***
Обменяв галлеоны на фунты, он первым делом снял небольшую светлую квартирку подальше от шума офисных зданий и толпы туристов. По привычке навешивая на дверь защитные заклинания, он задумался, как будет связываться и видеться с друзьями, если у него нет камина, а потом расхохотался, понимая, что он действительно стал волшебником до мозга костей, забывая про общественный транспорт, интернет и телефон. Щёлкая кнопкой на электрическом чайнике и задумчиво глядя в окно, Гарри задумался над тем, как же так вышло, что он добровольно запер себя внутри собственных переживаний и подавленных желаний. Плеснув кипятка в кружку, заварил крепкий чай, а потом щедро разбавил молоком, помешивая ложку привычным движением беспалочковой магии. Вышел на балкон, вбирая полной грудью смешанный осенний воздух, наполненный обещанием золотистой листвы и скорых туманов, параллельно удивляясь тому, что уже конец августа, – и наконец-то почувствовал, как внутри осторожно отпускает сжатую до предела пружину. Вспомнил злые, обиженные глаза Джинни, удивлённо следящие за ним во время последнего совместного обеда, её изумлённое «Ты хочешь сказать, что это конец?» – и подавился чаем, расплескав половину кружки на светлый пол. Наконец, прокашлявшись, мученически простонал, закатывая глаза: – Почему у меня всё не как у людей? – и убрал безобразное пятно лежавшей неподалёку тряпкой. Ближе к вечеру, вернувшись из магазина, подумал над тем, что надо бы устроиться на работу, раз уж решил прикинуться на время магглом. Пролистал взятую на кассе газету, внимательно разглядывая объявления, и решительно набрал на сенсорной клавиатуре первый номер, на несколько долгих секунд замерев с поднятым над кнопкой вызова пальцем. Вдохнул, судорожно пропихивая воздух в сжатое неясной паникой горло. На миг показалось, что даже умирать было не так страшно. Прикрыл глаза. Тихо сказал сам себе: – Мерлиновы кальсоны, Гарри! Ты грёбаный спаситель Магического мира! Будь добр, нажми на эту чёртову кнопку! И, поспешно выдыхая, решительно стал дожидаться гудков.***
Работа была без лишних слов прекрасной, особенно когда Гарри набрался смелости и добавил немного волшебства. Бодряще-опьяняющий запах кофе и свежей выпечки наполнял кофейню изнутри, словно обволакивал каждую безделушку в помещении и прорастал в лёгких. Гарри любил этот аромат. Растягивая губы в искренней улыбке, он желал людям хорошего дня, вежливо отказывался от многочисленных предложений «как-нибудь вместе поужинать» и поддерживал ни к чему не обязывающий флирт с симпатичными незнакомками и незнакомцами. (несмотря на влияние Дурслей, у него самого не было никаких предрассудков по этому поводу; к тому же, когда ты с одиннадцати лет вертишься среди волшебников, совершенно не обращающих внимания на всякие мелочи, поневоле проникнешься уважением к чужому выбору) Он чувствовал, как оживает с каждой новой каплей сваренного кофе, упавшей в чужую чашку. Вбирая полной грудью густой, маслянистый запах свежемолотых зёрен, он всё больше наполнялся гармоничным умиротворением. – Я вижу, что ты счастлив, – мягко улыбалась Гермиона, глядя на него с невыразимой теплотой и баюкая в руках большую кружку ванильного капучино. – Я очень за тебя рада, – неспешно говорила Луна, позвякивая многочисленными серебряными браслетами и протягивая ему очередную милую безделушку, сплетённую её умелыми тонкими пальцами. – Ну, если тебе хорошо, то и мне хорошо, – простодушно пожимал плечами Рон, потягивая сливочное пиво в его небольшой гостиной. Гарри был благодарен каждому из них и лёгким кивком подтверждал их общий вердикт: наконец-то он был там, где ему действительно хотелось быть.***
