да и ему было всё равно. Он уткнулся лбом в стекло и таким же пустым взглядом рассматривал пейзажи за окном. В машине чувствовалось напряжение. Больше всего нервозностью пах Мэйсон. Он постукивал пальцами по рулю. Тео чувствовал, как Мэйсон мечется между «нужно было оставить его там гнить» и «если так продолжится, то он снова умрёт». Он был против любой смерти, даже вселенского злодея, поэтому молчал. От Лиама тоже пахло нервозностью, но это скорее из-за волнения за состояние Тео. Рэйкен хмыкнул, и Данбар оглянулся, рассматривая сгорбленную фигуру на заднем сиденье. Тео потирал уставшие глаза и небрежно ворошил волосы. – Что? – спросил Лиам. – Зачем ты это делаешь? – Я должен тебе за кучу спасений, так что вот одно из них… В глаза забил яркий свет надвигающихся фар. Толчок, и машина Мэйсона всмятку.

***

– Совершенно ничего. Он не реагирует на свет, – сказал мистер Уильямс. – Что случилось, док? – спросил Скотт, уставившись на Тео. Рэйкен лежал на полу, завернувшись в одеяло. Его бледная кожа источала холод, а сердце слабо отстукивало удары. Слишком медленно. Он всё так же смотрел в пустоту, еле шевеля губами. Скотт наклонился поближе, чтобы расслышать. – Что он говорит? – спросил появившийся в дверном проёме Лиам. – "Лиам, забери меня отсюда".