Дёргая за ниточки

      Энакин был милым ребенком. Много спал, никогда не страдал коликами в животике и редко плакал. Другие матери в детском саду КМК все ночь убаюкивали рыдающих малышей, пока маленький Эни мирно посапывал в своем теплом одеяльце у Рей на руках. С каждым новым днем она все сильнее влюблялась в этот маленький комок тихого сопения, сладких беззубых улыбок и блеска маленьких глаз.       Своему малышу Рей отдала все сердце. Когда-то для нее было естественным выживать, полагаясь на свои силы, но теперь все стало иначе. У нее появилась новая причина бороться и начать думать не только о себе. Погруженная в эти заботы, Рей чувствовала, как затягиваются ее душевные раны после разлуки с Беном, и готова была допустить мысль о том, что, возможно — просто возможно — однажды она сумеет снова полюбить кого-то. Однако в следующий раз подойдет к выбору с умом. Ее избранником станет обычный парень с добрым сердцем и стабильным заработком, который будет для Энакина хорошим отцом. Без семейных драм за спиной или рокового наследия, способного разрушить их жизни. Но до этого пока далеко. Сейчас все внимание Рей принадлежит Энакину.       Впрочем, к радостям материнства прибавлялся тяжелый труд. К счастью, детским садом пользовались еще несколько сотрудниц, и, пока их малыши спали, лежа в разложенных креслах или сбившись в кучу на полу, они помогали Рей советом и поддержкой. Если кончались деньги, Рей всегда могла одолжить у кого-то подгузники, и пусть она жила сама по себе, но ей никогда не приходилось оставаться одной. И от этого действительно становилось легче.       Материнство пугало ее. Рей не помнила своей матери, поэтому боялась не справиться. Однако, благодаря коллегам с детьми, она начала разбираться понемногу и следовала советам более опытных мамочек, стараясь не переусердствовать. Рей набиралась собственного опыта, а маленький Энакин рос и креп.       Самую большую проблему представляли собой кредиты. Счета быстро съедали зарплату, вынуждая залезать в долги. Содержание ребенка обходилось недешево: малыш постоянно вырастал из старой одежды, и Рей, привыкшей к натуральному обмену на Джакку, волей-неволей приходилось приспосабливаться — ее навыки по этой части на Кореллии оказались бесполезны. Рей тратила все до последнего кредита на Энакина, и все равно денег не хватало. Хорошо хоть, в детском саду была кроватка, но с каждой неделей Рей чувствовала, что все глубже проваливается в дыру безнадежности.       Рей хваталась за любые сверхурочные, как и многие другие, но, учитывая ее короткий стаж, у нее был низкий приоритет. Ей требовалась вакансия с большей зарплатой, но предложений с садиком и общежитием, как у КМК, не появлялось. Как Рей ни старалась, скопить хотя бы мизерную сумму на переезд у нее тоже не получалось.       И вот однажды брата одной из коллег и соседок по садику наняли в службу космической уборки, и то, что Рей услышала о его новой работе, заинтересовало ее. Возможно, ей подвернулся шанс.       Рей подалась на крупное грузовое судно, пришвартованное на орбите Кореллии. На деле это был обыкновенный мусоросборщик колоссальных размеров, бороздивший гиперпространственные трассы, подбирая потерянные или сброшенные грузы, выведенные из строя космолеты и прочий хлам, который мог помешать движению. В послевоенные годы необходимость в таких службах ощущалась остро, ведь после космических сражений оставалось брошенное оружие, искореженные остатки судов и обломки, хаотично плавающие в космосе. Мощный луч захвата мусоросборщика сгребал этот мусор, поднимал его на борт и отправлял на сортировку. Рей поручили мелкий ремонт оборудования и еще дали задание приглядывая за неспешным дрейфом корабля в течение шестичасовой ежедневной смены.       Мало кто соглашался на такую работу — семь дней в неделю и возвращение в родной порт на Кореллии раз в месяц. Рей сразу предупредили, что работа монотонная и что на исполинском судне населения — не считая дроидов — всего пять человек, с которыми ей предстоит на долгое время зависать в космическом пространстве.       Но Рей понравились условия. Ей снова не пришлось бы тратиться на комнату с питанием — и платили здесь больше. Она не испытывала дискомфорта вдалеке от Кореллии и вдобавок не сомневалась, что Сноук ее ищет. Может, и Бен тоже. Семьи и друзей у нее не было, зато Энакин находился рядом с ней. Ее начальник не возражал против детского манежа в пункте управления, где она оставляла ребенка, когда не могла носить его с собой в слинге.       