Время перемен

Он проснулся в широкой постели, укрытый мягким пледом по самые плечи, с перевязанными руками и беспощадно гудящей головой. Со вздохом перевернулся на бок и огляделся в рамках видимого, водя одними глазами. Вокруг царил приятный полумрак. Из приоткрытой двери балкона, колыхая раздвинутые полы балдахина и путаясь в складках одеяла, задувал прохладный весенний ветер. Локи улыбнулся. Впервые за столько лет воздух вокруг него был настоящим, прямо с улицы. За окном комнаты, наверное, сад и красивое небо. И стоит только раздвинуть шторы, чтобы это увидеть. Но принц так и остался лежать, не в силах желанием преодолеть слабость. Его лицо было спокойным, мысли размеренно проплывали мимо, оставляя после себя лишь тихие, ненавязчивые отголоски, словно шум морских волн. Казалось, будто не было ни трудного вчерашнего дня, ни страшных новостей, ни неожиданного посещения. Будто он не нападал на Землю, не сидел в тюрьме, даже не взрослел вовсе, а так и остался мальчиком, которому не нужно никуда спешить по утрам. О котором позаботятся старшие, а его долг — слушаться родителей и не капризничать. Но, несмотря на это душевное умиротворение и беззаботность, Локи всё равно не мог заглушить в себе чувства, испытанные накануне. Силясь не думать о них, он неизбежно возвращался к огромной пустоте внутри себя и кривился от ощущения сосущей, тянущей липким холодом тоски. «Безвозвратно потеряв нечто очень важное, с этим придется мириться и жить» — в который раз напомнил он себе. Потом устало потер глаза кончиками пальцев и сел. Бездумно провел пальцами по шелковистой ткани простыней. В голове завертелись воспоминания. Это была его спальня. Точно, вон широкий подоконник, на котором он сидел вечерами, любуясь на звездное небо; вон красивое трюмо, ящики которого он довольно рано начал запирать на ключь; вон открытый проход в большую гардеребную, где он всегда прятался от брата, и тот великодушно делал вид, будто понятия не имеет, где снова подевался проказник Локи, ребенок душка-паинька; вон большой сундук, а что в нем лежит, уже и не вспомнить, коллекции какие-то, наверное; и еще через открытую в кабинет дверь виден стол и куча натасканных сюда из библиотеки на постоянное проживание книг, на полках — бесконечные журналы со схемами, записями и просто рисунками. Всё в этой комнате было ему знакомо. Даже сейчас, спустя столько лет, он мог бы пройти по ней с закрытыми глазами, не споткнувшись. Локи постепенно начало обволакивать странное на ощупь и жгуче-терпкое, словно имбирь, но приятное на вкус чувство, которое он в последнее время искал где угодно и у кого угодно. Чувство уравновешенности, стабильности, постоянства. Уверенности в том, что он находится в своей тарелке, достаточно глубокой, чтобы не выкатиться наружу при хорошей встряске. Он искал свой дом. Не просто крышу над головой, где можно переждать дождь или даже переночевать, но где никак нельзя остаться навсегда. Под такими «крышами» он побывал достаточно, и каждый раз ему критически, больно не хватало ни тепла, ни уюта. А всё потому, что его сердце еще с детства осталось здесь — в доме врага его кровных родителей. И сейчас его неожиданное пробуждение именно в этой комнате было похоже на возвращение блудного сына. В его жизни наступил момент, когда уже просто невыносимо стало кочевать от сарая к сараю и вспоминать, что даже слуги в доме его отца живут лучше него. И вот, он вернулся. Вернее, его вернули. И кто вернул, подумать только! Человек, которого он ненавидел. Которого иногда даже боялся, хоть и не подавал виду. Который, казалось, всегда ненавидел его — предателя. Который вполне мог от него отказаться, и это было бы справедливо. Который вполне мог его казнить, но решил помиловать. Локи не раз читал и даже видел, как благодаря таким вот помилованиям жизни людей кардинально менялись. Теперь это произошло с ним. Он снова провел забинтованной ладонью по простыни, и тут, прервав его одновременно светлые и печальные мысли, в комнату с маленьким подносом в руках вошла девушка — та самая молоденькая медсестричка, которая встретила их в лазарете вчера. Локи сидел к двери лицом, и потому сразу встретился с ней глазами. Её глаза были светлыми, почти прозрачными, даже неясно, какого именно цвета, и лучились добротой. Она мило ему улыбнулась и сказала, точно пропела: — С пробуждением, Ваше Высочество. Он молча кивнул, приветствуя её в ответ. Девушка поставила поднос на низкую тумбочку у кровати. — Могу я раздвинуть шторы? Локи снова кивнул. Шурша платьем, она подошла к панорамному окну и легким движением впустила в комнату сизый свет. На улице только-только светало. В небе потихоньку занималась заря, бледными отблесками раскрашивая небо над горизонтом. Обернувшись через плечо, принц с блестящими от восторга глазами наблюдал зрелище, за которое и стоило ценить