тебя тут только не хватало.

Не было у него никого. Ни родителей, ни других родственников. Даже кота - и того в наличии не имелось.  Выгнанный из приюта для сирот размашистым пинком, он скитался по городу в поисках жилья. Квартиру Ацуши снял у полубезумной бабушки преклонного возраста, чье объявление он увидел на столбе, одиноко стоявшем посреди улицы.        На житье парень не жаловался: несмотря на то, что мебель была старой, а кровать нещадно скрипела, хозяйке удалось сохранить квартиру в хорошем состоянии. Старуха пообещала обеспечивать его пищей, добавив, что ее услуги распространяются только на первые три недели проживания, тем самым заставив Накаджиму искать работу.        Не особо волновал его тот факт, как он собирается получать зеленые бумажки, поэтому, после недолгих раздумий, Ацуши нашел себе занятие по душе. Решил парень работать официантом в местном кафе.        Встреча с директором заведения прошла даже лучше, чем ожидал Ацуши – тот лишь многозначительно покачал головой и почти каллиграфическим почерком вывел что-то на, кажется, очень важной бумажке. Парень поклялся служить свято и неуклонно, желая получить похвалу от управляющего, но мужчина лишь пожелал ему всего хорошего и кивнул в сторону двери.        Персонал оказался на редкость дружелюбным: многие его коллеги приветливо улыбались, другие же смотрели на него, словно на ничтожество, но недоброжелателей было мало, что ободряло юношу.        Кулинары встретили его с распростертыми объятиями, приглашая заходить на кухню как можно чаще и уверяя, что он пришелся им по нраву.        Был в кафе один парень – Накахара Чуя. Невысокого роста юноша. Его руки, на которых были надеты перчатки, то и дело поправляли морковного цвета волосы, завязанные в неаккуратный хвост. Ацуши едва успевал уследить за полами его элегантного коричневого плаща, исчезающего за дверями, когда рабочее время рыжего заканчивалось, и он, торопясь, уходил.        Работал он в этом заведении уборщиком, устроился, по словам коллег Ацуши, чуть ли не с момента основания кафе. Зачастую парень убирался перед зданием, за что ему платили дополнительно.        Придя на нужное ему место, Чуя принимался убирать улицу, размахивая метлой и периодически попадая ей людям по ногам. Те, недовольно возмущаясь, проклинали несчастного дворника до седьмого поколения и, наконец, уходили по своим делам.        Парень пытался убрать мусор за шумной компанией молодых людей и предупредить их, но те лишь отмахивались и продолжали свою беседу, плюясь и разбрасывая повсюду обертки, бутылки, окурки и прочую дрянь.        Работал в заведении кондитер – Дазай Осаму.        Иногда он смотрел своими хитрыми карими глазами сквозь очередной десерт и лукаво улыбался. Но зачастую его можно было застать сидящим на столе, играющим в приставку и громко вопящим из-за того, что он, простите, забыл увернуться.        Заказов на сладкое обычно было меньше, чем на основные блюда, поэтому Осаму уходил куда-то, а по мере возвращения у его рабочего места с возмущенным видом стояло несколько посетителей, ожидающих свой заказ невесть сколько времени. Дазая это, в прочем, не слишком волновало: он лишь смеялся над своей халатностью и всячески пытался убедить клиентов в том, что сладости, заказанные ими, будут готовы с минуты на минуту. Не было в его лице той серьезности и озлобленности, с которой на него смотрел Накахара. О, этот взгляд, когда он обнаружил надпись на своей щеке.     Тот день для Чуи выдался неудачным       Измученный скандалом с одной дамой, которая, видите ли, споткнулась об его метлу, стоящую как раз таки на месте, он плюхнулся на диван, предварительно взяв в руки книгу. Из зала доносилась приятная музыка, заставившая парня забыть обо всем и провалиться в сон.        Дазай, закинув руки за голову, проходил мимо комнаты, в которой мирно посапывал Накахара. Он медленно обернулся, поняв, что оставил там свою сумку. Приоткрыв дверь, Осаму бросил взгляд на рыжего, и в его голове тут же появился хитроумный план.        