Среди мёртвых картин

POV: Автор. Она бежит по коридору, сталкивает всех на своём пути, бросая лишь сухие извинения. Её взгляд ищет знакомое лицо в толпе, а сердце вырывается наружу. Эбби… Эбби Норман. Прошло уже столько лет, а это беспокойство за бывшего лучшего друга ни капли не угасло. Она пробегает мимо Кэтрин, игнорирует её вопросы и несётся к Эру. Парень взволнованно начинает спрашивать о причине такой спешки. — Виктор… Он вернулся. Льюис удивлённо поднимает брови, его охватывает такое же волнение. — Где Нейтан? — Я не знаю, чёрт подери! — эти слова она выкрикивает, начинает часто дышать, а потом снова срывается на бег, когда парень быстро удаляется в сторону выхода. — Нужно поторопиться. Помнишь, что было в прошлый раз? — говорит она, пытаясь восстановить дыхание и успеть за парнем. — Поедем на моей машине. Рёв двигателя, тишина и напряжение в салоне… Рыжеволосая нервно грызёт ногти, представляет, что могло случиться за это время, пока она бежала из полицейского участка в школу. Что, если Кларк уже успел натворить глупостей? Что, если сделал что-то невозвратное? Капли воды шумно падают на кафель, на волосы парня. Весь пол залит водой, а вся одежда пропиталась насквозь. Здесь так тихо… Всё вокруг погибло… Это так прекрасно и чарующе. Мысли смываются водой, разбиваются о холодный кафель и умирают вместе со всем остальным. Умирают вместе с парнем. За дверью раздаётся шум, она громко открывается, и кто-то забегает в ванную. — Нейтан! — Эбби видит парня, что сидит, облокотившись о стену, пока его глаза закрыты, а вода капает на лицо. Рядом лежит шприц, уже пустой и бесполезный. Рыжеволосая подбегает к мальчишке, падает на колени и берёт его лицо в свои руки, а Эр остаётся в дверном проёме, замерший в шоке. — Нейтан, открой глаза! Парень делает то, что она говорит, послушно поднимает тяжёлые веки. Он смотрит на неё, но в упор не видит. Его зрачки расширены, взгляд пустой и мёртвый. Наркотики… Снова наркотики. Как и в свои пятнадцать лет, он спасается этим. — Что же ты наделал… — девушка плачет, продолжает пытаться привести его в чувства. — Нейтан, посмотри на меня, прошу, — зелень в его глазах сейчас кажется бесцветным бесполезным пятном вокруг зрачка. Он опускает веки, теряет сознание медленно и мучительно. — Томас! — кричит Эбби и с силой даёт ему пощечину. Парень резко приходит в себя, словно ему становится лучше, но это не так. Он в испуге дёргается, пытается встать, но скользкий кафель этого не позволяет. Он видит Эбби. Она плачет и смотрит на него. Видит Эра и вспоминает, как когда-то они втроём были лучшими друзьями. Друзья… Какое забытое и странное слово. Почему они здесь? Почему не бросили его, как однажды с ними поступил он? — Эбби? — девушка всё так же не отрывает от него взгляд, на её волосы тоже льётся вода. Парень снова смотрит на Эра, а тот кратко кивает. Рыжеволосая плачет сильнее, притягивает мальчишку к себе и крепко обнимает за шею, пока тот не успел понять, что происходит. Он дёргается от неожиданности, но потом его рука находит своё место на её спине. Если бы он был в трезвом уме, то вряд ли бы сделал это. — Мы здесь, Нейтан. Мы здесь… POV: Кэтрин. Весь день будто в вакууме… Кругом шум и неразбериха. Что теперь будет с Кларком? Его посадят? По школе уже гуляет уйма слухов. Кто-то радуется, а кто-то до сих пор в это не верит, как и я. Прошло двое суток, а вокруг только сплетни и догадки. По учёбе завал, а в мыслях совсем не то, что надо. Кто-то поздравляет меня со свободой, а кто-то позволяет себе надо мной издеваться, Мол меня больше некому защищать. — Эй, постой! — вижу я рыжеволосую девушку, которая всегда появляется неожиданно. Как ни странно, я до сих пор не знаю её имени. — Объясни мне, что происходит. Кто такой Виктор? — она холодно проходит мимо меня, бросив в ответ лишь сухое: — Дядя Нейтана. Если кого и обвинять в испорченной жизни Кларка, то только его, — она скрывается среди толпы подростков, направляясь куда-то в сторону выхода из школы. Дядя?.. ***** Я снова нахожусь в больнице, где Джини уже ждёт меня в своей палате. Я захожу к ней, девочка улыбается, бежит мне навстречу и крепко обнимает. Она подозрительно много времени проводит здесь, и это меня напрягает. — Как ты, шалунишка? — спрашиваю я и улыбаюсь просто для того, чтобы она чувствовала себя комфортнее. — Здорово! Здесь очень много детей моего возраста. Но почему-то все думают, что мне пять. Джини и правда