Был конец декабря (кажется, вечер перед Сочельником; Гарри не мог сказать точнее, даже если бы попытался, потому что посетители хлынули сплошным потоком, и едва он переворачивал табличку на двери по утрам – тут же звякал колокольчик, и так продолжалось до самого вечера), когда в помещение осторожно ступила магия. Гарри почувствовал её всем своим существом: внезапно напряжёнными лопатками, солнечным сплетением и каждой наполненной нервным ожиданием клеткой. Это была не знакомая обволакивающая магия Гермионы, не обманчиво-спокойная – Луны, не напористая – Джинни, не грубоватая – Рона; она прикоснулась неспешно, словно проверяя, готовы ли её принять. Гарри была знакома эта настороженность ещё со школьных времён, он точно знал, кого увидит по ту сторону стойки, когда обернулся, но всё равно оказался не готов к появлению Драко Малфоя. – Привет, Малфой, – сдержанно кивнул он, когда до того дошла очередь. Всё это время он старался не слишком пялиться на бывшего школьного врага (после того суда он вряд ли мог назвать Драко действительно врагом; они даже пожали друг другу руки, обоюдно удивляясь и этому жесту, и прошлому почти смертельному ребячеству), но теперь Малфой взял и обрушился на него всем своим аристократическим великолепием: мягким даже на вид кашемировым светло-серым свитером, тщательно выглаженным воротником шёлково-изумрудной рубашки, перекинутым через локоть тёмным пальто и безумно дорогими часами на бледном запястье. Драко щурил серебристые глаза, внимательно разглядывая самого Гарри: заляпанный сливками и корицей фартук, пятно кофе на футболке, растрёпанные волосы и очки с высохшими брызгами от молока. – И тебе добрый вечер, Поттер, – ответил он, едва заметно улыбаясь. – Не ожидал тебя здесь увидеть. – Взаимно, – усмехнулся Гарри, заставляя себя сосредоточиться. – Что будешь? – Давай на твой вкус, – махнул рукой Драко, выуживая из брюк зазвонивший телефон. Гарри уставился на него так, будто Малфой вытащил из кармана уменьшенного Волдеморта. Драко поднял на него насмешливый взгляд и внезапно расхохотался, скидывая вызов. Бросил пальто на освободившийся стул и снова подошёл к стойке, за которой Гарри погрузился в привычную расслабляющую рутину. Спустя минуту он поставил перед Малфоем дымящуюся кружку латте с миндальным сиропом и тут же отвернулся к следующей клиентке. Когда та забрала свой карамельный мокко, одарив Гарри оценивающим взглядом и оставив визитку на стойке, Поттер привычным движением смёл её вниз и снова обернулся к Драко. Тот изучал его внимательными глазами, не спеша пробовать напиток; оглаживал длинными тонкими пальцами ободок тёмно-коричневой чашки, и Гарри внезапно завис от контраста почти молочной кожи и тёмной керамики. Он мучительно сглотнул и поднял на Малфоя почти насмешливый взгляд, выразительно приподнимая бровь и кивая на чашку. Драко фыркнул, поднёс ту к губам, сделал глоток и внезапно издал глубокий горловой стон. Гарри ошалело уставился на него, не в силах оторвать взгляд. Малфой тем временем сделал ещё один глоток, и реакция не заставила себя ждать. – Гооосподи, Поттер, – простонал Драко, зажмуривая от удовольствия глаза. – Это на вкус – как оргазм, серьёзно. Нет, это гораздо лучше, чем оргазм. Он сделал ещё один осторожный глоток (явно растягивая удовольствие и – заодно – мучения Гарри), так и не открывая глаз – а Поттер смотрел на слипшиеся от мокрого снега острые стрелы потемневших ресниц, гадая, что Малфой забыл в маггловском Лондоне и почему, чёрт возьми, не воспользовался водоотталкивающими чарами или элементарным зонтом – прокатил по языку неспешно остывающий напиток, явно наслаждаясь миндальной нотой, гулко сглотнул, на этот раз застонав тихо и низко. Гарри почувствовал явную необходимость