***
Езда, на удивление, спокойная и размеренная, без резких поворотов или остановок. За тонированным стеклом мелькают дома, фонарные столбы, верхушки которых скоро должны зажечься и осветить город, будто несгораемые спички в игрушечном домике. Но огонь опасен, чуть дай проскок, и никого не пожалеет. Огонь жесток: ему плевать, есть ли у тебя семья, цель в жизни или же ты просто отчаявшийся бедняга, который будет рад смерти. Огонь добр: он согревает тебя поздними вечерами, когда ты, извращенец, читаешь порно и попиваешь свой чай с лимоном. Огонь помогает приготовить пищу, хотя то под сомнением — большинство газовых плит заменили электрическими. Порой кажется, что мозги тоже заменили на что-то с ними схожее. Мясной фарш или разжеванная до изнеможения жвачка. Люди тащат за собой деловые сумки, понуро глядя вниз. Офисные крысы зашуганы боссом, угрозами об увольнении и тем, что станут безработными, ненужными. Они совсем не догадываются, что ненужными они были с самого рождения. Подрос, пошел в школу, затем на работу. Еще один человек, загрязняющий окружающую среду, мешающий другим людям и непонятно зачем делающий то, о чем его просят те, кто званием выше. Каков во всем этом смысл? Только один. За счет такого серого мусора поднимается знать, успевшая повысить репутацию еще до смены принципов человечества. За счет офисных крыс живут богатые ублюдки. Тебе ничего не светит в этом мире, паши ты хоть круглыми сутками, все равно на всю жизнь останешься низшим звеном. — Заряжен? — Нишиноя потянулся к револьверу сестры Танаки. — Нет, они ведь испугаются лишь при его виде. Не стоит утруждать себя, — с опаской смотря в окно, проговорила Саеко и перевела взгляд на кожаную кобуру. И то верно, говорит парень. А ты бы хотел? Отнюдь. Шума много, да и за решетку загреметь можно. Хотя, навряд ли. Преступников попусту упускают из виду, в то время как ребенку, списавшему на экзамене, грозит домашний арест или отстранение от пересдачи. Еще бы сажали за это. И дело даже не в совершенном преступлении, а в том, что о смерти бесполезного человека не думают. Обуза для общества. Белая ворона. Черная ворона в стае белых, безупречных. А что для троицы, решившей отделиться от «нормальной» жизни. Грабят маленькие магазины ради чутка денег и еды для выживания и снабжения машины бензином. Нет цели. Нет дома. Нет ничего. Ребята вышли из машины и двинулись в сторону магазина, больше походившего на небольшой ларек с продуктами. Зайдя в помещение, Нишиноя стал ходить и осматривать содержимое полок в поисках вкуснятины, предварительно взяв корзинку. Один человек не мог определиться с выбором вкуса жвачки на кассе, чем выводил Саеко из себя. В скором времени великая миссия была выполнена, и выбор пал на «арбуз и клубника» в размере макси. Зачем ему нужна такая большая пачка? Размер макета мозга не влияет на умственные способности, но дает статус перед людьми, верно? Человек ушел, оставив за собой чуть приоткрытую дверь. Тут даже камер нет. Так тяжко потратиться на систему безопасности? — Отлично, — говорит Саеко, ловко доставая пистолет и наставляя его на продавца-кассира, что находился за деревянной перегородкой. А дальше по сценарию и заранее продуманному и много раз отработанному тексту. Как в кино. Или ты даешь нам право спокойно уйти и забываешь, или я нажимаю на курок. Ну так что? Нишиноя уже стоял с набитой корзиной и ожидал, пока с делом будет покончено. Мужчина глубоко вздохнул, вышел из-за прилавка, двигаясь на девушку и вплотную приставил лоб к дулу оружие. Это то, чего действительно не ожидали. Хотя, с его-то работой. По виду не скажешь, что он счастлив, что не выкуривает каждый день пачку сигарет, стоя на балконе общежития в трусах и размышляя о чем-то. Этот человек, должно быть, не покупает мясной фарш просто потому, что экономит. Да он ему и не нужен. Сейчас же он безразлично смотрит в глаза своей потенциальной смерти, но, черт… пистолет ведь не заряжен. Давайте, говорит он, нажимайте на курок. Саеко сглотнула, а в ее горле образовался ком. И даже не потому, что ей представился такой замечательный шанс, который она упускает из-за своей же предвзятости, а потому что они по-крупному опозорились перед этим мужчиной. Разочаровали его. Вошли, угрожали и ставили условия, но из себя ничего не представляют. Жалкие и ничтожные, возомнившие из себя тех, к кому стоит прислушиваться. Так обычно и бывает. Когда люди привыкают к повиновению, любой отступ от обыденного поведения кажется катастрофой. Вот так можно их сломить. — К черту! — Танака разбил о голову мужчины бутылку с лимонадом, заставляя того потерять равновесие и упасть лицом в пол, — Какого черта вы стоите?! Валим, — подгоняя сестру и друга, Рю выпихнул их на улицу и все трое рванули к машине. Лучше не медлить. Саеко надавила на газ, и транспорт скрылся с этой улицы.«Испугается только при виде»
Не будь занудой, говорит Саеко, мы получили свою дозу адреналина, и этого вполне достаточно. Что ты там набрал, Нишиноя? Ты какой-то тихий. — Я не тихий, — отвечает Ноя, — просто думаю. Может стоит — это, конечно, бред, но — заявить, кто мы такие. Заявить о себе другим, заставить их бояться. Я понимаю, кроме сплоченности и этой угнанной у вашего отца машины у нас ничего нет, но мы может легко раздобыть нужную сумму денег для… не скажу, для чего. Нужно спланировать грабеж жалкой персоны. Такие люди выделяются из толпы: зашуганный усталый взгляд, скованные движения. Вы же учились в школе, во всяком классе был такой… Изгой. Парень начал доставать содержимое корзинки, попутно рассказывая о том, что придумал. Есть у меня, говорит, жертва на примете. Особо богатенький, судя по тому, что может себе позволить. Гуляет в центральном парке по вечерам и слушает музыку. Ходит медленно, смотрит в пустоту, изредка покачивая головой. Руки его трясутся или мельком вздрагивают. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик…***
Человека унижая, будь уверен, Что глубоко внутри души одна лишь темень. Но по заслугам жизнь все воздает, Уверенность твоя навеки пропадет.
— Танака! Танака! — ребята кричали, находясь на приличном расстоянии от мальчика. Сердце Рюноске поначалу чуть ли не выпрыгнуло из груди, и он стал делать первое, что в голову пришло — быстро стучать рукой по шортам в попытке затушить огонь. Когда в глаза прилетел песок, парнишка упал с бортика песочницы на твердую землю, потирая кулаками глаза. И в этот момент он вспомнил, чему его учили в школе. Он стал кататься по земле и вскоре смог потушить пока еще сильно не разбушевавшееся пламя. Повисло молчание, когда Танака встал, с гордым видом и обгоревшими шортами подошел к Нишиное и протянул тому руку. — Молодец, — единственное, что сошло с его уст.