Settimo Cielo

Зайдя в дом, шатен, которого забрали с уроков под каким-то непонятным ему предлогом, постарался тихо и непринужденно снять обувь. Заметь его руку мама, и ему не сдобровать. Острая боль в руке отзывалась уколом при любой попытке пошевелить ею. Кожу словно стянуло коркой, а внутрь залили воды. Опухнув, пальцы совершенно отказались сгибаться, напоминая пять недоваренных сосисок. Сопровождавший его Реборн заглянул на кухню и чем-то отвлек его маму. Воодушевленная женщина тут же начала лепетать и с удвоенным энтузиазмом загремела кастрюлями. Кое-как выбравшись из обуви, Тсунаеши, что все так же мужественно молчал и терпел боль, юркнул в сторону лестницы. Его портфель конфисковал брюнет еще в школе, пока оставлял брата на попечение Фонга. Гокудера Хаято бесконечно извинялся, игнорируя крики Ешимунэ, который обвинял его в покушении на убийство. Восторг в глазах цвета изумруда подбешивал бывшего Аркобалено Солнца, но сделать тот явно ничего не мог. Хоть мысленно и позволил себе пристрелить того. С трудом, но его пламя удалось успокоить. Пелена, что нападала при ощущении рядом Реборна, более не появлялась. Но, похоже, киллеру избавиться от наваждения было намного сложнее. Его влекло в прямом смысле этого слова. Внимание такого, как Реборн, было бы приятно. Но всегда существовали свои исключения. Например: будь бы он девушкой, либо будь киллер девушкой. Но наличие приятного, мягкого, влекущего и пугающего голоса у итальянца как-то не давало намека на иной пол у того. Про то, что брюнет был выше него на голову, шире в плечах и сильнее, он старался не думать. К тому же мафия всегда искала рычаги давления. Узнай мир, что строптивый и никем не сломленный киллер нашел себе кого-то — то за этим кем-то начнется охота. То, что он является еще и истинным небом, станет приятным дополнением. Убивать его будут с двойным энтузиазмом. Попасть в руки этого ревнивца было опасно еще и для окружающих. Тех начинали ненавидеть уже потому, что они проходили мимо. Давать Реборну повод пристрелить тех было не самой лучшей идеей. — Пойдем наверх, — догнав школьника на лестнице, киллер поймал его за здоровую руку и потянул в сторону комнаты, где жили гости. Посетить эту обитель зла и мафии тому удалось второй раз. По крайней мере из тех, что видел он. Заведя того внутрь и усадив на край своей кровати, Реборн быстро начал метаться между шкафом и кроватью, пытаясь найти кейс. Леон, который ранее не очень любил сидеть на чужих руках, взобрался на колени школьника и вновь жмурился от приятных поглаживаний. Ящерица была хитрее своего хозяина, чем и пользовалась. Найдя кольцо, которое он не носил по одной причине — то было заказано им лет в двенадцать и теперь налазило лишь на безымянный палец или мизинец, молодой человек надел его. Почему-то ему требовалось одно кольцо, чтобы убивать, но два, чтобы лечить. Причем характерно лечить, если быстро. Один раз пострадавший Фонг был подвержен этой процедуре. Им было без разницы, зато мир мафии трясло еще с пару месяцев. Будучи сильным Солнцем, итальянец мог лечить быстро, качественно, даже не оставляя шрамов. Только уйму смущения у жертвы, да подбитую собственную репутацию. Поэтому он и не использовал эту свою способность на других. Обойдутся. — Реборн-сан? — подозрительно косясь на кольцо с желтым камнем, что мужчина ловко, хоть и немного с трудом, надел на безымянный палец, школьник отсел чуть подальше. Доверия ему эти кольца никогда не внушали, потому что на его руках те редкие, которые удавалось достать, рассыпались. Как сказал Верде — они просто не выдерживали его мощи. А после наглядно продемонстрировал то же самое со слабым кольцом хранителей грозы. — Не бойся и постарайся ничего не придумывать, потом уточнишь у жертвы по несчастью, почему я так лечу, — не сводя гипнотизирующего взгляда антрацитовых глаз с маленького неба, киллер аккуратно взял в свои руки его пострадавшую руку. Медленно, чтобы напрягшийся от такой перспективы подросток никуда не рванул, он склонился и едва ощутимо коснулся пострадавшей кожи губами. Почему-то, в отличие от подобного опыта на китайце, лечить Тсунаеши было даже приятно. Забавная реакция неожиданно нахохлившегося школьника заставила его улыбнуться уголками губ. Медленно покрывая внутреннюю сторону ладони поцелуями, на мгновение киллер задумался. Если ученики будут его бояться, то этот способ залечивания ран также может стать испытанием. Если лечить он будет не чутко реагируя на чужую боль, да и с видом не столь невинным. Сиело с ужасом ощущал, как внутри все холодеет и замирает. По спине пробежался табун мурашек, заставляя напрячься. Даже дышать приходилось через силу. Ему уже довольно часто доводилось становиться пациентом обладателей пламени солнца. Но даже тут Реборн выделился. Как информатор он не смог пропустить казус двухлетней давности. Реборн доказал миру, что