за что-нибудь зацепиться, поэтому до побелевших костяшек стиснул край деревянной стойки, изо всех сил пытаясь отвести глаза. Попытка, надо признать, провалилась с треском, как только Малфой облизал губы и посмотрел на него мягко блестевшим в свете светильников влажным серебром, стремительно поглощаемым чернотой неумолимо расширяющегося зрачка. Гарри проклинал про себя слизеринского гада, молясь, лишь бы выплеск стихийной магии не выдал его с головой. – Где ты научился делать такой кофе? – снова облизав губы, хрипло спросил Драко, не отводя от него непривычно хищного взгляда. – Кажется, я душу за него готов продать. Поттер (снова) мучительно сглотнул, пытаясь вспомнить хотя бы одно нормальное слово, но единственное, что смог – просто пожать плечами. – Можно ещё одну кружку? – просяще спросил Малфой, доставая из пальто бумажник. Гарри фыркнул и, наконец, нашёл в себе силы разлепить пересохшие губы: – Будешь что-то другое? – На твоё усмотрение, – дёрнул плечом тот, снова зарываясь в телефон. – И с собой, пожалуйста. Да, Мэтт, я скоро буду, – сказал он уже в трубку. – Перестань паниковать, пятнадцать минут – и я на месте. Гарри кивнул и занялся приготовлением. На душе почему-то было гадко.***
Малфой вернулся через три дня. Бросил пальто на стул, оглядел кофейню внимательным взглядом, махнул палочкой, высушивая волосы и запирая дверь, перевернул табличку и наложил заглушающие чары. Гарри поднялся с любимого кресла, откладывая книгу в сторону, и возмущённо уставился на Драко. – Какого боггарта, Малфой? – едва ли не выплюнул он. – Я, вообще-то, работаю. – Ты отлыниваешь от навязанного обществом безоблачно-опасного будущего, – отмахнулся слизеринец, плюхаясь на стул. Гарри, возможно, и удивился бы этой почти показушной небрежности, но Малфой сверлил его всепонимающим взглядом и улыбался самыми уголками губ. Гарри показалось, что в этот момент он бы даже Хагрида не заметил, не то, что простой человеческой небрежности. – Чего ты хочешь? – спросил он, не отводя напряжённого взгляда от бывшего врага. Он знал, что Малфой опасен, практически с первого дня в Хогвартсе чувствовал это всем естеством; но этот Драко был опасен в другом, и Гарри совершенно не знал, чем от него защититься и нужно ли. – Кофе, – спокойно пожал плечами Малфой. Если бы Гарри не знал его настолько хорошо, то поверил бы, но Драко выдавала чрезмерная, показушная расслабленность, совершенно не подходящая вечно готовым к атаке Малфоям. – Беседа. Ответы на мои вопросы. Что скажешь? Где-то внутри сладко заныло ощущение надвигающегося пиздеца. Гарри тяжело вздохнул, взвешивая все «за» и откидывая все «против», а потом слевитировал две кружки капучино на стол, притиснулся почти вплотную к Драко на соседнем с тем узком стуле и обречённо спросил: – Что ты хочешь знать? Глаза Малфоя вспыхнули заинтересованным серебром. «Какой же он всё же красивый, гад», – обречённо подумал Гарри, отпивая свой кофе. – Всё, Поттер. Я хочу знать всё. Если честно, Гарри и не надеялся на другой ответ.***
– Это же Хорёк, – удивлённо выдохнул Рон, когда зашёл следом за Гарри в его небольшую гостиную. – Гарри, что здесь делает Хорёк? Поттер застонал, прикладывая к многострадальной голове бутылку холодной воды. Как назло, антипохмельного зелья в жизненно необходимом запасе не оказалось – собираясь честно попробовать быть пусть и не совсем обычным, но магглом, Гарри попросту не задумался о том, что когда-нибудь напьётся до такого состояния. – Не видишь, что ли? – с жалобным видом пробормотал он. – Лежит. Рон, будь другом, – едва ли не взмолился, снова прикрывая глаза от яркого света, привычным взмахом руки затемняя окна. – Сгоняй за антипохмельным. – Я-то сгоняю, – угрожающе