выглядит очень маленькой в свои почти девять лет. Я замечаю, как все смотрят на её шрам почти на всё лицо, хмурят брови и пугаются. Кажется, Джини уже давно на это не реагирует. — Выглядеть молодо совсем не плохо. — Но не на целых же три года, — она театрально развела руки в стороны. Похоже, девочка ещё не знает о возвращении своего дяди, ведь по ней не скажешь, что она взволнована или расстроена. Она рассказывала мне про то, как другие дети изучали её, словно она необычный зверек из зоопарка. Рассматривали её глаза разного цвета, её лицо и волосы необычного белого оттенка. Они задавали ей вопросы и удивлённо обсуждали её внешность. Хорошо, что Джини пока ещё не понимает, как это жестоко, обсуждать чужую внешность. Не понимает, что её необычный вид будет причиной насмешек в будущем, возможно. Сейчас же ей нравится это внимание. — Мне пора, Джини. Я скоро снова приду. — Я буду ждать! — она весело помахала мне ручкой и проводила взглядом до выхода из палаты. Я направилась в сторону выхода, проходя коридоры, покрашенные в разные цвет, что жутко раздражало. Любой перфекционист сошёл бы здесь с ума. Я проходила очередной коридор и остановилась, когда увидела знакомый силуэт возле приоткрытого окна. Парень курил сигарету, облокотившись о высокий подоконник локтями. Я долго не могла решиться подойти, но всё же сделать это. Долгое молчание не вызывало ни капли напряжения, а его взгляд, что был направлен на окно и ни разу не коснулся меня, выражал полную пустоту и хладнокровность ко всему. Мы стояли рядом, смотрели в окно и молчали. Долго… — Когда ты была маленькая, любила слушать сказки, которые тебе рассказывала мама, — начал он, опустив взгляд на свою сигарету и играясь ею между пальцами. — Потом ты приходила в школу и пересказывала их своим друзьям. Но ты добавляла кое-что от себя. — Каждая сказка, которую я пересказывала, всегда имела плохой конец, — закончила я его фразу. Наверное, это он узнал у моих старых одноклассников. — Герои умирали, а злодеи жили долго, но не счастливо. — Потому что сами же убили своё счастье, — я посмотрела на него, а парень ответил тем же, но всего лишь секунд на пять. — Почему ты так любила плохой конец? — Потому что для злодея это было хорошим началом, — он непонимающе посмотрел на меня. — Чтобы измениться, — Кларк снова отвёл взгляд куда-то к окну, сделал затяжку, устремив задумчивый взгляд на дом напротив. — Кто такой Виктор? — от моего вопроса парень ни капли не поменялся в лице. Стало казаться, что Эбби преувеличила на счёт дяди Кларка. — Человек, из-за которого сегодня я последний раз виделся с сестрой. — …Что? — Мне больше нельзя приходить в больницу. За мной начали слежку. Одного я уже видел. — Где? — я стала бегать глазами по улице, но увидела лишь пару старушек, что выгуливали собачку. Парень ухмыльнулся. — Ты спрашиваешь, где он сейчас или где в последний раз билось его сердце? — ясно… Ещё одна смерть. Бессмысленная и очередная смерть. — Джини нельзя возвращаться домой, пока этот… Гостит в городе. — Расскажи мне про своего дядю. Нейтан выбросил сигарету в окно, выдохнул дымом мне в лицо и посмотрел на меня холодным серьёзным взглядом. — Пойдём. Я тебе кое-что покажу. Обычно после таких слов приходится хорошенько подумать, стоит ли доверять ему. В этот раз я доверилась. Мы сели в машину, Кларк дал мне какую-то повязку, сказав, что нужно закрыть глаза. Я завязала узелок на затылке, услышала, как заревел двигатель, как мы тронулись с места, а потом как остановились. Не пришлось долго ехать, да и объяснений никаких не было, как и вопросов. Дверь открылась, я вышла, а парень взял меня за руку, уводя куда-то от дороги. Через чёрную повязку не видно ни улиц, ни силуэтов. Я только чувствую, как на меня выливается большой поток холодного воздуха, когда перед лицом открывается железная дверь. Парень чуть подталкивает меня в спину, заставляя сделать шаг в неизвестное здание. Под ногами ступеньки. Одна, две, пять, десять… Мы опускаемся всё ниже, потом идём по холодному коридору. Здесь полная тишина и мрак. Мне всё больше хочется снять с глаз повязку, но каждый раз Нейтан бьёт меня по рукам, когда я тянусь к лицу. Он держит меня за запястье, предупреждает о ещё одних ступеньках и смеётся, когда я врезаюсь лбом во что-то твёрдое. — Поводырь из тебя хреновый. Он отпускает мою руку, я слышу его шаги где-то в стороне. Он уходит? Я стою неподвижно, прислушиваясь к тишине, и понимаю, что