А дальше одни флэшбеки, будто я в дешёвом арт-хаусе. Снова бегу прочь, хотя меня никто и не догоняет, бросаюсь на проезжающие машины, чтобы наконец поймать попутку. А дома уже ждёт раздирающее чувство собственной никчемности и постепенно накрывающая депрессия.
За неделю я выпиваю все более или менее спиртное, не пощадив даже приторно-сладкий ликёр для мороженного. А потом ещё за неделю скуриваю все содержимое пакета, что дал мне Сева.
После такого полумесячного самобичевания, я превращаюсь в подобие себя прежней. И когда все же удосуживаюсь принять душ, из зеркала на меня смотрит поникшее существо с торчащими рёбрами и синющими безднами вместо глаз.
Выползаю из дома, спрятавшись в худи с капюшоном размера XXL и закуривая прямо в лифте, а на улице меня уже ждет такси, чтобы отвезти до ближайшего алкомаркета. В машине у паренька-водителя (в пизду такие случайности) играет трек Глеба. Да и вообще, как оказалось, его гребанная музыка пользуется особой популярностью у жителей моего дома. На днях даже моя торчуха-соседка слушала на максимум одну из его песен, что повторялась раз за разом на протяжении часа. Это настолько засело у меня в голове, что мой внутренний голос стал разговаривать тембром блондинчика. Бью себя по вискам и ловлю на себе взгляд удивленного водителя.
Магазин небольшой, и помимо меня там лишь парочка подростков, неуверенно жмущихся у кассы. Освещение такое холодное и противное, что обычно бывает в муниципальных больницах, где обязательно не работает одна из ламп, которая периодически мигает и трещит. Бытовые холодильники гудят так шумно, и от этого мне хочется закрыть уши и забиться в угол. Кажется, меня не хило так ломает.
Я добираюсь до стенда с алкоголем и беру бутылку водки класса люкс, а по пути к кассе хватаю еще что-то съестное. Кассирша даже не спрашивает документы, ей одного взгляда на меня достаточно, чтобы понять, что лишних вопросов задавать не следует. Будь у меня желание выговориться, обязательно бы с ней задружилась, но пока вместо этого сую ей купюру и ухожу, не дожидаясь сдачи.
Начало ночи. Я специально выбралась из дома в сумерки, чтобы не пугать прохожих своим видом, ну или в надежде, что меня пырнет в закоулке какой-нибудь местный гопник, пытающийся наскрести себе на дозу. О суициде я, разумеется, не думаю, ибо кишка тонка, но мысль о том, что сегодня все это может кончится, меня почему-то заставляет еле заметно улыбнуться.
Свернув за угол, я открываю бутылку, спрятав ее в черный целлофановый пакет по самое горлышко. Отпиваю и тут же громко кашляю, морщась так, будто хлебнула не водки, а керосина. В идеале нужно было взять виски или, на худой конец, вина, но дикое желание самонаказания сделать этого не позволило. Отпиваю снова, в этот раз стойко стерпев обжигающее горло чувство.
Иду сквозь знакомые спальные районы, попутно напиваясь, и останавливаюсь в соседнем дворе, чтобы закурить, присев на повидавшие виды качели. Изъеденное ржавчиной железо громко скрипит, но я все же отталкиваюсь пару раз ногами, чтобы несильно раскачаться. Глаза (как уже уяснила) закрывать не стоит, покуда в голове вырисовываются такие калейдоскопы, что будут похлеще всех этих ваших вертолетов.
Мне достаточно получаса, с момента первого глотка, чтобы внутри проснулся синий-герой. Герой, который роется в телефонной книге смартфона, листая вялыми пальцами имена с цифрами. Все это напоминает русскую рулетку. Только место холостых осечек полупьяное "пошел нахуй" в адрес людей, высвечивающихся на экране. Хотя и выстрел все же происходит, когда я задерживаю взгляд на одном имени, нажимаю, подношу телефон к уху.