умеет лечить. Но доказал это так, что теперь половина Италии мечтала оказаться на месте его пациента. Видеть такое вблизи, особенно из учета, как ты сам этого боялся… было капельку жутко. Слишком трудно сопротивляться столь хитрому взгляду бывшего Аркобалено. И почти невозможно не трактовать эти действия двояко. Сколько бы Фонг над тем ни бился, но своих попыток завоевать истинное небо тот не бросил. Только методы стали менее осознаны итальянцем, да изощреннее. Заставить Реборна передумать было крайне трудно, так заявил ему Туман Варии. Поэтому все бывшие проклятые младенцы и были с ним знакомы, кроме Реборна. За свою не очень длинную жизнь, из учета, что о мафии он знает от силы года четыре, да и то спасибо отцу, что забыл о нахождении сына дома, Тсуна успел побывать в разных странах мира. Пламя Реборна было теплым. Не таким, как его собственного Солнца в лице Шоичи, нет. Шо-кун заботился о нем, как о друге, брате, боссе. Да, рыжий программист забросит свой талант, если Сиело это будет угрожать. Они готовы на многое, для них нет ничего важнее их маленькой и неполной семьи, куда не так давно начали вливаться и бывшие проклятые малыши, что сейчас могли соревноваться своей внешностью с моделями мирового уровня. Малышами их можно было назвать разве что в шутку. Но Реборн… вот уж кого язык не поворачивался назвать проклятым младенцем. Проклятый он точно, нельзя быть настолько красивым, опасным и до чертиков вредным. Собственно, его проклятие состояло в том, что он был обречен на одиночество. К его ногам падали самые красивые женщины, богатые мужчины, дорогие и труднодоступные удовольствия мира, но ничего из этого не могло удовлетворить потребности мужчины надолго. Дорогие игрушки, смазливые лица женщин и мужчин, блага мира не могли удерживать его на месте вечно. Он искал что-то, чего требовала его душа. К чьим ногам он был готов упасть сам. И больше всего на свете такой, как он, боялся отказа. Поэтому он никогда и не открывал никому свое сердце. Его пламя было точно таким же. Теплое, влекущее, но тем не менее, настороженное и аккуратное. Одно небо уже отвергло его. Он был влюблен, а ее сердце принадлежало другому. Луче не только помогла принять им проклятие, но своей смертью научила его тому, что он тоже может испытывать страх и беспомощность. Добрая женщина с теплой улыбкой оказалась жестока. Зная историю жизни киллера, а так же ощущая его состояние сейчас, Тсунаеши задумался. Не может ли причина неадекватного поведения Реборна крыться в этом? Может ли он просто желать найти того, кто признает его, а не его имя и заслуги? Ведь чаще всего это могут только небеса, а ведь их так мало… не это ли рассказывал ему призрак его предка, когда являлся в детстве? — Реборн, — ощущая, что рука почти перестала болеть, шатен тихо позвал итальянца. — Реборн, не бойся, — когда тот прикрыл глаза, он каким-то чудом пропустил. Неожиданно появилось желание обнять того. Теперь вид склонившегося брюнета предстал перед ним в другом амплуа. Если смотреть на него, как на хранителя может смотреть Небо, то ситуация резко менялась. Поддавшись порыву, он обнял обратившего на него внимание киллера, роняя того на свои колени. Вес Реборна явно превышал его, причем не на несколько килограмм. Покачнувшись, Сиело упал назад, опираясь спиной на подушку. То ли это влияние прямого контакта пламени, то ли он головой удариться успел, но странное ощущение легкой эйфории от того, что его пламя приняло в свой круг еще одного человека, едва не заставляло пьянеть. Звонко рассмеявшись от вытянувшегося лица Реборна, он сбил с его головы шляпу. Где-то рядом по краю кровати шустро пробежал едва не придавленный телами хамелеон. Задумчиво проводив его взглядом, репетитор наследника на место Десятого Вонголы все-таки растеряно посмотрел в чужие глаза. Карие с золотыми вкраплениями, где-то на дне они переливались полноценными золотыми бликами, привлекая к себе внимание. Заторможенное состояние позволило ему ощутить то, что это Небо его приняло, признало и не оттолкнуло. И сейчас Тсунаеши тепло улыбался, позволяя киллеру ощущать себя не незнакомцем, чужим человеком или хуже того — врагом, а кем-то близким. Еще не тем, кому доверяют все секреты, но уже достаточно значимым, чтобы не оставить его одного на улице, если нужна помощь. Ничего не ответив, но тем не менее крепко стиснув в объятиях подвернувшуюся под руки талию юноши, итальянец уткнулся лицом тому куда-то в район солнечного сплетения. Стало легче и захотелось спать. То время, что он проводил ночью за раздумьями или пытался справиться с ломкой по нехватке пламени неба, давалось ему не менее тяжело, чем миссии. Прикрыв глаза, он ощутил, как плечи и спина расслабились. Школьник зарылся пальцами в его волосы, но сейчас ему не было это важно. Он просто устал. Морально. Нужно поспать, иначе так действительно недолго свихнуться.

