Игра стоит свеч

      Ваймс стоит, привалившись спиной к стене, и старается ни о чём не думать. Ни о том, чем закончилось сегодняшнее задержание. Ни о том, как он потом добирался по предрассветным сумеркам до дворца. Ни о том, что он даже не знает, в какой из комнат дворца в данный момент находится…       Они находятся. Но об этом тоже лучше не думать.       И Ваймс не думает. Он всё также стоит, одной рукой придерживаясь за стену, а другой держа Витинари за короткие волосы на макушке. И завороженно смотрит, как щёки патриция понемногу покрывает румянец. И как привыкший к тотальному контролю мужчина спокойно прикрывает глаза.       Это чем-то напоминает доверие и ещё…       Покорность. Лишь временную. Но дарующую столько смешанных чувств…       От беспокойства и мыслей о яме со скорпионами, через пробные нежно-доверительные прикосновения, через возрастающую с каждым мгновением страсть, до желания дать себе абсолютную волю и просто сорваться с цепи.       До желания махнуть вперёд бёдрами и потянуть Витинари за волосы на себя…       Но это игра, хоть и без точной инструкции. И в ней есть правила, хоть и довольно-таки размытые. И одно из этих правил гласит: «Не делай того, о чем будешь сожалеть ещё очень и очень долго… и возможно в темнице».       Ваймс втягивает в лёгкие воздух, словно сигарный дым. Движения становятся чуть плавнее и, кажется, даже заботливее…       Пока Витинари сам не подаётся вперёд, выскальзывая из-под разжавшейся от неожиданности ладони, пока не берёт в себя до упора, подавляя рвотный рефлекс, пока сам не ускоряет движения…       Пока Ваймс вновь не хватает его за макушку, но не для того, чтобы удержать или направить, а чтобы ухватиться хотя бы за что-то…       Колени так и норовят подогнуться, слов не остаётся совсем… да звуков тоже, чего уж там. И он только и может, что шумно дышать и хрипло постанывать…       За дверью слышатся шаги. Хэвлок прерывается моментально, выпустив напряжённый член изо рта и остановив губы в сантиметре от чуть лиловой головки. Ваймс замирает — он тоже услышал, как кто-то идёт, — но не может выровнять дыхание одним махом, и пытается задержать его, захлёбываясь и задыхаясь.       Шаги всё ещё слышно, но только Хэвлок улавливает, что их направление для них с командором безопасно. Он украдкой смотрит снизу-вверх на Ваймса, но тот всё ещё пытается различить хоть что-нибудь за шумом своих же вдохов.       Хэвлок слегка улыбается и подаётся вперёд, но Ваймс удерживает его, всё ещё не веря, что они в безопасности. Хэвлок улыбается шире, приоткрывая губы, и обводит языком чувствительную головку. Ваймс вздрагивает, от неожиданности и ещё не схлынувшего возбуждения, пытается отодвинуть патриция, но Витинари сипло смеётся, впиваясь пальцами в бёдра Ваймса и продолжая выписывать языком непонятные вензеля…       Колени снова начинают подрагивать, а дразнящие движения мокрого и скользкого языка — раздражать и одновременно сводить с ума. Руки поддаются, переходя с холодного лба патриция на его седеющие виски, и Витинари обхватывает головку губами, начиная поглаживать пальцами мохнатые бёдра…       Ваймс держится всего пару секунд, а потом срывается окончательно и резко подаётся вперёд, потянув патриция за волосы на себя и чувствуя, как член упирается тому в глотку. Витинари закашливается, но быстро берет себя в руки, а Ваймс продолжает трахать его, время от времени чертыхаясь хрипло и выдавая ёмкие ругательства, родом из района Теней. Витинари сильнее обхватывает его ноги и подстраивается под заданный ритм.       К чёрту всё. К чёрту правила. Если это игра, то она стоит свеч.