Скелет в шкафу

      Мэтью развалился на стуле и запрокинул голову назад. Наконец-то тишина. ТИ-ШИ-НА. Нет ни учеников, ни надоедливых учителей, нагружающих молодого коллегу дополнительной работой. Он один сидит в этой тихой, пустой классной комнате. После тяжелоготрудового дня это кажется просто верхом блаженства.       -Ну что же, пора наводить порядок, да, друг? – обратился он к макету скелета человека, которому один из студентов варварски оторвал голову, а точнее череп. Сначала Мэтью считал это ненормальным, подумайте сами, разговаривать с черепом, какой абсурд! Так и до больничной комнаты в милом жёлтеньком домике недалеко. Но вскоре разговоры со скелетом, которому молодой педагог так и не смог придумать имя, стали такой же обычной частью его жизни, как и кружка кофе по утрам.       Закончив расставлять микроскопы и препараты по полкам, канадец снова обратился к черепу.       - Как обычно, только ты и я… Знаешь, а ты отличный собеседник… - парень вздохнул, - По крайней мере, единственный, кто меня понимает… Да и вообще замечает… Он заглянул в пустые тёмные глазницы. Казалось, в них можно было прочесть искреннее сочувствие, хотя, возможно это несколько бессонных ночей, проведённые за очень интересной книгой давали себя знать.       - Спасибо, что ты у меня есть, - парень нежно прикоснулся губами к челюстям черепа. Да, это глупо, да, бессмысленно, но это было единственное, чем он мог выразить свою благодарность, даже если собеседник состоял из пластика.       Мэтью почувствовал прикосновение чужих губ. Он распахнул глаза и увидел, что держит в руках не череп, а чьё-то лицо. Канадец отпрянул и, не удержав равновесие, повалился на пол, туда же упал и его недавний собеседник. Это был высокий молодой человек, лет 27-ми с белоснежной кожей, такими же белыми волосами и красноватыми глазами.       Когда шок от падения прошёл, он внимательно посмотрел на свои руки.       - Я... Я жив! Я ЖИВ!!! - он вскочил на ноги и начал прыгать по комнате, - Жив! Жив!       Мэтью так и остался лежать на полу. Ну всё, он окончательно сошёл с ума, всё-таки разговоры с анатомической моделью дали себя знать.       Альбинос остановился и повернулся к канадцу.       - Ты не ушибся? - он помог ему подняться.       - Это всё просто галлюцинации, или сон. Этого не может быть на самом деле, - Мэтью закрыл глаза и попробовал выкинуть альбиноса из своей головы.       - Какой же это сон, вот он я живой, настоящий, - его радости не было предела, он станцевал что-то отдалённо напоминающее чечётку.       Лицо Мэтью приняло серьёзное выражение. Он подошёл к альбиносу вплотную и потрогал его торс. Он был крепким и тёплым. Биолог взял белую руку и пощупал пульс. Сердце билось.       - Ничего не понимаю...       - Я тебе всё объяс... Апчхи! - попытался что-то сказать парень.       Тут Мэтью понял, парень совершенно голый. И ему наверное холодно. К счастью, у него была сменная одежда, на случай если вдруг обольёшься реактивами. Он достал из шкафа джинсы и толстовку с канадским флагом и протянул это всё альбиносу.       - Тебе холодно, наверное.       - Не холоднее, чем в четырнадцатом.       - В четырнадцатом?       - В тысяча девятьсот четырнадцатом, мы тогда в окопе сидели, а над головой французские дирижабли. Я тогда сказал, зададим жару этим лягушкам, а то замёрзнем здесь нахрен.       У Мэтью задёргался глаз.       - Тысяча девятьсот четрырнадцатый? Первая мировая?       - Ну да. Славное было время, жаль только, что Лизхен меня в военной форме не видела, ускакала к своему аристократишке.       Мэтью окончательно потерял нить разговора и просто сел на стул.       - Ты хочешь сказать, что жил в начале двадцатого века?       - Ага, в Кёнигсберге.       - Так, как ты стал анатомической моделью?       - Это всё глупый сын того литератора! Он решил, что будет забавно прикрутить меня к пластиковому скелету! Эх, было бы у меня тогда тело, я бы ему задал! - прусс уже успел одеться, и его худое тело выглядело забавно в мешковатой толстовке.       - То есть кто-то решил, что прикрепить настоящий череп к пластиковой модели - это хорошая идея?       - Ага.       - Странные люди, но это всё равно не объясняет то, почему ты ожил!       - Ну... я и сам на самом деле не совсем понимаю... Помню, что меня убил один знакомый в семнадцатом, потом моё тело попало к сектантам или просто к любителям всякой магической фигни. Они провели какой-то обряд, и я остался заточённым в собственном черепе, пока кто-нибудь не высвободит меня... Короче, я дух мщения во плоти! И ты меня только что призвал! - он широко улыбнулся.       Мэтью никогда не верил во всю эту магию, но последние события явно перевернули его мировоззрение. Когда мысль о том, что произошло, немного укрепилась в его кудрявой голове, пришлось задуматься, а что же собственно делать дальше?       - Так, вечно мы здесь сидеть не можем, за мной, только тихо, - парень потянул альбиноса с собой за дверь. Высунувшись в коридор и убедившись, что в коридоре никого нет, он вытащил прусса из класса.       - Держи, - канадец протянул ему кеды, забытые одним из студентов, - Не будешь же ты ходить по улицам босиком.       Мэтью жил недалеко от университета, в соседнем квартале. Альбинос был восхищён видом ночного мегаполиса, он шел, подняв голову вверх и с интересом разглядывая высотные здания.       - Как же всё изменилось, - еле слышно произнёс он.       - Я думал, ты был в сознании всё это время.       - Да, но знаешь, черепа не часто выносят погулять, - он улыбнулся, но в глазах у него была печаль. Мэтью задумался, что чувствует этот человек, вроде проживший сотню лет, но не видевший почти ничего в этом мире.       - Кстати, куда мы идём? – вернул его в реальный мир вполне логичный вопрос.       - Ко мне домой, я же не мог оставить тебя в классе, - ответил биолог.       - Ясно… Знаешь, я совсем забыл представиться - лейтенант Гилберт Байльшмидт, - ответил прусс.       - Мэтью… Мэтью Уильямс, - парень смутился, действительно, тащит человека непонятно куда и даже имени своего не назвал.       - Мэтью… Красивое имя. Приятно познакомиться, - солдат протянул ему руку. Мэтью слегка покраснел, но пожал её.              Квартира преподавателя была совсем небольшой, но очень уютной. Бежевые стены, деревянный пол, куча картин и фотографий с пейзажами Канады на стенах. Гилберт явно обрадовался перемене обстановки.       - Миленько у тебя тут, не то, что у того книжного червя, - сказал он, плюхаясь на диван, - Он-то был весь такой «ценитель настоящей Английской классики». Тьфу, как вспомню, так сразу тошно становится. А сынишка его совсем придурок, увижу, руки оторву, захотелось ему значит «анатомически точную модель человека», поэтому отдавай папенька настоящий череп, пластиковые не комильфо.       - И что, тебя отдали ему на растерзание?       - Да какой там, тот англичанин был ещё и любителем оккультных наук, пытался с помощью меня духов разных призывать, только у него ничего не выходило. Хах, ты бы видел его лицо! - прусс залился смехом.       - Ты голоден? - канадец подошёл к холодильнику. Его квартира состояла из одной комнаты и кухни отделённой от неё кухонной тумбой.       - О, ты даже не представляешь как! - рубиновые глаза заблестели, - я уже почти забыл, как это - "есть".       Мэтью улыбнулся. Чем можно накормить человека, не евшего сотню лет? Блины! Это было любимое блюдо канадца.       