Settimo Cielo

— Мафия? — еще раз настороженно переспросил Тсунаеши, сжимая в руках подушку и прижимая ту к своей груди. Недоверчиво косясь на сидящего молодого человека, которому на вид было около семнадцати лет, он вновь посмотрел на своего брата. Тот впервые был силком затащен в комнату, которую посещать не любил, считая это занятие унизительным. Теперь же младший из братьев украдкой смотрел на компьютер Тсунаеши. Тот собирался Спаннером вручную, а после его системный блок расписывал один человек с весьма нестандартной фантазией. Просто тому было скучно, он еще лечился, а тут такой шанс успокоить нервы. Абстрактный хаос перетекал плавными и размытыми линиями в цветы, что скрывали за туманной дымкой своих лепестков какой-то объект. Причем компьютер был мощным, чтобы выдерживать программы для объемного моделирования. И с его помощью они буквально полтора года назад выиграли конкурс. А вот Ешимунэ любил играть, что знал Тсунаеши, так что за техникой теперь стоило следить более внимательно. — Мафия, а теперь отдай, — еще раз повторил Реборн, чьи хамелеон и пистолет оказались в плену неуклюжего, но шустрого Савады. Если пистолет удалось забрать, то вот хамелеона не удалось. По прибытии домой, когда Леон окончательно устроился на голове шатена, свив себе там гнездо, снимая обувь, брюнет упустил момент и из-за приподнявшегося края пиджака показался пистолет. Тот был ловко сцапан школьником и проверен на правду. Настоящее оружие заставило того испуганно пискнуть и на огромной скорости убежать в комнату. При этом боевые трофеи он не оставил, отказавшись отдавать те. Забавляя злого Ешимунэ, который чудом отвязался от стула, хождением вокруг комнаты, киллер уговорил Тсуну открыть дверь и пустить их в комнату. Наследник на место Десятого еще не подозревал о масштабе той подлянки, что устроил ему репетитор, но под дулом отвоеванного у старшего брата пистолета, ему пришлось посвящать того в тайну их рождения. — И да, глупый ученик, сейчас ты видел знаменитую гиперинтуицию в действии, — поднявшись и получив назад свою ящерицу, брюнет пересадил того на плечо. — Он чувствовал, что от него пытаются что-то утаить. Как я замечал за день, то только Тсунаеши и ощущает чужие взгляды на себе, которые угрожают его жизни. К тому же, в отличие от тебя, Ешимунэ, он уклонился от Леона, — садистские потребности в нем были удовлетворены. Младшего брата перекосило, а сам он хмуро смотрел на второго шатена. Бить по его самолюбию было еще тем занятием. Крайне приятным занятием. Еши был не так глуп, как прикидывался. После третьего взрыва он вспомнил всю программу урока истории, хоть слушал ее явно краем уха. Он был бы неплох, как исполнитель, но как босс… этот вопрос был спорный. Будучи консильери, он сам был исполнителем и максимум мог давать советы. Да, он умел просчитывать ситуацию наперед, да, он мог руководить группой киллеров. Но он ни за что бы не согласился руководить целой семьей. — И нам пора ложиться спать, потому что у кого-то завтра с утра пробежка, — красноречиво посмотрев на мгновенно побледневшего ученика, брюнет хмыкнул. От него еще никто не убегал. По крайней мере слишком далеко, чтобы тот не имел шанса выстрелить и попасть. Оружие, что ранее было необдуманно заткнуто за край штанов, в этот раз отправилось в кобуру, где ребята заметили наличие еще и второго пистолета. Выпроводив измученного шатена из комнаты, он повернулся ко второму. — Спать, — сощурив черные, как безлунная ночь, глаза, итальянец медленно двинулся в сторону кровати. Грация достойная хищника прослеживалась почти в каждом его действии и жесте. Сняв с головы шляпу и прижав ту к своей груди, он склонился над подростком. — Mi sa dire, dove’e mia stanza? (Вы знаете, где моя комната?) — едва не промурлыкал киллер, упорно не отводя взгляда от чужих глаз. Тот факт, что говорил он на своем родном языке, более плавном и певучем, чем японский, вносило свою лепту. Сейчас крайне большие карие глаза с отблеском золота где-то в глубине, что зачаровывало своими переливами людей, были невероятно близко. Он слышал, как порывисто выдохнул подросток, а его щеки медленно покрывались румянцем. Зажмурившись и сильнее прижав к себе подушку, Тсунаеши потупил взгляд, а после уткнулся лицом в нее, силясь справиться со смущением. — Mi dispiace, non lo so, (К сожалению, я этого не знаю) — ужасно картавя и едва не ошибившись в ударении, глухо проговорил школьник, чем вызвал