рядом больше никого нет. Снимаю повязку, ругаюсь себе под нос, а затем поворачиваюсь в сторону стены и замираю… Повязка выпадает из рук. От ужаса моя челюсть отвисает, а глаза бегают по стене. Я не верю в это… Помещение заполнено синими тонами. Холодный коридор ведёт куда-то дальше к следующей комнате, по нему тянутся трубы больших размеров. Шумит только вентиляция. — Что это за… Я вижу кровь… Много-много крови. Но даже если бы на стене были обычные пятна, я бы так не удивилась. На стене развешано много картин, где на белом холсте изображены только брызги крови разных тонов и густости. Картины, картины, картины… Они везде. Это какая-то галерея. Внизу стоят деревянные старые столы, которые, наверное, можно сломать одним только ударом. На них банки с разными частями тела, словно кто-то собирал коллекцию и собирался создать искусственного человека из кусков разныю людей. — Нравится? — хриплый прокуренный голос раздаётся за моей спиной. Кларк прислонился боком в стене, спрятав руки в карманы. — Что это всё значит? Он оттолкнулся от стены, медленно подошёл ко мне и стал сзади, повернув мою голову обратно к картинам. — Продолжай смотреть. Кровь… Ужас… Страх… Сердце выпрыгивает из груди, я пытаюсь не думать о том, что эту картинную галерею создал Кларк. Псих… — Среди мёртвых картин бродят живые мертвецы… Эта фраза вспомнилась только что. Живые мертвецы… Часть их всех находится здесь, как память, а мёртвые картины просто сводят с ума. — Среди этих мёртвых картин я провёл несколько месяцев. Виктор насильно привёл меня сюда и показал это… Вон та самая свежая, — он указал на дальнюю картину, где кровь была особенно яркого красного цвета. — Он оставляет это на память. Гордится. У меня нет слов, чтобы передать то, что я чувствую. Провести несколько месяцев среди этого ужаса — сойти с ума и не моргнуть. Виктор был таким же садистом, как и его племянник. — Я хочу, чтобы ты увидела ещё кое-что. Парень взял меня за руку, дождался, когда я отойду от шока и повёл дальше по коридору. В центре стены висела одна единственная пустая рамка. Здесь не было крови, но белый холст, похоже, уже давно висит. — Почему она пустая? Для кого она? — Для меня, — эти слова заставили снова прийти в ужас. Парень стоял сзади меня так близко, что я чувствовала его дыхание на своей шее. — Если меня и убьют, то это будет Виктор, а потом на этой картине появится рисунок. Ты спросила, кто он такой. Я ответил на твой вопрос? Глаза не отрывались от белого холста. Я почувствовала, как руки парня легли на мою талию, а волосы на моём плече упали на спину, оголяя кожу шеи. — Здесь есть картины, которые оставил ты? Он притянул меня к себе ближе и наклонился к моей шее, оставив там бордовое пятно, а затем покрыв его поцелуем, словно извиняясь. — Только одна, — я оттолкнула его от себя, отойдя на пару шагов назад. — Ханна? — он закатил глаза и тяжело вздохнул. — Это важно? — Да! Это важно, Кларк! А что будет, если ты захочешь убить меня? Повесишь мою кровь на стену и отрежешь конечности, как трофей? — Кэтрин… — А потом приведёшь сюда ещё одну девушку, чтобы показать ей мои останки? Вот, мол, смотри, это Кэтрин. Очередная дура, которая не смогла от меня убежать. — Закрой рот! — эти слова он почти выкрикнул, что заставило меня замолчать. — Это не она. — Почему мне должно от этого стать легче? Он подошёл ко мне, заставив пятиться назад и уткнуться спиной в небольшой стол. — А тебе и не должно стать легче. Я всё равно убью тебя, когда пойму, что ты мне надоела, — это он сказал грубо, глядя прямо мне в глаза, заставляя бояться и ненавидеть одновременно. Холод в его взгляде вызвал дрожь по коже. — Запомни раз и навсегда. Ты не первая и уж точно не последняя. И да, всё верно. Очередная дура, которая не смогла от меня убежать. Но кое-чем ты всё-таки отличаешься. Знаешь, чем? — я злобно смотрела на него исподлобья, а парень взял мой подбородок двумя пальцами и поднял моё лицо, чтобы я смотрела ровно ему в глаза. — Тем, что только тебя я насильно трахнул, — он улыбнулся, стараясь задеть меня. У него это вышло… Я вдруг ужасно разозлилась, в ярости оттолкнула его от себя и быстрым шагом направилась в сторону, как мне казалось, выхода. Парень дёрнул меня за руку, останавливая и не давая уйти, а я резко развернулась и дала ему сильную пощёчину, что звук чуть ли не оглушил меня саму. Кларк отпустил меня, я напоследок бросила в его сторону злобный взгляд. Мразь…