Парень достал из ящика для канцелярских принадлежностей маркер, подошел к своей жертве и, приподняв книгу с его лица, которую Чуя, похоже, забыл убрать, вывел на его щеке «Специально для Фукудзавы-сан».        Покинув комнату и захлопнув за собой дверь, Дазай с облегчением вздохнул. Его план был выполнен.        Через некоторое время Накахара проснулся. Недолго думая, он встал с дивана и широкими шагами направился к зеркалу. Его волосы изрядно растрепались, и теперь пряди падали на плечи. Но не это было объектом его злости. Сейчас парня больше волновала надпись на левой щеке. Он молниеносно вылетел из комнаты, ища Осаму.  — Эй, Ацуши, — окликнул парня Чуя, — ты не видел его?  — Фукудзаву-сана? — переспросил удивленный Накаджима, прочитав надпись.  — Сдался мне твой Юкичи. Я этого дятла бинтованного имел в виду.  — Думаю, Дазай-сан сейчас на своем рабочем месте.       Рыжий направился к месту, указанному ему Ацуши. Последний лишь бросил растерянный взгляд на уходящего уборщика и вернулся к своим делам. В тот момент кондитер как раз занимался исполнением очередного заказа и был так увлечен работой, что не заметил подходящего к нему разъяренного Чую. Накахара, пройдя мимо Осаму, взял его сумку.  — Это, собственно, что? – Чуя указал на щеку.  — Нужна причина. Не просто же так ты работаешь в кафе? Директор должен знать, как тебя эксплуатировать.        Накахара, подойдя к Дазаю ближе, замахнулся сумкой. Удар пришелся по плечу.  — Нет, Чуя, только не сумкой! — кричал Осаму. — Ах, варварство! Среди бела дня бьют! Не-е-ет, там же важные вещи: стерильные бинты, колюще-режущие предметы и несколько книг: «Полная инструкция по самоубийству», «Сто способов совершения суицида», сборник произведений о самоубийстве «Веревка, мыло и стул» и мое любимое – «Суицид для чайников»! Совсем необязательно бить человека его же сумкой!  — Я тебе сейчас покажу «необязательно»! Я тебя сейчас так обяжу, а потом догоню и еще раз обяжу! Да чтоб тебя! ***       Кондитер, потирая бока, направлялся в зал, попутно оглядываясь в поисках Ацуши. Тот, к слову, пытался разобраться в том, как работает миксер, совершенно не понимая, зачем ему нужны столь великие познания в механике, но знал, что об этом попросил его шеф-повар, и он, во что бы то ни стало, должен выполнить поручение коллеги. Дазай, прокричав имя парня в очередной раз, уже решил, что его поиски не увенчаются успехами, но, в тот самый момент, когда Осаму собирался пройти в комнату отдыха для персонала, Накаджима высунулся из-за шкафа и приветливо улыбнулся кондитеру.  — Слушай, Ацуши, ты не мог бы заменить меня ненадолго? — спросил Дазай. — Видишь ли, Чуечка у нас заносчивый, но в целом, он славный малый.  — Д-да, Осаму-сан, но я должен закончить с микс…  — Вот и договорились, — проговорил кондитер и, оставив парню инструкции по приготовлению, ушел в комнату для персонала.        Ацуши долго стоял у плиты и пытался приготовить какую-то сладость, которая наверняка была бы наслаждением для клиентов, заказавших ее, если бы приготовил ее кто-то другой.        После того, как парень несколько раз пролил жидкость на пол, окончательно сломал миксер и не без усилий поймал летящую тарелку, а, надо заметить, поймал за секунду до того, как она разбилась бы о паркет, сзади к Накаджиме подлетел закончивший с уборкой Накахара и схватился за голову. Плохое окончание дня - видеть грязь в зале. Ещё хуже - смотреть на ползающего на коленях коллегу, пытающегося как можно скорее убрать за собой. — Ты что натворил?! — Чуя занёс руку над головой, приготовившись опустить ее вниз.  — Но-но, Чуя! — проговорил подошедший Дазай. — Парень только учится! Напомню тебе, что он обычный официант, а не профессиональный кондитер.  — Тебя тут только не хватало, Мумия-сан! В следующий раз пощады не будет! — предупредил Накахара, обращая последнюю фразу к Ацуши.        Официант, относя очередное блюдо к клиенту, оглянулся на уборщика, ворчавшего и обещающего прикончить каждого работника в этом заведении. И Накаджима пообещал себе впредь до окончания жизни не заниматься кулинарией.