Почему именно мы?

— Заберите эту книгу от меня, пожалуйста, потому что я уже начитался. — Хорошо, дайте книгу мне, — проворчала Аннабет, после того как никто ничего не сказал. Уютно.       Аннабет бы никогда не подумала, что ей придет в голову вспомнить это слово во время пребывания в Тартаре, но даже несмотря на тот факт, что лачуга гиганта была огромной, как планетарий, и построена из костей, земли и шкур дракенов, здесь определенно было уютно.       В центре горел костер из битума и костей, но дым, устремляющийся в дыру посреди потолка, был белым и ничем не пах. Пол прикрывал толстый слой высушенной спартины и коврики из серой шерсти. У противоположной от входа стены лачуги теснились сетки с растениями для сушки, кусками кожи и чем-то еще, похожим на полосы вяленого мяса дракена. Все здесь пропахло тушеным мясом, дымом, базиликом и тмином.       Единственное, что напрягало Аннабет, так это стадо овец, столпившихся в задней части лачуги.       Девушке вспомнилась пещера циклопа Полифема, которому было без разницы, кем питаться: полубогами или овцами. Вдруг у него с гигантами схожие вкусы?       Часть ее призывала к немедленному побегу, но Боб уже уложил Перси на постель гиганта, где юношу едва было видно в куче шерсти и кожи. Малыш Боб спрыгнул с Перси и запрятался в одеяла, урча с такой силой, что вся конструкция дрожала, словно кровать-массажер.       Дамасен направился прямиком к костру. Бросив мясо в котелок, судя по виду, представляющий собой старый череп какого-то монстра, он взял черпак и принялся мешать.       Аннабет не хотелось стать следующим на очереди ингредиентом его варева, но причина, почему они вообще пошли сюда, удерживала ее на месте. Сделав глубокий вдох, девушка подошла к Дамасену. — Мой друг умирает. Ты можешь вылечить его или нет?       Ее голос дрогнул на слове «друг». Перси был для нее многим больше. Даже слово «бойфренд» не покрывало всего. Они столько пережили вместе, что к этому времени Перси успел стать частью ее самой — иногда весьма раздражающей частью, но определенно той, без которой она не могла прожить. — Это действительно мило, Воображала, — сказал Перси. — Заткнись, — пробормотала Аннабет, покраснев.       Дамасен бросил на нее сердитый взгляд из-под густых красноватых бровей. Аннабет приходилось встречаться раньше со страшными человекообразными существами, но Дамасен тревожил ее в совсем ином ключе. Он не казался врагом. Весь его образ излучал печаль и горечь, как если бы он с головой погрузился в свою скорбь и теперь негодовал, что Аннабет пытается переключить его внимание на что-то еще. — В Тартаре таких слов не говорят, — проворчал гигант. — Друг, обещание… Аннабет скрестила на груди руки. — Как насчет крови горгон? Ты можешь избавить от этого яда или Боб переоценил твои таланты?       Злить двадцатифутового убийцу дракенов едва ли можно было считать мудрой стратегией, но Перси умирал. У нее не было времени на дипломатию. Дамасен нахмурился. — Ты спрашиваешь о моих талантах? Полуживая смертная залезла в мое болото и интересуется моими талантами? — Ага, — сказала она. — Хм… — Дамасен передал черпак Бобу. — Мешай.       Боб занялся мясом, а Дамасен начал с особой тщательностью изучать собственные сетки для сушки, снимая с них разного вида листья и коренья. Набрав с кулак, он сунул все это в рот, прожевал и сплюнул на комок шерсти. — Звучит вкусно, — саркастично сказал Лео. — Налей в чашку отвара, — распорядился Дамасен.       Боб зачерпнул из котла немного жидкости и, вылив ее в высушенную и выдолбленную тыкву, передал ее Дамасену. Тот бросил склизкий шерстяной комок в импровизированную чашу и помешал содержимое пальцем. — Я думал ничего не может быть хуже, — сказал Лео. — Но оказывается может. — Я думаю, я вернул немного моего обеда, — сказал Фрэнк. — Кровь горгон, — пробормотал он себе под нос. — Едва ли сойдет за проверку моих талантов.       