согласился Уизли. – Я-то сгоняю, Гарри, но от разговора тебе точно не отвертеться. Поттер обречённо кивнул, выставляя лучшего друга за дверь, и устало завалился рядом с Драко на ковёр. – Он убьёт меня, Малфой, – простонал в скрытую тёмно-синим шёлком руку. – Он сожрёт меня с потрохами и даже не подавится, а всё из-за тебе, мерзкий ты урод. – Угум, – согласился Драко, не разлепляя тяжёлых век. – И будет тысячу раз прав, Поттер, когда будет швыряться проклятиями и шипеть, что ты пригрел у себя на груди мерзкую слизеринскую змею. Гарри неловко повернул голову, приоткрыл один глаз, с удивлением глядя на Драко. Облизал пересохшие губы и беспомощно спросил: – Малфой, дементор тебя поцелуй, что ты несёшь? – Кстати, о поцелуях дементора, – пробормотал Драко, поднимая с пола светлую голову. – Если б не ты, единственный, с кем бы я поцеловался – пресловутая тварь. Чёрт, как голова-то болит, – вымученно простонал он. – Что мы вчера пили? – Я сбился на второй бутылке огневиски и четвёртом бокале эльфийского вина, – признался Гарри, снова закрывая многострадальный глаз. Рядом завозился Малфой, пытаясь что-то нашарить непослушными руками, и Гарри снова взглянул на него, вопрошая: – Что ты делаешь? – Да где эта чёртова сумка, когда она так нужна?! – сиплым шёпотом возопил Драко, продолжая вслепую шарить руками. – Слышал о такой штуке, как акцио? – тяжело вздохнул Гарри. – Поттер, ты гений! – тут же просиял Малфой. – Я запомню этот день, – вяло хмыкнул Гарри. – Внесу в календарь и буду каждый год праздновать. Настоями ромашки и мелиссы. Никакого алкоголя, – клятвенно пообещал он. – Заткнись, Поттер, ты мешаешь сосредоточиться, – пихнул его острым локтем Драко. – Акцио, сумка! – наконец произнёс он, и тяжёлый портфель тут же шлёпнулся ему на голову. Если бы Гарри в этот миг уже не умирал от жёсткого похмелья, он скончался бы на месте от смеха. – Гриффиндурок, – сквозь зубы выругался Драко, сжимая многострадальную голову. – Ничего не знаешь ты о благородстве, Поттер; видимо, эти магглы совершенно не занимались твоим воспитанием, а МакГонагалл так и не смогла научить манерам. – Что ты там лепечешь, Малфой? – Ничего, Поттер. Нашёл! – радостно воскликнул он, нащупав прохладный пузырёк в одном из карманов. – Благослови Мерлин этот рецепт Снейпа, – пробормотал он, откручивая крышечку и вливая в себя содержимое. По телу тут же прошла дрожь, Драко причудливо выгнулся, а спустя секунду вскочил на ноги, хлопнув в ладоши. – Слизеринский гад, – не удержался Гарри, зажмуриваясь от громкого звука. – Тупой гриф, – не остался в долгу Малфой, доставая из сумки второй пузырёк. – Будет пару секунд не очень приятно, – предупредил он за секунду до того, как зажать Гарри нос и влить резко пахнущее содержимое в возмущённо приоткрытый рот. Гарри рефлекторно глотнул терпкую жидкость, вздрогнул, а потом почувствовал, как по телу проходит прохладная спасительная волна. – Спасибо, – от души прошептал он, садясь. – Нет, серьёзно: спасибо. – Ерунда, – отмахнулся Малфой, переводя взгляд на часы. – Сколько?! – ошарашенно воскликнул он, хватаясь за палочку. – Я пришлю сову! Или позвоню! – крикнул он, растворяясь в вихре аппарации прямо посреди поттеровской квартиры. – Кретин, – хмыкнул Гарри, покачав головой, и отправился на кухню варить кофе. Ему ещё предстояло объясниться с Роном.***