На том конце отвечают не сразу, явно раздумывая, стоит ли оно того. Когда вместо гудков слышится сигнал соединения и заветное "алло", я несвязно выпаливаю просьбу меня забрать и обещаюсь скинуть координаты по смс, а потом тут же сбрасываю, потому что боюсь нарваться на отказ.
***
Когда за моей спиной тормозит машина, я почему-то сразу понимаю, что это мой абонент. Клянусь, даже оглядываться не пришлось. Стаскиваю свое тело с качели, оставляя недопитую бутылку на песке, и иду довольно сносной походкой. Появляются силы даже для того, чтобы перепрыгнуть через полуметровый заборчик, отгораживающий детскую площадку от дороги. А подходя к передней пассажирской двери, я, кажется, и вообще трезвею.
Хотя, нет.
Оказавшись в машине, я зачем-то задираю руки и трогаю потолочную обшивку, сползая нижней частью туловища в пол. Пялюсь на затухающую лампочку, что у зеркала заднего вида, и часто моргаю, пытаясь избавиться от мушек в глазах.
- Я навалена и мне похуй, - говорю это вместо приветствия.
- Выглядишь так же паршиво, как и пахнешь, - хмыкает, чуть улыбаясь.
Голос у него такой теплый и, кажется, охуенно бархатный, что даже потрогать хочется, была бы возможность. Думаю, так бы котики говорили, если бы могли. Да и сам он на кота похож.
- Ты на кота похож, - зачем-то вслух выпаливаю, - На большого такого, бродячего кота, у которого еще часть уха отгрызана и шрамы на морде, - а сама жмусь к нему и щурюсь.
А он смотрит на меня и ржет. Даже не ржет, а мягко так смеется, по-доброму. И сам он такой мягкий и добрый, несмотря на всю эту его брутальную внешнюю оболочку.
- Увези меня, Макс, ко-о-отик, - тычусь носом ему в плечо, - Увези куда-нибудь, ладно? - смотрю на него, губы кусаю, моргаю медленно.
Макс кивает, все еще не переставая посмеиваться.
***
Мы колесим по ночному городу, потому что никуда больше не хочется. Останавливаемся несколько раз лишь для того, чтобы покурить, подышать свежим чистым воздухом и насладиться безлюдным городом. Он не задает мне вопросов о произошедшем, что люто подкупает, но охотно отвечает на вопросы о себе. Макс интересный, и мне отчего-то становится необходимо узнать о нем как можно больше. Я первая его обнимаю, пряча голову ему в грудь. Первая целую, очень неуверенно, ожидая, что он отстранится, но этого не происходит. Потом мы все же бросаем машину, поскольку Макс завидует моему пьяному состоянию, и направляемся домой к одному из его корешей.
Оказавшись в двушке на окраине города, где нас встречает невысокий парень, чье лицо кажется знакомым, мы пьем холодное пиво, а потом курим какую-то синтетическую дурь на незастекленном балконе. Друг Максима оказывается не менее интересным, травит байки о их совместных кутежах, остроумно шутит, а еще его запасу и разнообразию веществ позавидует даже самый прожженый дилер.
К середине ночи, в квартиру набивается еще человек пять, и все начинает походить на незапланированную тусу. Я и еще какая-то девчонка находимся в самой середине комнаты и двигаемся под какой-то незамысловатый медленный рэп. Переплетаемся пальцами, почти обнимаемся, и все это даже походит на заигрывания, но делается исключительно ради утехи и, разве что, для Макса, который сидит развалившись на кресле, курит и не сводит с меня глаз.
Потом мы вдвоем с Максимом выходим на балкон, где на брудершафт съедаем по половинке экстази, и снова целуемся. Он протягивает мне сигарету и любезно дает прикурить. После первого затяга кажется, что таблетка уже начинает действовать, потому что мне вдруг хочется залиться смехом, что я, собственно, и делаю. Брюнет широко улыбается и обнимает меня сзади.
***
А на другом конце города Глеб сидит в коридоре больницы, куда час назад привезли его передознувшуюся девушку.