Он тяжело протопал к постели и одной рукой приподнял Перси. Малыш Боб понюхал варево, зашипел и начал раздирать одеяла когтями, будто хотел его закопать. — Ты собираешься накормить его этим? — спросила Аннабет. Гигант бросил на нее тяжелый взгляд. — Кто здесь лекарь? Ты? — Сумасшедшая, твой мозг просто отключился, — сказала Талия. Аннабет просто проигнорировала ее и продолжила читать.       Аннабет поспешно захлопнула рот и молча смотрела, как гигант вынуждает Перси глотать отвар. Дамасен придерживал юношу с поразительной нежностью, бормоча какие-то слова ободрения, которые девушке не удавалось разобрать.       С каждым глотком цвет лица Перси улучшался. Осушив чашу, он широко распахнул глаза. С немного сонным выражением огляделся и, заметив Аннабет, послал ей пьяную улыбочку. — Мне так хорошо! Его глаза закатились. Он рухнул на кровать и захрапел. — Черт, как же я тебя понимаю, бро, — сказал Джейсон. — Подожди, когда это произошло, я не помню этого, — сказал Перси. — Ну, если это есть в книге, значит это произошло так что… — прервалась Пайпер. — Несколько часов сна, — объявил Дамасен, — и он будет как новенький. Аннабет с облегчением шмыгнула носом. — Спасибо! — горячо сказала она. Дамасен угрюмо на нее уставился. — О, не благодари меня. Вы все еще на краю гибели. И за свои услуги я взимаю плату. У Аннабет пересохло во рту. — А-а… какого рода плату? — Историю. — Глаза гиганта блеснули. — В Тартаре ужасно скучно. Можешь рассказать свою историю, пока мы едим, а? — Я могу оценить хорошую историю, — сказала Гестия. Аннабет чувствовала себя не в своей тарелке, рассказывая гиганту об их планах.       Но Дамасен оказался гостеприимным хозяином. Он спас Перси. Его тушеное мясо дракена оказалось превосходным (особенно в сравнении со сжиженным пламенем). В его лачуге было тепло и уютно, и впервые после падения в Тартар Аннабет могла позволить себе немного расслабиться. Что было весьма иронично, если учесть, что она ужинала в компании титана и гиганта.       Девушка рассказала Дамасену о своей жизни и их с Перси приключениях. Объяснила, как Перси встретил Боба, стер его память в реке Лете и оставил на попечении Аида. — Перси думал, что поступает правильно, — добавила она специально для Боба. — Он понятия не имел, что Аид окажется таким лицемером. — Виноват, — усмехнулся Аид. Но эти слова не убедили даже ее саму. Аид всегда был лицемером. Ей вспомнились слова араи — о том, что единственным, кто навещал Боба во дворце в Царстве Мертвых, был Нико ди Анджело. А ведь Нико был самым закрытым и наименее дружелюбным полубогом из всех знакомых Аннабет. И поди же, он был добр к Бобу. Своим утверждением, что Перси — друг титана, он, пусть и непреднамеренно, спас им жизни. Аннабет задумалась, сможет ли она когда-нибудь понять этого парня. Боб побрызгал в чашку из своей пшикалки и тщательно протер ее тряпкой. Дамасен махнул ложкой. — Продолжай, Аннабет Чейз.       Она рассказала об их путешествии на «Арго-II», но запнулась на той части, где пошли разговоры о том, чтобы остановить пробуждение Геи. — Гея ведь… ну… твоя мама, так?       Дамасен поскоблил ложкой дно своей чаши. Все его лицо покрывали давние рубцы от ожогов ядом, ямки, как от оспы, и сетка шрамов, прямо как поверхность астероида. — Да, — сказал он. — А Тартар — мой отец, — он обвел рукой лачугу. — И, как видишь, я разочаровал своих родителей. Они ожидали от меня… большего.       В голове Аннабет никак не хотела уложиться мысль, что она делит ужин с двадцатифутовым мужчиной с ногами как у ящерицы, чьими родителями были сама Земля и Бездна Тьмы. — Встреча учителя с родителями для него была бы неудобной, — сказал Гроувер.       