– В смысле, вы вместе напились? – непонимающе нахмурился Уизли. – Он же… Он же Хорёк! – воскликнул он. – Рон! – тут же вклинилась Гермиона, которую тот притащил с собой. – Выбирай выражения! – Его безумная тётка пытала тебя! – воскликнул Рон. – Он – не Беллатрикс, если ты не заметил! – тоже повысила голос девушка. – И чёртова Лестрейндж получила от твоей матери по заслугам, если ты вдруг забыл! – Ребята, ребята, – мученически простонал Гарри, ударяясь головой о дубовую столешницу, с удивлением отмечая, что вчера она была, вроде, из чего-то другого. Он нахмурился, и воспоминания безумной алкогольной ночи нахлынули на него удушливо-освежающей волной, и он вспомнил, как они с Малфоем, шутливо переругиваясь и хихикая, как ненормальные, пытались вырастить из стола настоящее дерево, чтобы посоревноваться в том, кто лучше по нему полезет. Драко с возмущением заметил, что из «подобия дерева, Поттер, вряд ли вырастет что-либо», и тут же превратил стандартный стол из Икеи в роскошную дубовую столешницу. Дальше этого дело не пошло, потому что Гарри, продолжая хохотать, как ненормальный, потянул отчего-то не возражавшего Малфоя за длинные пряди, запрокидывая ему голову, и влил прямо в рот стопку текилы. Гарри прикрыл глаза, снова стукаясь головой о крепкий дуб, на сей раз в разы громче, прерывая спор Рона и Гермионы. Прохладная ладонь Грейнджер тут же легла ему на лоб. Девушка нахмурилась и со всем возможным участием спросила: – Тебе плохо, Гарри? – Мне плохо от того, что мой лучший друг забыл о том, что Малфоя оправдали по всем статьям. Мне плохо от того, что мой лучший друг не помнит, что Малфой действовал потому, что угрожали его семье. Мне плохо от того, что мой лучший друг забыл о том, что эту тему мы обсудили два с половиной года тому назад, сразу после того дракклова суда, когда я со всем возможным спокойствием объяснил, что мной двигало, когда я отмазывал их семейку перед Визенгамотом, – твёрдо проговорил Гарри, не отводя взгляда от стушевавшегося Рона. – Мне плохо от того, что мой лучший друг через полгода наденет аврорскую мантию, но до сих пор не избавился от стереотипов и предрассудков. Слизеринцы бывают смелыми, Рон. Гриффиндорцы могут убегать, трусливо поджав хвост. Рэйвенкловцы иногда совершают чудовищные глупости. Хаффлпафцы временами предают. Повзрослей уже, Рональд Уизли! Гарри со всей силы отодвинул стул – металлические ножки противно заскрипели по кафельному полу – и аппарировал к кафе. На душе скреблись кошки.***
Малфой нашёлся возле запертой двери: прислонился к тёмному деревянному косяку, светлая чёлка мягкой волной упала на закрытые глаза, и Гарри невольно завис, рассматривая то, как солнце вплетает в благородную платину искрящиеся золотистые полосы. – Ты что-то хотел? – грубо спросил он, отпихивая Драко плечом и отпирая дверь. В голове снова крутилось предательское «какой же он всё-таки красивый, боггарт его задери», и Гарри решительно тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. – Я сделал что-то не то? – непонимающе нахмурился Драко, стремительно разматывая шарф. Поттер как завороженный следил за длинными пальцами, распутывающими зелёного шерстяного змея. Он мысленно застонал, осознавая то, насколько влип, и продолжил грубить: – Родился? Выжил? Оказался тут? Руки Драко замерли, а затем с ещё большей скоростью начали заматывать шарф обратно. – Вижу, Уизел успел промыть тебе мозги. А я-то думал, ты избавился от этого детского поведения. Счастливо оставаться, Поттер, – едва ли не выплюнул он, разворачиваясь на каблуках. – Что ты делаешь в маггловском мире, Малфой? – устало спросил Гарри, опускаясь на стул. – Ты же ненавидишь магглов. – С чего ты взял? – фыркнул Драко, снова начиная разматывать зелёного монстра. Небрежно бросил его и пальто на стул, притянул ногой ещё один и уселся напротив Гарри. Тот выразительно уставился на носки малфоевских ботинок, неопределённо дёргая плечом на заданный вопрос. Прохладная ладонь легла ему на плечо и, подняв удивлённый взгляд, Гарри встретился глазами с мягкой усмешкой и серебристыми