Новая работа была не идеальным, но вполне сносным выходом: ребенок бы подрастал, а Рей копила бы кредиты — так что она не читая подписала шестимесячный контракт. Какая разница, если ей все равно не позволили бы менять условия. И затем, получив первый аванс, она смогла купить детские принадлежности и кое-какие подержанные вещицы.       Как раз накануне отлета с Кореллии наступил день выборов в Сенат. Повинуясь спонтанному порыву, Рей решила проголосовать — почему бы и нет? — в конце концов, ей довелось многое претерпеть из-за этой их с Беном задумки. Особых сенсаций не произошло, список кандидатов от Первого ордена на Кореллии не встретил никакого сопротивления. Но все-таки, подумалось Рей, даже такая видимость выборов — уже небольшой прогресс. В нескольких ключевых системах Ядра выдвигались и непричастные к Ордену кандидаты, и кое-кто из них предсказуемо должен был получить место в Сенате.       Чтобы отдать свой голос, Рей простояла в длинной очереди целый час с Эни на руках. Когда-нибудь, пообещала она себе, когда сын подрастет, она расскажет ему о роли его родителей во всем этом. Энакин узнает, сколько они с Беном пытались сделать: умерить радикализм Первого ордена, найти гармонию в Силе, оставить позади войны и диктатуру — и удивительным образом кое-что получилось. Только вот с Беном они расстались.       Уже ночью, вместе с другими мамочками в детском саду, Рей наблюдала за объявлением результатов выборов по голонету. Статный молодой канцлер Хакс произнес яркую речь, которая привела в восторг всех присутствующих женщин, и на фоне его выступления показалось скучнейшим последовавшее далее интервью вице-канцлера Леи Органы о ценности демократического процесса и о том, как Сенат положит начало чему-то новому. А затем ведущие новостей зачитали совместное заявление двух Верховных лидеров — Сноука и Кайло Рена. Все это выглядело как-то сюрреалистично, но обнадеживающе.       Рей не расстраивалась, что не стала частью этой шумихи. На самом деле ей было наплевать, что ее обошли признанием, она все равно гордилась своим вкладом. Никто не вспомнит лейтенанта Ренату Соло, но галактика запомнит то, что она сделала. Жизнь малограмотной мусорщицы с Джакку обрела смысл и значение в конечном счете. Бен как-то раз назвал ее никем из ниоткуда, озвучив жестокую правду, но теперь, благодаря невероятным событиям и Силе, это больше не так. Со временем, размышляла Рей, нынешние выборы преобразятся, станут свободными и честными. Может, для этого понадобятся годы, но рано или поздно какой-нибудь новый никто из ниоткуда изберется в Сенат, и идеалы Сопротивления восторжествуют, несмотря на то, что когда-то эта разношерстая банда борцов за свободу проиграла.       Рей была не единственной, кто не падал духом. В молодых матерях вокруг себя она чувствовала призрак надежды.       — Только представь, моя Кэлли когда-нибудь будет сенатором! Моя малышка — и кто-то особенный, как Лея Органа! — воскликнула вдова, потерявшая мужа на войне. Она никогда не признавалась, но все считали, что ее муж был пилотом в Сопротивлении. Однако сплетничали тихо. Сейчас было не принято лишний раз упоминать о войне, и это наглядно демонстрировало, насколько люди — обычные люди — устали от нескончаемого конфликта. С завершением войны, как заметила Рей, обе стороны вздохнули с облегчением. Люди просто хотели жить.       — А может, наш Энакин вырастет и будет править галактикой, — заворковала женщина, наклонившись к Рей. Рей с улыбкой кивнула, но всей душой надеялась, что этого никогда не произойдет. Она-то знала, что за выверенной речью и элегантной внешностью Леи Органы кроется много горя. Как за маской Кайло Рена скрывался человек, изо всех сил старавшийся отыскать свой путь под властью всевидящего Учителя. Рей хотелось спасти Энакина от подобной судьбы. Она дала себе слово, что будет оберегать сына от Силы и Сноука так долго, как только сможет.       Прошло две недели, и Рей приступила к своим обязанностям на новой работе. Наверное, вздохнула она, мусор — это ее конек. На Джакку она дербанила ржавые остовы кораблей, меняя хлам на еду, а теперь занимается тем же самым в космосе за зарплату.       