Олимпийских богов тоже было довольно сложно представить в качестве мам и пап, но они хотя бы выглядели как люди. Но старые первобытные божества, такие как Гея и Тартар… О какой независимой жизни от родителей может идти речь, если те в буквальном смысле являются всем миром? — Это звучит действительно ужасно, — сказала Калипсо. — То есть… — осторожно начала она. — Ты не против, что мы боремся с твоей мамой? Дамасен всхрапнул, как бык. — Всяческой удачи. Сейчас вам стоит волноваться о моем отце. С ним, выступающим против вас, ваши шансы на выживание равны нулю. Аннабет как-то резко потеряла аппетит. Она поставила чашу на пол, а Малыш Боб тут же подошел проверить, что там. — И как он против нас выступает? — спросила она. — Да всем подряд, — Дамасен разломал кость дракена и воспользовался осколком в качестве зубочистки. — Все, что вы видите вокруг, является телом Тартара, ну или хотя бы олицетворением такового. Он знает, что вы здесь. И пытается помешать каждому вашему шагу. Мои собратья охотятся на вас. Удивительно, что вы вообще прожили так долго, пусть даже с помощью Япета. Боб поморщился, услышав свое имя. — Побежденные охотятся за нами, да. Они уже близко. Дамасен выплюнул зубочистку. — Я смогу какое-то время скрывать ваше местонахождение, достаточно долго, чтобы вы успели отдохнуть. В этом болоте у меня особые силы. Но рано или поздно они все равно вас поймают. — Мои друзья должны добраться до Врат смерти, — сказал Боб. — Это единственный выход. — Нереально, — пробормотал Дамасен. — Врата слишком хорошо охраняются. Аннабет выпрямила спину. — Но ты знаешь, где они? — Естественно. Все в Тартаре направляются в одно место: к его сердцу. Врата смерти там. Но у вас не получится добраться туда живыми с одним Япетом. — Тогда пойдем с нами! — воскликнула Аннабет. — Помоги нам! — Ха! Аннабет подпрыгнула. Перси что-то бессвязно бормотал во сне. — Ха, ха, ха… — Дитя Афины, — сказал гигант, — я не друг тебе. Однажды я помог смертным, и посмотри, куда это меня привело. — Ты помог смертным? — Когда это было? Я не припомню, чтобы гигант помог смертным, — сказала Хейзел. Аннабет знала огромное количество греческих легенд, но имя Дамасен не вызывало каких-либо ассоциаций. — Я… я не понимаю… — Плохая история, — пояснил Боб. — У хороших гигантов всегда есть плохие истории. Дамасен был создан для борьбы с Аресом. — Ах да, я так долго ничего не слышал об этом неудачнике, что забыл про него, — сказал Арес. — Арес, мы говорили о нем и остальных гигантах, буквально несколько недель назад, — сказала Афина. — Как я уже говорил очень давно, — ответил Арес. — Несколько недель, это слишком долго, чтобы это запомнить. — Да, — согласился гигант. — Как и все мои собратья, я был рожден, чтобы выступить против определенного бога. Моим врагом был Арес. Но Арес был богом войны. И так вышло, что я родился… — Его полной противоположностью, — догадалась Аннабет. — Ты был мирным. — Мирным для гиганта, если уж на то пошло, — Дамасен вздохнул. — Я бродил по полям Мэонии, сейчас вы называете те места Турцией. Я пас овец и собирал травы. Хорошая жизнь. Но я бы никогда не стал биться с богами. И мои мать с отцом прокляли меня за это. Последней каплей стало следующее. Однажды мэонийский дракен убил человека-пастуха, моего друга, после чего я поймал монстра и убил его, проткнув ему деревом горло. Я использовал силы земли, чтобы корни закрепились в почве и накрепко приковали дракена. Так я навсегда избавил смертных от его гнета. Этого Гея мне простить не смогла. — Потому что ты помог кому-то? — Да, — Дамасен выглядел смущенным. — Гея разверзла землю, и меня поглотило, после чего я оказался в изгнании здесь, в чреве моего отца Тартара, где собираются все бесполезные создания, которым некуда идти и которые его ни капельки не заботят, — гигант вытащил из волос цветок и рассеянно уставился на него. — Они позволили мне жить, занимаясь овцами и собирая травы, чтобы я в полной мере смог ощутить всю никчемность избранной жизни. Каждый день — или что в этом лишенном света мире можно принять за день — мэонийский дракен возрождается и нападает на меня. Убийство — вот мое бесконечное испытание.       