удивление у брюнета. Удивленно приподняв брови, тот с интересом смотрел на японца, что понял его. Неужто дон Тимотео все же добился от кого-то из детей интереса к этому языку? — Parlo italiano, ma non molto bene. (Я говорю по-итальянски, но не очень хорошо) — Удивил, — честно сознался Реборн, присаживаясь на край кровати. Будить Нану ему не очень хотелось. Шальная мысль обнять Тсунаеши и завалиться спать прямо здесь приобретала все больше и больше привлекательности. К Ешимунэ он точно не пойдет. Значит, оставалось только наглеть. Или он помнил комнату? Кажется в безостановочных речах матери ребят было упоминание о какой-то комнате, где он может расположить свои вещи, да и те должны были доставить раньше его приезда и убрать туда. Значит нужно сходить переодеться. А его жертва пока что ощутит мнимую свободу. Поднявшись с кровати, он в четыре шага добрался до двери, за которой скрылся. Душ тоже принять стоило. Как только послышался хлопок двери, Тсунаеши поднял голову. Поняв, что он остался один, школьник вновь обнял подушку, утыкаясь в нее лицом и тем самым глуша звуки. Послышался душераздирающий писк. Пытаясь излить все чувства этим самым звуком, а тех было много и для не привыкшего к такому шатена это больше казалось фейерверком. Правда с поправкой, что тот раздирал его изнутри. Где-то на периферии он услышал писк микронаушника, что оповещал его о входящем вызове. Значит Верде уже получил сообщение, а еще ученому плевать на разницу в часовых поясах. «Тсунаеши», — слышавший издаваемые Сиело звуки ранее, тот прокашлялся, — «я просто уверен, что Реборн ушел не очень надолго, так что не перебивай», — в ответ ему угукнули, но и этого было достаточно. — «Я вышлю для тебя экспериментальные цепи подавления пламени. Их не снимать, а еще никому не показывать. Носить будешь, как браслет или что-то еще. А теперь о твоем состоянии. Метаться, как зяблик в тайфуне, ты будешь до тех пор, пока твое пламя резонирует с солнцем. Твоя неадекватность оттуда же. Вообще для продления рода Небу нужно столь же сильное Небо. Либо сильный хранитель солнца. А кто у нас лучший из лучших? Правильно — Реборн. Для пламени не существует гендерного разделения. Поверь, ему не лучше, чем тебе, так что сейчас он чувствует себя пьяным влюбленным идиотом. И он останется таким. Упаси Мадонна, если тебя от него не изолировать. Или хотя бы пламя не изолировать», — закашлявшись, ученый явно что-то выпил и чуть не подавился снова. Камеры, которые были отчасти его работой, засняли крайне довольный вид брюнета, что буквально тащил за собой вяло сопротивляющегося Тсунаеши. — «А пока что терпи. Просто терпи и старайся быть от него на дистанции хотя бы метра два. Остальное расскажу завтра, пока ты будешь на уроке… м… пусть информатики. Все равно лично тебе там нового ничего не дадут. И да, контролируй при нем свое пламя и не добавляй его в кофе. Тебе нужен такой маньяк на хвосте? Нет. Он пристрелит любого, кто к тебе ближе двухсот метров подойти рискнет. А еще имеет шанс свихнуться. Его вменяемость и так дело не постоянное, оставь нам ее хоть немного», — на последних словах в голосе ученого все же проскользнули жалобные нотки. Ему же потом с Реборном и работать! — «Все, я отключаюсь. Сиело, просто выживи». — Обнадежил, — тихо проворчал подросток, смотря на хамелеона, что опять сполз со своего хозяина и теперь сидел на его кровати. И смотрела эта рептилия на него крайне преданно. Неужели со стороны Реборн выглядит так же? Отпустив подушку и зарывшись пальцами в свои непослушные волосы, школьник начал раскачиваться из стороны в сторону. На повестке ночи стоял вопрос: «Что делать?» Бежать? Догонит. Уйти? Уйдет следом. Выгнать спать в его комнату? Его выгонишь, да. Оставить спать тут и уйти самому? Итальянцы весьма любопытны и он тут каждый шкаф проверит. Найдет много чего интересного, кстати. На пол он его, как добродушного хозяина, спать тоже не пустит. Тупик. Шокировать..? Идея посетила того внезапно, но точно. Шокировать. Убрать вещи в тайник, шокировать и уйти спать куда-то в сторону мягкого диванчика в гостиной. — Тсунаеши? — спустя почти пять минут дверь в комнату вновь открылась и внутрь заглянул киллер. Шатен, что собирал свой школьный портфель, повернул голову и посмотрел на того, мысленно начиная молиться. Чтобы его потом не прибили случайно. — Я уже чувствую, что вы собрались ко мне спать, но… — замявшись и вновь начав любоваться полом, он