Мусоросборщик курсировал по основным гиперпутям Ядра между Чандрилой, Куатом, Плэксисом, Дювотом и даже Корусантом. Это был самый густонаселенный, процветающий сектор галактики, где ежедневно сновали миллионы кораблей — военных, гражданских, торговых и Бездна ведает каких. Работа была незавидной, но необходимой. Столкновение с разбросанными обломками грозило фатальными последствиями: от одной до целой цепочки аварий, — что, само собой, увеличивало груды галактического мусора. А еще означало неминуемые жертвы. Такие случаи зачастую приводили к полному закрытию трассы на день или более и оборачивалось для всех причастных потерями времени и кредитов.       Послевоенный мусор разносило по космосу, в дальние области, где планетарная гравитация снова разбрасывала их и сбивала в объекты покрупнее. Бывало, мусоросборщик перевозил брошенные боеприпасы, части кораблей, а порой мертвецов в спасательных капсулах или просто дрейфующие мертвые тела. Рей была не из брезгливых — на Джакку ей довелось повидать всякое. А как только судно заполнялось до упора, то брало курс на порт разгрузки. Как правило, это укладывалось в график ежемесячной остановки на Кореллии для дозаправки и пополнения запасов.       Если к концу месяца нагрузка все-таки была недостаточной, судно брало курс на заброшенные гиперпространственные пути, ведущие к тому, что прежде называлось системой Хосниан. Там они собирали то немногое, что осталось от цветущего некогда мира. Капитан, начальник Рей, был пожилым человеком и любил делиться историями о годах, потраченных на сбор мусора, оставшегося от Альдераана. С присущим его профессии черным юмором он подмигивал, называя это гарантией занятости. «Пока существует супероружие, — заверял он, — у нас будет работенка».       Рей нравился его спокойный нрав, нравились и остальные коллеги, однако она опять держалась сама по себе, потому что маленькому Эни постоянно требовалась ее забота. В такие моменты она позволяла себе предаться размышлениям. Глядя на своего малыша, она не могла не думать о том, кем он станет в будущем. То безобидное высказывание в ночь выборов вселило в сердце Рей глубокий страх. Ее подруга, разумеется, не знала, но шутки о правлении галактикой в отношении Энакина, нравилось это Рей или нет, могли оказаться вовсе не шутками. Мысли о том, что ее мальчик повторит путь отца, страшили ее. Если… это случится, то к чему приведет?..       Раздумывая об этом, Рей вспоминала все хорошее и плохое, что было в Бене. Она вспоминала, как очнулась на «Супримаси» раньше него. Он лежал без сознания, беззащитный, у ее ног. Если бы она подняла его меч, то убила бы его, завершив то, что начал Люк Скайуокер, много лет назад занесший лайтсабер над спящим племянником. Но тогда глубокое чувство неправильности происходящего остановило ее — и сейчас ничего не изменилось. Путь Света не осуждение, а сострадание. Она прилетела на «Супримаси», чтобы спасти, а не убить Бена Соло.       Еще Рей теперь понимала, что люди не меняются за минуту. Люк предполагал, что рождение Бена и его Темные наклонности значат, что судьба его племянника предрешена, но это было не так. Человек, которого Рей полюбила, хотел оставить прошлое позади, мечтал найти равновесие Силы — он не был тем, чей жизненный выбор казался неизменным. Бен стремился к переменам, как для себя, так и для галактики. Он был человеком, ступившим на свой путь… пока не вмешался Сноук и все не разрушил.       В знакомом Рей Бене Соло было столько надежды… Поэтому она бросила Сопротивление и работала с ним над его реформами. Отринув их прошлое, Рей верила в будущее, в которое верил Бен, и надеялась, пусть даже его родная мать потеряла эту надежду. Конечно, Рей не отрицала и того, как глубоко Бен погрузился во Тьму, но она видела, что Свет в нем не умер. Она верила, что со временем, избавленный от тлетворного влияния Сноука, Бен приблизится к Свету, хоть путь обещал быть долгим и извилистым. Все-таки Тьмы в нем действительно было больше, чем Света — но в конце Бен мог оказаться где-то посередине, как он и сам надеялся.       