искрами по кайме зрачка. Внезапно накрыло желанием отчаянного поцелуя; захотелось, чтобы эти пальцы бережно огладили шею, прошлись по скулам, а затем вплелись в волосы, притягивая ближе, на расстояние несмелого выдоха. – Что ты хочешь знать? – задал Малфой недавний поттеровский вопрос, перебираясь чуткими пальцами ближе к вороту свитера. – Я трусливо сбежал, Поттер. Не мог больше находится среди людей, которые улыбаются мне в глаза, а за спиной плюются ядом. Не мог жить в месте, которое долгое время было тюрьмой для моей семьи. Просто проснулся однажды от очередного кошмара и понял, что больше не могу. Все ждали, что я организую помолвку, например, с Асторией Гринграсс, устроюсь в Министерство, начну швырять направо и налево деньгами в жалких попытках откупиться и заслужить – снова – положение в обществе. Я устал плясать под чужую дудку, Гарри. – Он впервые назвал его по имени, и тот изумлённо выдохнул, придвигаясь к Малфою ещё ближе. – В прошлый раз это едва не стоило мне жизни, а потом свободы. Я. Больше. Не хочу, – он твёрдо посмотрел Гарри в глаза, и тот не смог оторваться от повлажневшего, потяжелевшего взгляда, громко сглатывая и облизывая губы. Рука Драко переместилась ещё ближе к напряжённой шее, пальцы осторожно пробежались по обнажённой коже, невесомо дразня. – Чего ты хочешь, Малфой? – хрипло спросил Гарри, смаргивая неясную пелену перед глазами. – Этого, – шепнул Драко, сцеловывая удивлённое ожидание с чужих губ. Гарри дёрнулся навстречу, едва не слетел на пол, чудом удерживаясь на неудобном стуле, почти несмело прикоснулся к предплечьям Драко, поднимая мягкие рукава свитера вверх, отчаянно ответил на поцелуй, жадно глотая чужой стон и понял, что мечтал об этом практически бесконечное количество времени, а потом заставлял себя забыть об этом. Словно он сам на себя после каждой такой мысли накладывал Обливиэйт, а теперь воспоминания хлынули мощной лавиной, смывая остатки здравого смысла. – Подожди, – ошарашенно выдохнул он, отстраняясь от Драко. Тот тут же качнулся к нему, но Гарри крепче сжал чужие локти в непослушных ладонях. – Подожди, Малфой. Драко дёрнулся, словно Гарри швырнул в него чёртово Круцио, и тут же попытался всё исправить: – Нет, Драко, это не то… тьфу ты, как сложно, – он быстро поцеловал Малфоя и снова отстранился. – Я, оказывается, давно об этом мечтал, – он задумчиво провёл кончиками пальцев по выцветшей Метке, и Драко снова дёрнулся. – Об этом? – он с презрением уставился на обезображенное предплечье. – Об этом, идиот, – рассмеялся Гарри, зарываясь пальцами в платиновый шёлк. – Об этом, – выдохнул в самые губы, прихватывая зубами нижнюю. – Об этом, – прислонился лбом к чужому лбу, улыбаясь, как идиот. – Ты увольняешься, – тяжело дыша, заявил Малфой. – Ты увольняешься прямо сейчас, потому что я тебя похищаю, – он дёрнул Гарри на себя одной рукой, второй доставая палочку, и предупредил: – Мы аппарируем. Поттер кивнул, и крепче ухватился за Драко, прижимая того к себе. Воздух взметнулся ожидаемой круговертью, но уже спустя секунду всё успокоилось. Откуда-то раздался оглушающий чих, затем ещё один, несвязное бормотание «кажется, у меня на что-то аллергия», а затем в воздухе появились сначала растрёпанные платиновые волосы, а потом и сама несравненная мисс Лавгуд. – Давно было пора, – хмыкнула Гермиона, следом за ней сбрасывая мантию-невидимку. – Как думаешь, Луна, они вернутся? – Разве это имеет какое-то значение? – мягко улыбнулась девушка, склоняя голову к плечу. Её небольшие серьги-змейки запутались в серебристых волосах и, глядя на игру света в спутанных прядях, Гермиона рассмеялась, понимая, что Луна как всегда оказалась права. Это действительно не было важным.