Через полчаса он поставил на стол тарелку со стопкой горячих, мягких блинчиков и бутылочку с кленовым сиропом.       - Угощайся!       - Вау! Намного вкуснее, чем армейский паёк! - Гилберт задумался, - знаешь, у меня был знакомый, он тоже готовил вкусные сладости... Правда он всегда говорил, что это кухарка их приготовила... Всё-таки аристократу не положено проводить много времени на кухне.       Через 15 минут тарелка опустела. Довольный прусс развалился на стуле.       - Итак, где я буду спать?       - Э-э-э...       - Ну как же, мы в ответе за тех, кого призвали! - с ехидной улыбкой произнёс он, - Ничего, я и на коврике могу поспать, мне не привыкать…       - Да ладно, могу уступить тебе диван.       - Нехорошо хозяина с его места сгонять. Ладно, что-нибудь придумаем.       Мэтью снабдил Гилберта одеждой и пока тот разбирался с устройством душа, застелил диван. Через полчаса прусс таки вылез из ванной. Довольный, он плюхнулся на диван.       - Да чего ты, в окопах и не так ночевали.       Мэтью пожал плечами и улёгся рядом.       - Спокойной ночи.       Утром Мэтью проснулся от того, что кто-то поглаживает его по волосам. Он открыл глаза и увидел, что лежит на плече у Гилберта и тот, ласково улыбаясь, перебирал его светлые пряди своими белыми пальцами. С минуту канадец просто лежал и наблюдал за его действиями, но в какой-то момент к нему пришло осознание того, что он лежит в обнимку с солдатом из первой мировой, которого он вчера нечаянно выпустил из заточения в собственном черепе, и теперь этот человек просто лежит рядом и играется с его волосами.       Мэтью покраснел.       - Что... Что ты делаешь? - еле-слышно произнёс он.       - О, ты проснулся, доброе утро, - ещё шире улыбнулся прусс, - А ты в курсе, что за такие фокусы у нас в армии делали? - Гилберт плотоядно улыбнулся. Его пальцы, только что мягко перебирающие волосы, жёстко впились в затылок.       - Ай, - Мэтью зажмурился от страха и боли. «Чёрт, я попал», - пронеслось у него в голове. Кто знал, что глупый инстинкт тянуться к теплу во сне, так его подставит. Он уже ожидал удар, но вместо этого почувствовал, что его волосы отпустили. Гилберт снова улыбался, как будто ничего не произошло.       - Хах, ты так смешно путаешься, - засмеялся он, - Людвиг тоже так делал... - тень грусти легла на его лицо.       Воспользовавшись ситуацией, Мэтью выскользнул из-под одеяла и направился в сторону душа.       «Неуравновешенный», - прошипел он себе под нос.       - Собирайся, мы идём в магазин, - Мэтью вышел из ванной, вытирая голову полотенцем.       - Зачем? - поинтересовался Гилберт, с интересом изучающий книжную полку.       - Тебе нужна своя одежда, заодно покажу тебе город. - Гилберт сразу же оживился, было видно, что предстоящая прогулка его очень обрадовала.       Первым же делом, Мэтью потащил прусса в магазин, несмотря на то, что тот отчаянно хотел пойти посмотреть город. Гил, привыкший к военной форме, позволил Мэтью распоряжаться его гардеробом.       Через час уже переодетый Гилберт почти подпрыгивая от восторга, шёл по улице мегаполиса. На нем были синяя футболка, чёрная кожаная куртка, джинсы и чёрные берцы. Мэтью отметил, что мама была бы довольна. Француаза имела превосходный вкус и старалась привить его сыну.              Гилберт, как ребёнок, радовался светящимся витринам и иллюминации большого города. Мэтью вспомнил, как он сам в первый раз выбрался из небольшого городка в Квебеке и так же был удивлён размахом мегаполиса. Живя в большом городе, перестаёшь удивляться техническим новинкам и новым движениям в архитектуре, поэтому так приятно встретить того, кто напомнит тебе о том, что всё, что тебя окружает – есть достижение человеческого разума, способный создавать почти невозможное.       - А на что похож Кёнигсберг?       - Ну… Кёнигсберг он... красивый. Брусчатые улочки, кафедральный собор, он так красиво светится ночью в сочельник. А ещё мне нравится замок, и памятник Фридриху, они так здорово смотрятся из окна трамвая! А ещё... - он задумался, - Только ничего из этого уже нет... - он грустно усмехнулся, Мэтью понял, что ему больно вспоминать родной город, в котором не осталось нечего, что так дорого его сердцу.       Канадец заметил на другой стороне улицы книжный магазин.       - Что ещё ты знаешь об истории?       Книжный был небольшой, но это было самое любимое место в городе у Мэтью. Небольшое помещение было до потолка заставлено шкафами, заполненными знаниями. Мягкие, жёсткие и даже кожаные переплёты, украшенные золотыми серебряными и обыкновенными чёрными буквами. Здесь можно было найти всё.       Мэтью сразу пошёл в историческую секцию, а вот Гилберт застрял у шкафа с классической английской литературой. Он любовно погладил корешки и достал одну книгу с полки.       - Знаешь, при жизни я не любил читать, но когда живёшь на полке в библиотеке, нет занятия интереснее, чем чтение книг, которые читает хозяин библиотеки. За двадцать лет, я успел прочитать довольно много... В основном английская литература, конечно, но и другие книги попадались. Это помогает, не сойти с ума...       - Сто лет взаперти... Как только ты это выдержал?..       - Я в сознании лет двадцать, с тех пор, как он провёл первый обряд призыва. До этого я будто спал.       Мэтью задумался. Хоть и не сто, но двадцать лет - это огромный срок. Не смотря на некоторую чудаковатость и резкие смены настроения, Гилберт выглядел вполне адекватным. Канадец внимательнее взглянул на сидящего на корточках альбиноса. А так сразу и не скажешь, что этот человек настолько силён. Мэтью посмотрел на него восхищённым взглядом.              Они сидели дома, пили чай с тортом, обсуждали события прошедшего века, смеялись над армейскими анекдотами первой мировой. Чувство тепла и уюта витало в воздухе. Мэтью на секунду показалось, что он знает сидящего напротив человека всю жизнь, хоть они и были знакомы всего два дня.       Вечер пролетел незаметно, когда канадец посмотрел на часы, уже была полночь. Прусс заверил его, что не будет пугать его так же, как утром, так что спали они всё на том же диване. Утром Мэтью обнаружил, что попал в капкан из обнимающих его цепких рук.       - Что ты там говорил вчера про армию, - решил отомстить канадец.       - Замолчи, - пробубнил не открывая глаз Прусс.       - Эй, мне на работу пора!       - Ещё пять минуточек, - Гил обнял его сильнее, прижимаясь всем телом.       Стоит ли говорить, что на работу Мэтью опоздал.              Жизнь Мэтью кардинально изменилась. Теперь вместо того, чтобы весь вечер на пролёт читать книгу в полном одиночестве или убирать лабораторию, расставляя все склянки в алфавитном порядке, ему приходилось одеваться и идти гулять с новым соседом. За два месяца, канадец с удивлением обнаружил, что в городе есть огромная куча мест, о существовании которых он даже и не подозревал.       Так же Гилберт оказался очень прожорливым, хотя, надо отдать ему должное, он иногда мог и сам о себе позаботиться (но это не значит, что кухня могла пережить эту «заботу»). К тому же, у него была отвратительная привычка крепко обниматься по ночам, так что каждое утро превращалось в испытание «выберись из кровати с минимальными жертвами».       Мэтью, привыкший к полной стабильности в своей жизни, был не очень рад такому повороту событий. Каждый раз, возвращаясь домой, он не знал, чего ожидать: идеальный порядок или полный хаос.       - Ты хоть когда-нибудь будешь убираться?! - в один из не очень приятных дней, когда всё идёт наперекосяк, студенты не слушают лекции, начальство не в духе, а сосед устроил бардак, возмутился Мэтью. Когда он пришёл домой, первое, что он увидел был Гилберт, сидящий на полу в куче книг (за то время, пока он жил здесь, он успел изучить не только историю двадцатого века, но и всю остальную).       Тот лишь оторвал взгляд от книги.       - Знаешь, мне это надоело, - канадец решил высказать всё, что накопилось за это время, - Почему я должен тебя кормить, содержать да ещё и убирать за тобой?! Ты как будто ребёнок!       Мэтью похоже решил высказать всё то, о чем он так долго молчал.       - С того момента, как ты здесь поселился, моя жизнь полетела ко всем чертям! Да я не помню, когда в последний раз сидел в тишине! Из-за тебя, у меня нет ни минуты свободной, я словно не успеваю дышать, ты тянешь меня вниз, в чёртову пучину! Ты - чудовище, сеющее хаос! - словно устав от своей пламенной речи, он сел на стул, синел очки и потёр переносицу, - Всё, я иду спать!       Последним, что он увидел перед тем, как уснуть был аккуратно раскладывающий вещи Гилберт.       Утро началось с неприятного ощущения холода и пустоты. Канадец не сразу понял, что лежит один. Не было капкана из объятий и ровного дыхания где-то на шее.       Не было утренних споров и «никаких пять минут», не было борьбы за душ и завтрака с блинчиками.       Зато на столе лежала записка: «Извини, что так внезапно, но я действительно слишком надолго у тебя задержался. Не беспокойся обо мне, я уже достаточно освоился в этом мире. Спасибо за гостеприимство,       Гилберт»              Дни потянулись привычной чередой. Вроде ничего особенного, но однажды Мэтью поймал себя на том, что приходя домой по привычке кричит «Гил, я дома», когда приходит с работы. Вместо того, чтобы сидеть дома по вечерам, он теперь выходил гулять, и, проходя мимо знакомых витрин, невольно начинал прикидывать, как будет смотреться та или иная вещь на знакомом пруссаке.       Так прошло два месяца.       Поправляя конспекты после очередной лекции, Мэтью услышал разговор двух студенток.       - Видела нового историка? У него такая необычная внешность.       - Это делает его ещё привлекательнее.       «Новый историк,» - подумал канадец, - «Надо к нему сходить после лекций, может ему какая-нибудь помощь нужна с переездом в новую аудиторию»       Вечером он постучал в дверь и после невнятного «войдите», зашёл в кабинет. Канадец застыл как вкопанный. Перед ним раскладывал по полкам книги никто иной, как Гилберт. Заметив Мэтью, альбинос улыбнулся и подошёл к нему почти вплотную.       - А я всё ждал, когда ты придёшь. Я скучал.       Мэтью покраснел. Только сейчас он понял, насколько же был одинок всё это время. Всю жизнь его почти не замечали, так что он и сам привык не замечать себя. И вдруг, в его жизни появилось это столетнее недоразумение. Жизнь словно заиграла по-новому. Забота о ком-то ещё, добавила капельку смысла в его существование, а жизнерадостный пруссак отвлекал от грустных мыслей.       - Я тоже скучал, - он медленно закрыл глаза и потянулся к бледным губам напротив, почти не отдавая отчета своим действиям. Это казалось таким правильным уместным сейчас, прямо как в тот день, когда они познакомились.       Гилберт широко открыл глаза и задержал дыхание от неожиданности происходящего, но не отстранился. Когда же канадец разорвал поцелуй, он лишь хитро улыбнулся.       - Знаешь, что за такие фокусы у нас в армии делали?       - Не знаю, и знать не хочу, - ответил Мэтью и снова потянулся за поцелуем.