Не бывает так, чтобы человек не менялся. Все мы растем, опираясь на наш опыт и наши ошибки. Не все способны сразу распознать свои заблуждения, и отказывать другим в возможности измениться значит отказывать им в надежде на Свет. Отказаться от самой надежды. Но Бен нуждался не в чужих надеждах, а в вере в самого себя. Ибо если Рей и извлекла какой-то урок из случившегося в тронном зале Сноука, то это была простая истина о том, что ты не в силах найти искупление за другого человека. Его способен достичь лишь сам человек. Все перемены начинаются изнутри.       Кроме того, она не тот, кто может выдвигать моральные требования. Рей сознавала, что ее цель тогда, в тронном зале, изначально была неверной. Сейчас ей была очевидна глупость попытки переманить Бена на свою сторону. В понимании этого крылась суть того, что познал Кайло Рен. Бен воочию убедился в сомнительности традиций джедаев и ситхов. Бен хотел оставить в прошлом упрощенные представления о добре и зле, Свете и Тьме… Жаль, им так и не суждено оказалось увидеть, к чему это приведет. Мирный договор явился большим шагом в правильном направлении, и, может, не объявись Сноук, были бы следующие шаги. Возможно, две перспективы, две точки зрения, ее и Кайло, объединенные, однажды расцвели бы в нечто особенное. В нечто, до боли напоминающее легендарное равновесие Силы.       Интересно, Сноук из-за этого пожелал их разлучить? Боялся ли он ее влияния на Бена? Того, что вместе они сумеют его одолеть?.. Если так, то… в итоге Сноук добился своего. Потому что они с Беном расстались навсегда, и Рей отрезала себя от Силы. Былые грезы о новом прекрасном мире тоже ушли в прошлое, и ныне все ее мечты касались лишь мирно спящего в пункте управления маленького мальчика.       Мусоросборщик часто пересекался с кораблями Первого ордена, сохранявшего большое и заметное присутствие в завоеванном Ядре. Рей повидала всякие корабли — от конвоев истребителей до целых флотилий, пролетавших мимо на разгоне к гиперпрыжку. А однажды, занимаясь делом неподалеку от Корусанта, они увидели само «Супримаси».       — Ты только глянь, какого размера эта штука! — присвистнул капитан. — Не корабль, а целая станция!       Он покосился на Рей, которая, взяв Энакина на руки, смотрела в иллюминатор.       — Как думаешь, старина Сноук сегодня там?       — Не знаю, — пожала плечами Рей. Ее внимание привлек звездный разрушитель возле «Супримаси» — он казался крошечным в сравнении с огромным соседом, но Рей узнала бы «Финализатор» где угодно. На мгновение закрыв глаза, она представила Бена, высокого и молчаливого, на мостике величественного корабля, Бена, погруженного в глубокую медитацию, как его любимый дед до него.       «О Бен, как мне тебя не хватает! — с тоской подумала Рей. — Мне не хватает твоего лица, которое никогда не будет идеальным, но для меня оно всегда прекрасно! Твоего сарказма и прямолинейности, твоих переживаний о семье и приверженности Силе, твоих рук, что обнимали меня, твоего меча на тумбочке и плаща на полу… Мне хочется слышать твое "Я люблю тебя" снова и снова сквозь Силу… Я скучаю по всему, что связано с тобой и с нами!»       «Когда-нибудь, Эни, я расскажу тебе историю твоего знаменитого отца. Я расскажу тебе все о том, каким он был за маской. Трепетным человеком, склонным к крайностям, который завоевал галактику, но искал любви и берег ее. Он был храбрецом, бросившим вызов могущественному Учителю ради свободы. Он осмелился пойти наперекор тысячелетним традициям ради чего-то нового. И будь у нас с твоим отцом чуть больше везения, мы добились бы успеха… Но не вышло. А потом у мамы появился ты, и многое в ее жизни изменилось».       «Эни, когда придет время, я расскажу тебе все о них: о Люке Скайуокере, Лее Органе, Хане Соло, Дарте Вейдере и Сноуке. Я хочу, чтобы ты знал печальную правду о семье Избранных. И хочу, чтобы ты узнал историю семьи, с которой связан тайными узами, со стороны. Что бы ни говорили, не великая Сила разделяет Избранных, а их упрямство, амбиции и войны. Главный враг Скайуокеров — это они сами. Эни, я хочу, чтобы ты был готов, когда однажды много лет спустя кто-нибудь придет к тебе и по праву родства пообещает открыть истину. Пусть тебе хватит мудрости не поддаться. Да, ты Скайуокер, но от меня в тебе не меньше, чем от них. И если в один прекрасный день ты начнешь править галактикой, я хочу, чтобы это был твой выбор. Только твой. Но бойся своих желаний. Это урок, который я вынесла из пребывания рядом со Скайуокерами — никакая власть во вселенной не заменит любовь».