свободу. Девушка тем временем вернулась к кровати и неожиданно для Локи опустилась перед ним на колени. Он чуть не отдернулся, уколотый изнутри мерзкими воспоминаниями, но девушка всего-навсего обхватила его лодыжку прохладным пальцами, сняла с пореза тряваной компресс и начала перевязывать босую ногу. А еще через минуту поднялась и невозмутимо села рядом на кровать. Переложила одну его руку к себе на колени и принялась разматывать бинт. — Как вы себя чувствуете, принц? — спросила она, не отрываясь от дела. — Вы спали совсем мало и беспокойно. Не чувствуете слабости или боли? Локи покачал головой. С какой-то стати он совершенно потерял дар речи и теперь только внимательно наблюдал за каждым движением целительницы, не сводя глаз с её милого личика. — Хорошо, — улыбнулась та уголками румяных губ. — Я принесла лекарство, если вам вдруг станет плохо. И тут она подняла голову и дружественно посмотрела на него. Их лица оказались так близко друг к другу, что в пору было бы им обоим засмущаться и покраснеть. Но Локи лишь неоднозначно сложил брови домиком, чем заставил её улыбнуться еще шире, совершенно непринужденно, и снова вернуться к его руке. Неужели, она с ним флиртует? Локи постарался об этом не думать. Чтобы отвлечься, он тоже уставился на свою ладонь. Уже избавленная от бинтов, она выглядела, мягко говоря, не очень. С синяками и редкими ссадинами на костяшках, в мелких царапинах, покрывшихся темной коркой. Это быстро заживет, так что единственная неприятность в сущности заключалась лишь в том, что они заставляли снова вспомнить и пережить момент их появления. Тонюсенькие, кажущиеся совершенно хрупкими на фоне его ладони пальчики, белые, словно из фарфора, проворно забегали от флакона с зельем к мраморной коже, втирая в неё жидкость. От легких прикосновений совсем не было больно или даже неприятно. Вскоре, закончив с первой, девушка взялась за вторую руку и молча проделала с ней всё то же самое, аккуратно обойдя особенно глубокую рану. — Я наложу бинт чуть позже, пусть пока подышат, — учтиво сообщила она как бы невзначай и взглянула на принца. — Вы точно хорошо себя чувствуете? В который раз тот кивнул и скрасил ответ вежливо натянутыми вверх губами. — Теперь точно. С беззвучным смешком, девушка смущенно и радостно улыбнулась, опустив глаза. Было ясно, что Локи удалось сделать ей приятно (это и правда задумывалось как комплемент). Потом вдруг нежно, совсем не по докторски, погладила чужое запястье, будто ласкала домашнего питомца, и, мягко убрав его ладонь с коленей, поднялась. Платье снова зашуршало, провожая каждый её шаг к окну, как провожал и заинтересованный взгляд зеленых глаз. Платье было длинное, прямо до пола, бледно лиловое, с бархатным сиреневым оттенком сверху, без пышной юбки, но очень мило сидящее на миниатюрной талии и короткими рукавами, вышитыми мелким бисером, на плечах. Доктора в Асгарде выглядели совсем не так, как на Земле. Ни о каких белых халатах, масках и чепчиках не могло быть и речи. Одежда докторов вообще не особо то отличалась от остальных нарядов, разве что с меньшим количеством доспешных вставок и была не такой плотной сама по себе, чтобы не стеснять необходимо быстрых, методичных движений. Таким образом, целительницу довольно легко можно было спутать со служанкой или горничной. Но только не эту милую девицу, которая сейчас якобы в прок возилась со шторами, расправляя на них несуществующие складки. — Как тебя зовут? — поинтересовался Локи, всё еще не своя с неё глаз. — Луна, мой принц, — она быстро обернулась, будто этого только и ждала, от чего стало точно понятно, что шторами она просто занимала руки в момент безделье. Тем не менее, смущенной она вовсе не выглядела, а даже наоборот — естественной и беззаботной. — Луна… Это как спутник Земли? Девушка улыбнулась и пожала плечами. — Наверное. Я не знаю. Её непринужденный тон так глубоко заразил принца, что он, пусть совсем коротко и тихо, но засмеялся. Лишь на мгновение, а потом опять сделался серьезным. С балкона подул особенно сильный и озорной ветер, растрепал длинные, ниже пояса, волосы. Луна зажмурилась и попыталась отмахнуться от выбившихся из мальвинки светлых прядей. За её спиной расцветало огромное солнце. Выглянув из-за горизонта, оно ослепительно засветилось в окне, утопив комнату в алых красках. Теперь тоненькая фигура девушки была видна, лишь как темный силуэт на фоне грандиозного рассвета. Ветер всё еще отделял волоски от прически и трепал полупрозрачный легкий подол платья. Локи не мог видеть её лица, но зато Луна легко разглядела обескураживающий восторг на его лице и судорожный блеск в глазах. Она скромно сложила руки в замочек перед собой и опустила голову, позволив принцу наслаждаться тем, чего, к сожалению, не видела и не понимала сама. Удивительно, что может сделать один луч солнца с душой человека.