Аннабет скользнула взглядом по лачуге, пытаясь представить, сколько тысячелетий Дамасен провел здесь, убивая одного и того же дракена, собирая его кости, шкуру и мясо, прекрасно зная, что завтра он нападет вновь. Ей сложно было вообразить, как можно прожить в Тартаре хотя бы неделю. А изгнать сюда собственного сына на долгие столетия — это было за чертой жестокости. — Это действительно печально. Какие родители будут делать такое с собственными детьми, — сказала Гера. Все полубоги просто посмотрели на нее, когда же всем богам стало неудобно. — Разрушь проклятие, — вырвалось у нее. — Пойдем с нами! Дамасен горько хмыкнул. — Если бы все было так просто. Думаешь, я ни разу не пытался уйти отсюда? Это невозможно. Какое бы направление я ни выбрал, я вновь оказываюсь здесь. Болото — единственное место, которое я знаю, единственный пункт назначения, который я могу себе вообразить. Нет, маленький полубог. Мое проклятие меня победило. У меня не осталось надежды покинуть это место. — Не осталось надежды, — эхом отозвался Боб. — Должен быть способ! — Аннабет не могла спокойно смотреть в лицо гиганта. Его выражение так напоминало ее родного отца в те редкие минуты, когда он признавался ей, что все еще любит Афину. Он выглядел таким грустным и убитым, желая — как он сам прекрасно понимал — невозможного. — У Боба есть план, как добраться до Врат смерти, — продолжила она. — Он сказал, что мы можем скрыться в каком-то Смертельном Тумане. — Смертельном Тумане, — Дамасен, нахмурившись, посмотрел на Боба. — Ты собираешься отвести их к Ахлис? — Это единственный путь, — ответил Боб. — Вы погибнете, — сказал Дамасен. — Мучительной смертью. Во тьме. Ахлис никому не верит и никому не помогает. — Это звучит так, будто она отличная личность, — сказала Хейзел. — Она буквально Богиня страданий, чего ты ожидала, — сказал Зевс. По виду Боба было ясно, что он уже собрался возразить, но в последний момент сжал губы и промолчал. — А есть другой способ? — спросила Аннабет. — Нет, — признал Дамасен. — Смертельный Туман… плана лучше не придумаешь. К сожалению, это ужасный план. — Звучит, как каждый план, который я придумывал, — сказал Перси.       Аннабет почудилось, будто она опять повисла над пропастью и не может ни подтянуться, ни удержаться хоть сколько-нибудь долго — ситуация без хороших вариантов. — Но разве ты не думаешь, что стоит попробовать? — спросила она. — Ты сможешь вернуться в мир смертных. Сможешь вновь увидеть солнце.       Глаза Дамасена превратились в пустые глазницы черепа дракена — темные и безжизненные, без намека на надежду. Он бросил обломки кости в огонь и поднялся во весь свой немалый рост — огромный краснокожий воин в овечьих шкурах и коже дракена с высушенными цветами и травами в волосах. Аннабет теперь ясно понимала, насколько яркой противоположностью Ареса он был. Арес был худшим из богов, буйным и жестоким. Дамасен же бы лучшим из гигантов, добрым и помогающим… и за это он был проклят на вечные страдания. — Поспи, — сказал гигант. — Я приготовлю все необходимое для вашего путешествия. Мне жаль, но больше я ничего не могу сделать.       Аннабет хотела возразить, но стоило ему произнести слово «поспи», и тело предало ее, несмотря на твердое решение больше никогда не спать в Тартаре. Желудок отяжелел. Костер приятно потрескивал. Витающий в воздухе аромат трав напомнил ей о холмах вокруг Лагеря полукровок летом, где на диких просторах лениво греются на солнышке сатиры и наяды. — Может, мне стоит немного вздремнуть, — согласилась она.       Боб поднял ее, будто какую-то куклу, но девушка даже не возмутилась. Титан уложил ее на кровать гиганта рядом с Перси, и Аннабет закрыла глаза. — Я счастлив, что вы, ребята, наконец смогли отдохнуть, — сказал Джейсон. — Все, что я знаю, после всего, что произошло, я устал. Я думаю, что нам тоже нужно поспать, — сказал Нико. — Это прекрасная идея, — сказал Посейдон. — Пошлите спать. Увидимся утром.