* * *

Фонг раскачивался на стуле, смотря своими кроваво-красными глазами в потолок. Кто из ребят увлекался астрологией и для чего — непонятно. Но красивая зодиакальная карта с какими-то своими особенностями, что те начертили на синей миллиметровой бумаге, а после прицепили на потолок, завораживала. В отличие от киллера, он обладал привилегией. И активно ею пользовался, сейчас сидя на месте одного из программистов. Шоичи и Тсунаеши ползали по полу, собирая рассыпавшиеся детали по полу. Иначе Спаннер их прибьет, если увидит. — И все же, Тсунаеши-кун, зачем? — не до конца понимая поступок Сиело, он посмотрел астрогеографию. Нет, про семь небес спасения он слышал. — Фонг, ты знаешь… Джотто в одно время сломал мне мировоззрение, — раздался глухой голос подростка из-под стола, где тот искал одни из последних деталей. — Что ты знаешь о таких, как я? Помимо того, что ты рассказывал. По мере своего восхождения, душа преодолевает семь сфер или небес, если так удобнее, которые, будучи неочищенными, создают препятствия на пути. Каждый центр создает вибрации определенной частоты, причем по мере восхождения, вибрации становятся тоньше. Они обладают световыми и звуковыми характеристиками. Это и есть гимны, возносящиеся к седьмым небесам, символически описанные Исайей, ты должен был это изучать, если когда-то в жизни трогал йогу, — выбравшись из-под стола, школьник чихнул от пыли. Нет, символично он еще оказался седьмым, кто родился с такой конкретной кармой. — То есть ты хочешь сказать..? — едва не упав со стула и излишне громко заставив тот удариться ножками о пол, китаец ошарашено уставился на Сиело. — Да, мы — истинные — являемся теми, кто несет в себе информацию прошлого и будущего, — фыркнул Тсунаеши, который внимательно украдкой следил за действиями бывшего Аркобалено. — Лично для меня число четырнадцать являет собой карму контроля неуправляемых процессов. Усиление влияния, взятие судьбы в свои руки. Десять же крайне интересное число, символизирует разворачивание плоскости в объем. Если сложить один и четыре, то получается энергия. Один и ноль — бог. Пять и один будет гармонией, хватит смеяться! — заметив, что Фонг уткнулся лицом в рукава своей одежды, школьник насупился. Он ему тут рассказывает. У Джотто было все еще хуже. Мало того, что истинным небом оказался. Нашарив рукой на столе мягкую подушку для шеи, он кинул ею в мастера боевых искусств. — А Примо Вонгола, что родился первого января, имел карму по первому уровню бог и бог — первопричина, либо же можно трактовать, как единство и борьба противоположностей? Да… повезло вам по жизни, повезло, — припоминая день рождения Реборна, он даже думать об этом не хотел. Преобразования и перемены. Притянул, на свою голову Сиело себе друга. Числа кармы сказали о них все… — Ой, все, — махнув рукой на брюнета, надувшийся шатен с ногами забрался на стол, чтобы выглянуть в окно. Нет ли где Реборна, а то вдруг тому захочется забрать его домой? Сейчас он честно был не против. — Да, информатор Седьмое небо, твое название имеет более широкое значение, — рассмеялся Фонг, поднимаясь. Все равно он обещал киллеру «присмотреть» за Тсунаеши и забрать того домой, как отстанет от Кеи. Кея издевался над роботами Спаннера внизу, пока техник замерял его пламя и передавал данные Верде, которого крайне заинтересовало появление Облака. — Могу только пожелать удачи, пока он не сел тебе на хвост. Закатив глаза, шатен нервно усмехнулся. Некстати вспомнился нюанс — скоро приедет Вария. Интересно, зачем?