почти половину минуты молчал, собираясь с духом. — Реборн-сан, я понимаю, что как иностранец и мужчина Вы очень красивы… но я обещал блюсти целибат! — тонко пискнув и воспользовавшись заторможенностью брюнета от ответа, он быстро выскочил из комнаты, скрываясь в темноте коридора. Запоздав на несколько секунд из-за попыток переварить слова Тсунаеши, бывший Аркобалено сперва просто глупо таращился в дверь со слегка приоткрытым ртом. Он точно стареет, потому что сейчас его сделал школьник. Нет, его в жизни всяко пытались отшивать, но представители небесного пламени явно дадут фору всем. И что о нем вообще эта мелюзга тут надумать успела? Медленно вдохнув и выдохнув, Реборну не оставалось ничего, кроме как идти следом за сбежавшим шатеном. Ну он ему устроит еще! Если вас попросили выполнить простую задачу — не соглашайтесь. Ребенок — одна штука, дом — одна штука, что может быть проще? Правильно, искать школьника, а не какого-то агента спецгруппы в засаде. Куда мог запропаститься ребенок за одну минуту? Обходя дом в третий раз, киллер все больше задавался этим вопросом. Тсунаеши просто испарился. Он водил его по дому кругами, но не позволял себя поймать. И это начинало раздражать тем, что заставляло сомневаться в своей подготовке и профессионализме. Вот выдали же ему задание. Лучше бы отправили убивать кого-нибудь, чем ловить мелкое Небо по двухэтажному японскому домику. И зачем он вообще его ищет? Нет, зачем он к нему пристал? Ешимунэ был его заданием, а не мелкий шкет, что ростом достигал его подбородка макушкой. Силы в этом худом тельце на первый взгляд было не так много. Глаза? А скольких более выдающихся личностей он видел? Но что-то именно в нем цепляло. Такой же взгляд он видел на портретах Примо. Такой же взгляд был у какой-то прародительницы Луче, чьи фотографии она однажды ему показывала. И он честно не мог вспомнить, что рассказывал ему Фонг о таких глазах. Стоило позвонить китайцу и убить метры нервных клеток, слушая цитаты каких-то мудрецов, но получить зацепку. Вести себя, как идиот, ему не нравилось. Его жертва оказалась сидящей в саду и гладящей его ящерицу по голове. Леон млел, а где-то внутри итальянец ощутил укол ревности. Сиюминутный порыв требовал лечь головой на чужие колени. Самого школьника никто при этом спрашивать не собирался. Его заметили, он это видел по резко напрягшейся спине подростка. Похоже он ошибся и интуиция того не просто работала, а еще и была развита. Этот факт оказался очень интересным. — Реборн-сан! — возмущенно пискнул Тсунаеши, когда Леона подвинули, а на его колени легла тяжелая голова. Молодой человек даже сейчас выглядел так, словно в любой момент может сорваться куда-то из дома. Иначе зачем он ходил в рубашке и классических, хоть и более мягких штанах, описать было невозможно. — Молчи и неси наказание за побег, — фыркнул брюнет, прикрывая глаза. Только сейчас стало спокойно и понятно, зачем он вообще бегал. Ощущение пламени. То манило к себе, словно он был мотыльком. И даже страх сгореть его не пугал, а едва различимое мягкое золотое сияние влекло. Все вопросы и метания отошли на задний план. Думать не хотелось. — Я хотел спать с тобой по другой причине. Ты брат Десятого, а значит более уязвим, чем он. Если в случае его кражи по следам кинутся цепные псы CEDEF, то за тобой Емицу точно кинется не сразу. А меня убьют Тимотео или совесть, — поняв, что последнее слово явно было лишним, он прикусил себе язык. Зато понятно, почему в досье писали, что Тсунаеши очень недоверчив. А еще он не мог сопротивляться небесному пламени. — Я понял, — почти через минуту. В принципе, они предполагали такой расклад, но пара попыток выкрасть его была пресечена Хибари. Теперь ДК довольно часто патрулировали этот район. — Только пожалуйста, — прошептал шатен. Его голос дрогнул, выдавая робкость хозяина. — Пожалуйста, не забирайте меня от друзей, мы проект доделать не успеем иначе, — еще тише промямлил подросток, мысленно проклиная свою реакцию. — Но ты обещаешь дать свои контакты, — раздумья, что на месте Десятого Тсунаеши брал бы всех своим невинным видом, вновь вызвали чувство ревности, будь она неладна. Кто там каркал, что у него нет любви, поэтому он такой сухой чурбан? Колоннелло? Вот этому нерадивому человеку, что сглазил его, он потом и отомстит. — Хорошо… спать? — вздрогнув от порыва прохладного ветра, школьник начал пытаться встать. А еще намекнуть, что он не подушка. — Спать.