Сошедший с ума ветер

      Олеся вытерпела два дня, хотя если признаться честно, то минут двадцать от силы. Иррациональное желание пульсировало в голове, не давая ни отвлечься, ни заснуть. А тоска, обосновавшаяся где-то в груди, монотонно ныла, словно сердце внутри неё пылало самым настоящим огнём. Никогда ещё она так не скучала. Сначала всё было довольно невинно — они просто проводили время в оперативном штабе среди мониторов, периодически шутя и просто общаясь. Когда всё закрутилось до чего-то более серьёзного, Ума не могла отдать себе отчёт: то ли когда Снежный, пользуясь командирским положением, вместо положенного обеда в столовой потащил её обедать на крышу, то ли когда по дороге обратно они утягивали друг друга в укромные углы. Прокручивая в голове всё, что было между ними за эту небольшую командировку, Олеся поняла, насколько для неё важны были эти совместные моменты. Важен был Андрей. Ума скучала по его ладоням, которые постоянно лежали на её талии или плечах, грея и успокаивая. Ума скучала по его присутствию рядом и едва ощутимой защите, которая никогда ее не покидала. Умк скучала по его голосу, в котором слышала поддержку, безоговорочное доверие и любовь и который теперь затухал в её памяти. Дни становились настоящим испытанием.       Олеся вытерпела два дня, а потом написала заявление о предоставлении отпуска, которое начальство скрепя сердце всё же утвердило. Едва дождавшись окончания дня, Уманова тут же бросилась искать на ближайшие даты билеты, которые (о, чудо!) оказались по приемлемой для неё цене. До посадки, в самолёте и даже позже в такси её чуть потряхивало, когда Ума решалась представить в голове реакцию Барса на её возвращение. Когда же девушка добралась до квартиры Снежного, то ещё какое-то время стояла под дверью, не в силах нажать на кнопку звонка обессилевшей рукой. Судьба распорядилась по-своему и выкинула новый фокус: как только Олеся поднесла палец к звонку, входная дверь открылась, словно управляемая каким-нибудь датчиком. В проходе возник Андрей с мешком мусора в руках и, судя по лицу, никак не ожидавший увидеть в своих дверях Уманову. Ума, конечно, специалист во внезапных появлениях, но тут Барс конкретно завис, машинально даже выпустив из рук мусорный пакет. Леся, пользуясь его промедлением, провела тактический приём и кинулась мужчине на шею, утыкаясь носом в его футболку. — Откуда ты… — только и смог выдать Снежный. — Из Калининграда, — Уманова била очевидностью. Впрочем, какой вопрос — такой и ответ. Андрей это понял и широко улыбнулся, прижимая к себе свою Умку.       Наконец, она дома. Единственное, что беспокоило Уму этой ночью, это комнатная баталия с Барсом за его крохотное одеяло. Словно дети, перетягивающие канат, они пытались уместиться вдвоём под одноместным покрывалом. Олеся недовольно фыркала и не давала себя обнимать, дескать это было слишком жарко, а Андрей лишь упрямо прижимал её к себе в объятия, утыкаясь тёплым кончиком носа в затылок. Так следующие полночи они продолжали вертеться влево-вправо по большой кровати и перетягивать одеяло. В конце концов, после множества попыток и распутывания узлов, Уманова всё же уснула, а Барс, улыбнувшись, накрыл её своим одеялом. От этого стало прохладнее, но довольная улыбка, растянувшаяся на губах Умы, компенсировала все неудобства.        — Проснись и пой! — беззаботно и чересчур громко протянул Снежный. — Андре-е-ей… — простонала Ума после взгляда на часы. — Сейчас рань несусветная, у нас отпуска! Дай мне поспать по-человечески… — Э, нет, — парировал Барс, улыбаясь во все 32. — У нас много дел! — Например, каких? — Олеся поморщилась, но один глаз всё же открыла. — Например, выбирать одеяло… — тут же ответил Андрей. — Потому что под одним уже становится как-то тесновато. Уманова блаженно улыбнулась от этих слов.